***
Нир на цыпочках выбрался из лавки и прикрыл дверь. Конечно Дирлин все равно проснется, у него чуткий слух, но хоть легче уснет. Утренний воздух взбодрил. Нир сладко потянулся. Он любил Дир, и был рад, что надел рядом. Был рад, что в его землях есть ледяной источник, и даже не один. Был рад, что земли много, пусть и предстоит хорошенько поработать, чтобы восстановить ее. «Земля — это основа всего. Если хорошо потрудиться сейчас, у моей семьи будет много возможностей в будущем». Нир отметил в журнале: «Нарисовать схему ирригации, продумать, что добавить в поток, провести эксперимент». Вот кончился Дир, кончилась небольшая роща, в которой эльфы устраивали гуляния, и началась пока еще мертвая земля. И хотя лучше было бы высадить неприхотливые местные деревья с кудрявой кроной, Нир решил, что здесь будет сад из священных древ. Он бережно погладил схему заклинаний у небольшого озера. Здесь ледяной источник уходил обратно под землю, и Дирлин хотел устроить купальню. Нир на всякий случай сделал отметки на земле и укрепил схемы заклинаний вокруг. «Чем скорее окрепнет земля, тем раньше можно будет высадить деревья, чтобы создавали тень. Надо попробовать вокруг купальни вырастить ароматные кусты». Нир хитро улыбнулся и принялся чертить схемы с рунами секты. «Да, пусть оживет поскорее!» Он щедро насыпал порошков, кристаллов, трав, положил руки на землю и сосредоточился, балансируя заклинание. «Поймал!» Линии вспыхнули изумрудным и расцвели золотыми и серебряными завитками. Накрыло отдачей, и Нир закашлялся. «Все-таки пожадничал. Ну ничего, зато если так пойдет, получится сделать уютную купальню для себя и снежных эльфов. Эльфийские ягоды вырастить для красоты и аромата, морозный корень засеять, как укрепится земля — снежноягоду, снеженику, морозный корень, снежноцвет…» Нир зажмурился, представляя, какая красота ждет, стянул одежду и нырнул в озерцо. «Как хорошо!» Солнце тронуло первым лучом, напоминая, сколько еще нужно успеть, и Нир засобирался. Он отжал волосы, обтерся и оделся. «Ледяные источники — это ловушка. Только залезь — уже не выберешься быстро». Нир пробежался по местам замеров, делая отметки в журнале. Небольшое улучшение. Стабильно. Небольшое улучшение. Стабильно, стабильно, стабильно… «Так, обычные схемы Эрва бесполезны, надо сократить их до небольшого участка для сравнения, а то земли, катализаторов и времени жалко». Нир принялся дорисовывать хвостики с рунами Иста. «Муторно, много, но надо сделать, дает хороший результат». Свет из розового перешел в нежный утренний, и в животе забурчало. Нир обтер руки, сделал отметку об изменениях в журнале и достал питательный плод. Прокусить шкурку, высосать… Вспомнились лепешки, и Нир вздохнул. «Когда я в последний раз готовил? Все на ходу да на ходу». Но работы было много, и потому пришлось закопать остатки плода и вернуться к заклинаниям. Солнце припекало сильнее, а заклинаний оставалось еще очень и очень много. Нир смочил платок в морозном корне, повязал на шею, накинул светлый эльфийский плащ, чтобы не сгореть, и продолжил рисовать. «Везде нужны руны Иста, иначе яблонек не видать как своих ушей. С ними дело пойдет!» Руны выходили ровными, и Нир с теплотой вспоминал, как они втроем учили их с нянечкой. Тогда каллиграфия казалась утомительной, но отставать от Си не хотелось. А еще нянечка очень приятно подбадривала и хвалила, когда получалось. И угощала вкусным мороженым. Писать успокаивало, несмотря на ужасную жару. Нир утер пот со лба и облил плащ морозным корнем. «Еще немного. Надо закончить сегодня». В полдень стало нестерпимо. Но Нир окунулся в родник, съел еще плод и вернулся к работе. Мокрая одежда мешала, но в мокрой все-таки было легче, чем в сухой. Пот лился ручьем. Нир упорно выводил руну за руной и присыпал их кристальным порошком с болотной травой. Загорелась серебром. Связка подсветилась золотым. Следующая… — Нир, мы на замеры, — прощебетала стайка эльфов. — Хорошо, — Нир утер пот со лба и смочил платок на шее морозным корнем. — Ты что-то плохо выглядишь совсем, такой красный, — эльфийка тронула лоб. — Нир, да ты пылаешь! Нир с трудом сфокусировал взгляд на загорелой эльфийке со звонкими браслетами. — Лия, мне хочется закончить поскорее, — вяло отозвался он. — Не мешай. Устал. — В родник его! — распорядилась Лия. И эльфы потащили куда-то, несмотря на все возмущения Нира. Голова раскалывалась, язык заплетался, в глазах темнело… — Тяжеленный ты, Яблочко, — пропыхтели над ухом, раздался визг и стало совсем темно. Нир пришел в себя в роднике. Тошнило. Голова гудела. Вывернуло, но легче не стало. — Очнулся! О Арна! Хорошо, что мы пришли! Щебет больно отдавался в мозгу, и Нира вывернуло снова. Кто-то протянул руку и потянул. Подставили плечо: — Идти можешь? — М, — согласился Нир и сделал шаг. — Иди, до Дира мы тебя не донесем. И Нир шел пошатываясь, обливаясь желудочным соком и желчью, но все-таки шел. Он не помнил, как добрел до квартала снежных эльфов, но от заветной морозилки стало легче. — А его точно сюда можно? — засомневался эльф. Теперь, в прохладе, Нир вспомнил его имя — Син. — Да он точно хладнокровный, смотри, какой счастливый, — фыркнула Лия. — Зовите Дирлина или еще кого, я околела. «Теплокровных» сдуло. Нир лежал, обнимая кусок льда с печатями времени, и млел. Да, голова еще болела, и надо бы попить воды, пока она не застыла здесь, но все потом. Сейчас наконец-то стало прохладно. Больше ничего не нужно. Нир прикрыл глаза. Снилась яблоневая роща и прекрасная Киин в окружении детей. Нир улыбнулся, но Киин вдруг закричала голосом Дирлина и больно шлепнула по щеке: — Вредители, кто ж с перегревом в морозилку несет?! — А куда? Нир тихо застонал. Казалось, мозги сковало льдом, а руки пристыли к бруску. — Яблочко, вставай. Эй. Ну! Нир открыл глаза и чихнул. — Живой, — выдохнул Дирлин. — Вас вообще до лечения допускать нельзя. Тащите его, вредители теплокровные! — Куда? — Отсюда! — прикрикнул он. Руки и ноги тронули, и их пронзило тысячей иголок. Нир закричал, и эльфы замерли. — Тащите, что встали?! Понятно, что орет, он же заледенел! Нир закашлялся, и тело пронзило болью. Куда-то потащили, было больно, он шипел и кашлял, кашлял и шипел, а Дирлин продолжал истерить… Наконец положили, и стало снова жарко. Зато не так больно. Дирлин накрыл одеялом и сунул в рот тростинку: — Пей. Нир глотнул, и внутренности ожгло. — Пей! — закричал Дирлин. Нир плакал и пил. Желудок резало и разрывало. Зато по нутру растекалось тепло. Головная боль отступала. Иголки в руках и ногах пропадали. Питье кончилось, и Нир вздохнул с облегчением. Дирлин утер слезы. — Не ходи ты по жаре, Яблочко. Сегодня даже в Снежном квартале всем плохо, а ты в Мертвые земли пошел. — Спасибо, я буду осторожен, — поблагодарил Нир. — Хочу, чтобы Мертвые земли стали Священной рощей поскорее. — Ходи ночью, как мы. Ты точно нашей крови, хоть и выглядишь, как друид. — А почему вы днем не спите? — спросил Нир. — Боимся не проснуться, — Дирлин тихо вздохнул. — Мы дремлем, но дежурные теплокровные проверяют. Сегодня много тех, кого добудились не сразу, даже резервный лед вытащили из запасов. Словно в подтверждение его слов с улицы донесся звон, и Дирлин махнул через окно проходящей мимо загорелой босоногой девчонке с массивным колокольчиком. Она кивнула и пошла дальше. — Есть у нас один молодой мастер, чуть постарше тебя. Ему в последние годы совсем плохо, сестрица Архи говорит, переселяться из Дира надо. Он огрызается, а сам вяленький, даже уши обвисают. Оно и понятно — как из Дира перебраться, когда пути в междумирье не готовы? Через земли Эрва эльфу даже до столицы не проехать. Так обдерут, что проще умереть, чем такие пошлины оплатить… — Дирлин вздохнул. — Который твой сосед, кожевник с женским именем? Да, он часто выглядит бледным. — Ага. Колокольчик долгое время звенел, а звук не удалялся. — Ну вот, опять ему дурно. Его в обед морозным корнем растерли, он всех прогнал, а теперь опять не просыпается. Дирлин поднялся, и Нир встал. Стало намного легче, только желудок еще жгло. Дирлин накинул плащ и побежал к дому соседа. Нир бросился следом. — Опять Элвин заперся, — пожаловалась малютка с колокольчиком. — Нир, помоги, — попросил Дирлин. — Беги, Лика, зови Силю. Нир навалился, и дверь слетела с петель. Прямо в лавке на ледяной шкуре лежал эльф и тихо стонал. Вялые уши, как и говорил Дирлин — сильно обезвожен. Послышалась отборная ругань, и Дирлин всунул тростинку в рот теперь и Элвину. Он глотнул, и из носа побежала кровь. — Пей! — Дирлин наклонил голову соседа, и кровь закапала на пол. — Я лучше умру, — простонал эльф. — Не капризничай, ну! Из личных запасов достал, на черный день лежало! — Это что? — тихо спросил Нир. — Выжимка льдистоцвета, — проворчал Дирлин. Ниру стало дурно — от льдистоцвета разъедало желудок, его нельзя было принимать внутрь ни в каком виде. — Он же запрещен! — У теплокровных неженок запрещен, а нам помогает. Нир с сомнением посмотрел на несчастного эльфа и порылся в сумке. — Снеженику будешь? Тростинка упала в фляжку. Элвин осторожно глотнул и дернул ухом. — Вкусно. Убери этого маньячеллу, меня сегодня опять полоскало кровью от его лечения. — Опять? — забеспокоился Нир. «Немудрено, что ему дурно. Неужели целители не заметили? Или его полощет кровью все-таки от жары?» Из носа Элвина кровь полилась сильнее, и Нир приложил льдинку. «Это вряд ли из-за льдистоцвета», — нахмурился Нир. Дирлин рвал на себе волосы и рыдал. Элвин пил, не обращая внимания на кровь. Внутрь заглянула служительница Архи в белоснежном и тихо вздохнула. — Элвин, меняй климат. Тебе с каждым летом все хуже. Долго не протянешь, — девушка окутала его молочным облаком энергии. Эльф насупился. — Вон, Нир теперь наш сосед. Нир, проведешь его как своего? В столице Ми есть, не чужая, пристроит Элвина. Там прохладнее. Нир потер кристалл связи, смутно проявилась проекция энергичной эльфийки в обруче Архи. — Ми! Элвин умирает! — завопил Дирлин. — Что? — растерялась она. — Завали, дедуля. Пожалуйста, завали… — взмолился Элвин. — Элвин в столицу переезжает, — не унимался эльф. — Надо ему место для лавки найти, все оплатим! — Пусть приезжает, я оплачу. Как оправится, вернет. Кристалл погас и Элвин застонал. — Ненавижу тебя, старик! — Как ты общаешься со старшими! — шикнула целительница. — Ну-ка лежи, тебе помогут собрать вещи. — Я сам! — Лежи! — грозно помахала кулаком целительница. — А то усыплю сейчас! — Нир, ты сопровождаешь свой груз, — объяснил Дирлин. — Пойдем ночью, чтобы наш кровавый друг не умер по пути. Нир кивнул. — Груз, ты слушаешься Силю, лежишь и не высовываешься. Элвин лежал, потягивая морс, и никак не реагировал. — Вот так и лежишь, — похвалил Дирлин. — Собирайся, сегодня же ночью уйдешь. Лето только началось, а ты уже при смерти. — Я договорюсь, чтобы пропустили через земли общины. Улажу дела, к ночи вернусь. — Спасибо, — поблагодарил Элвин.***
Элвин выглядел плохо. Нир знал, что урожайный род часто не пускал эльфов в свои земли, а теперь так и вовсе проблемы могли быть, когда Каннир слег. Чуть дальше были врата у дома Ирри. «Быть может, она не отказала бы? Она хорошо относится и ко мне, и к папе, эльфу наполовину». И Нир поплелся к спасительной роще и болотам через раскаленный пустырь. Жарко. Кожа горела. Лед в плаще почти не спасал. Точно самоубийство идти так, но что делать? В рощице белостволок стало легче. По крайней мере, здесь воздух не выжигал все внутри при каждом вдохе, и была какая-никакая, но тень. Любопытная змейка проскользнула под ногами, уползла Ирри докладывать. Нир улыбнулся. Значит, Ирри дома. Нехорошо вот так без предупреждения и приглашения, но что делать? Стало топко. И очень влажно, душно от жары. Нир промокнул лоб, поправил шляпу и плащ. Ирри ждала в камышах. — Здравствуй, Аркин! На шею не кинулась, осталась сидеть. — Здравствуй, Ирри. — Жарко тебе? Пришел в тенек? — Ирри, мне надо пронести снежного эльфа в междумирье. Можно мы здесь ночью пройдем? Ирри задумалась. — Аркин, за проход каждого эльфа через земли общины установлена плата. И не только я, звери всего нашего рода следят. Если животные почуют, придется платить. Я могу простить свою долю от платы — это половина от суммы, ведь земли у врат мои. Остальное уходит в общину и род, придется отдать. — Понял, Ирри. Благодарю, — Нир поклонился до земли. — Всегда рада помочь, Аркин, — усмехнулась Ирри. — Мне бы не твои эти поклоны, я не это люблю. Нир ощутил, как кровь прилила к щекам. Сел. Ирри накручивала одну из многочисленных косичек на палец и хитро улыбалась. «Маленькая стала совсем. Точнее, это я вырос…» Нир приобнял, наклонился ниже, коснулся губами. Ирри обвила шею, притянула к себе, прижалась. Поцелуй дурманил голову, пьянил, сбивал с мысли. «Мне еще с Эйром поговорить надо не забыть. Пусть поможет дотащить». Ирри отстранилась, посмотрела еще хитрее. — Не до того тебе сегодня, Аркин. Ступай, хватит с тебя. — Благодарю, — Нир поклонился снова. Жар от поцелуя быстро спал, тело успокоилось. К роще белостволок Нир уже мыслил трезво. По крайней мере, так ему казалось. Он сел на упавшее дерево, достал багровый кристалл-проводник. Эйр сидел с какими-то бумагами, и казался не особенно счастливым. — Эйр, помоги ночью эльфа в столицу перенести. — Я тебе что, носильщик, что ли? — Эйр приподнял бровь. — Сколько платит? — Нисколько. Он при смерти от жары, а за проход каждого эльфа через земли общины Эрва просят целое состояние. — Эх, Нир, Нир, бесполезный ты, как старик. Дай угадаю, этот эльф тебе никто? Угадал? Вижу, что угадал. Всех не спасешь, Нир. Каждый заботится о себе сам, — Эйр вздохнул и потер лоб. — Ладно, что уж. Приду к заходу солнца. — Спасибо, — Нир улыбнулся. Хороший Эйр все-таки. Можно положиться, поможет, даже если не согласен с тобой и неохота. Можно подумать, что потому что брат. Но на самом деле он добрый очень, и сам бы тоже отказать не смог. Ругался-ругался, а пройти мимо не смог бы.