***
Мама была странной в последние дни. Все в окно смотрела, особенно вечерами, рассеянная стала. Наверное, расширение планировала, дел много. Но Юру ничего пока не поручала, да и Мии тоже, видимо, еще продумывала. «Всем иногда нужно подумать», — решила Юру. Невыносимая жара спала, и покупателей стало намного больше. Некогда было о планах мамы переживать, успеть бы всех обслужить да вещи отшить. Колокольчик брякнул. — Здравствуй, солнышко, — проскрипел улыбчивый дедушка. — Внучку обмерить? — Да, вечерком приведу. Счастливая у тебя рука. Поклонился, Юру поклонилась в ответ. Дедушка ушел, а Юру задумалась. «Сколько он уже внучек замуж выдал? Я со счету сбилась примерно на десятой. Возможно, он внучками называет всех девушек в своей общине. Точно! Наверное, он за приютом присматривает. Девушки все небогато одеты, молоденькие очень. Даже слишком, моложе брачного возраста почти все выглядят. Но это из-за худобы, наверное, и бедной одежды. Ничего, замужем начнется более счастливая жизнь. Наверное». Колокольчик снова зазвенел. — Приветствую! — Юру! Юру, у меня такая радость! — поделилась Лая. Она обняла с порога, сияла. — Что такое, Лая? — заинтересовалась Юру. — Меня повышают. Я так рада, так рада! — О-о-о! Поздравляю! Ты такая молодчина! — А то! Пришла, как и обычно, за новым платьем. Все такое вкусное, так тяжело устоять. И выглядеть красиво хочется, но вечно некогда. Лая разжала объятия и осмотрелась. Юру сняла со стойки несколько вещей. — Примеришь? В твоем стиле, легкие и свободные. — Неси все! — Лая уже летела к примерочной. Колокольчик брякнул снова. — Приветствую! — Юру поклонилась. — Мия, помоги. Мия выплыла неторопливо. «Красивая и бестолковая, едва шевелится! Зато все покупатели на нее смотрят, а она и улыбается многообещающе». Хотелось назвать Мию по прошлому ремеслу, но Юру не стала. Что уж теперь? Лая мерила, крутилась перед зеркалом — это надолго. Она заглядывала хоть и нечасто, но регулярно. Без внимания не оставишь, и за вещами, и за общением ведь приходила. Юру бросила взгляд на Мию. Та улыбалась сектанту, будто в этом был смысл. «Замуж хочет, что ли? Или по привычке со всеми флиртует? Или это не флирт? Ай!» Захотелось в новую лавку, где не будет Мии. «Может, попросить маму перевести туда? Была бы сама себе хозяйка. Иди даже может свою открыть?» Юру представила, сколько всего нужно будет организовывать и особенно закупать самой в Дире, расхотелось. «Лучше уж в мамину лавку, просто продавать вещи, придумывать, шить, а не это вот все».***
К дедушке перестали пускать. Ния, девушка из младшей ветви, кланялась со скорбным лицом, извиняясь, но дверь спальни охраняла, берегла покой. Ки сжала подол платья, опустила голову, ушла. «Сколько уже, неделю? Оно и правильно, дедушку слишком донимают делами. Но я ведь и не с делом, я так, увидеться. Нет уж, пусть отдохнет. Может, все-таки восстановится еще». Сзади тенью зашелестела дочь маминой служанки, Тима. Тима была самой искусной в создании красоты служанкой в доме. Она терпеливо заплетала причудливые косы, собирала их в прически, натирала кожу, подкрашивала глаза, брови, губы — делала все то, что Ки прятала под вуалью, потому что не плакать сил не было, а показывать слезы не хотелось. Впрочем, многие в доме сейчас ходили так, и мама не спорила. Но не успели они отойти и до угла, как дверь сзади отворилась, послушался шепот и шаги. Ки обернулась. Знахарь и целительница, за ними утирающая слезы бабушка. — Нет, ничего… — Да, совсем. Соболезную. Бабушка переводила потерянный взгляд с одного на другую и обратно. Ки быстрым шагом подбежала, обняла бабушку, зарыдала с ней вместе. Начала собираться семья, и все плакали, плакали, плакали… Бабушка дрожащей рукой надела родовой перстень дяде Тирхину и отвернулась, зарыдала у Ки на плече, обняла. Ки плакала с ней. Последующие дни прошли в тумане. Ки плохо помнила, как просыпалась, что надевала, ела, и даже как посадили дерево на могиле дедушки. Все слилось в сплошное расплывчатое пятно. Но не прошло и недели, как Тиса начала натирать ногти, кожу, красить и заплетать с удвоенным старанием. Ки понимала, что матушка потребовала, наверное. Но неужели в гости нужно идти уже сейчас? К счастью, в гости пока никто не вел. Но семейные завтраки, обеды и ужины чередовались с молитвами и посиделками за вышивкой с матушкой и сестрами, и не заметить цепкие, внимательные взгляды с надеждой было невозможно. Да, дядя Тирхин теперь Глава рода. Они побочная ветвь. И здоровая красавица-дочь с ярко выраженными чертами Эрва — последняя надежда семьи сохранить вес, влияние. Киин понимала. Траур не продлится вечно. А после надо замуж.***
Уйти из ледяного павильона никак не удавалось. Попадался то один снежный эльф, то другой, и все были так счастливы, так словоохотливы, что голова шла кругом. Отличное место для отдыха, созданное трудами эльфов, благодаря их же собратьям превратилось в сокровищницу. — Ледяной источник — чудо! С ним не как в городе, когда льдом обложишься, но все равно плохо. С ним по-настоящему свежо, — похвалил очень длинноухий снежный эльф, расписывающий стены. — И детишек спрятать можно, им так плохо в жару, так плохо… Нир поклонился старичку. — Я рад, что нам удалось преобразить это место. — Да благословит тебя Хранитель льда! — продребезжал старичок. «А я еще удивился, почему павильон настолько огромный», — припомнил Нир и наконец-то вышел под солнце. Оно резануло по глазам и плечам даже сквозь ледяной плащ, и захотелось отступить. «Нет, надо работать», — упрекнул себя Нир. — Яблочко, Яблочко! — махнул проворный светлокожий эльф. — Тут ирригацию строят, тебя просят. И Нир шел к ирригации, потом к намеченному дому, потом обратно, и снова, и все под солнцем… Изможденный, он вернулся к Ледяному павильону и повалился в источник. — А где ягоды? — спросила кроха. — Так я еще не был на складе, — пояснил Нир. — Завтра принесу. Рядом плюхнулись дети, в лицо полетели брызги, стало шумно… Но ничто не могло поднять Нира из источника. Ничто, кроме крика: — Ирригацию глянь! Руны наносить надо! Нир выбрался из источника, накинул ледяной плащ, не вытираясь, и побрел прямо так. — Плохо тебе? — посочувствовал эльф. — М, — кивнул Нир. — Ничего, мы сами руны нанесем. Скажи только, так или нет, мы не друиды все-таки. Нир посмотрел. Безупречные каналы. Выточены идеально и так быстро, и в настолько твердой земле… — Отличная работа! Наносите руны, как на схеме, и можно закапывать. — Иди, пока голова не сварилась, — эльф похлопал по плечу. Нир кивнул и вернулся в источник. Шумно, так шумно… Захотелось свой личный павильон, чтобы не было никого. Из кармана снятой одежды выпали письма, и Нир нехотя подобрал их. Вызывали на внеочередной совет — обеспокоены запретными заклинаниями в Мертвых землях и множеством эльфов, нарушивших границу. «И почему они не могут просто работать, а не вставлять палки в колеса остальным?» Нир вздохнул и посмотрел, кто написал письмо, как учил Эйр. Даже не старейшина, какой-то секретарь. «Сначала землю столько лет не выделяли, теперь будут указывать, что делать?» Он черкнул ответ: «Прошу отложить до подтверждения результатов исследований». «Ой, на древнеэлькринском написал. И пусть разбирают, ну его. Что там следующее? Снова от какого-то секретаря…» «Сдайте нормы семян в резерв». «Уже сданы», — черкнул Нир поверх. Оповещение о проверке. «Да они издеваются!» Нир прикрыл глаза. Ярость поднималась в груди, кипятила кровь. «Я не дам похоронить свой труд и свои мечты. Надо спрятать еще не одобренные общиной схемы». Жарко. Солнце клонилось к закату. «Эльфы таскают землю, но осталось еще так много! А еще ведь прятать. Но под Изоляцией не найдут, надо сверху прикрыть». Нир поймал ученика Дирлина и тихо сказал: — Друиды придут с проверкой послезавтра. Надо все схемы провести кристальной нитью под мертвой землей, сосуды для ингредиентов вывести и замаскировать, сверху на два слоя Изоляции и все прикрыть. Нужно сделать это ночью. Я не успею один, кликни ребят. — От ваших древоголовых одни проблемы! Нир кивнул и наклонился к земле, протягивая драгоценный проводник. Вспышка золота — и нить ушла под землю. Не так уж и сложно, если наловчиться. Будто шитье, но без стежков. Нить казалась алой в закатных лучах. — Возьми кристальную нить с наших складов, — тихо распорядился эльф другому. — И вечные сосуды принеси. Нир укладывал завитками тонкую нить и прятал руны в вечных сосудах. Еще, еще и снова! — Яблочко, ты руны пиши свои мудреные. Мы нить продолжим, — легконогая эльфийка похлопала по плечу и забрала моток. Нир улыбнулся и кивнул. Но эльфийки уже рядом не было — она неслась, словно ветер, оставляя лишь золотистые вспышки на земле. Руна, порошок, еще руна, и еще порошок, другая… — Яблочко, покажи, что сыпать, я все разнесу, — предложила другая. И Нир показал. Руны, порошки, мелькающие эльфы, что меняли руны, эльфы, что копали мертвую землю, эльфы, что укладывали Изоляцию Нелы… Нир только и успевал, что подписывать руны зачарованными кистями по паре десятков сразу. «Я не один. Чувствую, как мне весь Дир подставил плечо, и не только он. И все настолько быстро, настолько слаженно, настоящее чудо!» Солнце село, но зорким эльфам оно было и не нужно. К тому же снежные эльфы ожили, рук прибавилось, и теперь работа понеслась еще быстрее. «Как я объясню эльфов на своей земле, кстати? Работникам конечно можно пересекать границы, но что я, так и скажу, что весь Дир нанял? А почему бы нет? Так и скажу!» С нитью и сосудами закончили еще до полуночи, и теперь вся мертвая земля покрывалась золотыми вспышками — укладывали Изоляцию на запретные заклинания. Нир присоединился к остальным и заметил, как плетут маскировку снежные эльфы. Будто и не было ничего, чудеса. Простая «защита» от мертвой земли. — Яблочко, мы справимся! Делай свои друидские дела! На маскировку и Изоляцию таскали землю, и Нир спохватился, что не взял семян. «До дома и обратно. Главное ничего не забыть». К счастью, в поселке никто не остановил, все спали, и Нир пробежал до самого дома без препятствий. «Оставлю всего по мешку, остальное засею. Пылецвет, как хотел, а еще священных древ. Правда, они подрастут и уйдут корнями в Изоляцию, либо даже в мертвую землю, наверное, придется раскапывать потом. Но это потом, быть может, я очищу достаточно к этому времени». Нир подхватил энергией мешки и потащил. «Точно, еще же ягод детям обещал!» Он сдвинул лед с уголка, наскоро набрал энергией пару корзин, прикрыл печатями времени, снова накрыл уголок льдом и потащил все. «Точно, удобрений же не хватит, в Дире земля не очень!» Нир вернулся и отрыл свои запасы. Негусто, но на первое время хватит. Все отправилось в бездонный эльфийский мешок. В коридоре зашаркал тапочками папа. — Нир, что такое? — Проверка послезавтра. Прячу схемы. — Ты же не успеешь никак. Помочь? С Эрлином говорил? — Нет еще. Но я успею, наверное, мне весь Дир помогает, — улыбнулся Нир. — Ты лежи, пап, тебе нужно больше отдыхать. — Я все равно поговорю. И с Главой тоже, чтобы лично посмотрел, как оживают Мертвые земли в руках рода исследователей, пусть проконтролирует. А Эрлин бумаги проверит. И Эйру скажу. — Спасибо, пап, — Нир поклонился. — Ты главное лежи. — Ты моя надежда, Нир. Моя и всех наших предков. Иди. А я все улажу. Лежа, как ты и хотел, — папа улыбнулся. И Нир побежал обратно к Мертвым землям. Новый Эрв встретил духотой и дежурным с вилами. — Эй ты! Ночью шарашишься, народ будишь! Нир прищурился. «Это еще кто?» — А ты и не из этой деревни. Я знаю, тут все спят уже. Даже если пройти в окна постучать, до утра никто не проснется, народ рабочий. Чей ты? — Я новый хозяин! — Здесь все элькрины свободные, врата общие. Отойди. — Это земли урожайного рода! «Только попробуй! Ты не посмеешь». Кровь кипела. Нир навис над элькрином. — Не советую ссориться. Если ты мне перекроешь проход сегодня, обещаю, что он перестанет существовать для всех и навсегда. Давай дружить, сосед. Я не раз прикрывал спину вашему роду. Благодарности не жду, но и ссориться со мной не стоит. «Новый хозяин» как-то сник. — Я не хочу ссориться, — прошептал сосед. — Но канцелярия сказала перекрыть для тебя и твоих грузов проход, иначе придут к нам. Нир вдохнул поглубже, выдохнул. «Я понимаю, что он ничего не решает, но не могу позволить разрушить мою мечту». — Я тоже не могу. Мне нужно строиться, мне нужно восстанавливать Мертвые земли, а в роду только я и мой изгнанный отец. Ты сегодня меня не видел, и я не видел тебя. Сосед оглянулся вокруг, а потом его позвали из дома, и он с явным облегчением скрылся внутри. — Благодарю, — Нир поклонился. Дальше путь в Мертвые земли прошел без препятствий. Только небесные пылецветы перемигивались, подбадривая. Темной растрескавшейся корки мертвых земель уже не было видно, скрыта под чарами и свежей землей из Дира. Нир рассыпал семена с удобрениями по пути потоком энергии, ускорял рост чарами. «Сейчас ягоды занесу детишкам и за работу». В ледяном павильоне было пусто, только ждал очередной мешочек с выручкой и кристальными порошками. «Точно, ночь же. А я и спать не хочу даже». Нир оставил корзины с ягодами для юных работяг, прибрал кристаллы в эльфийский мешок и вернулся в уже не такие мертвые земли. Магия помогала разносить семена быстро. Совсем скоро он добрался до эльфов, уже заканчивавших с землей у самых гор, и увидел, как строители вернулись к возне с ирригацией. Земля была мягкой, заклинаний не чувствовалось, и это радовало и тревожило одновременно — казалось, это сон. Непривычно. «Будто и не мертвые — ожили всего за одну ночь. Да, теперь это и вправду не Мертвые земли. Это Священный сад. Только Священный, наверное, громко. Нет уж, мне не привыкать. У меня самого имя не затеряется, и у моих земель будет такое, пусть знают». Нир подивился сам себе. По плечу похлопали возвращающиеся в Дир теплокровные эльфы. Через связь Покровительства Нир чувствовал, как от чар набухают и прорастают семена яблонь, ощущал пылецветы рядом, и был счастлив безмерно, необъяснимо, даже усталости не замечал. «Да, предстоит еще много работы. Но моя земля будет жить».