Как и хотела Ян Баошань, её настоящее имя никак не фигурировалось в записях, а в семейном реестре она была записана как Ян Джихо. Шли годы, дети росли. Золотое ядро и меч, первая ночная охота и первая царапина от сражения с нечистью. С каждым, самым важным событием в своей жизни они делились и проживали вместе с родителями. Цзян Шихуан имел весёлый и озорной характер отца, новые адепты не прекращали приходить, завлекаемые яркостью наследника и мыслями о возможности стать заклинателями. Он любил заводить новых знакомых, в то время как его сестра предпочитала шумихе тихую библиотеку. Она никогда не была против пообщаться с кем-нибудь, но и не любила настырных людей, которые переступали все границы личного пространства. Таких людей, увы, в её жизни было немало, поэтому Синьхуа начала проводить больше времени именно в библиотеке, за чтением очередного свитка/книги, либо же в книжных магазинах.
Витраж разбился, а экран, ранее чёрного цвета, начал постепенно светлеть, открывая вид на водопад с беседкой вдали и девушку в фиолетовых одеяниях, окружённую книгами. Она сидела напротив водопада, на зелёной и молодой траве, что у берега была украшена каплями воды, блестевшими на солнце. Цзян Синьхуа осмотрела открывшийся ей вид и с наслаждением вдохнула воздух. Они с отцом прибыли в другой город ради нескольких целей:Победить тварь, что терроризирует эту местность, и отец хотел ещё навестить старого друга.
С тварью они успешно разобрались и пока папа отправился в гости к другу, Синьхуа пошла прогуляться и набрела на это волшебное место. Оно ей сразу понравилось и девушка решила остаться здесь, насладиться природой и тишиной. Тут послышался хруст сломанной ветки. Голова девушки вздёрнулась вверх, внимательно осматривая местность, а ладонь легла на рукоять меча. Тут из за дерева, совсем рядом с водопадом, вышел юноша, примерно её возраста в тёмно-синем ханьфу и с мечом, прикреплённым на бедро. Острые скулы, глаза фениксы, две родинки под веками, тонкие брови и красные глаза с переливами золота. Он держал руки перед собой, показывая, что не опасен. – Кто ты? – спросила Синьхуа, убирая руку с рукояти, но не переставая внимательно следить за незнакомцем. Юноша улыбнулся и подойдя поближе, произнёс: – Меня зовут Шен Чжуншу, я из клана Шен. Частенько гуляю в этом лесу, я напугал вас? Я не хотел, – Чжуншу ловко пропрыгал по камушкам, ступая на тот же берег, на котором сидела Синьхуа, усаживаясь на большой валун рядом с водой. Он находился от девушки в трёх жэнях, не давя и позволяя девушке самой решать, продолжить общение или нет. Дамы в возрасте и ещё совсем юные особы, восхитились подобным галантным отношением к девушке. Воспитание этого юноши безусловно прекрасное. Незнакомец фыркнул, явно сдерживая смех. – Нет, не напугали. Но будь у меня более радикальные мысли, я бы послала в ту сторону меч, – улыбка парня стала шире, – меня зовут Цзян Синьхуа, я из клана Цзян. Я гуляла по лесу и увидела это место, оно показалось мне очень красивым и я решила остаться здесь на некоторое время. – Это место и вправду красивое. Любите читать? Здесь так много книг, – произнёс Чжуншу, подходя ближе и садясь рядом с Синьхуа. – Не всё подряд, но чтение мне и вправду нравится. – Мне тоже нравится читать, но только тогда, когда я узнаю что-то новое. Они общались до самого вечера. За всё время проведённое в компании Чжуншу, Синьхуа узнала о том, что того вырастили отец и тётя. Матушка умерла при родах, но в голосе юноши не было грусти или тоски, скорее любовь, перемешанная с восхищением. Тот любил свою маму, даже не видя ни разу её в лицо, но зато выросший на рассказах о ней, картинах на которых она изображена и фрагментах воспоминаний. Как сказал сам Чжуншу, она с ним, в его душе и сердце. – Фрагменты воспоминаний, что это? – Синьхуа никогда не слышала про такое, возможно — это методы клана Шен? – Прошлое остаётся в прошлом, мы не можем узнать, как думали наши предки сотни, тысячи лет назад. Около ста лет назад мой предок, на тот момент уже Глава клана, задумался над этим и годами пытался придумать заклинание или же артефакт, способный записывать те или иные события. И он смог, артефакт назвали — фрагментом воспоминания. – Такое ценное изобретение, почему о нём никто не знал? И почему клан Шен не рассказал об этом миру? – спросил Цзинь Гуаншань. Разговоры в зале начали набирать обороты, заполняя собой всё пространство. – А почему он должен был это делать? По вашему, если кто-то что-то изобрёл, то немедля должен рассказать об этом миру? Предок Шен мог создать его чисто для своего клана и своих будущих потомков, желая донести до них свою мудрость, – ответил Незнакомец. Вэй Усянь же отстранённо подумал, что будь у него такая вещь с воспоминаниями о родителях в юношестве, он был бы очень рад и ценил бы этот артефакт как зеницу ока. – Клан Шен спрятал такое ценное изобретение от мира заклинательства! – возразил Глава Яо, ему вторили его друзья. – Он не обязан рассказывать о изобретениях своего предка миру заклинательства, а учитывая, как вы поступили с изобретениями ужасного Старейшины Илина, подобное действие со стороны Клана Шен правильное, – прошипел Незнакомец. Разговоры затихли, тьма у ног Незнакомца начала проявлять себя более активно, обнимая и оплетая ноги своего хозяина. Многие скривились, когда им напомнили об этом, несмотря на то, что Старейшина Илина был злодеем, демоном, вышедшим из самой преисподни, его изобретения полезны. Уничтожать или наоборот, не пользоваться ими, было бы кощунством. Цзян Ваньинь был доволен, что в своё время доказал авторство Усяня. Иначе его изобретения сейчас могли считаться цзиньскими. Он до сих пор помнит, как скривился и побагровел Цзинь Гуаншань, этот лис наверняка хотел заграбастать всё себе. А так, все знают, что изобретения принадлежат Вэй Усяню, этой катастрофе на ножках, человеку, которого он считает братом и в чьей смерти винит себя, сожалея, что не успел забрать, спрятать, защитить. – А что с моими изобретениями? – спросил Вэй Усянь. В тишине зала его вопрос был хорошо слышен всем. – И тишина. Пару минут назад вы были более сговорчивыми, что же сейчас? – ехидно подметил Незнакомец, – твои изобретения теперь довольно популярны в обществе, – обратился он уже к рядом сидящему Усяню и ответ услышали все. – Я рад, – это Вэй Ин уже произнёс тише, так чтобы его услышал только Незнакомец и Цин-цзе, сидящая рядом, – рад, что мои изобретения помогают. Сначала темы для разговора ограничивались их любимыми/ненавистными вещами. Когда Цзян Синьхуа пришла пора идти к отцу в таверну, они договорились встретиться у знакомого водопада завтра. На следующий день, их разговор затрагивал более личные темы. Они говорили о семье, о смешных и тёплых воспоминаниях, связанных с ними. Цзян Синьхуа ощущала странную лёгкость, когда общалась с Чжуншу, он понимал её с полуслова. Темы разговора плавно перетекли в интересы друг друга. Оказалось, Чжуншу интересуется тёмной энергией, даже не так, не только интересуется, но ещё и управляет ей, как духовной. Заклинатели поражённо смотрели на экран. Тёмный заклинатель... неужели это семейное?! Даже холодное лицо Второго Нефрита треснуло, показывая лёгкую степень удивления и лишь Сюнчжан мог увидеть, насколько сильно его шокировала эта новость. Как Бессмертная вообще позволила своей дочери выйти замуж за тёмного заклинателя? Наверняка, из-за политики, размышляли старейшины. Разве позволила бы любящая мать, по собственной воле отдать своё дитя в руки сумасшедшего тёмного практика по другой причине? В комнате с приглушённым светом стояла фигура, руки скрещены на груди, а её губы сжаты в тонкую линию, однако рассмотреть лицо детальнее вам не даёт висевший полумрак. – Цзинь Гуаншань, верно? – спросил Незнакомец, увидев, как тот открывает рот. Ему ответили кивком, – так вот, если я услышу хоть слово, вылетевшее из вашего рта, я самолично сделаю из вас евнуха! Не поймите его неправильно, обычно Незнакомец намного терпеливее, несмотря на то, что привык говорить только правду людям. Но этот... нафуфыренный павлин слишком сильно действует ему на нервы. Благодаря высокому уровню культивации, его слух превосходит слух обычных людей и большинства заклинателей, а потому он прекрасно слышит разговоры Цзинь Гуаншаня с сыном, Цзинь Гуанъяо и своими друзьями. И поверьте, эти разговоры чаще всего не о погоде. Это был первый раз, когда Мадам Цзинь не хотела, чтобы её супруг затыкался. – Разве это не опасно? Люди в городах говорят, что тёмная энергия уничтожает человека изнутри, – сказала Цзян Синьхуа, принимая из рук Чжуншу белоснежный цветок, с красными вкраплениями ближе к центру. Праведные заклинатели были согласны с юной Госпожой. Некоторые выражали своё согласие вслух. – Ты слушаешь обывателей? Что могут знать люди, отделённые от мира заклинательства высокой стеной? – Так говорят не только обыватели, но ещё и заклинатели. Ты не подумай, я не имею неприязни к тебе или другим тёмным заклинателям, просто мне интересно. – А твои родители? Они не будут разозлены, что ты интересуешься подобным? – поинтересовался Шен Чжуншу. – Вряд ли. Моя матушка говорит, что тёмная энергия — это часть мира, без неё не будет баланса. А без баланса миру придёт конец. В каждом добре есть зло, а в каждом зле — добро, а потому к тёмной энергии она относится как к чему-то естественному и нормальному, просто... она самостоятельно не культивирует тёмную энергию, но и не против неё. Отец такого же мнения. Поэтому мне интересно услышать, каково это — культивировать то, что многие считают смертью. От её слов в ступор встали все, даже Вэй Усянь. Ну, за исключением Незнакомца, он-то про это знал, но вот смотреть на эти выражения лиц заклинателей было смешно. Лань Цижэнь прокручивал слова Бессмертной несколько раз в своей голове, медленно понимая, что... эта мысль не лишена смысла. В каждом добре есть зло, да? Брат запер Госпожу Лань в домике, глубоко в лесу, тем самым спасая ей жизнь и порождая на свет его племянников. Но была ли этому счастлива сама... Лу Сяньши? (Так странно в голове называть её по имени.) Даже если понимала, что это было сделано ради её же блага? Учитель Лань взглянул на своего младшего племянника и тяжело вздохнул. Он шёл войной на этого мальчика Вэй, считая, что сделает добро миру, но по итогу причинил зло и боль своей семье. Слова Великой Бессмертной врезались в присутствующих. Внутри что-то сломалось, непонятно что, но кричать и возмущаться на слова Бессмертной не получалось. Рот открывался и закрывался, а слова исчезали в самом горле. Кроме Цзыюань. Она не стала ничего говорить, потому что помнила наказание за оскорбление. Уж лучше она будет злиться в уме, чем снова терпеть эту боль. Шен Чжуншу удивлённо уставился на девушку, но через мяо послышался громкий, яркий смех. – Твоя матушка поистине мудрая женщина! – просмеявшись, сказал Чжуншу, вытирая выступившие слезинки, – но, отвечая на твой вопрос, вначале сложно. Если дать слабину, то тьма поглотит человека. Если она понимает, что оппонент слабее неё, то он становится для неё не возможным хозяином, а добычей. Поэтому и пошёл слух, что тьма уничтожает изнутри. Лань Ванцзи внимательно слушал этого Шен Чжуншу. Нефрит не знал этого человека очень хорошо, но тот вроде разбирается в тёмной энергии. Вдруг эти знания помогут ему понять Вэй Ина лучше или же спасти, в случае чего. Лань Фандэ с задумчивым видом смотрел на экран. В версии Шен Чжуншу, тёмная энергия имеет собственное сознание и способна рассчитывать силу человека, который пытается управлять ей. Это... в какой-то мере логично. И слова Бессмертной не лишены истины, ведь добро и зло формируют баланс. Баланс, что сотворил весь мир. Старейшина с усталым выдохом прикрыл глаза, в покоях он подумает об этом побольше, возможно, даже спросит у Незнакомца, этот мужчина явно знает больше, чем все здесь вместе взятые. А ведь вместе с ними "ужасный" Старейшина Илина. – А твои отец и тётушка? Они не переживают? Ведь по твоим словам, нельзя давать слабину тьме. – Они знают, что я практикую тёмную энергию. Единственное условие отца: любые опыты, проверки, уроки с тьмой в клане так, чтобы он знал, что со мной и здоров ли я, – произнёс Чжуншу, закидывая руки за голову и прикрывая глаза от слепящего солнца, – но на данный момент опасность мне не так сильно грозит. – Твой отец очень любит тебя, – нежно улыбнулась Синьхуа, обратив свой взор на бабочку и, совершенно не замечая, как её спутник уставился на неё, а щёки слегка покраснели, – но, почему ты считаешь, что опасности для тебя сейчас меньше? – А вот это я расскажу в следующую нашу встречу, – хитро протянул Чжуншу. – Заинтриговал, – улыбнулась Синьхуа, в глазах её блеснуло веселье.Цзян Синьхуа и Шен Чжуншу встречались каждый день и проводили вместе время до самого вечера, а когда пришла пора Цзян Чи уезжать из этого города, девушка уговорила его ехать без неё, а она останется здесь. Цзян Чи воспринял идею дочери с сомнением. Дети долго уговаривали его, а новоиспеченный "друг" дочери (боже, знала бы Синьхуа как её взгляд теплеет, когда она смотрит на этого друга) даже поклялся, что с головы его любимой дочери и волоска не упадёт. По итогу Глава Цзян сдался, но попросил писать ему и матушке почаще. Всё же дочь находится далеко от дома, родительское сердце уже беспокоится, а что будет когда Цзян Чи уедет из города?
– Ваша дочь будет в полной безопасности, почётной гостьей в моём клане, – Цзян Чи отвёл Шен Чжуншу подальше от дочери, попросив её немного подождать и дать им поговорить. – Моя дочь сильна и умна, и в случае чего в состоянии защитить себя, но я тебе обещаю сынок, причинишь ей вред в этом своём клане, я тебя в порошок сотру и по ветру развею, я понятно излагаю? – прорычал Цзян Чи. – Да, конечно, я бы никогда не причинил вреда или боли А-Хуа, у меня бы рука не поднялась. Она такая хрупкая на вид, словно от любого прикосновения расколется и так прекрасна в своей силе и мастерстве, – глаза юноши были открытые, в них не было и капли лжи, поняв это, Цзян Чи даже на пару мяо застыл. Этот юноша полюбил его А-Хуа, полюбил нежно и ласково, и пока его дочь не пожелает, он ничего не сделает. Это успокоило нервное сердце отца, и тот, похлопав Чжуншу по плечу, пошёл к дочери. Сзади он услышал шаги. – Пап? – у Синьхуа был взволнованный вид. – Ты можешь здесь остаться, но не забывай нам писать письма. Каждый день, слышишь меня? – получив на свой вопрос кивок, Цзян Чи обнял свою дочь и поцеловал напоследок в лоб. Его девочка уже так выросла. (Автор: не хватает драматической музыки, включите её у себя.)Цзян Чи уехал из города, а его дочь осталась в клане Шен. Цзян Синьхуа и Шен Чжуншу проводили вместе много времени, оба понимали, что на дружбу это уже не похоже, но признаваться в чувствах было неловко. Кроме чувств в этом месте, Синьхуа узнала ещё и про тёмную энергию больше.
Оказывается, Чжуншу довёл своё мастерство до такого уровня, когда тёмная энергия не пытается атаковать, а наоборот, питает к человеку привязанность и что-то вроде родительской любви. По крайней мере Синьхуа поняла это именно так. Когда Чжуншу не сдеживал тьму (а сдерживал тот тьму очень редко), то та постоянно ластилась к Синьхуа, а стоило ей узнать, что девушка любит читать, так и вовсе приносила книги из библиотеки. В глазах Цзинь Гуаншаня загорелся огонёк алчности. Каков шанс того, что этот Шен Чжуншу и Цзян Синьхуа живы? Прошло лет 400 с основания клана Цзян, но... Великая Бессмертная же жива и у неё наверняка остались записи зятя. Баошань-Саньжэнь любит свою дочь, наверняка, внучку, а значит и правнука любит. Жизнь внука за какие-то записи, маленькая сумма, верно? Этот Вэй Усянь приобретает всё больше и больше ценности, ему нужно заполучить его.Они признались друг другу в любви на шестой месяц пребывания Синьхуа в клане Шен, за это время она успела подружиться со многими членами этого клана (если не со всеми). Когда они узнали, что их Молодой Господин начал официально ухаживать за Молодой Госпожой Цзян, то были очень рады. Цзян Чи сначала хотел начать возмущаться, но жена остудила весь его пыл одним прикосновением к руке и нежным взглядом. Тот перестал сопротивляться не потому, что готов пойти на поводу своей жены в обмен на благополучие дочери, нет. Он прекрасно знает свою А-Шань, и та никогда не согласилась бы на это, если не была полностью уверена в этом юноше. Её способность читать людей как открытую книгу, в купе с чувствительностью к изменениям в энергии не позволяют сомневаться в её решениях, и Цзян Чи скрепя сердцем дал добро на эту помолвку. Свадьба, договоры между кланом Цзян и Шен (которые в будущем будут расторгнуты), переезд дочери в клан Шен и женитьба уже сына. Всё шло своим чередом; сезоны сменяли друг друга, день — ночь, а вместе с тем росло величие и значимость клана Цзян, а также количество адептов. Подходило время передать власть в руки сына и невестки, и уйти вместе с женой в место, которое та назвала «Небесной горой».
Цзян Шихуан, вместе со своей возлюбленной и по совместительству женой, а также адептами со старейшинами, провожали родителей (Автор: по сути они прародители клана Цзян, поэтому да, здесь это подходит) в их путешествие. Волны качали лотосы, сталкиваясь с бортиками Пристани. Пару месяцев назад была проведена передача власти, и Шихуан стал Главой Клана. Отец и до этого вводил его в курс дела, а после помогал лишь привыкнуть к должности и заслужить уважение граждан. – Вам обязательно уезжать? – спросил Цзян Шихуан, теребя свой колокольчик. Баошань-Саньжэнь подошла и с нежностью провела ладонью по щеке сына. Нервозная улыбка тут же сменилась тёплой и искренней. Так было всегда, когда его матушка проявляла свою любовь к нему и А-Хуа. На губы сама собой налезала улыбка, и контролировать это было очень сложно, если вообще возможно. – Необязательно, но я за все годы в роли Госпожи Цзян успела устать от политики. Я уверена, твой отец мысленно согласен со мной, хоть и очень рад, что основал клан, – ехидно протянула Баошань, с искорками веселья смотря на супруга. Тот нежно улыбнулся и закатил глаза. После слов матери, Шихуан позволил себе расслабиться. "Я ведь уже не маленький ребёнок, родители из клана уезжали только по делам в другие кланы и никогда для себя, с моей стороны это как-то эгоистично." – подумал Шихуан. – Куда вы направитесь сначала? – поинтересовалась Молодая Госпожа Цзян. – Хотели сначала наведаться к А-Хуа, – ответил Цзян Чи, приобнимая свою жену за талию, – мы будем писать письма, не переживайте. На том и попрощались, Пристань Лотоса с каждой минутой становилась всё меньше и меньше. Вступили на твёрдую землю они уже около клана Шен, где их поджидали Синьхуа и Чжуншу в сопровождении нескольких адептов. Как только девушка увидела родителей, то её лицо озарилось счастьем и радостью. – Мама, папа! – воскликнула Цзян Синьхуа, подбегая к самому краю пристани. Следом за ней подошёл и Чжуншу, расположив свою ладонь на талии девушки, на его губах была расслабленная улыбка. – А-Хуа! – лодка не успела ещё причалить к берегу, как из неё уже выскочил Цзян Чи, подбегая к дочери и крепко её обнимая. К ним через пару мяо подошла и Баошань. (Она дождалась пока лодка причалит и спустилась с неё, как богиня с небес, Шен Чжуншу до сих пор поражается этой черте Старшей Матушки А ведь он знает, что она — Бессмертная. До сих пор привыкнуть не может.) – Старшая матушка, отец, рад видеть вас в добром здравии, – поздоровался Чжуншу, кланяясь родителям. – Взаимно, А-Шу, – ответила Баошань, обнимая дочь и зятя. – Как добрались? Нечисть в последнее время бунтует. – Вполне спокойно, если не учитывать, что А-Чи чуть не упал за борт, пока мы ехали, – фыркнув ответила Баошань. Такой компанией они последовали в клан, у входа их встречал Глава Клана Шен, отец Чжуншу, и главный советник, тётя упомянутого юноши. Отпустив сопровождающих адептов, Глава и советник Шен подошли ближе. – Решили пожить для себя? – спросил Глава Шен, с Цзян Чи они были хорошими друзьями, а потому, без присутствия посторонних могли обойтись без официоза. – Что-то вроде. – Я был бы тоже не против такое сделать, но ах, мой сын упрямец и столько работы брать на себя не хочет, – в псевдо-недовольстве промолвил Глава. – Двоюродный брат подрастает, скинь на него эту работу, а я буду прикрывать его задницу, – вымолвил Чжуншу, ухмыляясь. – Чжуншу, выражайся мягче, – с тяжёлым вздохом упрекнула советник. – Как пожелаешь, тётушка, но сути предложения это не поменяет. – Чего мы стоим у порога, пройдёмте. Вы, наверное, устали с дороги, – сказал Глава Шен, все с ним согласились. Месяц спустя. Цзян Чи и Баошань-Саньжэнь провели в гостях у дочери несколько недель, после чего отправились дальше, в свой изначальный пункт назначения — "Небесная Гора". Место, которое А-Шань годами строила для того, чтобы после уйти туда вместе с мужем. К своим 50-ти годам, Цзян Чи высоко развился в культивировании, но до бессмертия было ещё далеко, а отпускать свою возлюбленную не хотелось. Даже не так, не хотелось причинять ЕЙ боль своим возможным уходом. Баошань пообещала решить эту проблему. Оба понимали, бессмертие — это не только сила, благословение богов, но вместе с тем, ещё и проклятие. И это проклятие легче нести с любимым человеком под руку, по этой же причине Цзян Чи все годы совместной жизни увеличивал свою силу, тренируясь под присмотром своей жены. Небесная гора встретила их ярким солнцем, пением птиц и тёплым ветерком. Вдали виднелись здания, высокие деревья, укрывающие землю своей тенью, и разнообразные растения. В зале послышались восхищённые вздохи, люди могли лишь предполагать, какая Небесная гора на самом деле, насколько та красива, а потому сейчас, когда им выпал такой шанс, многие не могли оторвать взгляда. И Незнакомец был с ними полностью согласен, Небесная гора – это самое красивое место, которое он когда-либо видел. А видел он многое. – Интересно, мне позволят когда-нибудь увидеть это вживую? – тихо поинтересовался Вэй Усянь, завороженно смотря на экран. – Если ты того пожелаешь, то после реакции, конечно, – тут же пришёл ему ответ от Незнакомца. Усянь был настолько поражён видами, что в его голове даже не проскользнула мысль: "А откуда Незнакомцу об этом знать?" – ведь тот тон, которым он это сказал, не позволял усомниться в его словах. – А-Шань, это очень красивое место! – воскликнул Цзян Чи, больше походя на маленького ребёнка, чем на взрослого мужчину, который воспитал двоих детей и основал клан. – И самое главное, сильное на энергетическом уровне, – сказала Бессмертная. Они начала подниматься всё выше, с каждым чанем, пока они приближались к постройкам, Цзян Чи всё лучше мог почувствовать большое количество энергии в воздухе. – Я понял твои слова, – вымолвил Цзян Чи, переводя дыхание. Благо поднимались они не быстро, а поэтому единственное, что он почувствовал, это некие затруднённости в дыхании. Слишком густая энергия здесь была. Это место поистине достойно зваться домом Великой Бессмертной. – Вся энергия, которую ты чувствуешь, выработана самим местом. Я лишь поставила несколько уровней барьеров, – Баошань нежно поглаживала супруга по спине, дожидаясь, пока тот привыкнет. Она предполагала, что так и будет. Для неё, Бессмертной, даже резкое поднятие по этой горе не сулит ничего опасного, обычному смертному же, начиная от затруднения дыхания, заканчивая обмороком и кровью из 7-ми отверстий. – И всё таки ты хорошо постаралась, за территорией барьеров никоим образом не понять, что здесь что-то есть, – улыбнулся Цзян Чи, подхватывая кисть своей жены и целуя в тыльную сторону. Большая часть присутствующих вздрогнула, а та выделившаяся просто не показала виду, но тоже была ошеломлена. Образ словно растекся, растаял, смешавшиеся краски начали преобразовываться в цветы, птицы, реки, горы, а вслед за ними появился женский голос. Не видеть витражи, в сопровождении звонкого, словно ручеёк, голоса было необычно. Но на этот раз... он был какой-то другой. Тембр и тон поменялся, словно два разных голоса. Этот голос был тягучим, мягким, заставляя уйти в подобие транса и внимательно слушать его. Смешок Незнакомца все то ли проигнорировали, то ли просто не обратили внимания. Но... этот голос ему тоже нравился, улыбка сама собой налезала на губы, совершенно не хотя с них слезать.Пару лет Цзян Чи и Ян Баошань жили на Небесной горе одни, спускаясь с неё проведать детей и просто погулять по миру. Во время таких гулянок они нашли мальчика, его одежда была потрёпанной, изорванной и грязной. Волосы спутаны в колтуны, а наиболее открытые участки тела покрыты слоем грязи и песка. Он был ещё совсем ребёнком, лет 6-7 от роду, а уже на улице. Баошань и Цзян Чи решили забрать его, на Небесной горе от одного, двух дополнительных жителей не убудет. Мальчика звали Яньлин, а фамилия — Даожэнь. А через пару месяцев они узнали, что Синьхуа, вместе с Чжуншу тоже отправились путешествовать. Двоюродный брат Чжуншу достаточно подрос и взял на себя должность Главы Клана, первые месяцы правления, Чжуншу всячески помогал младшему, а когда тот встал на ноги, решил уйти путешествовать вместе с Синьхуа.
В одном из своих писем, Цзян Синьхуа обмолвилась, что они с Чжуншу начали думать о детях и, возможно, Баошань и Цзян Чи скоро снова станут бабушкой и дедушкой. (Шихуан уже обзавёлся детьми) Второе имя для первого ребёнка выбирали Баошань и Цзян Чи, отец Чжуншу решил дать им фору. Но через 4 года после рождения их первенца, Лонгвея, когда Синьхуа была беременна вторым ребёнком, отец Чжуншу на ночной охоте отравился ядом. Эти дни беспомощности Чжуншу запомнит на всю жизнь. Смотреть, как твой любимый отец медленно, но верно умирает, было невыносимо. Яд был неизученным, новым, а значит и противоядия не было, единственное, что оставалось близким бывшего Главы Шен, это находиться рядом. В такой обстановке, А-Хуа и попросила назвать имя для второго ребёнка. – Цансэ... пусть будет Цансэ, – произнёс Шен Чжусин, голос его был хриплым, тихим, а дыхание тяжёлым. Цзян Синьхуа улыбнулась, поглаживая свой живот. На дворе уже был вечер. В комнату зашла Баошань и попросила всех выйти. – Что... зачем? – спросил Чжуншу отстранённым голосом, его взор был размыт из-за пелены слёз. – Я приготовила лекарство, у меня было очень мало времени, но стоит попробовать, – ответила Баошань-Саньжэнь, посмотрев на свою дочь. Та поняла её немой намёк и начала уводить супруга из комнаты. Тут со стороны кровати послышался кашель, глаза Шен Чжусин закатились, а тело забилось в судорогах. Чжуншу тут же хотел ринуться к кровати отца, но Синьхуа не позволила ему этого сделать. – Не стоит, пойдём, мама справится, – голос Цзян Синьхуа был тихим, а прикосновения к спине нежными. – Но... – его взгляд снова метнулся к больному отцу, у Чжуншу был побитый вид и походил он больше на маленького ребёнка, что боится потерять отца, также как и мать. Цзян Ваньинь, Не Минцзюэ, Не Хуайсан, Лань Сичэнь, Лань Ванцзи и многие другие, кто потерял родителей во время войны или до неё, могли прекрасно понять чувства Шен Чжуншу. Страх. Поглощающий страх, который заставляет окончания неметь, а ком встревать в горле. И ты задыхаешься, не можешь вдохнуть и каплю воздуха. Приходит осознание, что ты уже никогда не увидишь её/его улыбку, никогда не услышишь их голоса, никогда не сможешь обнять. – Мама сделает всё возможное, нам остаётся лишь подождать за дверью, – Синьхуа всё-таки смогла вывести мужа из комнаты. Когда Шен Чжусин был на грани жизни и смерти, ему влили в рот лекарство. Теперь всё зависит от организма самого мужчины. Баошань-Саньжэнь отдавала мужчине свою энергию, помогая ему пережить этот решающий для него момент.За эту ночь сердце одного мужчины остановилось на пару мяо, но вскоре снова забилось в бешеном ритме.
Две недели Шен Чжусин пролежал в бессознательном состоянии, но его состояние с каждым днём становилось лучше, а цвет лица приобретал всё более здоровый вид. На четырнадцатый день своего лежачего положения, глаза мужчины приоткрылись, а из горла вырвался кашель. К нему тут же подскочили и поднесли к губам чарку с водой, в горло полилась тёплая вода. Когда Чжусин наконец смог разглядеть, кто перед ним, то губы его растянулись в нежной улыбке. Лицо его сына было взволнованным, но несмотря на это, он улыбался счастливой улыбкой. Глаза опухшие, красные, а на щеках до сих пор можно увидеть влагу. – Неужели ты плакал, сынок? Зачем? – спросил Чжусин, поглаживая сына по мокрой щеке. – Потому что люблю тебя и ужасно переживал за тебя, Старшая матушка успела вовремя, – ответил тот. Чжусин уже открыл рот, но все возможные слова оборвала дверь, что резко распахнулась, открывая его сестру и племянника. – За тебя ужасно переживал не только он, я так поседею раньше времени, дурень! Я, значит, приехала из затянувшегося задания, а мне говорят, что мой младший брат чуть не отправился к праотцам и уже неделю лежит в отключке, после магического возрождения! – Советник громко возмущалась, прикрывая беспокойство криками, но Чжусин лишь улыбнулся на крики сестры. Она всегда была такой, и он очень рад снова услышать её. – Я уверен, седая ты была бы не менее красивой. – Чжусин! – Отец! Изображение вылетело из комнаты за её пределы, после чего послышался тихий смех. Вэй Усянь выдохнул. Он не знает этого человека, но был несомненно счастлив узнать, что тот выжил. Но тут в его голову пришла мысль: "Моя мама уже родилась?" — она настолько сильно поразила его голову, что внешние звуки стали тише. Он словно очутился под слоем воды и услышал зов Цин-цзе не с первого раза. – Вэй Усянь! – окликнула Вэнь Цин юношу ещё раз, тот смотрел в одну точку и никак не реагировал уже несколько вздохов. Тут он проморгался и посмотрел на неё пустым взглядом, который с каждой секундой становился всё более осознанным. – Ты меня звала? – спросил Усянь, только сейчас замечая, что экран потух, а Кьюкью начали забирать посуду, – кто-то снова начал говорить? Почему ничего не показывается? – Ты долго не отвечал и я начала беспокоиться. А экран... Незнакомец сказал, что продолжим после небольшого перерыва. Это было после того, как к Незнакомцу подошёл Кьюкью и что-то прошептал на ухо, – получил в ответ Вэй Усянь. И вправду, Незнакомца рядом не оказалось, зато за их спинами стояли два Кьюкью, по всей видимости выполняя роль временных охранников, пока Незнакомец отсутствовал, – о чём ты так задумался? – Я просто подумал... клану Цзян на тот момент было не больше ста лет, а моя мама уже должна скоро родиться, неужели она тоже бессмертная? – прошептал Вэй Ин. – Я что-то не обратила на это внимания, возможно, в будущем нам объяснят этот момент, – сказала Вэнь Цин, в зал зашёл Незнакомец и рядом стоящие Кьюкью, поклонившись ему, ушли. Экран снова начал движение. Шен Цансэ вздрогнула от щелчка прямо перед носом. Повернув голову в сторону, она увидела обеспокоенную Лу Сяньши. Разговоры в зале не утихали, по всей видимости молчаливость подруги заметила только она. «Мама!» – пронеслось в голове двух Нефритов, тепло разлилось внутри груди. Они хотели поскорее снова увидеть её, обнять и услышать её восхитительный голос, по которому и Лань Сичэнь, и Лань Ванцзи ужасно соскучились. – Что-то случилось? Ты так резко замолчала. – Всё в порядке! Просто вспомнила и свою семью, мы часто также проводили время, – ответила Цансэ с улыбкой на лице, с удовольствием попивая вино из чарки. – Проводили? Они... – Что? Ха-ха-ха! Нет, конечно! Моя семья жива и здорова, я путешествую уже некоторое время, а потому ограничивалась лишь письмами. – Ну всё, пора уже идти на боковую. Минчжу, Вэйшен, у вас завтра экзамен, Сяньши, Шэнли и Цансэ, можете лечь попозже, но будьте тише, – сказала Лу ВэйЧжэнь, близнецы немного посопротивлялись и поворчали, но после пожелали всем спокойной ночи и отправились по своим комнатам. Глава клана и Старейшина тоже ушли в свои покои. – Девочки, вы спать? – спросил Лу Шэнли. Сяньши и Цансэ переглянулись, глазами спрашивая у друг друга, что они будут делать дальше. – Наверное, всё же пойдём к себе, лично у меня уже слипаются глаза, – ответила Лу Сяньши, Чанмин согласилась с ней кивком. – Что ж, тогда до завтра! – Шэнли уже развернулся, чтобы выйти из зала, как тут, словно вспомнив что-то, окликнул девушек, – как вам идея завтра пойти на ночную охоту? Шен Цансэ ведь наверняка ещё не охотилась в этих краях! – Я не против! – тут же воскликнула Цансэ, её глаза светились энтузиазмом. На том и порешили.Шен Цансэ пробыла в клане Лу около года, за всё это время она хорошо сблизилась с жителями как клана Лу, так и с жителями близлежащего города. С родителями она встречалась периодически несколько раз в месяц, чаще всего с отцом, учитывая его свободолюбивый характер и любовь к путешествиям.
– Отцом? Родителями? Я же надеюсь все помнят, когда жили родители Шен Цансэ? – спросил Су Шэ. После этих слов в зале начался галдёж. – Может быть, приёмные? – попытался разбавить ситуацию Лань Сичэнь. Увы, его старания необходимого эффекта не достигнули. – Это не объясняет того, что и сама Шен Цансэ родилась примерно в то же время, – хитро протянул Цзинь Гуаншань. Взгляды людей снова обратились на Незнакомца, что уже был готов к этому. – Что? – Шен Цансэ бессмертна? – спросил Не Минцзюэ. – Нет, – усмехнувшись, сказал Незнакомец, но прежде чем у него ещё что-нибудь спросили, он произнёс, – Шен Цансэ не бессмертна, единственный из её семьи кого можно считать таковым — её отец. Цансэ-Саньжэнь гораздо меньше ста, ей ещё 50-ти нет. – Но как такое возможно? С момента её рождения прошло не меньше трёх сотен лет, – возразил Лань Цижэнь. Он тоже был поражён открывшейся новостью не меньше других. Девушка, с которой он общался в юности и которую он считал своей ровесницей, оказалась старше его на несколько столетий. Поразительно. – Подумайте головой, она всю жизнь росла на Небесной горе, почему же её возраст отличается? – Во всём виновата Небесная гора? Там что-то с временем? – предположил Вэй Усянь. – Бинго! Временная шкала на Небесной горе отличается от временной шкалы в Поднебесной, – сказал Незнакомец, хлопая в ладони. Этой новостью были так удивлены, что даже не обратили внимание на Вэй Усяня.Шен Цансэ нравился клан Лу, он был необычным, отличался от других "праведных" кланов и тем самым вызывал ещё больше интереса к себе. Девушка решила тоже выбрать себе какой-нибудь класс — медицинский оказался как раз по душе. К этому добавились ещё и уроки по стрельбе из лука и тренировки с мечом. Она не состояла в клане, а потому выбирать что-то одно не обязана. Дни в клане Лу проходили в весёлой для Цансэ обстановке. Но... с каждым днём Цансэ понимала, что её всё больше тянет туда, за пределы клана, в путешествие. И если раньше удавалось заглушить это чувство ночными охотами, то в последнее время терпеть стало невыносимо. Было принято нелёгкое решение.
Цансэ сидела на поляне под деревом, дожидаясь Сяньши. Милая поляна стала и её любимым местом, а потому здесь они всегда встречались. У Сяньши сейчас должны закончиться уроки и они смогут проговорить. Её собственные уроки закончились полтора шиченя назад. На поляну вышла Сяньши. – Ну наконец-то! Я уж подумала, что ты решила оставить меня, – Цансэ схватилась за сердце, прикладывая вторую руку тыльной стороной ко лбу. – Как вы могли подумать о таком, Ваше Высочество? – с усмешкой протянула Сяньши, садясь рядом с Цансэ, – ты что-то хотела? – Почему ты так подумала? – Серьёзно? Ты перехватила меня перед входом в класс и попросила после окончания урока быстро пойти на милую поляну. Это было просто так, чтобы я побегала лишний раз? – Ха-ха-ха-ха! Ты права! – Цансэ схватилась за живот, пытаясь успокоиться и отдышаться, – но у меня к тебе и вправду серьёзный разговор. Шен Цансэ тут же стала серьёзной, улыбка спала с её лица. Лань Цижэнь удивлённо покосился на экран, неужели она бывает такой? Почему же тогда во время обучения она никогда не показывала этого? А вот Цзян Фэнмянь удивлён не был, как заметил Цижэнь, неужели знал? Увидев лицо подруги, уже почти сестры, Лу Сяньши напряглась и прежняя улыбка исчезла с лица. – Я хочу уйти из клана. – Что? Тебе здесь не нравится? Тебя кто-то обижает? – из-за обуявших её чувств, Сяньши даже подсела поближе, хватая Цансэ за руки и заглядывая в глаза. – Ох, А-Ши, если бы мне здесь не нравилось, осталась ли я тут на год? Или если бы меня обижали? Хотя второй вариант, в принципе, маловероятен, я вполне способна постоять за себя, просто... я хочу путешествовать дальше, мне нравится клан Лу, честно, но хочется повидать и другие места, – ответила Цансэ, нежно улыбнувшись Сяньши. – И надолго ты? – спросила Лу Линь уже тише. – Я не знаю, – фэнь Сяньши молчала, переваривая новость, что свалилась на неё сверху. Цансэ стала для неё родным человеком, сестрой, отпустить её туда, не знаю куда? И возможно больше никогда не увидеть? – Ты не будешь против компаньона в путешествии? – спросила Лу Сяньши, поднимая свой взор на Цансэ. Её встретил удивлённый взгляд, но кивок не заставил себя долго ждать. – Значит, я иду с тобой! Продолжение следует. Всем доброго времени суток!) Я, наконец, дописала эту главу, знали ли бы вы, как часто я переписывала тот или иной момент ,_, Мы с вами закончили арку родителей Цансэ! Малоприятный факт про варёные яйца в Китае. К примеру, древнее китайское блюдо «тунцзыдань» представляло собой яйца... вареные в моче юных мальчиков. Для рецепта нужны были несколько десятков яиц и горшок, наполненный до краев мочой неполовозрелых мальчиков (лучше всего, возрастом до 10 лет). И таких моментиков в Китае было несколько, к ним же относится и должность Евнуха :) В определенное время количество евнухов равнялось 100.000 Китай — могёт, умеет, практикует. В этой главе меньше реакции самих заклинателей и она скорее информационная. Они испытывают восторг, восхищение и шок почти постоянно. Это было в прошлом и им показывают людей, о которых раньше они могли лишь читать. Второй женский голос будет появляться очень редко, если вообще появится снова. И в это время на экране в рандомном порядке будут появляться места (поля, леса, города, горы) животные, птицы и т.д. в нарисованном виде. Просто вспомните начало дунхуа по магистру и как там начиналась заставка. Чтобы вы не путались, я буду упоминать размытость изображений, а не присутствие витражей. Экзамены подбираются ко мне всё ближе и ближе, тестов становится всё больше, а тем для заучивывания несколько стопок. Но сейчас у меня каникулы, и я постараюсь выложить ещё одну главу ближе к концу недели, в воскресенье, либо же в понедельник. Пообещать, конечно, не в состоянии: консультации могут объявить о своём существовании за день, но я попытаюсь) Подумываю также выпустить второстепенный фанфик по фэндому «Игра Бога» — летсплей Лололошки (надо же мне как-то опустошать свои запасы идей). Но даже если он и выйдет, то первостепенную важность будет иметь именно фанфик по магистру, а не по Игре Бога. Из новостей вроде бы всё ,_, Поздравляю, у нас с вами первый юбилей в 100 страниц! 🎊🎈🎉🎀🎇🎆🧨 Глава дописана: 23.03 13:00, По МСК.