Чёрные яблоки

Отису не поручали сложных и серьёзных заданий. В отличии от Эфы или той же Хильды, он никогда не лишал человека жизни. Отис не жаловался. Ведь и от него был толк! В самом деле был. Отис в обличье перевёртыша совсем незаметный, невзрачный. Ему легко смешаться с цветом земли или древесной коры, никто не станет смотреть на щуплого воробья, сидящего на крыше или под окнами чужого дома. С таким обличьем легко затесаться в горстку простых птиц на рыночной площади: знай себе прыгай, да клювом по земле щёлкай, чтоб уж точно все подозрения отвести. Отис никогда не думал, что однажды попадётся. Это случилось как-то… Само. Да, само! Недоразумение, и всего-то. Отис ведь не знал, что старикашка, торгующий вороваными лампами видел, как он увлёкся напечатанной в «Хрониках Креца» историей про фальшивомонетчика. Отис и пискнуть не успел, как оказался внутри тесной вонючей клетки. Не перебросишься! На глазах-то у всех. Нет, это будет чистым самоубийством, как сказал бы Оскар. Что ещё сказал бы Оскар? «Не паниковать. Паника делает даже самых разумных людей идиотами, что уж говорить об остальных». Отис забился подальше в угол и нахорохорился. Живым он этому старикашке не сдастся! Пусть так и знает. Он решил дождаться ночи, когда народу будет меньше, а торгаш уйдёт спать. Но его планы рухнули на дно Лилового моря. Ворон, крупный и откормлённый, налетел стремительно и тут же схватил клетку. Ворон. Но это был не Оскар. Отис ужаснулся до такой степени, что забыл как шевелиться. Куда его несла эта жуткая птица? Ответа долго ждать не пришлось. Скоро под ними выступили витые дворцовые башни. «Мне конец. Это конец», — он всё-таки начал паниковать, хотя дал себе обещание этого не делать. Они начали падать в зелёную массу листвы. Отис слышал негромкие человеческие голоса и поднявшийся птичий гвалт. Полёт окончился. Отис запрыгал по клетке, яростно пытаясь сообщить всему миру, что это ошибка, и его должны немедленно выпустить. Но, увы… Воронье довольное карканье напоминало похоронные псалмы. Когда бабушка умерла, пришёл лихочар в белом плаще, с большой зелёной книгой. Он целый час читал какие-то жуткие стихи и прерывался только за тем, чтобы подбросить в переносную жаровню трав. Когда он ушёл, в комнате вился горько-пряный дым, который теперь прочно связался в сознании со смертью и покойниками. Вскоре мир сомкнулся до тёмно-жёлтых стен. Отис сдался. Никто не собирался его выпускать. Статный молодой мужчина с волнистыми светлыми волосами расхаживал по комнате, словно и для него кто-то тоже построил клетку. Иногда он ругался себе под нос на незнакомом наречии. Отис подумал, что он, наверное, из этих самых... Которые живут в снежных горах. Бабушка говорила, что они питаются льдинками и пьют звериную кровь. На всякий случай Отис забился в дальний угол. Когда северянин сдался и перестал мельтешить туда-сюда, дверь с грохотом отворилась. — Илона! Я не оставляла у тебя?.. Ой! Это был звонкий, весенний голос, одно звучание которого наполнило сердце Отиса наивной надеждой. Он подскочил и быстро-быстро зачирикал, моля о свободе. Смуглая сероглазая девушка нерешительно замерла, переводя взгляд с клетки на северянина. — Вы кто? — Я... — А птицу зачем держите взаперти? — она поморщилась, оглядев его с ног до головы. — У нас так не принято! — Это не моя птица! Девушка хмыкнула и выбежала обратно на улицу, унося с собой мелькнувший блик надежды. Северянин весь как-то вытянулся, подскочил. Его бледные щёки украсил пресмешной румянец. Дверь вновь отворилась. Отис замолчал, увидев вошедшую женщину. Во-первых, он её, оказывается, знал. Она ведёт эти скучные церковные службы. Во-вторых... Её выражение лица не внушало надежд. — Зачем вам сдался этот воробей? — зашипел мужчина. — Мне кажется, он хочет на свободу. — Птицу нельзя выпускать, — отрезала та и подошла прямо к клетке. — И не птица это вовсе, а человек. — Что вы несёте? — возмутился северянин. — Перевёртыш, — с неожиданной лаской в голосе пояснила ведьма. — Недобросовестный человек поймал его на рыночной площади, наверное, хотел продать любителям диковинного или сдать властям. Отис прикрыл глаза. Да уж, он тогда и не осознавал в какой передряге мог оказаться… Что же его ждало теперь? Вряд ли он здесь для красоты. — Зачем он тебе? — устало спросил северянин. — Его будут искать. Усталость мигом покинула тело Отиса. Конечности заболели от попытки переброситься обратно. Что-то мешало. Невидимая сила удерживала его, как тяжёлая рука, уцепившаяся за шиворот. Отиса поглотило чувство беспомощности. Оскар попал из-за него в беду. Красно-чёрное чувство жрало сердце Отиса с большим аппетитом. Пришла беда. И он — глупый несчастный воробей — ничего не мог сделать. Ничего.

•

Наставник Выцвех ненавидел опаздывающих и слишком любопытных. Поэтому причин ненавидеть Василису у него было на две больше чем любого другого учащегося. — Целительство, Фойцелис, — брюзжал он. — Это древнее и почтенное искусство… — Я читала, что его изобрели в Шипсии. Это правда? Выцвех опешил. Вот опять! Василисе стоило промолчать, а не лезть с вопросами. Но наставник быстро справился с замешательством. — И где же вы такое вычитали? — «История чародейства». — История! История очень зыбкий и ненадёжный материал, чтобы на его основе делать… — Так вы думаете, это неправда? — Я думаю, вы пытаетесь сорвать урок! — рявкнул Выцвех и указал морщинистым пальцем на дверь. — Вон из моего класса! День начался неплохо. Если не брать в расчёт того, что вновь никаких знаний по целительству Василисе заполучить не удалось. Зато есть свободные два часа, которые можно посвятить расследованию смерти Яны, раз уж никто другой этим заниматься не стал. Василиса выскользнула за ворота и только после этого задумалась: а что она будет делать? Как искать убийцу? Её знания о расследованиях ограничивались тем, что нужно собирать улики и расспрашивать возможных свидетелей. Этого она начиталась в книжках. «Как найти убийцу от Джулиана Зиновского» приманили её взгляд не только заманчивым названием. Их продавала очень симпатичная девица, чья широкая улыбка ещё долго мучила Васю во снах. Василиса дошла до поворота на Старомонетный бульвар. Небо теснило облака и медленно выцветало до лавандовых тонов. Вася села под статуей слона. В детстве она верила, что они существуют. Бабушка Света любила рассказывать всякие небылицы... Василиса потёрла пальцы друг о друга и зажмурилась, когда солнце показало свой изнеженный бок из-за пелены облаков. Нет. Нет! Дело, конечно, не в том, чтобы выяснить кто убил. Это ведь и так всем понятно. Охотники за ведьмами! Нужно найти и обезвредить их всех. Всех до одного. Вопрос оставался открытым. Как их искать? Василиса машинально проследила взглядом за мужчиной, что обновлял чары красоты на фасаде банка. И ответ оказался прост до очевидного. — Ну, конечно… — пробормотала она, подскакивая. — Колдовство. Я могу использовать колдовство. Для этого Василисе пришлось кое-что достать: во-первых, вещественное доказательство, пулю, которую извлекли из тела Яны. Во-вторых, книгу запрещённых жутких заклинаний. А в-третьих подаставать пришлось Таисию, единственную с которой Вася ладила. Она подготовилась. Подловила её после занятий и предложила помощь с проклятиями. — Нет-нет-нет! — Таисия не купилась на столь ценное обещание. — Идти в полночь на кладбище и сидеть вычитывать всякую жуть со страниц этой гадости? — она брезгливо дотронулась до потрепанного корешка мухомором, который всё ещё держала в руке. Урок снадобий стоял у Таисии последним в расписании. — Эй! — Василиса прижала книгу к себе, словно та была ребёнком. — Следи за языком! Карие глаза Таисии сузились. — Ты хоть знаешь, кто её написал? — Ядвига Моарг. Лично мне это имя ни о чём не говорит. — Вот и зря, — хмыкнула Тася, рассовывая остатки грибов по кармашкам сумки. — Она ведь была ближайшей пособницей Агнессы Ужасной. Василиса приставила ладони к щекам и выкатила глаза в притворном испуге. — Не. Может. Быть. У-у-у! Таисия покачала головой и зашагала прочь, полная намерений оставить Фойцелис одну в коридоре и с её проблемой. — Да ладно тебе! — она догнала Тасю и положила руку ей на плечо. — В тебе говорит сила предубеждений. Рассыпанные по полу самопоедающиеся конфеты вторили её словам. Таисия резко развернулась. Выражения её лица отображало непомерную серьёзность. — Некоторые предубеждения, Вася, не берутся просто так. Я думаю, это как раз тот случай, — голос тоже не нёс и капельки смеха. Но Тася вдруг погладила Василису по руке. — Мне жаль, что именно ты нашла Яну. Но это случилось, и тебе нужно отпустить эту ситуацию. Отпустить ситуацию — звучало просто замечательно. Как ну до шипсиков хороший план. Возможно, Таисия права. Недаром её все наставники любят. Тихая, рассудительная девочка. «И кровь шоколадом пахнет», — добавляла про себя Василиса, слушая иной раз восхваления одноклассницы, и пялясь той в затылок. Таисия была права. От книги Ядвиги Моарг исходило что-то неизвестное. Василиса ощущала пульсацию в пальцах. Нужно забыть об этой идее. Лучше сосредоточиться на целительстве, с которым у Васи всё ужасно, или взяться за проект по чароведению... И никаких ритуалов. Никаких расследований! Часы над церковью показывали без пяти двенадцать, когда Василиса заявилась на кладбище. Никаких ритуалов и никаких расследований... Но от одного ритуальчика ведь плохо не будет. Да? Если вы хотите совершить месть, но не можете найти негодяя, вам поможет древний ритуал царевны Алги. Темнота шевелилась сизыми клубами тумана. Василиса то и дело замирала посреди погоста, разбитая страхом. Вдруг её сейчас поймают? Да не кто-нибудь, а сама Илона. Ох, она ведь начнёт занудствовать.. Или не начнёт? В последнее время Эвич будто напоили лопуховым отваром. Бледная ходит, почти не навещает их. Мария, разумеется, всё списывает на важную должность и связь с высшими материями. Василиса скромно полагает, что её объяснения ничто иное как чепуха в горошек. Найдите крайнюю восточную могилу. Возьмите с собой вещь, которая может как-то быть связана с человеком, которого вы ищете. Василиса упрямо продолжила свой путь к нужному захоронению, не обращая внимания на внутреннюю дрожь. Пятнистые тени от деревьев постоянно смазывали очертания предметов, отчего некоторые статуи превращались в людей. Кровь покинула сердце, когда кто-то выпрыгнул прямо перед Василисой. Она громко завизжала. Незнакомец тоже — женским голосом — да ещё и оступился при этом так, что с головы слетел капюшон, являя лунному свету светлые локоны. Вася замолчала. Царевна тоже успокоилась. — Снова ты? — спросила та таким тоном, словно перед ней оказался чрезвычайно надоедливый сорт мухи. — Снова я, — ничуть не обиделась Василиса. Она подлетела к царевне и схватила её за руку. — Это судьба. Судьба свела нас этой ночью! Вы поможете мне провести ритуал, и убийца Яны будет пойман. Вы не можете отказаться. Елена и впрямь не смогла отказаться. Но скорее всего она была очень напугана общими обстоятельствами. Как она призналась позже, на кладбище она отправилась только потому, что проиграла в карты. — Князь Анатолий Альвий, слыхали о таком? — начала она свою историю, пока они продолжали пробираться через влажные от ночной росы заросли папоротника. В этом году он цвёл слишком рано. — Он устраивает эти вечера каждый четверг. Весёлые вечера, честное слово! Там и музыка, и колдовство, и… — Елена споткнулась и к счастью, Василиса шла рядом. Она аккуратно придержала её за локоть. Они столкнулись взглядами, и тут же обе упрятали их в землю. Василиса прочистила горло. — В общем, я проиграла в карты. Анатолий сказал, что я должна сходить на кладбище и опровергнуть слухи о призраке девочки с гуслями. — Это не слухи, — безобидно подметила Вася. Тётя Мария рассказывала, что девочка с гуслями охраняет кладбище от грабителей. Она описывала её так красочно, что сомнений быть не могло. Призрак действительно существует. Вот только Елена почему-то совсем не обрадовалась. — Ни слова больше, — зашипела она и обняла себя за плечи, принявшись то и дело оглядываться по сторонам. Наконец Василиса остановилась. Она торжественно указала на обкусанный временем кусок камня и призвала ручное пламя, чтобы осветить выбитые на тусклой грязной дощечке буквы. — Карл Буйный, — прочла она и усмехнулась, пробормотав: — Что ж, надеюсь, его дух не будет сильно буянить. Сердце дрожало от предвкушения колдовства. А оно к тому же обещало быть иным, совсем новым. Василиса ещё ничего подобного в своей жизни не делала. Она нарисовала на земле подобранной веткой круг, в центре которого воткнула свечу, а рядом с ней положила пулю. Елена притихла. Дождавшись лёгкого кивка со стороны Василисы, она опустилась напротив и взялась за её протянутые руки. — Ночь глядит в ночь, глаз чёрных не сводит. От птички услышала ведьма, что тот кто прячется, найденным быть хочет. Чары плету, не во вред ближним, а во славу древнему ремеслу. От кошки услышала ведьма, что тот кто прячется, найденным быть хочет. Сила моя восславляет род Шепсалы. От мертвеца услышала ведьма, что тот кто прячется, найденным быть хочет. Воздух потяжелел и запах чем-то иловым, болотным. Что-то поскребло длинными когтями Василису по макушке, а она не испугалась. Не шелохнулась, продолжая всматриваться в пламя свечи, ведь в книге было сказано, что когда то погаснет, тогда ритуал можно считать успешно завершённым. Вася чувствовала дрожь чужих пальцев в своих руках и стискивала их крепче. Не хватало ещё, чтобы эта царевна всё испортила. Второй такой идеальной ночи для заклинания не сыскать. А потом Василису словно швырнуло, бросило навзничь, хотя она даже не шевельнулась. Перед глазами замелькали обрывки картинок. Среди них самой яркой оказалось лицо Яны. Но почему-то оно было на маленьком куске картона. Пальцы в красной перчатке сомкнулись на краях картонки. В ушах прогремел чужой голос, и он словно бы исходил прямо из груди самой Василисы. — Это она? Ему ответил другой, повыше: — Очень похоже на то, Бим. Девчонка без родителей, взялась не пойми откуда. По-любому шипсидка. Да ещё и рыжая! Карточка с лицом Яны исчезла. Вереница остальных образов слилась в непонятную шкварчащую кашу, а Василиса почувствовала холод. Её знобило. — Свеча потухла, — прошептала Елена. И впрямь. Пламя сменилось на чёрную нить гари.