Чёрные яблоки

За рыжими складками гор мерцала крупная луна с обкусанным левым боком. Устланная травами и цветами долина где-то вдали превращалась в песок. Здесь живописно. В руки просится кисть, но Илона осознаёт, что, возможно, никогда и не напишет здешние места. Ей совсем не хочется говорить. Совсем как в детстве, когда она боялась, что не поступит в лицей — она молчала целую неделю. К счастью, Василиса и Елена тоже молчат, убивая необходимость пересиливать себя. Когда они приближаются к гарнизону, тишина рушится. Жужжание голосов наполняет долину. Илона видит красные мундиры — гвардия Гланцеи. Луи тоже здесь. Илона ненароком разыскивает его, обводя взглядом выстроенные укрепления и раскачивающиеся зачарованные фонари. Мысль крепкая и обдаёт язык терпкостью: она скучала. Был велик до бесстыдства соблазн заглянуть в ворота ирия, спросить у блуждающих там святых — что их ждёт? Таким же великим был и страх. Не беспричинным. Луи подчеркнул в прошлую встречу: они просто друзья. Илоне этого должно быть достаточно, но вместо этого по коже бежит озноб. К Илоне подбегает Тавиц. — Мы возвели барьер. Он должен не пропустить мардулов вовнутрь. Эвич мрачно осмотрела стену из чар. — Укрепите. Слишком слабый. — Понял. Он отдал приказ лихочарам и повёл за собой прибывших. — Мы пытаемся изучить свойства проклятия. Вот что удалось выяснить: обитающие в нём чудовища были созданы до Скверны, но они питаются её энергией. Илона кивнула. Они дошли до самой границы барьера. Сделаешь шаг и окажешься в розовом тумане. Илона услышала позади тяжёлый вздох. Она обернулась и увидела бледное, встревоженное лицо Елены. Стоявшая рядом Василиса выглядела спокойно, но скорее всего это было чем-то показным. И от того казалось даже непристойным. Илона раздумывала над тем, что ей полагается сказать. Но родившиеся в голове фразы разлетелись, как одуванчиковый пух, когда из расступающихся гвардейцев вышел Луи. Он сделал несколько широких шагов и замер. — Елена, — он поклонился. — Привет, Василиса... — Его взгляд метнулся к Илоне и стал другим. — Илона. — Привет. Ей страшно захотелось срезать это жалкое расстояние оставшееся между ними. Илона помнила, что такое обнимать Луи. Ещё хуже — она помнила каково это, когда он обнимал её в ответ. Возможно, это совсем не то, о чём ей следует сейчас думать. Возможно, ей должно быть омерзительно от самой себя. Любовь не выбирает время, когда придти, говорила Мария. Илона сейчас находила в этих словах успокоение. И печаль. Да, Луи не обязан отвечать тем же. Но чего его ей терять? Если она может умереть... Не лучше ли в таком случае обнажить чувства? В этот момент о барьер ударили. Треск колдовства отозвался искрами. Илона вынырнула из своих неподходящих размышлений. Всё-таки они были неподходящими... Она сделала шаг. Чары прошли сквозь тело. Илона подавила дрожь и вскинула руку, молния сорвалась с пальцев и полетела в к пытающемуся пробиться сквозь защиту мардулу. Словно почуяв, что их собрата атакуют, со стороны поля начали двигаться целые грозди этих созданий. Василиса выбежала вперёд, расшвыриваясь гудящими оранжевыми светочами. Туман ожил. Он стёкся поближе к Василисе, и словно пытался её поглотить. Илона отвлеклась всего на секунду. Спикировавший мардул схватил её за плечо, сжимая ледяные влажные пальцы. Илона ощутила на своём лице зловонное дыхание. Она не успела испугаться. Лишь подумала, что это потрясающее знание колдовства — создать нечто подобное. А потом мардул взвыл. Он отпустил Илону и обернулся. Его правое крыло жалко висело, подбитое выстрелом. Луи, не мешкая, выстрелил ещё раз. Мардул взвизгнул и повалился на землю. Илона запоздало почувствовала боль. Кажется, у неё был вывих. — Цела? — Луи придержал её за здоровое плечо и оглянулся назад. Их окружали. Тёмное чужое колдовство звенело в воздухе рассыпанными по полу иголками. Илона кивнула. — Спасибо. Луи коротко улыбнулся. Пока эта улыбка длилась, мир размылся. Где-то в далёких видениях — Илона вытащила их, стыдливо скомканные, и разгладила: Луи надевал ей на голову шляпу и смешно жмурился солнечным лучам. К их босым ногам стекались ленивые волны. Это видение было до того, как Илона приняла решение отправиться вместе с Еленой. Возвращение в реальность — болезненное и шумное. Где-то впереди маячит Елена. Свет брызжет во все стороны. Илона через силу протягивает себя сквозь исцеляющие чары. Сустав щёлкает. Боль не исчезает, но до неё нет времени. Лопаются взрывы и взлетают вверх комья земли. Запах почвы и пороха сминает воздух. Где Василиса? Где Елена? Илона выбегает вперёд, обгоняя Луи. Она взмахивает рукой и парочку мертвецов сносит порывом ветра. Есть соблазн открыть ворота ирию. Она должна видеть наперёд. Но Илона противится этому соблазну, зная, что это будет только отвлекать. Барьер разбился. По спине пробежался холод. Илона обернулась, оценивая угрозу. До населённых пунктов шагов двести, не меньше. Для крылатых тварей это вовсе не расстояние. — Нужно защитить гражданских, — Илона услышала, как Луи отдал приказ Эйдаху. Она нашла Елену, которая выглядела не самым привычным образом. Её волосы растрепались. Она крикнула Тевицу: — Что мы будем делать? — Рассредоточим силы, — ответил он. — Десять человек отправляем к населённым пунктам. Оставшиеся восемь будут здесь. Он вовремя вскинул руку, бросаясь светом. Подлетевший мардул отскочил, оскалив клыкастую пасть. Гвардеец выстрелом пробил ему крыло. Илона обернулась. Их было слишком много. И тумана стало больше. Он плотным одеялом укутал равнину, скрыв хребты гор. — Мы должны разобраться с этим. Елена кивнула. Василиса подбежала к ней, оттолкнув идущего мимо мертвеца. Илона зачаровала его, заставив развернуться в обратном направлении. — Мы будем вас прикрывать, — объявила она. — В видении вы сделали это вместе, и... — осеклась. В видении что-то было иначе. Что именно? Она напрягла память, машинально продолжая колдовать и сражаться. Когда Луи принялся перезаряжать пистолет, она заслонила его стеной из бабочек, одновременно бросая пучок молний в приближающуюся стаю мардулов. Они разлетелись в разные стороны. Лишь парочка повалилась вниз. — Что-то не так, да? — спросил Луи, подходя ближе. Рядом от выстрела разлетелась в клочки голова покойника, который тянулся к Елене. Та одарила Бреггеля благодарным взглядом. — Да, — Илона перенаправила молнию на подлетевшего к Елене мардула. Такое чувство, что ими управляла сама создательницы Скверны, испугавшаяся, что лишится своего творения. — Что именно не так? — вновь спросил Луи, очень вовремя сбивая подкравшегося со спины мертвеца. Илона увидела на его манжете чёрную слизь. — Видение не совпадает. Место действий изменилось, — отрывисто ответила Эвич. Луи нахмурился. Он выстрелил в подскочившего к Елене мардула. — Что там было? Илона сосредоточила силу в середине ладоней, удерживая взгляд на наступающей группе чудовищ. Не сдерживать. Не жалеть себя. Илона нарисовала две изогнутых линии в воздухе и выпустила гудящую волну колдовства. Это стоило ей головокружения. Но она почувствовала оживший мандраж. Особенно, когда встретила взгляд Луи. Его голубые глаза в окружении ночного сумрака... Илона вылила эти мысли в землю. Но неожиданная внутри запылала смелость. Вероятно последствия использования таких сильных чар... Илона могла бы подойти к Луи. Она положила бы ладони ему на плечи и прижалась поцелуем к удивлённо распахнутым губам. Он должен был бы её оттолкнуть. Смущённо улыбнуться. Воззвать к рассудку и совести. Но что, если Луи не сделал бы ничего из этого? Он подхватил бы её за талию и притянул ближе? Он поймал бы её поцелуй как желавшую упорхнуть птицу? Илона не успела бы заметить, как её руки обвились уже вокруг его шеи. Но это казалось бы естественным и правильным. Илона осознала, что подошла ближе. Она встретилась с вопросительным взглядом ясных глаз и отпрянула. В голове гудело. — Я никогда не понимала, зачем люди целуются. — Неожиданно, — сконфузившись, выдавил Луи. — Это бывает, когда... Тебе очень кто-то нравится. Илона на секунду зажмурилась, а потом выпалила: — Рядом с тобой я понимаю, — она тут же опустила взгляд. — Какой стыд. Забудь! Луи смотрел на неё потрясённо. А за спиной начали грохотать выстрелы. И пахло кровью и чем-то мерзким. Луи собирался что-то ответить, он подался ближе, но тут раздался голос Елены. — Начало! — крикнула она. — Мы должны вернуться к началу. Её зелёные глаза блестели безумным огнём. Она подбежала ближе, оставляя сидящую на земле Василису. Илона потеряла нить происходящего. — Я думаю, нужно найти место, где Агнесса создала проклятие, — Елена провела дрожащими руками по волосам. — И ещё что-то странное с Васей. Я не знаю, что с ней. Илона посмотрела на снова начавших подступать чудовищ. Илона испугалась, поняв, что Василиса явно не в том состоянии, чтобы сражаться. Но страх оказался беспочвенным. Мардулы и мертвецы обходили Васю стороной. Они её не трогали.

•

Высокий дуб был лишён листьев. На его сухих бледных ветвях висели разноцветные ленты. Они слабо реяли на ветру. Ветер пах поздней осенью. Василиса приблизилась к дереву и дотронулась до одной из самых ярких ленточек. Розовая ткань обуглилась на конце. — Здесь я встретила твоего отца, — раздался знакомый голос позади. Василиса, вздрогнув, обернулась. — Агне... Мама? — Ты выросла красавицей, — хмыкнула та, подходя ближе. — И я чувствую в тебе силу. — Что я здесь делаю? — Что ты здесь делаешь? Василиса нахмурилась. Наверное, это всё какие-то трюки её сознания. Она спит. Ей это кажется. Агнесса резко оказалась рядом. Она схватила её за подбородок. — Вот зачем ты здесь. Ты пришла уничтожить то, что я сотворила. Какая самонадеянность, — она улыбнулась и разжала пальцы и почти ласково погладила Василису по щеке. — Я была такой же... О! Так вот что такое быть родителем... Василиса увидела, что вокруг них плотным занавесом висел розовый туман. За ним слабо проглядывали очертания лесных деревьев. — Почему ты это сделала? — спросила Василиса. На какой-то миг показалось, что в карих глазах матери мелькнуло раздражение. — Такая любовь, как у нас с Елизаром, бывает лишь раз. И ради такой любви ты можешь убить. Можешь солгать. Можешь предать близких. Можешь умереть. — Это тебя не оправдывает. — А я разве оправдываюсь? — Агнесса усмехнулась. — Я отвечаю на вопрос, который ты задала. Василиса утихомирила вспыхнувшую злость. — У меня есть ещё один вопрос, — тихо сказала она и шагнула ближе. — Почему ты меня... Почему ты вычеркнула меня из своей жизни? И надо говорить мне про любовь к Елизару! Почему ты меня бросила? Агнесса ссутулила плечи. — Не знаю. — Брехня. Ты знаешь! Я хочу знать почему. — Потому что я не любила тебя! — Агнесса выпрямилась, но её плечи дрожали. — Ты не была мне нужна. Единственная причина, по которой я оставила тебя в живых это твой отец. Но моей любви к нему оказалось недостаточно, чтобы... Стать хорошей матерью. Василиса отвернулась. Знала, что её губы некрасиво скривились. Она вытащила из волос ленту, рыжую, как вечернее солнце. Или помидор. Если подумать... Ей всё равно. Агнессы не было в её жизни достаточно, чтобы её нелюбовь вызывала так уж много боли. Она повязала ленту на свободную ветвь. — Прости меня, — прошептала Агнесса. Василиса обернулась. Ей захотелось улыбнуться. Показать, что ей совсем не больно. — Я не из обидчивых. Агнесса медленно кивнула и смахнула с щеки слёзы. В её движениях читалась досада. — Тогда давай всё исправим? — Ты поможешь мне развеять проклятие? — не поняла Василиса, Мама рассмеялась. — Нет! Давай ты останешься здесь, — она протянула ладонь. — Ты останешься и не будешь пытаться всё испортить. Василиса долго смотрела на её ладонь, и улыбка вновь затанцевала на её губах. Она перевела взгляд на мамино лицо. — Нет, — Василиса вздохнула. — Прости. Она сняла с руки браслет и подбросила его, превращая в большой обруч,который завис в воздухе. — Подожди! — крикнула Агнесса. Слишком поздно. Василиса перешагнула через обруч и выпала в реальность. Над ней лежало чёрное глубокое небо. В нём мигали ранние звёзды. Василиса моргнула, ощущая противную высохшую соль на ресницах и в уголках глаз. Над ней замаячило лицо Илоны. — Ты в порядке? Она протянула ей руку, за которую Вася ухватилась. Через мгновение она твёрдо стояла на ногах. — Всё нормально... — она растерянно обвела взглядом собравшихся вокруг неё. Елена возводила из чар барьер. Где-то за его стенками колыхались уродливые тени. Василиса шмыгнула носом и отправилась помогать. Их руки столкнулись, когда они укрепляли стенку барьера. Елена вскинула на неё взгляд. Василиса легонько хмыкнула. — Чего ты так смотришь? — Ничего. Просто... Она продолжила плести чары. — Что ты видела? — Свою маму. Василиса не хотела углубляться в детали. Она вновь почувствовала, что Елена на неё смотрит. — Я знаю, кажется, что ты хотела мне сказать тогда. Во время танца. «Оу... Шипс. Точно», — пронеслось в голове. Василиса опустила руки и уставилась на неё. Поняв, что так может себя выдать, она поддела уголки губ в приветливой улыбке. — М? Ах, во время танца... Я просто хотела сказать, что собираюсь стать следователем. Буду ловить плохих ребят и распутывать сложные дела. Она поняла, что Илона, появившаяся тогда так не вовремя была знаком. Всем будет лучше, если тайна останется тайной. Будет лучше. — Нет, ты хотела сказать не это, — сказала Елена. — Неужели? — Василиса не собиралась так просто сдаваться. — Мардулы не нападают на тебя. Мертвецы обходят стороной... И видения Илоны, я думаю они неспроста, — Елена подошла ближе и прошептала: — Так это ты, да? Та самая дочь Агнессы? Та самая дочь Агнессы. Василиса отшатнулась, продолжая глупо улыбаться. Она бросила взгляд на барьер. Прочный. Продержится ещё пару часов. — Вася? Елена смотрела на неё, робко протягивала руки. Василиса сделала шаг назад. Она мысленно развернулась и убежала куда-то прочь. Очень далеко. Но вот он насущный момент — она стояла на месте. Смотрела, как ветер перебирает растрепавшиеся волосы Елены. Они переливались оттенками золота. — Да, — глухо ответила Василиса. — Та самая. Дочь. Причина для всеобщей ненависти. Причина, чтобы её изгнали куда подальше. Причина, по которой убили Яну. Причина, по которой её должны убить. Вот только, какая жалость, пули не берут. Елена шагнула ей навстречу. — Кто-то ещё знает? Василиса мотнула головой. — Не думаю. Я сама не так давно узнала. Елена вздохнула. С облегчением? Какое может быть облегчение?! — Я должна была... Сделать что-то. Елена? Та растерянно смотрела на неё в ответ. Василиса долго набиралась смелости, чтобы сказать это. Оказалось, потребовалось меньше секунды, чтобы сказать это. — Если ты чувствуешь, что я недостойна общения с тобой, то я всё пойму, и... — Хватит! — резко оборвала Елена и в один шаг сократила оставшееся расстояние, она повторила мягче, взяв её ладони в свои руки: — Хватит. Я не чувствую ничего подобного. Я горжусь нашим общением, ясно? Василиса покачнулась вперёд и обняла её со всей силы. Она не собиралась плакать. Она вовсе не собиралась... Ох, шипс. Елена мягко гладила её по спине, бормоча какую-то ласковую ерунду. Василиса не верила, что та принимала её такой. Наполовину кровопийца? Ох, замечательно. Не умеешь носки сушить? Да и что! Дочь Агнессы? Главное, чтобы другие не догадались, дорогая, мне до редьки, кто там твоя матушка. — Знаешь, моя мама тоже не сахар. Василиса то ли фыркнула, то ли хрюкнула. Прекрасно. Просто замечательно. — Спасибо, — она отстранилась, чтобы посмотреть на Елену. Та мягко улыбнулась. Их прервали быстро приближающиеся шаги. Луи. — Мы знаем где это! — он приблизился и остановился. Он не стал заострять внимание на трогательной сцене, которую застал. И сделал вид, что не заметил слезливых глаз Василисы. — Место, где Агнесса создала проклятье. Как ты говорила, Елена? Нужно вернуться к началу? Так давайте вернёмся. Он почесал щёку и неловко обернулся на колдующую позади Илоны. Прокашлялся и после этого спросил: — У вас тут всё хорошо? — Да! — Не беспокойся. Луи коротко улыбнулся, что больше смахивало на нервный тик. — Илона создаёт портал. Так будет быстрее. — Что ж, замечательно. Елена выскользнула из объятий Василисы, но взяла ту за руку. — Мы идём.

•

По какой-то причине портал вынес их совсем не туда, куда должен был. Они оказались в залитой солнцем равнине. Под ногами хрустел песок, сжаренный солнцем. Одуряюще пахло ранним летом. Но чужим, не тем, что приходит в Гланцею с грозами и ливнями, и цветением сирени. — Где мы? — спросила Елена, делая шаг вперёд и оглядываясь. Она напряглась. Вокруг неё всколыхнулось золотистыми искрами колдовство. Впереди зеленела лесная кромка. И из неё выползали клочьями розовые сгустки тумана. Луи бегло проверил на месте ли пистолет. Дела были плохи. Они в какой-то глуши, отрезанные от всех видов связи, и у них нет с собой даже карты. — Шипсия, — сказала Илона. — И я знаю, это звучит ужасно, но нам нужно двигаться вперёд. Василиса без слов выходит вперёд и над её головой вспыхивают алые светочи, которыми она словно жонглирует. Туман движется навстречу, жадный и розовый, он охотно принимает в свои объятия, когда они добираются до леса. И в нём совершенно бессмысленны чары. Они не разгоняют густые клубы розового пара. Луи он кажется липким и сладким. Вкус приторный растекается по языку, когда он хватает ртом воздух, потому что холодные пальцы смыкаются на горле. Удушье длится недолго. Луи падает куда-то. Вспыхивает боль на краю сознания, разрезая то ли висок, то ли бровь. Ощущения путаются. Он всё ещё падает или лежит? Может, он уже умер? Над ним плавают жёлтые круги. Он всё ещё падает — летит в неумолимую пропасть. Страх приближающейся гибели вызывает смех, который выскакивает клочками. Хриплыми звуками, что режут слух. Луи вспоминает что-то важное. Плавное звучание слогов выливается в имя. Илона. Пять букв ныряют во внутренности сердца. Эрик говорил, что бесполезная затея романтизировать этот орган, наделяя его излишней возвышенностью. Сердце ведь всего лишь мышца. Луи скоро умрёт. Значит, Илона весит больше смерти. Пока он думает о ней, он живёт. Именно так. Луи чувствует вкус крови во рту. Но он вспоминает Илону и ему не страшно. Когда Луи оказывается в тронном зале, он в первую очередь замечает что в середине зала проросло дерево. И затем он удивляется. С каких пор? Дерево ко всему прочему совершенно безобразное. На нём нет коры. Оно истекает пахнущей железом и солью смолой. И в нём, внутри, что-то стучится. Стучится, словно желая вырваться. Луи подходит к дереву. Каждый шаг даётся с великим трудом, словно он ослаб после долгой болезни. Луи подходит почти вплотную и заглядывает в дупло. Там он видит нечто такое мерзкое что даже отпрыгивает назад. Но потом любопытство пересиливает и Луи снова заглядывает вовнутрь. Там он видит отвратительную гадость. Что-то вроде куска мяса, которое почему-то пульсирует. — Это сердце, — раздаётся позади голос Эрика. Луиджи медленно оборачивается. Что-то не так, верно. Это очередной кошмар. Эрик спускается с лестницы. Он стягивает белые перчатки, выпачканные в чём-то розовом. И цвет наводит на тревожные мысли. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Эрик, недоверчиво щурясь. — Я... Эрик подходит ближе. — Не подумай! Я рад тебя видеть, правда... Но... — он достаёт из кармана часы, перепачканные кровью. — Н-да. Всё ещё не идут. — Кто ты? — Луи чувствует отвратительное головокружение. Эрик поднимает голову, в его карих глазах пляшет растерянность. Луи хватает его за плечи. — Кто ты такой, чёрт возьми? И Эрик исчезает, словно его и не было. Луи слышит громоздкие шаги со стороны лестницы. Он поворачивает голову и окончательно убеждается, что это всё какой-то кошмар. Это его отец! Он не спеша спускается, с каким-то удовольствием оглядываясь по сторонам. Эрих выглядит даже чересчур довольно. И его губы растягиваются в радостной гримасе, когда он замечает сына. — А! И ты здесь? — отец замирает поодаль. Затем он вдруг тянет себя за волосы. Голова с хлюпаньем отлипает от туловища. Луи видит, как отец нащупывает торчащую из плоти кость. Раздаётся хруст. Луи просыпается. Точнее, приходит в сознание. И это ни черта не приятно. Над его головой копошатся чирикающие птицы. И в его сторону приближаются шаги. Тихие, почти невесомые. Не лежи он на земле, и не различил бы. Но потом они исчезают. Отдаляются. Видимо, ждать помощи не от кого... Да и была ли это помощь? Луи думает о том, что надо бы пошевелиться. К тому же в спину впивается еловая шишка... Из груди вырывается болезненный хрип, когда Луи приподнимается. Из лопнувшей ссадины на губе начинает сочиться горячая кровь. Луи отталкивается от земли. Окружающий его лес покачивается. К горлу подкатывает тошнота. А потом отпускает, видимо нечем тошнить. Луи пытается вспомнить, когда ел последний раз, но в памяти всё перемешано. Приятная новость — он, кажется, жив. Почти цел. Пара царапин, и кажется, трещина в ребре, но это пустяки. Новость похуже — он понятия не имеет где находится. Посеял невесть где пистолет. У него есть два клинка, охотничий нож и подарок Илоны — надёжно спрятан во внутреннем кармане плаща. Тот изрядно подран. Луи не помнит, что с ним случилось. Всё, что находится при попытке вспомнить —розовый дым. Густой и сладкий. Илона. Луи становится страшно. Он злится от того, что не может идти быстрее. От того, что не узнаёт тропинок — проходили ли они здесь или нет? Когда на лес падает сеть темноты, Луи выходит к ручью. Он умывает лицо и набирая воды в ладони, пьёт, только в моменте осознавая как сильно его мучала жажда. Потом включается способность думать. Вряд ли он волшебным образом очутился в совершенно другом лесу. Это означает, что он всё ещё в Шипсии. Луи рисует в голове карты. Оглядывает деревья, задирает голову, высматривая крупу звёзд, и надеясь, что не ошибся — идёт на запад. Он верит, что найдёт остальных. Живыми и здоровыми. Они ведь всё-таки ведьмы. Верит, что найдёт Илону. Ничего другого ему ведь не остаётся. На вторую... — или третью? — ночь скитаний он находит на одной из троп липкую бурую лужу — кровь и пепел. Мёртвый мардул. Луи понимает, что идёт верно. Надеется.