Чифую отстранился спустя секунду, внимательно наблюдая за реакцией черноволосого. Тот невидяще смотрел куда-то на стену за спиной парня. Затем медленно коснулся кончиками длинных ногтей своих губ, перевёл растерянный взгляд на Мацуно, резко сократил расстояние между ними и, схватив его плечи, накрыл губы поцелуем.
Баджи жадно и жёстко терзал рот блондина, шарил руками по его шее, касался щёк и волос, притягивая ближе и ближе к себе. А тот ощущал себя парализованным под чужим агрессивным напором и не мог пошевелиться. В груди искрилось что-то яркое, жгучее, восторженное. Маленький огонёчек радостно танцевал под рёбрами.
Однако Чифую с усилием подавил его, напомнив себе, для чего всё это делает. И, игнорируя нервозность и страх от новизны ощущений, приоткрыл губы навстречу поцелую, вздрогнув, когда внутри оказался прохладный язык вампира. Кейске, похоже, ощутил напряжение юноши, и осторожно отстранился.
— Ты в порядке? Боишься? — шёпотом спросил он. В глубине тёмных глаз виднелось волнение и забота.
Но Мацуно предпочитал видеть лишь плещущуюся страсть. Да, вампир желал его до скрежета клыков, и этим нужно было воспользоваться.
Легонько тряхнув головой, парень затолкнул робость глубже. Заставив себя улыбнуться, он приподнялся и перекинул бедро через ноги Баджи и уселся у него на коленях.
— Мне надоело вечно слушаться тебя, — выдал блондин первое, что пришло в голову, и хитро прищурился.
Когда черноволосый расплылся в ответной улыбке, огонёчек внутри встрепенулся.
— Решил взбунтоваться таким образом? — насмешливо изогнул бровь Кейске. — Уверен, что готов?
От приятных поддерживающих слов стало тепло, и Чифую мгновенно разозлился, напомнив себе, что для кровососа он лишь игрушка. А значит, нужно дать ему то, что он хочет, и сбежать как раз тогда, когда тот убедится в своей победе. Да, такой план.
Не оставляя себе времени на сомнения и излишние человечные чувства, парень снова поцеловал черноволосого. Да, ни к чему сочувствие. Перед ним не человек, а тварь, которой чужды переживания смертных.
Сильные руки обвили талию, притягивая ближе, скользнули ниже, и внезапно Чифую подняли на руки.
— Держись крепче и ничего не бойся, — прошелестел вкрадчивый голос у уха.
Баджи подхватил парня под бёдра, заставляя обхватить себя ногами за талию, и втянул в долгий поцелуй. Потонув в ощущениях, которые дарила близость, Мацуно не замечал, как мелькают и сменяются вокруг комнаты. Он не обратил даже внимания на подъём по лестнице, и очнулся только лишь когда спина коснулась мягкой кровати.
На подоконнике, тумбочке у кровати и комоде стояли горящие свечи. И когда они только успели появиться? Но самым неожиданным оказалось другое: шторы были распахнуты. За окном виднелся лес, окрашенный в розоватые цвета пробивающегося сквозь облака заката. Блондин перевёл взгляд на нависшего над ним Кейске и мысленно поразился, как красиво тёплые цвета заходящего солнца сочетаются с цветом его глаз и кожи. Лицо вампира чуть ли не светилось от радости, и Чифую поспешил продолжить весь процесс без промедлений, чтобы не дать тому время подумать.
Когда блондин, обвив Баджи за шею, возобновил поцелуй, тот довольно зарычал прямо в губы парня, а пальцами нашёл застёжки на его рубахе, стремясь быстрее освободить восхитительное молодое тело от одежды. Отстранившись, он стянул рубашку с себя, а следом сделал то же самое с Мацуно.
Парень лежал перед ним с разведёнными бёдрами. В любимых голубых глазах плескалось тёмное море, неуёмное, бунтующее.
— Ты прекрасен, — проговорил Кейске склонившись к уху блондина. Затем поцеловал его в висок и переместился на шею.
Чифую тихо застонал, когда острые клыки стали терзать ключицу и плечи. А когда вампир, опустившись чуть ниже, с силой прикусил затвердевший сосок, выгнулся дугой и схватился за чёрные волосы. Бессознательно юноша постарался прижаться ближе, чтобы найти выход возбуждению.
Все эти ощущения были для парня новыми. Произошедшее между ними вчера казалось лишь странным отголоском замутнённого тогда сознания. А сейчас же перед глазами плыли радужные волны, а сам Мацуно терялся в обилии ласки и прикосновений, которые дарил Баджи.
А тот, в свою очередь, трясся от сдерживаемого желания наброситься, искусать до крови пухлые губы вернувшегося любовника, украсить его молочно-белую кожу красными засосами и услышать мелодичные стоны. Поэтому черноволосый с вампирской скоростью расстёгивал ряд пуговиц на холщовых штанах юноши, не забывая параллельно гладить его поясницу, проходиться когтями по рёбрам.
Приподняв бёдра Чифую, Баджи стянул с него остатки одежды и отстранился, любуясь. Блондина вдруг накрыла волна странного стеснения, противоречившая всей его фальшивой решительности, он прикрыл лицо ладонями и постарался свести колени вместе. Но Кейске настойчиво развёл их обратно, сам устраиваясь между, и отстранил руки парня.
— Смотри на меня, Чифую, — сказал он и подцепил ногтями подбородок, заглядывая в голубые омуты, ставшие в одно мгновенно дерзкими и гордыми. — Смотри только на меня. Ты должен видеть, как я доставляю тебе удовольствие.
С этим словами вампир наклонился и провёл языком дорожку от основания члена юноши до головки, а затем взял её в рот и пососал. Мацуно тут же пробила мелкая дрожь, а с губ сорвался несдержанный стон.
Да, он планировал именно это. Позволить Баджи окунуться в страсть, чтобы он поверил в искренность намерений самого блондина и потерял бдительность. Сам же парень ожидал, что ему придётся играть безудержное желание. Однако сейчас он испытывал именно его и терялся от реальности эмоций. По плану нужно было вести себя раскованно, соблазнительно, а выходили стеснение и порывистая несдержанность. Хотя Кейске, похоже, это нисколько не отталкивало.
Анализировать своё поведение Мацуно решил позже и вернулся к изначальному девизу операции: «Честь в обмен на свободу». Просто отпустил себя, бросаясь с головой в тёплый омут ласки.
Руки вампира обволакивали всё тело, как морская вода, а язык… Блондин дрожал от горячих волн удовольствия, которые тот дарил. Баджи, будучи лишённым рвотных рефлексов, вбирал в себя сочащийся смазкой член до самого основания, заставляя Чифую судорожно хватать ртом воздух и тянуть за шевелящиеся чёрные волосы.
Когда язык вампира вдруг удлинился, раздвоился и провёл по члену с двух сторон, а тонкие пальцы огладили яички, юноша напрягся всем телом, а перед глазами у него засверкали чёрно-белые вспышки. Однако излиться ему не позволила рука Кейске, с силой сжавшая у основания.
— Нет, малыш, — прошептал сам черноволосый, вновь приподнявшись. — Я хочу всего тебя и возьму. Ты ведь позволишь?
Мысли о каком-либо плане и стратегии поведения умерли, даже не родившись толком, и Мацуно быстро кивнул, просто потому что хотел этого.
Баджи благодарно прикусил его сосок, затем вскочил с кровати и мелькнул тёмным вихрем куда-то в сторону. Через мгновение он уже снова блестел своими невероятными глазами прямо над блондином. А тот, опустив взгляд, увидел за чёткими рядами кубиков пресса возбуждённый крупный член и тут же сжался. Вся решимость и бунтарство канули в небытие, уступив место страху.
— Ну нет, мой прекрасный, не пугайся. Ты даже ничего не почувствуешь, — шёпотом пообещал Кейске, наклонившись к порозовевшему уху и лизнув мочку.
Чифую с усилием перевёл взгляд обратно на лицо вампира, и тут же его захлестнула новая волна возбуждения. Тот дотронулся обмазанными в каком-то масле пальцами до тугого колечка мышц между ягодиц. Одновременно вместе с этим органы чувств парализовал расцветающий природный запах Баджи, и юношу повело.
Он ощущал теперь, казалось, вообще всё, и, к тому же, в миллионы раз острее. Прохладные губы черноволосого, обследующие тело, приятные покалывания на местах укусов, успокаивающий шелестящий голос и медленное, плавное проникновение пальцев. Кейске не торопился, отвлекал всеми способами, заставляя парня теряться в обилии ласк, и параллельно массировал вход. Таким образом, Мацуно и не заметил, как к вошедшим до конца двум пальцам добавился третий. Он лишь отстранённо подумал, что, похоже, на них исчезли когти, так как изнутри его ничто не царапало.
Внезапно потонувший в райском омуте удовольствия юноша, почувствовал, как тело прошила вспышка жгучего наслаждения. Тело передёрнуло, а он сам вскрикнул.
— Б-баджи… — умоляюще простонал Чифую, забыв обо всех данных самому себе клятвах. Он вспомнит о них позже, когда выполнит план, а сейчас хочется только больше.
— Хочешь ощутить меня в себе? — хитро усмехнулся вампир, будто услышав его мысли. Не дожидаясь ответа, приставил к пульсирующему входу головку и вошёл сразу наполовину.
Чифую замычал сквозь сжатые зубы от режущей боли, и уже через секунду оказался вовлечённым в глубокий жадный поцелуй. Это отвлекло от неприятных ощущений, и вскоре они сменились на эйфорию от сильных толчков внутри. Баджи поначалу двигался медленно, позволяя телу парня привыкнуть, а после ускорился и стал вбиваться до основания, каждый раз задевая заветную точку. Мацуно от этого громко стонал и прижимался к черноволосому всем телом, сильнее обхватывая ногами его талию.
Вампир рыкнул что-то неразборчивое от удовольствия и вожделённой близости любимого тела, подхватил парня под ягодицы и поднял с кровати, не прекращая вколачиваться в него. Кейске прижал его спиной к стене и грубо поцеловал, вгоняя член ещё глубже, хотя, казалось бы, куда уж глубже. Чифую же с не меньшим энтузиазмом ответил на поцелуй и принялся насаживаться сам. Партнёр заметил, что юноша справляется, и переместил руку на его член, пачкающий естественной жидкостью их тела.
Блондин с силой зажмурился, когда от резких движений вверх-вниз по стволу в глазах вспыхнули звёзды, и выгнулся в экстазе, обильно излившись Баджи в руку. А тот, увидев исказившееся от блаженства лицо возлюбленного, последовал за ним.
Через минуту блондин висел на нём совершенно ослабевший, и вампир переместил драгоценную ношу обратно на кровать. Только уложив светлую голову на подушку, он аккуратно вышел и, вытерев тело Мацуно простынёй, улёгся рядом и, притянув его к себе в объятия, закрыл глаза.
***
В погруженной в темноту и тишину комнате взгляд зацепился за открытые шторы. Вампир забыл их закрыть? Или…?
На голову обрушились воспоминания. Сразу почувствовалась лёгкая боль в пояснице и липкость между бёдер. А потом Чифую обратил внимание на обхватывающую его поперёк груди руку с когтями. Парню едва хватило выдержки не пошевелиться. Он так и остался лежать на боку с распахнутыми глазами и смотреть в окно.
Небо там было неожиданно чистое, а среди немногочисленных звёзд ярко сияла Луна. Первая четверть. От бледного диска видна уже половина.
План сработал идеально, и блондин окунулся с головой в дикое счастье Баджи. Теперь следует продолжать в том же духе, и тот совсем ослабит бдительность. А своим побегом Мацуно, возможно даже, причинит ему немного той боли и замешательства, что испытал сам, когда черноволосый намеренно лишил его дома.
На выполнение плана осталась неделя. Неделя до Полнолуния.
Чифую мысленно кивнул самому себе, подтверждая договор, и, прижавшись к телу за спиной, провалился в сон.
Хорошо, что он не обернулся, потому что при свете Луны не удалось бы скрыть во взгляде истинные намерения, и Кейске, гипнотизирующий бледный свет на полу, сразу бы обо всём догадался.
Вампир не спал. Он размышлял над кровоточащей царапиной, которую смог всё же оставить ему серебряным кинжалом любимый во время их стычки днём. Отчего-то она не затягивалась и даже противно ныла. Баджи поморщился от непривычной боли, а, прислушавшись к себе, понял, что дискомфорт дарит не она. А тревожно копошащееся в глубине души дурное предчувствие.
***
Старую разваливающуюся на брёвна хижинку Ханма нашёл с лёгкостью. Это место — сокровенная тайна, их личный храм. И пусть встречи тут назначаются раз в десятки лет, он всё равно идеально помнит дорогу. Потому что хижина имеет невероятную ценность.
Высокие разлапистые сосны и ели скрывают убогую постройку от чужих глаз. Вампир скользит между тёмных стволов, отводит руками острые сучки, и наконец подходит к порогу. Из маленького окошка с треснувшим стеклом пробивается жёлтый свет лампады. Обычно Шуджи приходит сюда, с замирающим сердцем ожидая встречи, но теперь даже не задумывается о том, к кому идёт. Сейчас мысли занимает лишь миссия.
Он с грохотом распахнул дверь и вихрем влетел внутрь, движимый возмущением.
— Ты хоть знаешь, кого решил подставить? — сходу прорычал он сидящему за маленьким столом Мицуе Такаши.
Тот перевёл слегка удивлённый взгляд на вошедшего и нахмурился. Однако ураган гнева, в который превратился Ханма остановить даже не попытался.
— Ты совсем из ума выжил? Отдавать Кисаки на убой самого Чифую Мацуно?! Да ты вообще понимаешь, кто это?!
Вампир подбежал к магу и схватил его за ворот тёмной туники на подкладке, резко встряхнув. От неожиданности глиняный стакан, из которого Мицуя пил чай, выпал и разбился об пол.
— Ты не помнишь, кто такой Мацуно?! Я просто не верю, что ты ничего об этом не знаешь. Дьявол, слухи о том, что Баджи Кейске вернулся в Британию — не очередная ересь! Они вполне основательны. Так ответь мне. Какого чёрта ты указал на его партнёра?
Как только Ханма перестал вытряхивать из Такаши ответ, тот отцепил от себя холодные, как снег, руки и опустил взгляд на разбитый стакан.
Около минуты домик был наполнен лишь звуком тяжёлого дыхания вампира, а чуть позже Мицуя, оторвавшись наконец от созерцания осколков, прошелестел:
— Кто я, Ханма?
Тот опешил от необычного вопроса, и вмиг растерял весь воинственный настрой.
— Видящий… — пробормотал он первое, что пришло в голову, однако решил не сдаваться и продолжил гнуть: — И ты точно должен понимать, что имен…
Такаши оборвал его на полуслове взметнувшимся грозой взглядом. А затем встал и, ухватив вампира за руку, потянул в сторону стоящего чуть поодаль потёртого кресла. Когда тот опустился в него, не сопротивляясь, сел прямо к нему на колени и сразу приложил ладонь к губам, прерывая поток неозвученных слов.
— Я всё понимаю, Ханма. Во многом потому, что видящий, — мягко произнёс Мицуя. — Была бы возможность поступить иначе, я бы поступил. Но это рок судьбы. Знаешь, что такое судьба?
— Я не идиот! — раздражённо возмутился Шуджи.
— А слышал ли ты когда-нибудь о… человеке по имени Тайджу Шиба? — на последних словах глаза вампира расширились в осознании, и он притянул смертного к себе поближе, показывая, что внимательно слушает. А тот улыбнулся уголком рта и принялся рассказывать: — Много лет назад, ещё до нашей с тобой встречи, а это четыреста лет назад, даже до нашего рождения…
— На счёт своего рождения лжёшь! Ты точно намного старше меня, — хмыкнул Ханма, немного расслабившись.
— Тише, не перебивай, — игриво щёлкнул его по носу Мицуя. — Так или иначе, очень давно жил простой смертный. Легенды гласят, что он был жесток, просто чудовищно жесток, и никогда не ведал любви. Безжалостно убивал, сжигал всех своих недругов, оставляя за собой реки крови…
— А причина? Чудовищами не рождаются, — вновь прервал вампир.
— Обычные люди никогда, — согласился видящий. — У них есть выбор: прислушаться к проявившимся демонам внутри себя или отказаться от них. Но есть и те, в ком демонический огонь горит изначально. В их случае всё работает наоборот. Он разгорается сам по себе, и если не потушить его изначально, интуитивно, завладеет всем человеком. «Водой» чаще всего выступает банальная любовь. И если личности не удалось полюбить, то и препятствий у огня не появилось. Так было и с Тайджу. Незадолго до смерти он встретил мага, который подсказал ему, где стоит искать любовь, но смертный, конечно, не прислушался. А после смерти стал демоном, как ему и предназначалось. Тогда-то и встретил её. Девушку, которую счёл прекрасней всех живущих, которую полюбил. Долгое время он бегал за ней, притворяясь человеком, и ухаживал. Та отвечала ему взаимностью. Так было довольно долго, пока однажды к ней не явился вампир. Этот вампир с лёгкостью соблазнил её и выпил. А Тайджу в гневе проклял его на вечный голод, «чтобы кровь людская в горле стояла и продолжала мучения вечной жизни». Оставил демон лишь одну надежду — такого же смертного, единственную любовь, встреча с которым не ограничена ни временем, ни пространством.
— Ты сейчас о Манджиро, — кивнул Шуджи, в задумчивости теребя одеяния видящего. — Но ты уже рассказывал мне о его проклятье, тогда, в нашу первую встречу. И к чему же история о демоне?
Мицуя грустно усмехнулся и вдруг уткнулся вампиру в шею, вцепившись в бледную кожу руками.
— Я должен был убедить его… — дрожащим, едва слышным голосом заговорил он. — Я должен был предупредить, удержать Майки. И Баджи… Может, если бы я смог…
Ханме казалось, что он лишился способности дышать, потому что видел мага таким впервые. Тот трясся в беззвучных рыданиях у него на руках, и выглядел беззащитным и потерянным. Совсем не таким, каким вампир привык его видеть. За все годы их редких встреч он привязался к Такаши, и никогда не рассчитывал на взаимность, но сейчас ощутил, как сильно тот ему доверяет.
И зрелый, часто бешеный вампир, скрывающий в себе множество тайн и личных чувств, неуверенно сжал видящего в успокаивающих объятиях и зашептал ему на ухо:
— Не надо… Ты сам часто говоришь мне, что судьбу не переменить. Ты и так делаешь для этого мира всё возможное, я верю. И если для этого нужна жертва партнёра Кейске, то так тому и быть.
По мере того, как Ханма гладил Мицую по спине, тот успокоился. А отстранившись, посмотрел на вампира серьёзными и внимательными глазами, в которых не было видно ни следа слёз.
— Чифую Мацуно не умрёт. За всю жизнь я понял, что связанные души должны быть вместе. Без спектакля, что мы разыгрываем, этого не произойдёт. Ни с Баджи и Чифую, ни с Такемичи и Манджиро. Ведь Тайджу специально оставил Главе надежду в виде любви. С твёрдым намерением отобрать её, когда Сано наконец будет счастлив. У судьбы, Ханма, миллионы развилок. Я не знаю, когда и при каких обстоятельствах умрёт Мацуно, но уж точно не под ритуальным ножом Тетты Кисаки. Связанные души встречаются крайне редко, а, вернее, почти никогда. Но они должны быть вместе, в жизнь или в посмертии.
— Нам хватит сил с этим справиться, потому что есть ты, — ухмыльнулся Ханма, радуясь, что Такаши вернул себе прежний настрой.
Мицуя отвёл взгляд и расплылся в улыбке, а затем, притянув к себе вампира, втянул его в долгий поцелуй. Для того, чтобы тот не увидел, как плачет дождь в глазах цвета хмурого неба.
Стоит ли соединять связанные судьбой души, если ради этого в жертву придётся принести всё?
