People always gather round when fire starts They don’t ever wanna help ‘til we in the dark*.
***
Obscura - power-haus, christian reindl
16:00 В мастерской всё было как прежде. Минимум каждые полчаса заходили посетители и оживлённо болтали о всякой ерунде. Такемичи даже казалось, что за последний месяц ничего не изменилось: не было ночей, наполненных кровью и смертями, не было бесконечного страха за свою жизнь. Сам парень, наоборот, был рассеяннее и мрачнее обычного. Что-то в его груди взволнованно трепетало, и ему не терпелось чем-то себя занять. Сначала Ханагаки думал, что это следствие воодушевления от сна и того, что эта ночь прошла без жертв. А за половину рабочего дня осознал, что радостные возгласы клиентов, каждый из которых считал своим долгом сообщить брюнету новости, порядком поднадоели. Такаши упрямо не появлялся, а тем временем приближался обеденный перерыв. За эти полчаса Такемичи планировал увидеться с Мацуно и рассказать ему наконец о своих снах. Повесив на двери магазина самодельную табличку «закрыто», он бодрым нетерпеливым шагом отправился домой к другу. Холодные порывы ветра нещадно штурмовали окна и вывески магазинов, а из-за леса двигались чёрные тучи. От бушующей непогоды настроение юноши не улучшалось, а клокочущее внутри волнение только усиливалось. Людей на улицах становилось всё меньше, и это радовало, потому что значило, что и посетители не будут досаждать подмастерью. Несмотря на темнеющее небо, в окнах Чифую не горел свет. Остановившись на мгновение, Такемичи озадаченно нахмурился и рванул ко входу бегом. Бегом же взлетел по лестнице и громко, настойчиво постучал в дверь. Молчание. Ни звука за картонной стеной. Может, спит? Нет, не должен. Или ушёл куда-то? Но он бы сказал! Они часто обедали вместе. Брюнет постучал настойчивее и позвал друга по имени. Ни слова в ответ. Ханагаки постоял какое-то время, а затем со всей силы навалился на дверь. Та неожиданно легко поддалась, так как оказалась незапертой, и парень влетел внутрь. — Чифую? — осторожно позвал он, оглядев пустую кухню. Нет, он не мог забыть запереть дверь. Думая об этом, Такемичи прошёл в спальню и замер в оцепенении. На полу беспорядочно валялись вещи из шкафа, даже та одежда, которую при нём Мацуно никогда не надевал. Одеяло было не заправлено, а с тумбочки не убрана кружка недопитого чая. — Чифую… — испуганно прошептал юноша и кинулся к выходу. Что-то произошло, а если что-то произошло, то нужно искать Мицую. На обратном пути начался дождь, который вскоре перерос в настоящий ливень, застилавший белой пеленой расстояние даже на несколько метров вперёд. Вбежав в мастерскую, Такемичи бросился к дверям подвала и отчаянно забарабанил по несчастному дереву. — Мастер Такаши! — крикнул он. Спустя какое-то время в ответ раздалось раздражённое громогласное: — Тише! И через пару секунд дверь распахнулась и оттуда показался Мицуя. Выглядел он неряшливо и хмуро: волосы растрепались, а под глазами залегли тёмные тени. — Мастер Такаши! — облегчённо воскликнул Ханагаки и, выдернув портного в основное помещение за рукав накидки, принялся объяснять ситуацию, активно жестикулируя: — Чифую пропал! Совсем пропал, это точно! Я вошёл к нему в квартиру, чтобы позвать на обед. Мы всегда обедаем вместе, лет с двенадцати точно. У него дома полный беспорядок, всё раскидано, совсем пусто! Я не знаю… — Послушай меня, Такемичи, — перебил его Такаши, устало прикрывая глаза. — Не волнуйся сейчас о Чифую. Он жив и здоров, по большей части. А ты должен позаботиться о себе. Кинжал, что я дарил, у тебя? — дождавшись быстрого кивка, он продолжил: — Бери его и сиди здесь. Ни шагу из мастерской, понял меня? Не паникуй, не жалей тех, кто будет причинять тебе боль. Пообещай мне, что сделаешь так, как я сказал. — Да что вообще происходит?! О чём вы?! — разозлился Ханагаки. — Сам всё узнаешь. Только следуй моим указаниям, прошу. Поклянись, что будешь. — Не буду, пока не объясните! — Поклянись! — неожиданно рявкнул Такаши. — Если ничего не произойдёт, я тебе утром расскажу, если будет иначе, то сам поймёшь. Клянись! Живо! — Хорошо-хорошо, — юноша поднял руки в защитном жесте. — Клянусь. Портной тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Его губы слегка дрожали, и волнение брюнета от этого усиливалось настолько, что грозилось выплеснуться наружу. — Спасибо, — шепнул Мицуя. Такемичи неловко отвернулся, внезапно постыдившись собственной эмоциональности. — А вы… Как? — пробормотал он, немного погодя. — Обо мне не думай. Я уйду ненадолго, ладно? Осталось несколько дел в городе. Он схватил висевший на крючке тёмно-фиолетовый плащ и, быстро накинув его на плечи, ушёл к выходу. — Но ведь ливень! — крикнул ему вслед Ханагаки. Но было поздно. Такаши уже вышел на улицу. Сквозь приоткрытую дверь он проговорил: — Ты светишься изнутри, Такемичи. Помни о тех, кто не знает, что такое солнце. Брюнет застыл, как громом поражённый, услышав последние слова. Совпадения быть не могло — мастер знает о его снах. И парень знал теперь, что выполнит данную клятву.***
Omnis - ghostemane
20:00 Ветер с каждой минутой всё усиливался, и теперь тяжёлые капли рассекали воздух сплошной косой полосой, такой острой, будто грозились разрезать надвое каждого попавшего под ливень. Они барабанили по тяжёлым чёрным фигурам, спрятавшимся в тени деревьев. Солнце как раз должно было исчезать за горизонтом, хотя этого никто не знал и узнать не мог, так как небо всё равно было чернее ночи. Высокая фигура осторожно оглянулась, вглядываясь в мутную белую полосу дождя, и показала фигурам позади себя следовать по две стороны от него, на всякий случай добавив громким голосом: — Рассредоточиться. По кругу. Спереди на него обернулась фигура пониже и блеснула ярко выделяющимися чёрными глазами. — Волноваться не о чем, Кен-чин, — сказала она холодным голосом Манджиро. — Мы разделили ребят правильно, они справятся. Дракен кивнул, хотя был совершенно несогласен с Главой. Он подошёл ближе и стал на шаг позади, устремляя взгляд туда же, куда смотрел и Майки. Сквозь непрерывный поток воды проступали очертания тёмных крыш и кирпичных домиков с аккуратными трубами. Жители в них, словно муравьишки под стеклом, — прямо на ладони и в полной власти сильнейших. Погрузившись глубоко в собственные мысли, Рюгуджи не заметил, как справа к ним приблизилась ещё одна тень. — Почему мы медлим, Глава? — резкий раздражённый голос выдернул заместителя из неприятных размышлений. Он обернулся на голос и, увидев говорившего, нахмурился. — Тебя что-то не устраивает? — Солнце ещё не село, — перебил его Сано, не отрываясь от созерцания пейзажа. — Терпение, Санзу. Вампир с двумя уродливыми шрамами по краям губ громко хмыкнул. Не глядя на Дракена, он подошёл к своему начальнику и положил руки ему на плечи. Наклонившись, чтобы увидеть отстранённое бледное лицо, промурлыкал: — Мой господин изволит волноваться? Однако Майки на его вкрадчивый шёпот никак не отреагировал. Он лишь слегка дёрнул головой, будто отмахиваясь, крепко сжал руку Харучиё и с нажимом произнёс: — Проследи за тем, чтобы единственное правило на сегодняшний день выполнялось. Молодых юношей трогать запрещено. Иди. Тот ухватился за тонкую руку, ловко переплёл их пальцы и, внимательно глядя в глаза, поцеловал тыльную сторону ладони Манджиро. Выдержав секундную паузу, такую, чтобы Глава точно её заметил, а его зам не обратил бы внимания, резко развернулся и, удаляясь в сторону своего укрытия, заорал: — Для тех, кто ещё не понял! Кто нарушит единственный запрет и убьёт молодого парня, тому голову оторву! А потом тело сожгу, чтоб не воскресли! — Заткнись! — послышалось откуда-то издалека. Затем прозвучал глухой стук, и кто-то возмущённо ойкнул, получив, видимо, приличный удар по шее. Дракен недовольно скривился, провожая взглядом спину Санзу, исчезающую за белым потоком дождя. — Твой личный пёс сегодня в ударе, — пробормотал он в сторону Майки, который снова вернулся к наблюдению за неподвижным городком. — Его методы жестокие, но эффективные, — задумчиво откликнулся тот. — Ему почти четыреста лет, пора бы уже успокоиться, — возразил Рюгуджи, а потом вдруг передумал: — Хотя, может, оно и к лучшему. Он ни за что не бросит тебя. А такой союзник, как Харучиё — большая сила. За ним последуют и Хайтани. Впервые за последние полчаса Майки оглянулся и посмотрел на Дракена. — Ты рассуждаешь странно, Кен. — Может и так, — пожал плечами тот. — Я просто рассуждаю. 21:30 Тучи постепенно отдалялись, и на краю горизонта уже виднелась тёмно-синяя полоса ясного ночного неба, лишь немного выделявшаяся на фоне чёрных туч. Кисаки, прятавшийся под широкими кронами выходивших на опушку деревьев, брезгливо поморщился. На то не было веских причин, просто долгое время ожидания и непогода сильно раздражали. — Хочу побыстрее покончить с этим фарсом, — поделился он со стоящим рядом Ханмой. — Скоро начнём действовать. Не заметишь, как пролетит время, — сказал тот. — Нельзя начинать сразу, — покачал головой Тетта. — Сейчас, в дождь, это кажется хорошей идеей, но дождь скоро закончится, и выйдет Луна. Какое-то время будет относительное затишье. Мы начнём после полуночи. Тогда весь город будет в хаосе, а мы только добавим ребятам развлечений. Передай это всем. Ханма только кивнул и скрылся за кустами, чтобы сообщить важную информацию союзникам. — Что-то ещё? — поинтересовался он через пару минут, когда снова вернулся под дерево. — Как обстановка? — Большая часть Клана на нашей стороне, можешь не сомневаться. Я позаботился о том, чтобы никто не выдал нас до полуночи. План помним. Убить как можно больше тех, кто остался предан Манджиро. Моё дело — Чифую Мацуно. — Смертный, предназначенный для избавления Главы от проклятья? — Конечно, кто ж ещё. — Отлично. Постарайся сделать всё незаметно. Шуджи снова кивнул и нервно стряхнул с собственного плаща прилипшие мокрые листочки. Он надеялся на то, что Мицуя уже успел скрыться, думал о том, что будет, если вмешается Баджи. Когда тот приходил днём к ним в Замок, Ханма сильно занервничал. Однако Такаши говорил, что беспокоиться насчёт Одинокого Волка не стоит, и сегодня ночью его здесь не будет. Вампир еле слышно вздохнул. Мицуя знает своё дело. Дождь понемногу ослабевал, и теперь очертания деревни чётко выделялись на фоне косых капель. А когда ветер стих, водопад воды превратился в обыкновенный проливной дождь. — Выступаем! — эхом послышалось со стороны леса.***
Tempo - bones
22:30 Дребезжащий и нервирующий стук капель о прохудившуюся крышу начал понемногу стихать, и Такемичи только сейчас осознал, что дышал редко и тихо. В тёмной мастерской горела единственная свеча. Её пламя дрожало и колыхалось из стороны в сторону, вторя гремящей крыше. Первые два часа Ханагаки честно пытался вести себя как всегда: ждал клиентов, перекладывал товар, сверял мерки и будущие модели. Но спустя какое-то время это перестало иметь всякий смысл. Людей не было не то что в лавке, но и на улице, и парню казалось, что он действует по привычке, автоматически, как заведённая кукла. Обоснования такому ощущению Такемичи найти не мог, но после разговора с Такаши больше не чувствовал себя прежним. Будто бы все давние страхи подтвердились, и сейчас впереди ждала только опасность. Бросив бессмысленные занятия, брюнет сел за стойку и раскрыл одну из книг, которые сам когда-то сложил сюда на случай, если станет скучно. Книга повествовала о двух друзьях, что сначала жили по-соседству, а потом вместе ушли воевать. Но Такемичи не был в этом уверен, потому что начало читал давно, а сейчас не хотел перепроверять. Поначалу сфокусироваться на сюжете было тяжело, потому что в голову постоянно лезли дурацкие тревожные мысли, так и не оформившиеся во что-то конкретное. А потом книга полностью захватила юношу, и вместе с тем, как затихал дождь, он всё глубже погружался в чтение. Старые друзья, ещё вчера вместе любовавшиеся ночным небом прямо перед битвой, теперь отчаянно сражались с неприятелем. Они давно потеряли друг друга в мешанине из тел, живых и мёртвых, но всё равно чувствовали. Ночью они были такими уставшими и отчаявшимися, но сейчас дрались друг за друга, за свою историю, за свою личную сплетённую вселенную. Вдруг умиротворённую тишину прорвал тихий сдавленный вскрик. Он звучал где-то далеко, совсем неслышно. Такемичи вскинул голову и прислушался. Дождь почти стих, и теперь просто легонько моросил по улице. «Вот это я засиделся, конечно, — подумал парень, взглянув на часы над стойкой. Однако уходить он не собирался, несмотря на то, что рабочий день закончился. — Возможно я придаю словам мастера Такаши слишком много значения, но лучше всё же посидеть здесь». Портной отсутствовал уже без малого пять часов, и Ханагаки немного переживал. Нет, он всецело верил в способность Мицуи защитить себя, но всё же… Вскрик снова повторился. На этот раз он звучал ближе, только с другой стороны. Дождь уже не стучал по крышам, а просто стекал на землю оставшейся водой. — Пожар! — крикнул кто-то из соседнего дома через пару минут. Сердце Такемичи резко сжалось до маленького комочка, и он выскочил из мастерской. Пылало окно третьего этажа. Судя по тому, что помнил парень, там жила женщина-пекарь с семилетним ребёнком. Из ближайших домов повысовывались люди, настороженно озираясь по сторонам. Вдруг на крыше дома напротив мелькнула какая-то тень и тут же исчезла. А ровно через секунду мужчина в том доме пропал в окне. Затем последовал очередной крик, гораздо громче и пронзительнее предыдущих. Он раздался с улицы, всего за пару зданий от мастерской. Ханагаки без раздумий ринулся туда, крепко сжимая в руке кинжал. Теперь не не просто полагал, что что-то не так, теперь он был в этом уверен. Интуиция вопила о том, что в городе опасно. — Такем… — попытался окликнуть брюнета пожилой сапожник, живший над швейной мастерской, но его голос сорвался на хрип, а лицо также пропало в окне. Юноша резко обернулся и застыл в ужасе. — Дедушка… — растерянно пробормотал он. — Что происходит? — взволнованно спросила женщина через пару окон от него. Не успел Ханагаки ответить хоть что-то, как из центра деревни прозвучал дикий вопль, в котором удалось разобрать: — Вампиры! Вампиры! — Прячься в дом! — Запирай окна и двери! — Вербеной и огнём их! — Сыночек, всё будет хорошо! — загудели люди вокруг. Вопль сменился новым, к нему присоединился ещё один. Горящее окно так никто и не подумал потушить. А Такемичи заметил, как за две улицы от них точно так же горела крыша. Кругом стучали ставни, а у парня в груди так же громко колотилось сердце. Он не знал, куда кинуться. Помочь потушить пожар? На помощь человеку с ближайшего переулка? Дедушке? Или стоило бежать на площадь? В свете дальнего фонаря появился силуэт ещё одного мужчины. — Прячься, сынок! — заорал он, но вдруг рухнул, как подкошенный, когда рядом появилась высокая тень. — Нет… — шокированно прошептал Ханагаки. — Чёрт, чёрт, чёрт. По городку пронеслась ещё одна череда вскриков. Парень замотал головой и бросился в сторону центральной площади, постоянно оглядываясь по сторонам. Он видел тени. Мог поклясться, что видел их. Они бегали по крышам, мелькали в подворотнях и в свете фонарей. Периодически в окнах, мимо которых пробегал брюнет, вспыхивало пламя. И его некому было потушить, потому что владельцы квартир уже были мертвы. Площадь выглядела так же, как день назад. Пожар, распространявшийся по городу, прекрасно освещал всё вокруг. Трупы и раненые лежали там в одной куче и, пусть пока что она была небольшая, Такемичи всё равно коротко вздрогнул от страха. Когда? Когда это произошло? Тут ветер донёс до парня тихий, будто шепчущий голос: — Этот… сколько ему лет? — Какая разница? Мы всё равно перебьём всех. Глава нам больше не указ, — вторил ему другой, такой же тихий. — Как ты не понимаешь? Нельзя действовать до полуночи. Сано убьёт тебя и не моргнёт. Сано? Манджиро Сано? Сердце Такемичи вновь забилось чаще, а он сам еле сдержал жуткую улыбку, ползущую на лицо, от одного упоминания. Он здесь, он здесь. Брюнет мелко затрясся от волнения. Это происходит, сегодня они встретятся. Ему хотелось закричать на весь город о том, что он знаком с Манджиро. Они говорили, они были вместе во снах! Неожиданно сильный порыв ветра чуть не сдул Ханагаки. Как прежде скрипнули вывески, и эти скрипы слились с музыкой криков, беспорядочно звучащих с разных сторон. Вампиры играют в игру. Игру, в которой нужно угадать, в какой из кучек песка камушек. Только камушки в каждой кучке, а вампиры сами решают, какую разворотить сейчас. Облака, лишь с одной стороны покрывавшие небо, быстро уплыли вдаль. И площадь озарилась бледным утончённым светом полной Луны. — Нет, не трогай её, забери мою кровь! — послышалось с одной стороны. — Ах ты тварь! Сдохни, сдохни, сдо… — прозвучало с другой. — Я вас всех перебью, у меня серебряные пули! — за чередой выстрелов последовал крик. — Умоляю… не надо, у меня дети! — вой и плач. Горело уже около десятка домов. Люди бросаются на нечисть с огнём, но одно только оружие ничем не поможет. Смертные корчатся в своей крови, а горящие свечи катятся по полу. Сегодня вампиры с огнём за одно: они пожирают всё, к чему прикоснутся. Быстрые и бесшумные. Идеальные убийцы. — Там ещё один молоденький! Слишком громко и безжалостно для вампиров. Такемичи обернулся. Слова исходили от тени на крыше. — Так хватай его, дубина! — радостно воскликнула ещё одна тень, стоявшая рядом с ним. Все три фигуры зашлись жутковатым смехом. Первая тень оттолкнулась от крыши и прыгнула вниз. Брюнет завороженно смотрел, как взлетает его плащ, а потом, резко развернувшись, рванул с площади в сторону первого пришедшего в голову укрытия. «Чёрного пса». Вокруг мелькали красные вспышки пламени, крик стоял в ушах и теперь, казалось, исходил прямо из души парня. Он бежал так быстро, как только мог, и не оглядывался, просто молясь, что вампир не догонит. Влетев в тёмное помещение бара через выломанную дверь, перемахнул через барную стойку и замер за ней, практически не дыша. Обломок двери хрустнул, и в свете Луны на стене мелькнула тень. Ханагаки посильнее забился в угол и уставился в одну точку, стараясь не думать о приближающемся кровопийце. Прямо перед ним в неестественной позе лежал труп старика с вечно больной шеей, заседавшего в пабе на постоянной основе. — Не нужно прятаться, смертный, — насмешливо проговорил вампир. Судя по звуку он озирался по сторонам. Такемичи зажмурился и принялся благодарить всех, кого знал. Смертельный ужас, смешавшийся с диким ощущением нереальности происходящего сдавливал грудную клетку, пережимал вены и раздирал мозг. — Я всё равно знаю, где ты. Я чувствую запах крови, бьющейся в твоих артериях. Брюнет напряг слух. Теперь он мог услышать каждый шорох, что издавал вампир. И чувствовал, как становится холоднее, по мере того, как тот приближается к стойке. По телу пробежали мурашки, когда юноша услышал, как со скрежетом острые когти царапают деревянную столешницу. Как вдруг часы на стене загудели, и могильную тишину бара разрезало пение кукушки. Двенадцать раз. Ровно полночь. И сразу за пением произошло что-то странное и совершенно беспорядочное. Город огласил гневный рёв, переходящий в рык, затем послышался глухой громкий стук, как будто бы кто-то опрокинул фонарь. В ноющей тишине прозвучало яростное: — Предатели! — В пекло Манджиро! Атакуйте! — проревел кто-то в ответ. — Вот чёрт, — пробормотал вампир с другой стороны стойки. — Мне с тобой не поиграть. Будто в замедлении, его лицо показалось сверху. Такемичи поднял голову и встретился взглядом с ярко-фиолетовыми глазами. У вампира были достаточно длинные жёлто-голубые волосы, круглые очки и пугающе широкая улыбка. Он потянулся к брюнету и, ухватив его за ворот грязной рубахи, одной рукой перекинул через стойку. Не церемонясь, монстр схватил Ханагаки за волосы и потащил за собой прочь из паба.***
Солнечным зайчиком - Lodoss
00:10 Нет. Нет. Нетнетнетнет. Нет, пожалуйста, нет. Чифую глухо шептал это, пока пытался успокоить коня, взбесившегося при виде огромного пожара. Он чувствовал тяжёлый твёрдый ком, поднимающийся по горлу. Не мог плакать или кричать. В ушах звенели колокола, а сердце ощущалось сплошным давящим вакуумом. Юноша запрокинул голову в молчаливом крике, потом, громко всхлипнув, вцепился в гриву коня и с силой потянул его в сторону городка, указывая на то, что нужно мчаться туда. В пекло адского пламени. Перепрыгивая лужи и трупы, смешавшиеся на мощёных улочках городка, Мацуно смотрел только вперёд. Боковое зрение отлично цепляло каждую мелочь: свесившееся из окна второго этажа тело, поваленный фонарь, пятно крови на стене, разрушившуюся от огня крышу. На первый взгляд город был пуст и уничтожал себя самостоятельно, но блондин знал правду. О да, он знал! Вампиры всегда работают так. Тихо, жестоко и быстро. Как молния. Она рубит насмерть всего за секунду, а уж после до ушей доходит громовой грохот. Ему удавалось заметить между домов людей, кричащих что-то пустоте. Но пустотой на самом деле были тени, что лавировали по улочкам и касались обычных жителей, помечая их для матери Смерти. Чифую сжимал зубы от кипящей отчаянной ярости, разрывающей тело. Город окрасился в кроваво-алый и умирал. Перед глазами проносилась вся жизнь, целиком и полностью принадлежавшая этому городу. Вспоминая это, блондин понимал, что умирает. И Смерть его кроваво-алая, пламенная, до дрожи во всём теле напоминающая цвет глаза Баджи Кейске. Единственным, что хоть немного успокаивало, был кинжал в кармане пальто, бьющийся при каждом скачке коня по голому бедру. Юноша мчался домой. Там осталась ещё вербена и хотя какое-то серебро. Мокрый, грязный, в изорванной одежде, избитый и валящийся от усталости он всё равно рвался в бой. Потому что вокруг сгорала его жизнь. Мацуно было как-то наплевать, что вокруг смертельно опасные твари. Он только что выбрался из логова одного из них и сейчас больше ни о чём не беспокоился. Оказавшись у своего дома, крыша которого полыхала ярким пламенем, юноша прямо на ходу спрыгнул с коня и пустил его вперёд одного. Он почему-то не сомневался, что безымянный смельчак выберется. Взлетев по лестнице, блондин ногой выбил дверь квартиры и бросился к куче вещей на полу. Возможно, не будь он настолько ослеплён отчаянным гневом, то заметил бы следующую по пятам тень. Заметил бы, как та не спеша следует за ним, бесшумно поднимается и заходит в квартиру. Фигуру вампира скрывает темнота ночи, и даже вспышки огня не мешают ему прятаться. Они отражаются лишь в глубоких глазах кофейного оттенка. — Я прошу прощения, — произнёс он учтивым, лишь самую малость насмешливым голосом. — Твоё имя Чифую Мацуно, верно? Смертный вздрогнул всем телом, резко обернулся и не глядя метнул кинжал в сторону звука. Вампир легко уклонился от него и расплылся в улыбке. Теперь, в красно-голубоватом свете огня и Луны, Чифую мог чётко его разглядеть. Этот вампир был выше Баджи и шире в плечах. Его короткие тёмные волосы сливались бы с комнатой, если бы не одна жёлтая прядь. — Ты что себе позволяешь? — спокойно, на первый взгляд, поинтересовался он. Однако в этих мягких речах отчётливо ощущалось сдерживаемое рычание. — Уходи, по-хорошему, честное слово, — прошептал Мацуно. — Я выбью тебе эти клыки. Вампир выступил из тени. Кончики его губ всё ещё были приподняты и немного подрагивали, хотя он уже не улыбался. Так он казался ещё более сумасшедшим, ещё более жутким. — Я бы рад поболтать и померятся силами, но у меня дела, — серьёзно оповестил он. Через мгновение его руки оказались у юноши на горле. Кровосос коротко сжал его и весело шепнул: — Бу! Не успел Мацуно среагировать, как тот сильной рукой развернул его и с размаху впечатал лицом в стену. Вырубаясь уже во второй раз за сутки, юноша подумал, что Кейске, похоже, никогда не пользовался своей властью над ним в полную силу. Так больно…***
Rave (slowed) - Dxrk ダーク
00:30 Происходившее в городе теперь сложно было описать словами. Охваченный пламенем и залитый кровью больше, чем на половину, он не только кричал и плакал, но и рычал, шипел и гремел. Когда Такемичи с вампиром оказались на центральной площади, для парня не оставалось сомнений: здесь дерутся вампиры. Это по-настоящему пугающее зрелище. Несколько десятков вампиров обступили периметр площади, не давая прохода оставшимся внутри смертным. Они ругались, бросались друг на друга и били. Вампирские драки выглядят завораживающе, Такемичи признавал. Кучи молниеносных ударов обрушивались на противников со всей силы. В ход шли когти и клыки. Бывшие собратья будто рвали друг друга на куски. Они прыгали, бросались обломками домов и кусками фонарей. Вампир с фиолетовыми глазами отбросил брюнета к стене и устремился в бой. Постепенно сам юноша начал различать особенности сражения. На стороне притащившего его сюда вампира было значительно меньше участников. Они выглядели более озлобленными, дрались резко, отчаянно, вкладывая в удары всё возмущение и гнев. Позже Ханагаки начал различать и звуки. — Взять их в кольцо! — скомандовал невысокий вампир в квадратных очках. Он сражался мало, больше прятался за спинами своих сокомандников. Снаружи площади подступали ещё вампиры и все они присоединялись к стороне этого очкарика. По мере того, как их количество увеличивалось, другая команда использовала всё более отчаянные приёмы. Они разбегались, крушили всё вокруг и впечатывали огромные обломки домов в противников. Под быстрыми ногами участников драки появлялись тела поверженных вампиров, которые тут же становились щитами для тех, кто ещё держался. — Риндо! Где черти носят остальных? — прорычал вампир с заплетёнными в косы чёрно-жёлтыми волосами. Вопрос, похоже, был адресован тому самому, что нашёл Такемичи. — Да чтоб я знал! — гаркнул тот в ответ и, ухватив за голову бросившегося на него противника чётким движением переломил ему шею. Площадь огласил дикий заразительный смех. Смеялся розововолосый вампир, стоявший на вершине фонтана. Он отбивался параллельно от четверых и еле успевал смахивать с лица кровь. — Восстать против Манджиро! — нараспев прокричал он. — Я убью Кисаки! — Я тоже! — рыкнул кто-то со стороны крыши. Такемичи, прятавшийся за бочками у края площади, развернулся туда и увидел высокого статного блондина в длинном чёрном плаще. Его волосы были собраны на макушке и заплетены в косу. — Дракен! — облегчённо выдохнул кто-то. То же самое произносили и противники. Только недовольным, настороженным тоном. На короткое мгновение драка приостановилась, а потом вампир в квадратных очках хладнокровно скомандовал: — Убить Рюгуджи. Этот самый блондин спрыгнул с полыхающей крыши прямо в толпу ринувшихся к нему вампиров. За ним полетела вниз и сама крыша. По площади прошёлся сильный откат, и земля под Ханагаки задрожала. Мощный поток горячей пыли снёс бочки, за которыми парень прятался, и он оказался под завалом. Отсюда можно было слышать лишь крики боли и первобытной ярости, захватывавшей вампиров. Тяжело дыша, брюнет пытался выбраться из под обломков камней и бочек. Спустя какое-то время он, кашляя и задыхаясь от жары и грязи, вылез наружу. Прямо перед глазами была копошащаяся куча отчаянных кровопийц. Она ходила ходуном, кружилась и менялась, будто рой озверевших пчёл. Краем глаза Такемичи заметил, что из всех смертных, находившихся на площади вначале драки, в живых осталось всего пара человек. Они без сил лежали среди изуродованных белых трупов вампиров. Те либо пылали, либо были лишены сердца или головы. Ханагаки протёр глаза, пытаясь избавиться от пыли и звона в ушах, на дрожащих ногах поднялся и вгляделся в толпу. Где-то там, в самом центре, более двух десятков вампиров избивали всем, чем попадётся того блондина, названного Рюгуджи. Парень попытался выцепить взглядом тех, кто был на его стороне, и определил, что пока ещё держались всего несколько вампиров. — Мёртв! Дракен мёртв! — взвыла толпа. — Манджиро! Да где он? — проревел вампир с розовыми волосами. А стоящий рядом с ним вампир с косичками вдохнул побольше воздуха и оглушающе громко засвистел. — Кисаки? — десятки пар глаз обратились к очкарику. — Уходим! — тут же рявкнул тот. — Куда?! Стоять! Предатели! — беспорядочно зашумели противники. Несмотря на измотанность и ужасный вид, они не готовы были отпустить. Но толпе уже ничего не мешало. Они быстрой кучей повалили с площади, раскидывая за собой обломки, чтобы преградить путь тем, кто стремился их остановить. Такемичи попытался уйти с линии движения вампиров, но те, проходя мимо, с силой толкнули его обратно в обломки. И, сильно ударившись спиной, брюнет отключился.***
Вельзевул - Убей меня, Эйс!
01:00 Из-за густых веток деревьев на городок открывался воистину прекрасный вид. Ханма стоял на краю леса и гипнотизировал взглядом полыхающее поселение. Было что-то завораживающее в том, чтобы смотреть на то, как умирает смысл чьей-то жизни. Со стороны Смерть вызывает лишь божественное восхищение и подобострастие. Шуджи прикрыл глаза и втянул носом прохладный воздух, пропахший пеплом, кровью, прошедшим ливнем и слезами. Он оставит это сражение в прошлом, потому что выполнил свою задачу. Их с Мицуей план работал превосходно, и единственным, о чём можно было хоть немного беспокоиться, была безопасность самого Видящего. Однако вампир не сомневался, что Такаши может о себе позаботиться. Он в последний раз проводил взглядом городок и, поправив висящего на плече без сознания парня, двинулся вглубь леса. Крики, плачь и рычание постепенно затихали, но всё ещё звучали в ушах мелодичной музыкой. Пока путь вампиру не преградила утончённая фигура. — Кого я вижу? Шуджи! Какая встреча! Как неожиданно и приятно видеть тебя здесь, в сотнях метров от своего Клана! Казутора подошёл ближе и, будто бы не замечая недоумения и волнения вампира, обошёл его по кругу, заглянул в лицо отключившегося смертного и громко удивлённо присвистнул. — То же могу сказать и о тебе, — грубовато ответил Ханма и развернулся, закрывая собрату обзор. Но Ханемия уже и не стремился посмотреть. Его глаза лихорадочно горели, а губы начали дрожать. — Ты хоть знаешь, кто у тебя на плече? — прошептал он так восторженно, словно говорил о короле Англии. Затем всплеснул руками и коротко хохотнул. — Конечно ты знаешь! Мало осталось тех, кто помнит прошлое. Ты не мог забыть. В связи с чем назревает вопрос. Зачем тебе родственная душа Баджи Кейске? Ханма закусил щёку изнутри и мысленно чертыхнулся. Если он сейчас скажет что-то не то, то все усилия будут насмарку. Казутора уничтожит, растопчет и распылит весь их план. Вампир призвал себя успокоится и осторожно спросил: — Что ты знаешь о задумке Кисаки? — Ты о мятеже, что сейчас реализует большинство членов Клана по велению Тетты? — Ханемия изогнул бровь и пожал плечами. — Я о нём слышал. Но участия, как видишь, не принимаю. Мне не нравится идея. Я не вижу смысла! — он рассмеялся, но резко прервался и посерьёзнел. — Я не выступлю против Сано, но и не собираюсь таскаться за ним преданной собачкой, как Харучиё. Я проследил за тобой, Ханма. И ты делаешь что-то странное… Знает ли об этом Кисаки? И что будет, если узнает? Вампир хитро улыбнулся, а Шуджи презрительно скривился, давя в себе вспышки раздражения. Он просил себя не давать волю чувствам и благодарил Луну за то, что сейчас перед ним именно Казутора. Потому что Ханма всё помнил… — Это попытка угрожать мне? — он пытался звучать беззаботно. — Разочарую тебя, но Тетта в курсе, чем я сейчас занимаюсь. И честно признаться, времени у меня немного. Скажи мне, чью сторону ты примешь, Тора. — Эх, — собеседник с досадой поморщился, — понятия не имею. Я слышал даже нюансы плана Кисаки, если честно. Знаю о проклятье Манджиро. Мы все, его старые знакомые, знаем о нём. Или подозреваем. Мне не нравится Глава. Он неуправляем, разрушает всё без разбора. И всё равно остаётся сильнейшим! А что будет, когда он вернёт себе способность трезво мыслить? Его надо убить, пока не снято проклятье. Но… самому мне, откровенно говоря, лень. Мне всё равно, я в безопасности. Если это сделаете вы, то всё прекрасно. Вот только душа Баджи не может являться ещё и избавлением Манджиро. — Он и не является, — признался Ханма. Да, рискованно, но попробовать стоит. — Я помню, Тора, что было пятьсот лет назад с Кейске. Помню, на что ты был похож после его ухода… Ханемия истерически хихикнул и протянул: — Да уж… Знатно замок тогда пострадал. Помню, хотел убить Сано за то, что отпустил его. Но со временем… — он сжал кулаки, явно вспоминая свои чувства. — Я понял, что проблема не в Главе. И не в Баджи. Всё дело в нём, — последние слова вампир прошипел с самой настоящей ненавистью и указал когтем на Мацуно. — Только он стоит между мной и Кейске. Шуджи понятливо кивнул. Он не собирался разубеждать помешанного на объекте своей старой страсти вампира. Безответные чувства у сверхсуществ — страшное дело. — Я хочу помешать Кисаки убить Манджиро. Когда он освободится проклятья, кто окажется тем, кто его спас? Понимаешь, к чему я клоню? — Хочешь нажиться на благодарности Главы? — задумался Казутора. — Именно, — быстро подтвердил Ханма, не позволяя мыслям старого друга пойти дальше и раскусить ложь. — Я предлагаю тебе сотрудничество. Только определись, чьей смерти ты хочешь больше. Манджиро или этот парень, Чифую? — Вопрос хороший… Я могу убить его прямо сейчас, например. Внутренности Шуджи сжались от напряжения, и он выдал первое, что пришло в голову: — Но тогда ты не увидишь Баджи. Он ведь придёт за своим смертным. К тому же, убийство возлюбленного может навлечь на тебя его гнев. А это, согласись, не очень приятная перспектива. — Да, не очень приятная… — задумчиво подтвердил Ханемия, помолчав ещё какое-то время, он поднял голову и с улыбкой проговорил: — Ладно, я согласен быть на вашей стороне и содействовать тебе. — Рад слышать, — сдержанно поблагодарил Ханма. На деле же он почувствовал невероятное облегчение. «Баджи убьёт нас обоих, — думал вампир, пока они с Казуторой шли к будущему укрытию. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Мицуя».***
Снова живой - джизус
04:00 Пыль и пепел повсюду. Они липнут к глазам, языку, оседают в носу и на стенках горла. Ими, казалось, пропиталась даже кровь сквозь открытые царапины и мелкие ранки. Такемичи с тяжёлым кряхтением перевернулся на спину, почувствовав, как кто-то тычет его палкой в бок. Протерев кое-как грязными руками лицо, он распахнул глаза. Над осевшим в руинах городом сияла белая Луна, ярко выделяющаяся на ясном, усыпанном звёздами небе. Голова гудела от удара, однако вокруг было гораздо тише, чем раньше. — Очнулся, — резюмировал хмурый голос у левого уха. Прекрасный вид на ночное небо перекрыла голова того самого вампира, который вытащил Ханагаки на площадь. — Что вы… — парень резко отпрянул и на локтях попятился. — Мы тебя не убьём, — как-то устало пояснил тот. — Глава приказал. — Май… Манджиро Сано? — Откуда ты знаешь его имя? — нахмурился вампир. Такемичи осёкся и мысленно прикусил себе язык. — Я слышал, как кто-то говорил, — солгал он. — Ладно, неважно, — отмахнулся бессмертный. — Вставай, пойдёшь с нами. Вас таких осталось всего четверо… Он развернулся и ушёл прочь, и брюнету ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. Мир на земле разительно отличался от восхитительного неба. Вокруг летал пепел, дома превратились в залитые кровью руины. Кое-где ещё догорал огонь. Площадь была усеяна трупами. И смертных, и вампиров. В свете Луны пылинки казались похожими на снег. Такемичи поёжился от холода, который почувствовал только сейчас. Он огляделся и заметил у руин одного из домов троих понурых смертных. Один из них был ранен, двое других останавливали ему кровотечение. Все были парнями примерно одного возраста. Вампир, не оборачиваясь, указал юноше на их компанию, приказывая присоединиться. Но Ханагаки не мог пошевелиться. Взгляд наткнулся на высокого блондина с косичкой. Его тело лежало на обломках крыши в неестественном положении, а от лица и груди осталась одна грязно-кровавая каша. Только внимание брюнета привлёк не труп легендарного вампира, а фигура того, кто стоял над ним. Развевающийся на ветру чёрный плащ с рубинами, безумно бледная кожа и пепельные волосы, точь-в-точь подходящие по цвету к пеплу в воздухе и на земле. Такемичи не мог отвести от него взгляда. Казалось, Луна светит только на Манджиро, как на главного актёра спектакля. А сам Глава Северного Клана неподвижен и внешне спокоен. Но смертный почему-то был уверен, что смерть блондина, названного Дракеном, затронула его до глубины души. — Эй, смертный! Туда иди! — крикнул вампир в круглых очках. Но парень не слышал. Он не слышал вообще никаких обычных звуков: голосов, треска пожара, стонов боли и шагов. Но слышал движение пыли, слышал тихое мелодичное пение Луны. И что-то непонятное, похожее на свистящий рой. Так свистят пролетающие в воздухе ножи. Очень медленно Майки повернул голову в сторону Ханагаки, встретившись с ним взглядом. И парень в то же мгновение ощутил, как проваливается в Бездну чёрных глаз. Он рухнул на колени, не в силах отвернуться. Впоследствие юноша не мог бы точно сказать, сколько они смотрели друг на друга: то ли вечность, то ли всего пару секунд. Но потом Сано медленно отвернулся и скомандовал: — Домой.