***
Баджи с настоящим благоговением слушал ровный стук сердца и размеренное дыхание своего смертного. Тот тихо сопел, уткнувшись носом вампиру в шею и вцепившись тонкими пальчиками в чёрные волосы. Кейске уже более уверенно прижимал к себе Чифую и мягко, невесомо поглаживал его, будто всё ещё пытаясь успокоить. Но на поцелуи, даже самые нежные и невинные, он не решался. На это нужно получить разрешение. — Он был у меня весь, без остатка, — прошелестел в тон волнам за окном черноволосый. — Я так думал. И, даже если он что-то ко мне чувствовал, то душа его мне не принадлежала. Её он оторвал от тела и продолжал стремиться прочь. Теперь у меня нет ничего, и начинать нужно именно с души. — А о чужих душах ты не думаешь? — послышался вдруг снаружи мелодичный, будто насмешливый голос. Этот голос никогда не менялся. Баджи инстинктивно наклонился, закрывая собой Мацуно. За окном, ухватившись за выступы в разваливающейся стене, висел Ханемия. — Ты… — прошипел черноволосый. Полуночный гость прижал палец к губам, недовольно покачал головой и прошептал: — Тише, тише… Смертного своего разбудишь. — Можно сказать, ты беспокоишься о нём больше всех! — тоже понизил голос Кейске. Благо, вампирский слух позволял говорить друг с другом тихо даже на таком расстоянии. — Так и есть! — улыбнулся Казутора и перехватился одной рукой за решётку. — Он жив и здоров благодаря нам с Шуджи. Одинокий Волк прищурился и окинул повисшего на стене, как мартышка, вампира. — Это меня и волнует… — протянул он спустя какое-то время. — Вы оба прекрасно знаете, кто такой Чифую на самом деле. И то, что он точно не избавит Манджиро от проклятья. — Да уж… Тут что-то не совпадает… — Чего вы оба добиваетесь? Ханемия притворно вздохнул, всем видом показывая нежелание рассказывать, но всё же заговорил: — Видишь ли… Не все хотят смерти Сано. Таких совсем немного, но они есть. — Не верю, что ты стал бы напрягаться чтобы спасти чью-то жизнь, – перебил его Баджи. Казутора не сдержался и громко хмыкнул. Все фальшивые эмоции слетели, и теперь в жёлтых глазах горел азартный огонёк. — Мне плевать, проживёт Манджиро ещё сто лет или только месяц. Про Ханму не зарекаюсь. Я же… — Месяц? — вновь выцепил интересное черноволосый. Его собеседник скривился от того, что ему не дали договорить. — Ты же не думаешь, что смертного нужно убить просто так? Кисаки не действует в одиночку. Ритуалистика — штука сложная. — И он хочет убить именно Чифую?! Я забираю его отсюда! От негодования волосы Кейске, которые спящий блондин не держал в руках, взвились и переплелись в жгуты. А Казутора перехватился уже обеими руками за железные прутья и прислонился к ним лицом. Из его рта вырвался смешок. Он воскликнул: — Кто ж тебе позволит! Я знал, что ты захочешь сбежать со своим смертным. Но теперь… Предпримешь попытку — я сдам. — Значит, сначала придётся убрать тебя, — прорычал сквозь сжатые зубы Баджи. — Тогда сдам прямо сейчас. От меня не убудет, — мстительно прошипел Ханемия и принялся слезать с башни. Волк дёрнулся и тут же окликнул его: — Стой, Тора! Я не стану сбегать! — он сам знал, что это ложь, но уже усвоил, что нужно быть осмотрительнее. Даже со старыми друзьями. — Превосходно, — улыбнулся Казутора, возвращая руку на место. — Я не расскажу, что ты ходишь к этому смертному. Но ты будешь мне должен, Баджи. Тот быстро кивнул и осторожно поправил спадающую на глаза чёлку Мацуно, прошептав ему на ухо одними губами: — Я не дам тебя в обиду. Ни себе, ни кому бы то ни было ещё. Другой вампир, глядя на сжимающих друг друга в объятиях партнёров, молча закусил губу. Быстрыми, дёргаными движениями он перехватился за выступы в камнях и полез вверх. Оказавшись на самом верху разрушенной башни, Казутора пробормотал: — Ты будешь мне должен, Баджи. Я же здесь только ради тебя.***
Проснулся Чифую далеко за полдень, и первым, на что он обратил внимание, был пейзаж за окном. Парень сразу же повернулся к высокому решётчатому окну и, увидев там только края серых туч, лёг обратно. Только спустя несколько секунд до него дошло, что солома под затёртым покрывалом не колется. Блондин резко сел и заметил, что весь замотан в огромный подбитый чёрным мехом изнутри плащ. В голове всплыли воспоминания с ночи, по началу промелькнувшие в памяти, как сон. Медленно и боязливо Мацуно поднял голову и тут же пожалел об этом. В том самом углу, где сидел вчера сам юноша, обнаружился свернувшийся в клубочек чёрный кот. Против воли юноша улыбнулся. Баджи спал. И это было так странно и неожиданно, что не могло не вызвать улыбку. Но Чифую тут же себя одёрнул. Он ощущал себя слабым перед лицом того, кто когда-то сделал ему больно. Они оба утопили друг друга в боли. И смертный всё ещё жалел, что доверился вампиру. Кот в углу сонно потёрся носом о лапку и, зевнув, потянулся. Мацуно замер, не решаясь даже вздохнуть. «А в таком виде он даже милый», — подумал парень, восхищаясь тем, как изящно Кейске выпустил коготки. Он, казалось, размял даже хвост. И только теперь раскрыл свои бордовые глазки. Кот развернулся и прошёлся вдоль стены, прижимаясь к ней спиной, а потом остановился и поднял ушки. Потом повернул голову и уставился на застывшего Мацуно. Они продолжали завороженно смотреть друг на друга, пока Баджи в один прыжок не оказался на подстилке возле юноши. Тот напрягся всем телом и остался сидеть неподвижно, глядя прямо перед собой. Кот медленно подошёл ближе и сел, положив пушистый подбородок на бедро блондина. — Я хочу с тобой поговорить, Баджи, — проговорил Чифую спустя какое-то время, удивляясь тому, как странно всерьёз обращаться к коту. Вампир только моргнул и тут же превратился, заставив парня вздрогнуть, когда маленькая ушастая мордочка на ноге сменилась большой, наглой и длинноволосой. Кейске сначала улыбнулся, но, увидев настороженность на лице Мацуно, быстро сел и немного отстранился. — Прежде чем ты выгонишь меня и из этой камеры, и из своей жизни, предупреждаю тебя: я, конечно, уйду, но… Позволь мне хотя бы защитить тебя. Смертный озадаченно нахмурился, а потом пробормотал себе под нос: — Я не собирался тебя выгонять… — Не собирался? — Баджи… — Чифую глубоко вздохнул, успокаиваясь. — Мне сейчас тяжело даже смотреть на тебя… Но! Я сожалею о том, что сказал тебе в ту ночь… И о ноже сожалею, и о том, что лгал так долго… Тонкие брови вампира поползли вверх, он схватил руку парня и прижал её к своей груди. — Молчи. Не смей извиняться. И так до конца жизни будет вспоминаться та ночь… Мне будет достаточно уже того, что ты не будешь меня ненавидеть. — Я думал, что ненавижу тебя… — признался Мацуно и осторожно отнял руку. На лице вампира отразилась досада, но он даже не попытался противостоять. — Но тогда, оказавшись в этом чёртовом кроваво-огненном аду, понял, что это не так. Если честно, я уже не знаю, что чувствую по отношению к кому бы то ни было. У меня нет сил ненавидеть. Баджи коснулся кончиками пальцев бледной щеки блондина и нежно погладил. — Мне жаль, что тебе довелось с этим столкнуться, — тихо проговорил он. — Я так хотел тебя от этого оградить… — Да уж, теперь понятно, почему ты решил меня запереть, — невесело хмыкнул Чифую. — Но это уже неважно. Теперь я здесь. — Мы здесь, — мягко поправил черноволосый. Смертный на это только с сомнением приподнял бровь и заметил: — Ты можешь уйти в любой момент. — Это последнее, что я сделаю, какая бы опасность тебе не угрожала, — покачал головой Кейске. — Знаю, ты сейчас мне не веришь. Но я сделаю всё, чтобы это изменилось. Юноша вздохнул, притянул колени к груди и, отвернувшись в противоположную от вампира сторону, пробормотал: — Ты это уже говорил… И чем оно закончилось? — Закончилось тем, что я потерял контроль и сломал тебя, — пробормотал себе под нос Баджи. А затем одним рывком пересел напротив парня и обхватил руками его колени, заглядывая ему в лицо. — Знаю, что нет смысла говорить, что всё понял и никогда больше не причиню тебе боль! Но умоляю, просто держи в голове, что я на твоей стороне. Я всегда буду на твоей стороне, Чифую. С губ Мацуно сорвался прерывистый вздох, и он, наконец, взглянул вампиру в глаза. Тёмно-алое, тягуче кровавое озеро, едва различимые сейчас огни, идущие из самой глубины зрачков… — Я не чувствую твоего запаха… — выдавил из себя блондин. — Потому что я пытаюсь быть с тобой честным без помощи чего-то, что окажет на тебя влияние. Я хочу, чтобы ты мне поверил. Парень медленно и понятливо кивнул, так же медленно поднялся и встал в центре комнаты перед так и оставшимся на полу вампиром. — В таком случае я хочу знать четыре вещи, — твёрдо заявил он, собравшись с силами и, видимо, приняв решение. — Что вообще такое произошло в это Полнолуние? Что я здесь делаю? Где мой друг Такемичи Ханагаки? И куда пропал мой кинжал? Баджи сначала застыл, с удивлением уставившись на Чифую, а потом рассмеялся. — Ты прекрасен, — проговорил он сквозь смех и тоже встал на ноги. — Но так воинственно подскакивать было необязательно. — Помолчи, — буркнул юноша и сел обратно. Вампир тем временем начал расхаживать по комнате и объяснять: — Когда мы с тобой только встретились, я узнал, что в вашем городе живёт Видящий. Меня это сразу насторожило, и я наведался к Такаши Мицуе в гости. Тот рассказал мне об опасности, что грозит тебе в Полнолуние, и я, недолго думая, забрал тебя. И только потом догадался, что опасность представляет Ночь Охоты. Особенная ночь, в которую вампиры одного Клана собираются и уничтожают одну деревню. Единственным Кланом, который мог бы покуситься на ваш городок, был Северный Клан, в котором когда-то состоял и я сам. — Ты знаешь всех этих вампиров?! — воскликнул Мацуно. — Нет конечно. Но я знаю Ханму. Того вампира, который тебя похитил. И некоторых других. Я знаю Главу и самых старших, если обобщать. Остальные присоединились уже после моего ухода… В голове у Чифую вспыли воспоминания о трагичном рассказе Баджи о них самих, и он смущённо отвёл взгляд, вспоминая, что успел наговорить черноволосому об этом. Это явно было ошибкой, даже если сам смертный и не верил в эту историю до конца. — Когда ты ушёл… — вампир запнулся, но быстро взял под контроль свои эмоции и продолжил: — Я отправился к Главе и попросил его не трогать тебя и твоего друга. Он согласился. И не трогал… Но в ту ночь Кисаки Тетта, вампир в очках, устроил мятеж, в ходе которого был убит и заместитель Главы. Кен Рюгуджи… Какого чёрта, Дракен? — его голос сорвался на шёпот. — Он был твоим другом? — осторожно спросил Мацуно. — Когда-то давно… — кивнул вампир. — Он просто был одним из лучших. Тех, кто помнит честь, уважает сородичей и смертных. — Мне очень жаль… — Нет, — Кейске покачал головой, стряхивая оцепенение, и легко улыбнулся, — он умер за Майки и свой Клан. Его смерть была правильной. Надеюсь, Сано это понимает. — Сано? Это Глава? — Да, Манджиро Сано. Сильнейший вампир из тех, что я встречал. Он много страдал и страдает до сих пор. — Такемичи сейчас у него? — глаза Мацуно загорелись в волнении. Баджи снова кивнул и усмехнулся. — У него. Но только то, что я о Майки хорошего мнения, не гарантирует безопасность твоего друга, — он вздохнул и задумался. Помолчав немного, продолжил: — Тот, кто поймёт Главу, сможет его победить. А зовут его Непобедимым не просто так. На нём проклятье. Я плохо знаю подробности и составляющие самого ритуала, но ты здесь именно из-за этого проклятья. Пока это лишь мои догадки, но твой друг — тот смертный, которому под силу снять это проклятье. От его жизни зависит жизнь Манджиро. — То есть, — блондин отвёл взгляд и закусил кончик пальца, — если убить Такемичи, то умрёт и этот Глава? — Почти. Мне уже намекнули, что нужно нечто большее, вроде ритуала. Именно для этого ритуала ты здесь. — Что? Какое я имею отношение к проклятью? — Вот именно! Никакого! — Баджи снова зарычал, сжал руку в кулак, помахав им в сторону кого-то неизвестного. — И я собираюсь выяснить, чего хотят… Снаружи раздался громкий крик ворона. И смертный, и вампир напряглись и обернулись в сторону окна. Ворон крикнул снова. Пронзительно долго, словно звал на помощь. — Что это, Баджи? — Ничего не говори. Если вдруг кто-то придёт, то не упоминай о нас. Мы не знакомы, ты не слышал ни обо мне, ни о вампирах в принципе. Не перечь и не груби, но и не бойся. Незачем им видеть твою слабость. Я на твоей стороне. Если придётся, переубиваем всех. — Баджи! Вампир схватил свой плащ, всё ещё лежащий рядом с Чифую, накинул на себя и обернулся в кота. Затем отошёл на середину комнаты, планируя разбежаться, но вдруг остановился. Повернулся к юноше и, быстро ткнувшись носом в его ладонь, в один прыжок исчез за решётками на окнах. А Мацуно снова остался один, вынужденный только гадать, когда черноволосый вернётся. Парень внезапно почувствовал себя совершенно одиноким и беззащитным.