RED

Сан задержался в отделе с хлопьями, руки стали липкими. Краем глаза он заметил человека, одетого в чёрное, с рукой, спрятанной в кармане. Этот мужчина вместе с четырьмя другими следовал за ним с тех пор, как только он вошёл в продуктовый магазин. Сан вял пачку на рандом и бросил в тележку. Ему даже не нравились именно эти хлопья, но это было уже не так важно. Когда он прошёл мимо своего преследователя, внутри него нарастало напряжение. Сан был напуган, что на самом деле было иронично, потому что он никогда по-настоящему не ценил свою жизнь... Но не волноваться о смерти — это не то же самое, что быть готовым оказаться похищенным и подвергнутым пыткам, подумалось ему. Рука зависла над ожерельем, но, покачав головой, Сан решил не нажимать на кнопку кулона. Он не хотел, чтобы в этот раз Сонхва был впутан в ситуацию. По крайней мере, Сан предпочёл бы, чтобы похитили его одного. Его начало утомлять бегство от этих людей. Сан встал в очередь, чтобы оплатить продукты — их было немного, потому что он никак не мог сосредоточиться на затаривании с такой угрозой на хвосте — но чья-то рука схватила его за бицепс. — Сан? Он обернулся, искренне испугавшись, пока его взгляд не упал на Кан Ёсана. Последний натянуто улыбнулся. Сан мысленно проклял Сонхва за то, что он не сказал ему, что цели их миссии живут рядом. Это было то, что могло их выдать. — Не хочешь потусить вместе? Сан усмехнулся, осторожно заглядывая Ёсану за плечо, где его ждали двое других мужчин. — Извини, у меня есть некоторые планы. Но я в любом случае рад снова тебя увидеть, — ответил он с широкой ухмылкой. Слегка склонив голову, он повернулся к остальной части очереди. Он не стал бы втягивать в это и другую организацию. — Хей, Сан... — настаивал Ёсан. Старший подошёл к нему на шаг и приблизил свой губами к уху Сана. — Ты знаешь, что за тобой следят? — прошептал он, положив руку на плечо младшего, чтобы сделать позу более естественной. Сан стиснул зубы. Значит, Ёсан заметил... — Да. — Ты знаешь, насколько они опасны? Младший кивнул со слабой ухмылкой, положив коробку хлопьев, пакет молока и три яблока на прилавок, чтобы кассир пробила их, так как уже подошла его очередь платить. — С тобой всё будет в порядке? Сан немного поколебался, но сам удивился, когда покачал головой, и на его губах появилась грустная улыбка. Нет, скорее всего, нет, но тебя не должно волновать. — Тогда пойдём. Совсем немного, чтобы они оставили тебя в покое, хорошо? Это небезопасно. — Я могу с этим справиться. — Я настаиваю. Если только я не причиняю тебе неудобств. На самом деле Ёсан был не из тех, кто доставляет дискомфорт хоть кому-то. Вот так они и оказались в кафе: Сан потягивал чёрный кофе, а другой странно смотрел на напиток, глотая горячий шоколад. — Как ты пьёшь такой чёрный? — Горечь будит меня лучше, чем кофеин. Старший весело хихикнул. — Четыре часа дня, Сан. Ты всё ещё просыпаешься? Он улыбнулся в ответ, но счастья в этой улыбке не было. Сан не ответил. Честно говоря, он не спал прошлой ночью. Ему приходилось следить за Сонхва, который собирался заключить сделку с информатором. — Ты выглядишь встревоженным. Это первый раз, когда они следили за тобой? — Я в порядке, правда. И вот так Ёсан и Сан лгали себе, пока солнце не начало садиться. Разговор о повседневной жизни в школе. На работе. По иронии судьбы Сан ценил общение со старшим, даже когда знал, что речь в основном идёт об откровенной лжи. Это отвлекает, предположил он. А затем ложь медленно превратилась в полуправду, пока Сан не смог найти правду не только в словах Ёсана, но и в своих собственных словах. Обсуждение каких-то случайных тем, периодические смешки. Вбрасывание анекдотов и шуток. — Ты кажешься очень-очень близким со своими друзьями. — Ага. Я имею в виду, я не знаю, были ли у тебя когда-нибудь такие друзья, но они как семья, понимаешь? — Да, я понимаю. Это было и ложью, и правдой, потому Сан не мог вспомнить, что такое настоящая семья, но его лучшим предположением было то, что Сонхва, Уён и бабушка были его семьёй. Может быть, и Чонхо. — А ты? У тебя есть близкие друзья или ты действительно таинственный одиночка? — спросил старший. — Всё очень сложно. — Понял. Ёсан вздохнул, стукнув пустой чашкой по столу. — Хочешь, я отвезу тебя домой? Я вижу, что ты всё равно не в настроении быть здесь. — Это не так, я- — Сан, всё нормально. Я просто хочу сказать тебе, что если ты... в плохой ситуации, то я могу тебе помочь, хорошо? Давай не будем здесь задерживаться, ты выглядишь уставшим. Он встал, и Сан сделал то же самое, руки дрожали от кофеина. Дорога домой была короткой и тихой, но достаточно комфортной. Ему казалось, что он знал Ёсана очень, очень давно, погруженный в созданную им иллюзию. Сан назвал фейковый адрес. — Береги себя и ложись спать пораньше, ты выглядишь совершенно разбитым из-за недостатка отдыха. Он помнил об этом, когда двинулся к своему настоящему кварталу — только когда Ёсан скрылся из виду. Когда Сан вошёл в квартиру, Сонхва сидел за кухонным столом, вокруг лежала куча бумаг, и он лихорадочно что-то печатал на своём ноутбуке. Его глаза были опущены, живость давно скрыта под тёмные кругами. Его волосы были в беспорядке, как и одежда — белая рубашка с пятнами от кофе и старые спортивные штаны. Увидев, как друг так усердно работает, Сан понял, насколько они теперь сломлены, и задумался, можно ли с этим что-то сделать. Они потеряли связующего в их команде. По-видимому, единственного, кто мог удержать их в здравом уме. — За мной снова следили утром, — пробормотал Сонхва, всё ещё вглядываясь в графики, занимающие большую часть его экрана. — За мной тоже. Его глаза отвлеклись от своей задачи, бросив краткий взгляд на младшего, будто бы убедиться, что его не проткнули копьем или чем-то подобным. — Я решил вести учет каждого случая, когда за нами следят. Дата, время, место и сколько из человек. О, и если ты заметишь кого-нибудь знакомого. Тетрадь на диване. — Но зачем? — Это выходит из-под контроля. Если это станет действительно опасным для жизни, мы можем отправить эти записи в полицию. Простой поиск по камерам, и они найдут их. — Сонхва, это ещё и означает, что власти займутся нами. — Либо так, либо нас похитят. — Хён! Мы сядем в тюрьму! — Возможно, мы это заслужили. — Да, но тюрьма также будет означать, что организация, за которой мы охотимся, будет продолжать делать то, что она делает, пока полиция не решит, что они больше не боятся. Я не сяду в тюрьму, пока не сядут они. Сонхва вздохнул, усмехнувшись. — Как бы то ни было... Ты прав... — Какую статистику ты изучаешь? — Число людей, похищенных ими по месяцам. И количество случаев, перечисленных полицией. Может быть, восемь из них были официально признаны. Все случи были закрыты за недостатком доказательств. Связь с организацией была слишком низкой, чтобы получить ордер. Если мы найдём подробности о паре дел, то, возможно, это сработает. — Где нам их искать? — Без понятия. Думаю, что нашим лучшим выбором остаётся Хонджун. — Хорошо... — согласился Сан. — Думаю, скоро возьму несколько выходных. Сонхва посмотрел прямо на него и натянул роботизированную улыбку. Он устал. Слишком устал, чтобы задавать вопросы и отвлекася от ситуации, в которой они застряли. Тем не менее, младший решил объясниться. — Мой двоюродный брат написал мне недавно... Он поссорился со своей мамой и хочет ненадолго выбраться из своей комнаты, но он боится снимать комнату в мотеле один, — усмехнулся Сан. — Может быть, поеду к нему через несколько дней. — Хорошо, не забывай об осторожности... Следи, чтобы не было хвоста. Скажи мне, когда ты вернёшься, хорошо? — Конечно. Не нужно беспокоиться. Беспокойство было специальностью Сонхва. Сан не мог его винить. Возвращаться в Намхэ было немного странно. Неуместно. Сану не очень нравилось это место, но если Чонхо нужна была чья-то компания — и деньги, что Сан знал, — тогда он готов сесть на этот автобус. Чонхо моложе всего на год, но, в отличие от своего кузена, он всё ещё усердно учится, чтобы найти хорошую работу. Несмотря на то, что он вырос нормальным образом, он всё же привязался к Сану с тех пор, как они были детьми. Старший заботился о нём почти инстинктивно, и невольно, позже, это и сделало Чонхо гиперосвёдомленным о семейном положении его кузена. Чонхо был первым, кто сказал их дедушке, что мама Сана доставляет проблемы. Они не очень часто разговаривали друг с другом, но были близки. Такая близость, которую можно было обрести, только едва увидев друг друга. Когда Сан подъехал к мотелю, младший уже ждал его, сидя на обочине. — Ты такой ребёнок, — насмешливо ухмыльнулся Сан, поднимая Чонхо на ноги и обнимая его за плечи. — Пошли снимем комнату. И, как обычно, они сидели на потрёпанной кровати, бок о бок, и говорили обо всём, что их раздражало в жизни. У них была привычка выплескивать разочарование, гнев, усталость от повседневной жизни, но никогда не плакать. — Ты так и не рассказал мне об Уёне получше. Как у вас? Ты всё ещё влюблён? До сих пор. Пока Сан не услышал эти слова, вернувшие его в Ильсан, где жизнь была измотана отсутствием кого-то рядом. Пока он не распластался на кровати, глядя в желтоватый зернистый потолок. Пока слёзы не начали печь глаза, заставляя их покраснеть. Пока он не решил, что действительно должен принять это, потому что зацикленность на своих чувствах ничего не изменит. — Он умер, Чонхо. Чонхо не выглядел удивлённым, хотя он определенно был удивлён. — И от этого так больно. Что было хорошо в Чонхо, так это то, что он всегда знал, когда говорить, а когда слушать. Он никогда не осуждал, всегда, казалось, понимал. У Чонхо было золотое сердце. И что ещё было приятно в таких ночах, проведённых в номерах мотелей за разговорами, так это то, что они не были обязаны разговаривать. Итак, мало-помалу Сан говорил по чуть-чуть, предложение за предложением, выплескивая, как ужасно он чувствовал себя из-за всего произошедшего. А когда говорить больше было нечего, он вытер набежавшие слёзы, которые не мог сдержать, и ему стало жаль. Он не хотел жалости. Сан слишком хорошо осознавал свой негатив, стыдясь того, что он преследует его повсюду, куда бы он ни пошёл, и боялся, что это испортит настроение всем остальным. С Чонхо было комфортно. Иногда он был настолько нейтрален, что, казалось, ничто не могло на него повлиять. — Перестань, хён. Ты превращаешь свои воспоминания об Уёне в грустные. Не нужно этого делать. Ты был счастлив с ним. Будь счастлив, думая о нём. Цени те времена, которые ты провёл с ним, и обязательно помни об этом. Ты всегда называл его своей родственной душой, чёрт возьми... Зачем ты делаешь себе больно? Сан подумал, что Чонхо прав. Он отталкивал всё, что было связано с Уёном, опасаясь, что это сделает ему больно. Может быть, это было хуже всего. Потерять не только свою вторую половинку, но и все воспоминания о нём одновременно. Чтобы вырваться из тех золотых времён и оставаться скрытым во тьме, в страхе быть съеденным этим позже. — Потому что это тяжело. И больно. — Я не сомневаюсь в этом. В чём я сомневаюсь, так это в эффективности бегства от воспоминаний, которые обычно делают тебя счастливым. Он всё ещё с тобой, если ты позволишь этому быть. В голове появились слова. Они были сказаны давно, но он до сих пор прекрасно их помнил. Эти слова всегда заставляли его чувствовать себя в безопасности. Всё ещё заставляют. Я всегда с тобой, хорошо? Когда тебе страшно, помни об этом. И даже когда он знал, что Уёна на самом деле больше не может быть, они успокаивали Сана. — Спасибо, Чон. Может быть, это именно то, что ему было нужно всё это время. Возможно, Сонхва тоже был прав. — Не беспокойся. После следующих дней с Чонхо Сан почувствовал себя намного лучше. Как глоток воздуха после столь долгой нехватки кислорода. Но в какой-то момент ему нужно было вернуться домой и помочь Сонхва справиться с довольно критической ситуацией, в которой они оказались. — Мне нужно уехать сегодня вечером. — Может, тогда выпьем? Сан нахмурился, недовольный предложением. — Ты знаешь моё отношение к выпивке... — Пожалуйста... Мы никогда не пили вместе! Да ладно, ты выпил хотя бы каплю алкоголя в своей жизни? Молчание старшего заставило Чонхо закатить глаза. — Хорошо, тогда мы точно выпьем. — Чон... — Почему ты боишься? Ты не станешь таким, как твой отец, только из-за пары рюмок. Всё будет хорошо и расслабляюще, окей? И это было, действительно. Всё было хорошо, пока Сан не сел на автобус до Ильсана и не почувствовал тошноту, скручивающую желудок. Недостаточно, чтобы на самом деле стошнило... Достаточно, чтобы чувствовать себя некомфортно. Сан прижал к груди две бутылки с водой, которые дал ему Чонхо, и прислонился головой к окну. Было не только непроходящее головокружение, но и специфическое обострение чувств. Он слышал, как женщина тихонько похрапывает несколькими сиденьями позади, а ребенок плачет на руках у матери, и как несколько подростков разговаривают, и громкий рёв мотора автобуса, и дождь, тарабанящий по крыше. Сан выпил полную бутылку воды, прежде чем уснуть, ударяясь головой об окно при каждой кочке на дороге. Когда он проснулся, от лёгкой, но постоянной пульсации за глазами, застонал. — Чон, задница ты, расслабься, — проворчал он своему двоюродному брату, несмотря на то, что его там не было. Он вздохнул, отправив сообщение Сонхва, сообщая тому, что уже в пути, а затем снова заснул. Когда Сан вышел из автобуса, дождь утих, перейдя в морось. Атмосфера была плотной, воздухом едва можно было дышать. Сан мог сказать, что это было не только из-за влажности. Что-то было странное. Неправильное. По его позвоночнику пробежала дрожь. Он остался один на парковке, все уже ушли. Тем не менее, Сан всё ещё чувствовал себя некомфортно. Поэтому он прислушался к своему инстинкту и направился домой, так быстро, как только мог... что на самом деле было медленно. Очень медленно. Всего через десять минут ходьбы он замер на месте, оглядываясь через плечо. Его преследовали. Его преследовали. Слова эхом отдавались в глубине его сознания, и потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить это. Достаточно долго, чтобы трое мужчин подошли поближе, хотя, похоже, особо они не торопились. У них не было причин торопиться: на улице никого больше не было в такой час, в этой части города. Только Сан, они и, может быть, некоторые члены другой организации — их присутствие не особо бы что изменило. Когда пьяный мозг Сана наконец осознал всю опасность, в которой он оказался, он снова пошёл. Но его шаг был медленным, шаги были почти прямыми, и он неустойчиво стоял на ногах. Его сердце теперь билось ещё быстрее, стучало в висках, а головная боль становилась всё сильнее. Внезапно Сан не мог вспомнить дорогу домой, хотя знал, что до него не было и квартала. Он свернул на улицу, а потом понял, что это переулок; тёмный и окаймленный вонючими контейнерами. Он громко выругался, осознавая, что попал в крайне хреновое положение, но чувствует себя бессильным перед этим. Он даже не вооружен. Он даже не трезв. Сан выругался громче, оглядываясь по сторонам, и его желудок скрутила неприятная тошнота. Он вздрогнул, чувствуя тяжесть одиночества и пытаясь найти способ защититься. Подойдя к контейнеру, Сан вытянул деревянную палку, удерживающую крышку мусорного бака открытой. Она была немного влажной, но он наплевал на это. Люди подходили всё ближе, даже не удосужившись сдерживать смех. Они издевались над Саном. Потешались над фактом его беспомощности. Пальцы Сана сжали мокрую деревянную палку сильнее, не обращая внимания на плесень, которая, вероятно, делала его мнимое оружие не таким уж действенным. Он отошёл назад, размахивая своей единственной защитой, трясясь и от холодного дождя, и от страха. Дыхание было тяжёлым, и он бессознательно зашипел, опустив глаза, борясь с головокружением. Глубокий скулёж — что-то между рычанием, стоном и сдавленным криком — вырвался из его груди, спровоцировав новый поток смеха у нападавших. Это был звук отчаяния. Человек шагнул вперёд, и Сан упал, как только поспешил отойти, оставаясь вне его досягаемости. Оцарапанные руками он ощупывал своё тело, двигаясь от живота к груди и, наконец, к шее, схватив кулон. Пальцы нажали на металл, удерживая его несколько секунд, прежде чем отпустить и позволить ему повиснуть на цепи. Сан никогда не использовал ожерелье таким образом. Он никогда не использовал экстренный вызов на нём. Обычно достаточно было указать местоположение. На этот раз он знал, уже было почти слишком поздно. — Держись подальше... — всхлипнул он, хотя из его горящих глаз не брызнуло ни слезинки. Мужчина опустился на колени прямо перед ним. Он ударил Сана один раз, два, а затем ударил его прямо в живот. Сгорбившись над землей, Сан влажно кашлянул, снова потянулся к кулону, надавил на него. Удар ногой в висок вызвал головокружение, зрение на несколько секунд затуманилось. Он отчаянно нажимал по металлу снова и снова, чередуя звонки и простые сообщения о своём местоположении. Паника поселилась глубоко в его груди, вызывая тошноту. Сан больше не мог думать. Его рука потянулась к деревянной палке, которую он выронил, и, резко взмахнув, он дважды ударил человека перед собой. Либо ему повезло, либо он просто бессознательно умелый монстр. Сан споткнулся, когда другие люди подбежали к нему, и с последним вскриком тяжело упал на землю, откатившись на метр или два. И даже не осознавая этого, он оказался на тротуаре, тяжело дыша воздухом, которого всё не хватало. Светофор на улице дальше прожигал зрачки. Слабый дождь, казалось, придавливал к земле лишь сильнее. Пальцы сомкнулись на его лодыжке, утягивая обратно в темноту. — Сан-щи?! — кто-то позвал его издалека. Внезапно рука отдернулась, и Сан отполз немного дальше от переулка, громко дыша, хватая ртом воздух. Он узнал этот голос, хотя и не был уверен, кому он принадлежит. — Какого хрена.. что- Рука Сана всё ещё держалась за кулон, холодный металл касался его ладони, когда он смотрел в сторону переулка. В полумраке стояли три силуэта, один поднял руку, направляя на него пистолет. Через секунду люди побежали туда, откуда пришли, спасаясь бегством. — Минги, следуй за ними, — произнес тот же голос. Названный мужчина повиновался. Увидев, как его поглотила тьма, Сан сгорбился над землей, выблевав весь выпитый алкоголь, а ещё и парализующий страх, приклеившийся к его внутренностям. — Блять, что, чёрт возьми, случилось... Тебе больно? Сан посмотрел на обладателя голоса и не сразу узнал его. — Ё-Ёсан? Через полчаса он уже сидел на чужой кровати, ему было слишком неловко плакать, но он был на грани этого. Дыхание всё ещё было неустойчивым. Он уже скучал по Чонхо, который на несколько дней стёр все его проблемы. Пару ран на его лице Юнхо аккуратно обработал. В комнате повисла тяжёлая тишина, не оставившая мест для обсуждения. Сан узнал мальчика, с которым танцевал будучи подростком. Узнал ли Юнхо его тоже, он не уточнил. Может быть, лучше не зацикливаться на таких бесполезных воспоминаниях. Погруженный в свои мысли, Сан на несколько минут остался один. Ему казалось, что он забыл что-то действительно важное, но не мог вспомнить, что именно. Голова болела с каждой секундой, проведенной в мыслях об этом. Когда Ёсан вернулся в спальню со стаканом молока, Сан почувствовал себя ребёнком, о котором заботятся. Вроде как обузой. Ему это не понравилось. — У тебя ведь непереносимость лактозы, верно? — Нет, — пробормотал он слишком тихо, чтобы его голос можно было назвать хотя бы шёпотом. — Я... я люблю молоко после алкоголя. Странная привычка, знаю, — нервно усмехнулся Ёсан. Сан никогда не слышал, чтобы он звучал так неловко. — Это были те же люди, что преследовали тебя в прошлый раз, верно? Сан вздохнул, желая, чтобы слёзы не потекли после этих слова. Он был в отчаянии и мучительно устал. Сан надеялся, что это не заметно. — Да. — Ты знаешь, кто они? — Да. — Ты знал, что за тобой следят? — Ага, — усмехнулся он. — Тебе лучше пойти в полицейский участок завтра утром. Они должны быть в состоянии найти улики по камерам. — Конкретно в этом районе нет работающих камер. В некоторых случаях полиция не может помочь. Ёсан вздохнул, качая головой. — Конечно, они помогут тебе, Сан. — Может быть, — только промямлил он, свесив голову, ни на йоту в это не веря. Насколько Сан знал, арестуют именно его. После недолго молчания Ёсан встал со своего места на кровати, заправив прядь волос Сану за ухо. — Дам тебе поспать. Давай поговорим обо всём завтра. С тобой всё будет в порядке? Глаза Сана открылись, остекленевшие. Пара слезинок потекли по его щекам. Тело было немного онемевшим, не поддавалось контролю. — К-кажется, меня сейчас стошнит. Он скарабкался с кровати — с помощью Ёсана, чтобы нигде не ушибиться по дороге — и заковылял в ванную, падая перед унитазом. Только когда его вырвало желчью, он позволил себе встать и вернуться в спальню — или, скорее, позволил другому мужчине выдержать свой вес. Под взглядами Минги и Хонджуна Сан чувствовал себя жалким. Он не расслабился, пока дверь закрылась. — Хочешь, чтобы я остался здесь? — спросил Ёсан, подтыкая под него одеяло. — Я хочу спать чёртову вечность, — пробормотал он, игнорируя всё остальное, кроме комфорта после такой ночи. Это не избавило его от тянущего чувства тошноты, но расслабило тело, одеяло заключило тепло в его сердце и освободило напряжение в каждой мышце. Его нос уткнулся в простыни, вдыхая лёгкий аромат кокоса. — Хорошо. Что бы ни случилось, я помогу тебе, хорошо? Давай разберемся с этим завтра утром. А пока отдыхай. Сан задумался о причине такой доброты. Должна быть причина. Тем не менее, не показывая никаких скрытых намерений, старший сел на пол, спиной к стене, играя в игры на своем телефоне, чтобы убить время. Несмотря на то, что его мысли были нечёткими, полубессознательным, Сан заснул только спустя несколько часов. Когда он проснулся, Ёсан легонько тряс его за плечо. — Эй, твой телефон довольно долго гудит. Подумал, что это может быть важно. Сан застонал, его конечности стали тяжелее, чем когда-либо, но всё же взял то, что ему дали. Он явно проигнорировал охватившее его замешательство относительно того, где он был и почему, и ответил на звонок. — Что вам нужно? — Сонхва всхлипнул, его голос звучал очень устало и отчаянно. — Что угодно. Я дам всё что вам, блять, угодно... только не делайте ему больно. Сану пришлось подождать несколько секунд, пока в его головое не сложатся кусочки головоломки. Почти минуту спустя его накрыла волна смешанной паники и понимания. Былой ночью он десятки раз нажимал на кпонку экстренного вызова и не сказал Сонхва, что теперь он в безопасности. Вот что он забыл. — Блять, хён, прости, — услышал он собственный ломкий голос. — С-Сан-а?! — прохрипел старший, слишком громко для головной боли Сана, но терпимо. — Да, это я. Я в безопасности. Всё хорошо. Прости. — Что... что, чёрт возьми, с тобой произошло? Я думал... я думал, что ты у них! Я подумал- Сан, ёбаный блять свет! Это экстренная кнопка, а не- — Я знаю, знаю, прости, я знаю. Они преследовали меня, но... Кто-то помог мне и вернул меня в безопасное место. — Боже, ты в порядке? — Я в порядке, меня почти не тронули. Я расскажу тебе позже. Сонхва вздохнул достаточно громко, чтобы Сан услышал это, и напряжение тут же спало. Он всё ещё плакал, всхлипывал и сопел. Младший чувствовал себя ужасно из-за этого. — Блять... Ладно. Хорошо. Ты где? Мне забрать тебя? — Всё в порядке... я у Кан Ёсана. — Нам стоит сейчас беспокоиться о том, что миссия может провалиться? — Да, хён. Не глупи, теперь я в порядке. Я пойду куда-нибудь и пришлю тебе своё местоположение, хорошо? После последнего прощания и обещания быть в порядке они закончили разговор. Он совершенно забыл о том, что находится на задании. Сан чувствовал на себе взгляд Ёсана. Он слишком устал, чтобы придумывать какую-то изобретательную ложь, но он точно не мог уйти без хоть каких-либо объяснений. — Всё очень сложно, Ёсан. Не думаю, что ты хочешь слушать всю историю. — Тогда ладно. Ты согласен вместо этого ответить всего на пару вопросов? Младший пожал плечами. Это было воспринято как "да". — С каких это пор тебя так регулярно преследуют? — Полгода, может, чуть больше, но раньше это было реже. На самом деле, всё началось спустя пару месяцев после смерти Уёна. — Что ты сделал, что они так стремятся поймать тебя? Было сложно объяснить, не раскрывая Сонхва или его нынешнюю работу. — Я спешу к другу... У него такая работа, и меня втянули в это после того, как я влез не в свои дела. Что вовсе не было ложью… Просто обстоятельства немного отличались от того, как он их описал. — Значит, ты теперь в организации? И кто он? — Не совсем. И он... — Сан дрожащим голосом вздохнул. — Чон Уён. Ёсан, казалось, копался в глубине своего сознания, и вспышка узнавания зажгла его радужки. — О, так ты, должно быть, знаешь Сонхва? — Пак Сонхва? Я знаю его имя, — вздохнул Сан, и его голос становился всё тише и тише. — Есть ещё вопросы? Выражение лица старшего больше не было бесстрастным, странное выражение на несколько секунд исказило его черты. — Тебе нужна помощь? Голос Ёсана был тихим, деликатным. Он звучал так, будто ему не всё равно, и Сану было неловко из-за этого, потому что он всего этого не заслуживал. Вместо этого он заслужил ситуацию, в которой уже погряз по уши. — Какого рода помощь? — осмелился он спросить шепотом. — Какого тебе бы ни понадобилось. Что ты хочешь сделать в этой ситуации? — Я хочу их уничтожить. — Как? Он мог бы сразу попросить папки с документами этой организации. Он мог бы сделать свою работу правильно и чётко следовать плану. Он мог бы использовать свои чары на Ёсане и Хонджуне, чтобы получить каждую крупицу информации как на блюдечке с голубой каёмочкой. Но Сан это не сделал по многим причинам, одна из которых заключалась в том, что Ёсан не был ослеплен такой ложью. Он был не из тех, кого можно соблазнить: он был из тех, кого можно тронуть. И Сану казалось, что он манипулирует сердцем Ёсана, хотя ничего из этого не планировалось. Он не был против того, чтобы привести чей-то член к ложным ожиданиям, но чьё-то сердце? Это было впервые. Мысль натянула диафрагму, словно пытаясь заставить его говорить, но он не мог. Сан проигнорировал это так же, как проигнорировал, насколько комфортно ему было с рукой Ёсана на своём плече. — Я не знаю. Я пытаюсь найти способ. Изящные пальцы выводили круги по его трапецевидным мышцам. В воздухе витало напряжение, к которому Сан не привык. Может быть, это было исключительно от отсутствия каких-либо посторонних звуков или их тихих голосов. Может быть, потому, что они встретились в баре случайным — или не очень случайным — вечером и с тех пор постоянно то и дело сталкивались друг с другом. Может быть, это было только потому, что это были они. Какой бы ни была причина, она была интимной. Сану не нравилось чувство, булькающее внизу живота, то самое, которое он доверял такому небольшому количеству людей за всю свою жизнь. — Всё нормально. Я помогу тебе, Сан-щи. Доверие. Доверие содрогало всё нутро, поднимаясь вверх по пищеводу, пытаясь добраться до сердца, и Сану хотелось кричать до тех, пока он не сможет произнести ни слова. Потому что, хотя он и не доверял своим родителям, он невольно отдал такую ​​драгоценную часть себя тому, кого должен был обмануть. Кому-то, кого он едва знал. Только из-за его ауры или чего-то ещё, он даже сам не знал И на секунду Сан задумался, не был ли он тем, кем играют, раз эти простые слова так легко заставляют его сердце бешено колотиться. Он доверял кому-то, кому не должен был доверять, и понятия не имел, что делать дальше.