In Other Words

      Джек проснулся от запаха бекона. Он растянулся на кровати, тихо вздыхая при воспоминании о приснившемся сне. Жнец превращается в Габриэля; что Джесси дал ему прошлой ночью вместо воды? Он тихо усмехнулся своему сну, протирая глаза. Никаких слез; Дзенъятта будет счастлив услышать, что видение о Габриэле не разорвало его на части. Он сел и потянулся, широко зевая, когда пошёл за тапочками и домашним халатом. Жнец, вероятно, составлял компанию Джесси внизу, возможно, притворяясь, что читает газету через плечо Ханзо. Это было бы обычным делом. Джек глубоко вздохнул и медленно вышел из своей комнаты. – Не вздумай ничего сжечь, – дразняще крикнул он, облокотившись на перила и протирая глаза. – За всю свою жизнь я ничего не сжигал и сейчас не собираюсь, – отозвался знакомый голос. Сердце Джека заколотилось; он вскинул голову и уставился на разрастание тёмной плоти на плечах массивного мужчины. Его сердце болезненно колотилось о ребра, когда он пересчитывал знакомые шрамы на широких плечах. Нет, нет, он, должно быть, всё ещё спит. – Ты любишь яичницу-болтунью, верно? – крикнул мужчина через плечо. – Не могу, блядь, вспомнить, ел ли ты что-нибудь за последние четыре года. Мозг всё ещё немного затуманен деталями в такое раннее утро. – Габриэль? – Джек захныкал. Мужчина выключил плиту и выложил дымящиеся пышные яйца на две тарелки, прежде чем повернуться. Чёрные глаза сипухи смотрели на него с лица Габриэля. Они были прищурены в хмуром взгляде, когда он вытирал руки полотенцем. – Что случилось, моя любовь? – он спросил. — Это... это, – прошептал Джек, прежде чем больно ущипнуть себя. Он заскулил от боли, прежде чем броситься вниз по лестнице, чуть не спотыкаясь о свои ноги. Это был не сон. Это был не сон. Габриэль был настоящим! Его жених действительно вернулся, и это не было просто бредом измученного разума. – Джек, – усмехнулся Габриэль, широко раскрывая объятия. – О, mi luna, неужели ты думал, что прошлая ночь была не более чем сном? Джек бросился в ожидающие объятия Габриэля и прижался головой к груди мужчины, тихо вдыхая аромат. Грубые руки сжимали его, поглаживая по широкой спине. – Шшш, не плачь, Джек, – пророкотал Габриэль. – Я здесь. – Я никогда… – захныкал Джек, цепляясь за Габриэля. – Я здесь, – Габриэль счастливо вздохнул в его волосы. – Но яйца остывают, и, насколько я помню, холодными они ужасно невкусные. Джек невольно рассмеялся и отстранился, чтобы ударить Габриэля по плечу: – Со мной говорит твой желудок? – поддразнил он. – Я застрял, питаясь пушистыми существами последние четыре года, – содрогнулся Габриэль. –Отдайте должное мужчине за то, что он не вычистил Ваш холодильник в ту же секунду, как проснулся этим утром. Джек наблюдал, как Габриэль подошёл к тарелкам и взял их, удерживая на руке миску, полную мягкого бекона. Моррисон отступил в сторону, когда мужчина прошёл мимо него, счастливо улыбаясь и выставляя всё на стол. Джек схватил вилки и стаканы, быстро поставив их на стол, прежде чем пойти за апельсиновым соком. Он сел рядом с Габриэлем и умудрился съесть несколько кусочков яиц, прежде чем понятуться вперёд и взять мужчину за правую руку. Рейес оторвал кусок бекона и медленно прожевал его, перекатывая ладонь, чтобы переплести их пальцы. Рука Джека казалась совсем карликовой по сравнению с плотью Габриэля, словно окружавшей его стеной, от которой по спине бежали мурашки. – Я скучал по тебе, – прошептал Джек. – Я не могу поверить, что ты был здесь всё это время. – Я знаю, – пробормотал Габриэль, откладывая вилку. Он вытер руку о пижамные штаны, прежде чем потянуться и приподнять подбородок Джека, чтобы поцеловать его. – Я хотел сказать тебе, я действительно хотел, но знаешь ли ты, как трудно что-либо сделать клювом и дидактическими когтями? Не можешь держать карандаш и писать им, и даже не рассказывай мне о сенсорной чувствительности твоего планшета. Я, должно быть, несколько десятков раз чуть не просунул клюв сквозь сетку, прежде чем сдаться. Джек тихо рассмеялся и протянул руку, чтобы провести пальцами по спутанным локонам Габриэля: – О, я могу только представить, моя крылатая машина смерти, – напевал он. Габриэль издал тихую трель, прежде чем наклонился для ещё одного поцелуя. Джек удовлетворенно вздохнул, уткнувшись в щеку мужчины, как раз в тот момент, когда кто-то постучал в дверь. Габриэль медленно поднял голову и ощетинился. – Если это снова та гребаная сука, – прорычал он, начиная подниматься на ноги. – Тук-тук, – позвал Джесси, толкнув дверь, предварительно проверив, заперта ли она. – Как поживают мои любимые голубки? Габриэль откинулся на спинку стула и наклонил голову: – Завтракают, – крикнул он. – Весёлая ночь? – Джесси ухмыльнулся, когда вошёл, Ханзо, Гендзи и Дзенъятта последовали за ним. – Мы спали, – покачал головой Джек, поднимаясь на ноги. – Я думал, ты всё ещё крепко спишь. – Ханзо настаивал, чтобы мы приехали сюда в приличное время, – пожал плечами Джесси, заключая Джека в крепкие объятия. – Во мне целый кофейник, так что извините, если я начну вибрировать по полу. – Ничего такого, к чему мы не привыкли, Джесси, – усмехнулся Габриэль. – Дзенъятта, Гэндзи. – Приветствую тебя, Габриэль, – склонил голову Дзенъятта. – Я признаю, что был очень удивлен, узнав, что ты всё это время был Жнецом. Мои знания о духах животных ограничены тем, что Ханзо и Гэндзи смогли мне рассказать. – Не смотри на меня в поисках ответов, – покачал головой Габриэль. – Я без понятия, что происходило большую часть времени. – Ну, по крайней мере, ты мог летать, – усмехнулся Гэндзи. – Ханзо пришлось сидеть в квартире, чтобы не попасть в виварий. – Подожди, что? – потребовал Джек, оборачиваясь. – Я думал, что он был проводником Джесси. – Нет, – усмехнулся Гэндзи, когда Ханзо сел рядом с ним и покачал головой. – Он был моим ручным драконом с бородой, сколько, пять лет? – Шесть, – вздохнул Ханзо, потирая горло. – Я утонул, спасая Гэндзи от падения в реку зимой, когда мы были в походе. – Я винил себя в течение многих лет, – пробормотал Гэндзи, сжимая руку Ханзо. – Я порвал все связи с семьей и уехал из дома в возрасте двадцати лет. Годами боролся, чтобы свести концы с концами, но у меня был мой маленький Шторм, чтобы составить мне компанию. – Ты знал, что это произойдет? – спросил Габриэль, указывая на себя. – Не знал, – покачал головой Ханзо. – Нет надежного способа узнать, что произойдёт, когда подопечный больше не нуждается в своём опекуне. Я видел, как многие исчезали и оставляли после себя разумных животных, я видел, как они вновь обретали человеческий облик. Даже сейчас твои глаза похожи на совьи. – А что осталось у тебя? – спросил Джек, садясь рядом с Габриэлем и сплетая их пальцы у себя на коленях. – Шипы, – вздохнул Ханзо, откидывая волосы назад на шею. Вдоль его шеи тянулись острые шипы с чешуйками. Джесси наклонился, чтобы поцеловать их, уткнувшись лицом в волосы Ханзо, когда его муж тихо ахнул и попытался оттолкнуть его. – Он может вспыхнуть, когда разозлится, – хихикнул Гэндзи. — Это весело. – Габриэль всё ещё может визжать, – вздохнул Джек. – Как на Блэр этим утром. – Подожди, эта сучка была здесь? – потребовал Джесси. – Ага, – прорычал Габриэль. – Поэтому я сказал ей свалить и накричал на неё. – Я больше не хочу этого слышать, – Джек вздрогнул, придвигаясь ближе к Габриэлю. – Я воздержусь, если не почувствую угрозы, – пообещал Габриэль, целуя Джека в макушку. – Lo prometo. Джек испустил долгий вздох, навалившись всем весом на грудь мужчины. Рука Габриэля свободно обвилась вокруг его бедра, и он заметил удивлённые взгляды, которыми обменялись их гости. Будет нелегко вернуться к тому, что у них было, особенно с учётом того, что вся форма дохода Джека просто сократилась до ничтожного пособия ветерану. Однако он знал, что у них всё получится; он не просто провёл последние четыре года, скучая по Габриэлю, чтобы выбросить из окна любой шанс вернуть его в свою жизнь из-за нескольких трудностей. – Итак, когда свадьба? – Джесси ухмыльнулся. – Разве вы двое не были помолвлены до того, как всё полетело к чертям? Джек покраснел и посмотрел на Габриэля: – Я был бы просто счастлив пойти в офис окружного секретаря и подписать там бумаги, –застенчиво пробормотал он. – Я бы тоже этого хотел, – признался Габриэль. - Не похоже, что наши семьи будут стараться изо всех сил найти нас. Джек улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать своего жениха. Да, они определённо могли бы сделать так, чтобы это сработало.

***

– Насколько странно я выгляжу? – спросил Габриэль, натягивая на себя пальто из перьев. – Очень, – улыбнулся Джек, разглаживая плечи. – Но всё равно красиво. Габриэль улыбнулся и поцеловал Джека в губы: – Ну, это хорошо, – поддразнил он. Джек потёр их носы друг о друга, прежде чем они направились к машине. Ханзо был достаточно любезен, чтобы доставить в дом кое-какую одежду для Габриэля, но он не смог найти подходящую куртку, чтобы заменить ту, которая была его крыльями. Назовите Рейеса сентиментальным, но он не мог вынести расставания с этой вещью, даже если действительно выглядел как персонаж страшилки девятнадцатого века. Они ехали молча, рука Габриэля лежала на бедре Джека рядом с его коленом. Джесси настоял на том, чтобы все близкие знали, что случилось со Жнецом и почему огромный, невероятно пугающий мужчина вдруг стал жить с Джеком и прижиматься к нему при каждом удобном случае. Габриэль согласился, что это хорошая идея; он не хотел отпугивать Лену, потому что выглядел так, будто мог свернуть ей шею, даже не пытаясь. Он не хотел, чтобы Джек потерял друзей, которых приобрёл, потому что они внезапно стали бояться приближаться к нему; это было совсем не то, чего он хотел. Все головы повернулись в их сторону, когда они вошли в бар. Глаза Лены испуганно расширились, и она прикрыла рот рукой. Лусио недоверчиво приоткрыл рот, наблюдая за приближением Габриэля. Хана выглядела так, словно была готова броситься к ближайшему выходу. Габриэль бросил на Джека весёлый взгляд, прежде чем игриво прищуриться на Лену. – Я считаю, что у меня должна быть корона, живчик, – сказал он. Лена уставилась на него, прежде чем широко улыбнулась и бросилась к нему: – СРАНЬ ГОСПОДНЯ! – взвизгнула она, крепко обнимая Габриэля. – Я не думала, что Джесси говорит серьёзно! Я имею в виду, я знала о Ханзо, потому что я дружу с Гэндзи, но я не думала, что он это серьёзно! Подожди здесь, и я принесу тебе твою корону, король Жнец! Габриэль рассмеялся, когда Лена поспешила прочь, и уселся за стол рядом с Джеком. Он вытащил руку из рукава своего пальто и перекинул её через плечо Джека, притянув его ближе, чтобы уткнуться носом в его голову. – Эм, думаю, это объясняет, почему я тебе не слишком нравился, да? – Лусио нервно рассмеялся. – Ты был не совсем совой. – Ты также понятия не имел, как держать руку ровно, – сказал Габриэль, приподняв бровь. – И я не ненавидел тебя. Мне просто нравилось, когда Джек общался со мной. – Слышать, как ты это говоришь, звучит невероятно неправильно, – размышлял Джек, положив щеку на плечо Габриэля. – Так какое у тебя было оправдание передо мной? – потребовала Хана, хлопнув ладонями по столу. – Я никогда не относилась к тебе плохо! Я, наверное, была одной из твоих самых больших поклонников! – Ты назвала меня милым, – ухмыльнулся Габриэль, когда Лена водрузила корону ему на голову. Он немного откинул их назад, чтобы кудри не мешали. – Я не мог позволить тебе думать, что это уместно. – Серьёзно? – Хана надулась. – Тебе лет пятьдесят, а ты ведёшь себя, как ребёнок! – Вообще-то, сорок три, – Габриэль потёр бороду. – И я думаю, что выгляжу потрясающе. – Конечно, – пробормотал Джек. – Mi sol, – пропел Габриэль, целуя шрамы Джека, – ты думаешь, что я выгляжу потрясающе, независимо от того, как я выгляжу. – Я ещё не солгал, – улыбнулся Джек, прижимаясь к груди Габриэля. Габриэль запустил пальцы в седеющие волосы Джека, раздвигая их ногтями, как будто прихорашивался. Он увидел, как мелкая дрожь пробежала по телу его возлюбленного, прежде чем он забрался на колени Габриэля и просунул голову под его челюсть. Рейес тихо ворковал, прижимая к себе своего возлюбленного и нежно целуя его в щёку. – Шшш, Джек, – успокаивал он, прижимая его к себе. – Шшш. – Мне нравилось, когда ты прихорашивал меня, – прошептал Джек. — Это всегда вызывало улыбку. – Мне тоже нравилось прихорашивать тебя, мой глупый бескрылый приятель, – поддразнил Габриэль, потёршись щекой о щеку Джека. Джек тихо рассмеялся, протягивая руку, чтобы погладить Габриэля по щеке. Они смотрели друг другу в глаза несколько долгих минут, прежде чем нежно поцеловаться. Рука Габриэля прижалась к затылку Джека, прижимая его к себе. – Они такие милые, – захныкала Хана, плюхаясь на стол. – Я думаю, что мои зубы гниют у меня в голове! Два старика-гея не должны быть такими милыми! Габриэль бросил на неё взгляд, когда Джек снова уткнулся лицом в его грудь: – Что я сказал о том, что ты называла меня милым? – спросил он. – Это говорит мне взрослый мужчина, который сидит с крошечной короной, предназначенной для совы, на голове, – ухмыльнулась Хана. Габриэль выгнул бровь, прежде чем откинуться на спинку стула, изо всех сил стараясь не ухмыльнуться, когда Джек удивлённо прильнул к нему. Он поставил свои ботинки на стол и положил щеку на костяшки пальцев. – Ты ведь знаешь, что "Рейес" по-испански означает "Король", верно? – спросил он, постукивая по маленькой заводной головке. – Так что это не является необоснованным. – И этот парень выиграл войну, – Хана закрыла лицо руками. – О боже, нашими солдатами командовал придурок. – Мы всё равно победили, не так ли? – сказал Джесси, ставя скотч перед Джеком. – Итак, что я могу тебе предложить, hermoso? – Ром с колой, – улыбнулся Габриэль, когда Джек подвинулся, чтобы подставить к нему свой напиток. – Разве ты не рад, что тебе больше не нужно держать под рукой свежую курицу? – Я не знаю; думаю, ты был моим самым благодарным клиентом, – засмеялся Джесси, когда пошёл за напитком Габриэля. Джек плотнее запахнул куртку вокруг них, откинувшись на грудь Габриэля. Он склонил голову назад, улыбаясь мужчине. Габриэль тихо запищал и потёрся носом о его щеку, не обращая внимания на хныканье Ханы. У него было четыре года и шесть месяцев времени, чтобы наверстать упущенное; он собирался убедиться, что Джек знает, как сильно он его любит.