Давай сбежим отсюда?

      Обнимая подушку, взгляд женщины был устремлён на пустующее место рядом с собой. Эта большое, холодное, одинокое ложе было символом их бессмысленного брака, обмана и её вины. Как давно она потеряла сон? Каждый раз, когда Карен засыпает, то видит её. Свою маленькую, испуганную, опороченную доченьку, что заливается горькими слезами страха и тянется к матери за помощью. Адамс тянется к тебе, но руки её совсем не доходят до цели. И ты остаёшься одна. Совсем одна. Пока она молчаливо смотрит на твою маленькую, сжавшуюся от ужаса фигуру. Сердце Карен обливается кровью каждый раз, когда она вспоминает об этом. Она поднимается с кровати, набрасывает халат и завязывает его, бездумно смотря на семейную фотографию.       Женщина натянуто улыбается, парадируя собственное лицо, запечатлённое на фото. Устало выдохнув, твоя мать покидает спальню и тихо, словно мышка, идёт к твоей комнате. Ей просто нужно убедиться, что ты мирно спишь. Просто убедиться. Она аккуратно приоткрывает дверь, заглядывая в комнату. Тебя там нет. Адамс испуганно влетает в комнату, стараясь найти тебя взглядом. Но тебя нигде нет. Спустившись по лестнице вниз, в гостиную, она вдруг замирает. В доме непривычно холодно. Стужа легко касается лодыжек женщины, заставляя ту задрожать. Она не может понять от чего именно: от холода или от страха? Карен слышит чужие голоса. Медленно и нерешительно она идёт в их сторону, различая всё больше и больше слов. Один из голосов. Он твой. А второй… мужской. Руки женщины дрожат, а её сердце бьётся где-то в пятках. Замерев у входа, она внимает вам. Каждому слову вашего диалога. Словно скованная невидимыми цепами, она молча слушала вас.       — Прости меня… Мне так жаль… Прости…        Твой тихий, дрожащий от слёз голос погружает женщину в старые воспоминания.       — Простите меня… Мне так жаль… Простите…       Ты сжимаешься в руках матери, отчаянно цепляясь за её одежду. Карен обнимает тебя и гладит по спине, стараясь остановить поток детских слёз. Но она уже знает, что это бесполезно и глупо. Нельзя успокоить ребёнка после такого. Миссис Адамс обнимает тебя, целует светлую макушку и шмыгает носом. Дверь скрипит и открывается, позволяя мистеру Адамсу войти в комнату. Женщина подскакивает к мужу с единственным вопросом: «Ну что?». Хэнк с холодом смотрит на неё, тяжело выдыхает и устало трёт переносицу.       — Я думаю, — начинает мужчина, подбирая слова, — Я думаю, что это просто нужно умолчать. Она же этого не запомнит. — Голос мужа вдруг становится таким непринуждённо-неловким. — Для неё это не будет проблемой в будущем, а сейчас я ничего не могу сделать с ним, так что-о-о-о…       С каждым его словом леденящий душу страх распространялся по телу, а испепеляющий гнев сжигал сердце. Карен смотрит на мужа, а потом на тебя, сжавшуюся и извиняющуюся в углу. Она отрицательно качает головой, стараясь подобрать слова. Как он может? Как он может поступить так с тобой!?       — Да как ты можешь поступить так со своей дочерью?! — громкий, почти истеричный крик женщины сотрясает стены, заставляя Хэнка сморщится, а тебя громче заплакать. — Он… Он надругался над ней! А ты… А ты, бездушная скотина, хочешь оставить эту мразь безнаказанной?! Да как ты можешь?!       Её отчаянную браваду прерывает хлёсткая пощёчина. Карен пошатывается, подобно молодому деревцу на ветру, и еле выстаивает на ногах. Она хватается за горящую щёку и смотрит на мужа. Он презрительно фыркает, а потом хватает жену за грудки и притягивает ближе.       — Если бы не он, то у нас ничего бы не было. Пойми, что не всё в этом мире радужно и сказочно, — Хэнк отбрасывает женщину от себя, а потом выходит из комнаты, оставив после себя лишь ядовитую фразу, — А теперь закрой рот, как полагается хорошей жене, и успокой её…       Она не помнит, сколько сидела с тобой в обнимку и плакала, боясь сделать хоть что-то. Глупая, слабая, бездарная Карен…       — Что тут происходит? — тихий, нерешительный голос женщины обрывает твоё признание, заставляя тебя сжаться, подобно испуганному щенку.       Ты резко замолкаешь и поворачиваешь голову в сторону, сталкиваясь с обеспокоенными глазами. Она смотрит на вас, прижав руки к груди, стараясь мысленно оценить реальность происходящего. Конечно. Стрелки часов уже давно перемахнули за полночь, потому Карен изрядно испугалась чьих-то голосов на улице. Ей казалось, что ты вновь бродишь в полусонном состоянии по дому и плачешь, вернувшись в то ужасное время. Но реальность оказалась ещё страннее: ты и Майкл, вцепившись в друг друга и плача, стояли на холоде, озаряемые лишь тусклым светом из кухни. Поначалу миссис Адамс думала, что ей опять почудились странные образы, но сейчас она стоит перед вами, сконфуженная и глупо моргающая.       Ты чувствуешь, как пальцы Майкла впиваются в твои плечи, как руки его тянут тебя ближе к себе, как тело твоё крупно дрожит. Ваш мрачный дуэт смотрит на женщину, как на вестницу гибели, и молчит. Ты наконец-то начинаешь ощущать, как ноябрьский холод пронизывает всё тело, пробуждая в груди давно живущий там страх. Он, подобно змее, ползает и скручивается, лишая твои лёгкие воздуха. Вы все молчите, пока женщина дрожащим взглядом осматривает вас.       — [Т/И] — твоя мать всё также нерешительно зовёт тебя по имени, протягивая к твоей персоне руку.       Но одним резким движением Майкл хлопает по её ладони своей, стараясь держать женщина на расстоянии от вас. Афтон не знает, что чувствовать сейчас. Он раздражён, потому что она пришла и оборвала тебя. Он разочарован, потому что, словно испуганный зверь, пытается укусить за руку уже победившего охотника. Он испуган, потому что кто-то ещё узнал о вашем секрете. Карен одёргивает руку и поджимает губы, метаясь взглядом от тебя к Майклу.       Что происходит? Что делать? Как это понимать? Почему это происходит? Твоя мать не знает, что делать в этой ситуации. Твоя мать не понимает, что делать. Она смотрит на вас, а потом, словно что-то поняв, отходит от двери, жестом приглашая вас зайти в дом.       — На улице холодно, — констатирует женщина, — Вы можете заболеть…       Неосознанно ты двигаешься в сторону двери, утягивая Афтона за собой. Дверь за вами закрывается, а женщина смотрит на вас блеклыми, потухшими глазами. Тишина вновь нависает над вами. Карен отходит куда-то в сторону, виновато смотря на вас. Тебе не нужно много думать, чтобы понять кое-что. Она всё слышала. И ты была права. В её взгляде ты видишь просьбу: «Я тоже хочу знать». В её глазах нет презрения, злости или недовольства. Только волнение и страх. Они хотят знать. Ты должна рассказать. Эти мысли заполнили твою голову, заставляя бросать взгляд то на мать, то на Майкла. Они смотрят на тебя. И ты сжимаешься под их взглядами, податливо гнёшься. Почему-то мысли в твоей голове туманны и расплывчаты.       Прошло несколько минут. Всё вертелось и кружилось, пока ты не села на диван. Да. Вы в гостиной. Всё хорошо. Ты собирала мысли в своей голове, пока женщина обменивалась беспокойными взглядами с Майклом. В руках он всё также сжимал твой носовой платок, стараясь подавить гнетущее беспокойство в груди. Карен нервно потирала руки, боясь того, что ты скажешь. Мысли наконец-то приобрели более упорядоченный вид и ты, сделав глубокий вздох, начала свою исповедь. Закрыв глаза и сжав руки в замок, ты всё говорила и говорила, не останавливаясь. Ты старалась не отвлекаться на тихий плачь матери и на тяжёлое дыхание Майкла. С каждым словом твоя голова становилась легче, но сердце всё больше заполнялось страхом.       Каждое твоё слово врезалось в сознание Афтона ядовитой иглой, отравляя юношеский мозг гневом и ненавистью. Его мир, покоящейся в твоих руках, треснул и разбился, подобно хрупкой вазе. Он. Он посмел сделать это с тобой. Он посмел протянуть и к тебе свои грязные руки. Её ему не хватило… Майкл прикусывает губу, но молчит, сжимая руки в кулаки. Твои слова – бензин, что служит новым топливом для пламени ненависти в его сердце. Юноша почти не может удержать себя, но он не двигается.       Слушая тебя, женщина начинает дрожать. Слёзы сожаления скатываются по её щекам, падая на побелевшие руки. Карен старается удержать рыдания где-то в горле, но не справляется с этим. Твоя мать закрывает лицо ладонями в попытках заглушить бесполезные слёзы. Она оставляла тебя с ним наедине. С этим мерзким, бесчеловечным животным. Она позволила протянуть свои руки к тебе. Она позволила тебе пережить этот ужас в одиночестве. Опять.       А ты всё продолжаешь и продолжаешь, облегчая свою душу. Ты чувствуешь, как гнилая плоть медленно сползает с тебя, оставаясь где-то на полу. Приподняв свой взгляд, ты встречаешься с глазами Майкла. Он протягивает к тебе руки и обнимает, прижимая к себе. Парень медленно проходит ладонью по твоей спине, тихо шепча, что ты не виновата. Почему-то тебе так хочеться спать. Ты чувствуешь себя такой усталой… Но ты счастлива, что Майкл не ненавидит тебя. Ты смотришь на свою мать. Женщина мнётся на месте. Она утирает слёзы и извиняется. Сейчас, когда ты излила все свои горести и страхи, на душе стало так спокойно. Все твои кошмары оказались беспочвенными.       — Прости, милая, — тихо начала женщина, трепетно беря твою ладонь в свою. — Я больше не позволю е-ему навредить тебе…       Впервые за долгое время ты чувствовала себя в тепле. Но почему же ты так хочешь спать? Ты закрываешь глаза, пока голоса матери и Майкла нежно убаюкивают твоё истощённое сознание. Они наблюдают, как быстро ты засыпаешь. Женская ладонь ласково гладит тебя по голове, пока юноша внимательно смотрит на твоё лицо. Карен медленно отодвинулась, шмыгая носом. Она внимательно рассматривала Афтона. Парень нежно сжимал тебя в своих руках, стараясь спрятать от всего мира, от всех его опасностей, от этого ужаса.       — Тут ей будет холодно, — заключает Адамс, наблюдая за тем, как ты дрожишь.       Майкл нехотя переводит взгляд с тебя на твою мать. Он кивает, а потом поднимается с дивана с тобой на руках. Ты мычишь, но не просыпаешься. Не смотря на все те эмоции, что сейчас наполняют его грудь, твой вид вызывает на его лице мягкую, грустную полуулыбку. Он не смог защитить тебя. Каждый шаг с тобой превращается в новую мысль в голове юноше. Он совсем никудышный парень. Уложив тебя на кровать, Майкл ещё несколько секунд смотрел на тебя, пока в уголках его глаз скапливались слёзы. Твоя мать не могла смотреть на вас. Вы ещё дети. Вас ещё не должны тревожить ужасы жизни. Вы слишком беззащитны. И вот, вы нашли друг в друге ту любовь и поддержку, что не смогли найти в своих родителях. Карен не мешает Майклу оставить на твоём лбу трепетный поцелуй. Она просто не имеет права вмешиваться в ваши отношения. Особенно после того, как она бросила тебя на растерзание Уильяму.       Афтон отходит от твоей кровати и смотрит на твою мать. Он нервно бегает глазами по комнате, стараясь унять своё беспокойство. На лице женщины появляется нежная, материнская улыбка и парень почему-то немного успокаивается. Они выходят из комнаты и спускаются на первый этаж. Майкл не может справиться с накатывающими на него чувствами, поэтому почти бежит к выходу, но женская рука аккуратно ложится на плечо юноши, останавливая его. Что-то внутри Афтона вздрагивает от этого жеста.       — Майкл, — голос миссис Адамс нежный, тихий и обеспокоенный, как у мамы, — Пожалуйста, не надо делать сейчас что-то необдуманное. Отныне вы не одни. У вас есть взрослый, который поможет вам. Я помогу вам всем, чем смогу.       Юноша вдруг хмыкнул и бросил на обеспокоенную женщину раздражённый взгляд.       — С чего вы решили, что я собираюсь сделать что-то «необдуманное»? — спросил парень. Голос его был едким, подобно кислоте.       — Потому что у тебя на лице это написано…       Эти простые слова заставили Майкла ненадолго замереть. Даже мотающееся туда-сюда чувства вдруг впали в ступор. На лице написано? Правда? Отец никогда не старался заметить хоть что-то на лице сына, а если и замечал, то всегда оборачивал это против него. И сейчас предостережение миссис Адамс казалось ему каким-то тёплым. Парень мотнул головой, приходя в себя. Он поджал губы и посмотрел в сторону окна. В эту бесконечную, наполненную тьмой улицу.       — Хорошо, не буду, — после маленькой паузы выдал юноша. — Но мне нужно идти, иначе отец заметит, что я ушёл.       Парень натянул капюшон и выскочил на улицу. Он быстро поднял велосипед, что валялся где-то в кустах.       — Я рада, что у [Т/И] есть такой любящий парень, — на прощание говорит Карен.       Услышав эти слова, Майкл сел на велосипед и, сохраняя молчание, исчез в ночи. Наблюдая за исчезающей во тьме фигурой, Адамс с каждой секундой мрачнела всё больше. Закрыв дверь, женщина тяжело выдохнула. Смахнув слёзы, она ещё минуту держала ладонь на ручке двери и думала, думала, думала. Столько было намёков, а она их совсем не заметила. Дура. Дура, которая даже дочь не сберегла. Дура. Дура. Дура Карен. Она ещё раз судорожно вздохнула, стараясь вернуть контроль над своими чувствами и не разреветься. Подойдя к одной из множества семейных фотографий, Карен безучастно смотрела на лицо Хэнка. Она с презрением отбросила фото и села на диван.       Женщина запустила руки в волосы и опустила голову. Прозрачные капли падали на колени Карен, пока она сжимала свои волосы, почти вырывая их. Адамс тихо плачет, как делала это уже десять лет. Режущая боль пронзила сердце блондинки, и та разверзлась в тяжёлом приступе кашля. Что же скажет ей Хэнк, если узнает? Опять заткнуться и терпеть? Опять умолчать? Или скажет, что её дочь такая же шлюха, как и мать? Эти мысли преследовали женщину, а строгий голос мужа терзал материнское сердце.       — Да пошёл ты нахер, Хэнк, — злобно шипит Карен, — Я больше не позволю тебе портить жизнь не мне, не нашей дочери не ради кого-то «блага», не ради твоей ебучей репутации. — Накапливаемая годами ненависть захлёстывает женщину, подавляя страх. — Я не спущу этому гаду с рук то, что он сделал с [Т/И]. Всё сделаю, но усажу этого сукиного сына за решётку…

***

      — Я не спущу этому гада с рук то, что он сделал с [Т/И]. Всё сделаю, но усажу этого сукиного сына за решётку, — доносился приглушённый голос из динамика.       Мужчина, что стал свидетелем этой душераздирающей семейной сцены, раздражённо нахмурился и, наконец-то отведя взгляд от экранов, потёр переносицу. Уильям откинулся на спинку стула и криво усмехнулся. Всё-таки медвежонок, которого он подсунул Адамсам на барбекю, выполнил свою работу, как надо. Мелкая, противная сучка. Рассказала всё так подробно. Удивительно! Даже сам Афтон не запомнил некоторых моментов.       Уильям приподнимается из-за стола и начинает ходить от одного угла к другому, потирая подбородок. У него появилась довольно серьёзная проблема. Но у каждой проблемы есть своё решение, верно? Взгляд голубых глаз скользнул к женщине, которая обдумывала свой план. Такая забавная дурочка. Бормочет себе что-то под нос, как ребёнок. Он ещё несколько минут наблюдает за Карен, иногда комментируя то, что слышит.       — О, так ты собралась сдать меня полиции? Ну попробуй, Карен, — насмешка Афтона разлетелась по пустым коридорам.       Завтра его ждёт много работы и приятнейшая беседа с миссис Адамс. Глупая, глупая дурочка Карен. Если бы она слушала мужа и молчала, как велено, то прожила бы чуточку дольше…