Фото на память

Запах немытого тела, жирных свиных котлет и сырости окутывали маленькую контору нотариуса. Даже трудно представить, как я выдержала эту смену, ведь меня постоянно мутило, а приходилось ещё перебирать и сшивать бесчисленные серые бумажки, от которых голова шла кругом. В общем, когда я вышла на улицу и почувствовала свежий зимний ветер, который будто хотел сорвать моё лицо с черепа, я стала самым счастливым человеком в этом небольшом питерском квартале. Но времени было в обрез, я спешила успеть в кондитерскую до её закрытия. Я заранее предупредила Агриппину Валерьевну о том, что хочу отметить своё девятнадцатилетнее вместе с ней. Поначалу она, перебирая пальцы жилистых рук, ругала меня и восклицала: «Дарья, молодые люди должны веселиться, а не сидеть в компании старух!» Но, видимо, заметив мою смущённую улыбку, она быстро поняла, что это решение я приняла не по своей воле, поэтому смягчилась и принялась составлять небольшое праздничное меню в своей пожелтевшей тетради. Спустя полчаса ходьбы по грязному и полу растаявшему снегу я, наконец, завидела блеклый фонарь возле своей подъездной двери. В коридоре меня встретил строгий Марципан, на котором красовался синий бант, ловко сконструированный из атласной ленты. Затем он, как истинный джентльмен, сопроводил меня на кухню. Там на столе уже красовались манты, салаты, ягодный пирог и многое другое. Моя ответственная сожительница явно переборщила с количеством еды, ведь нам это всё не съесть и за неделю. — Агриппина Валерьевна, тут же ещё торт… — пыталась я примостить куда-нибудь коробку. — Ничего, ничего. — замельтешила женщина, — Иди лучше переоденься, скоро придут гости. — Гости? — оторопела я. — Да, не волнуйся, все — твои знакомые. Прихорошись поскорее, негоже так встречать гостей! — важно говорила она, летая из комнаты в комнату. В груди что-то заклокотало, клокотание плавно спустилось в живот. Порывшись в сумке, я нашла более-менее приличное чёрное платье. В зеркале все выглядело вполне симпатично, я даже смогла расчесать волосы, которые теперь достигали плеч. Звонок в дверь, хохот, шум, топот. В щели между дверьми я увидела коридор, который заполонила весёлая толпа из молодых людей. Миша помогал Анфисе повесить куртку на крючок, Андрей продвигался к моей комнате с букетом из слегка понурых роз, Саша с женой и сыном плёлся позади. Внезапно одна из дверей распахнулась, едва не огрев меня по лбу. — Дашенька, что же сама нас не пригласила. Не хотела отмечать или застеснялась? — сверкнув хитрым глазом, сказал Андрей. Я растерянно кивнула головой, не до конца понимая, какой ответ уместен в этой ситуации, а вот Князев, времени не теряя, направился в мою сторону и звонко чмокнул меня в щёку, вручая букет. — С днём рождения. Счастья, здоровья и безудержной любви! — приговаривал Андрей, оглядывая краем глаза стол. Следующими в очереди была семья Балуновых. Они скромно поздравили меня, протянув небольшую коробку с новым сервизом, и я, наконец, имела честь познакомиться с женой Балу, Инной, и его сынишкой, Кириллом. Замечательные люди. Очень милые и тихие, не то, что некоторые… Последними ко мне подошли Миша и Анфиса. В их руках был пакет, в котором, как позже оказалось, красовалась фирмовая джинсовая куртка, судя по всему, не очень дешёвая. — Первый раз за последние три недели побрился по своей инициативе, да ещё и наодеколонился. — пихнула локтем под бок Анфиса мужа, посмеиваясь. Не придавая до этого момента значения облику Горшка, я принялась всматриваться в него. Правда, сегодня он был более ухоженным, чем обычно. Волосы чистые, лицо гладкое, даже одежда была относительно нарядной. — Ну, ладно тебе. — отмахивался Миша, — Глянь на Андрейку, от него за километр воняет шипром. День рождения всё-таки, все прихорошились, а чем я хуже? Закончив светские беседы, все уселись за стол, а я вместе с Агриппиной Валерьевной начала хозяйничать, унося и принося тарелки. Застолье было достаточно приличным, панки мирно пили шампанское, дамы обсуждали новомодные фильмы и журналы, пока я бегала по квартире за Кириллом, которому ну уж очень хотелось сунуть руки туда, где стояли хрупкие вазы и драгоценные чайные пары. Когда время приблизилось к восьми, Кирюша, к моему большому счастью, начал хныкать, и Балуновы ушли домой. Усевшись рядом с захмелевшим от коньяка Андреем, я принялась слушать байки о его недавних похождениях. Рассказы были занимательными, но сил смеяться уже не было. Агриппина Валерьевна стреляла глазами в его сторону, пока разговаривала с семейной парой, а затем вежливо предложила гостям удалиться. За весь вечер я ни разу не заговорила с Мишей, я стеснялась обратиться к нему. Даже встретившись с ним взглядом, я стыдливо переводила его на других гостей, чувствуя себя кем-то, кто находится здесь из-за чистой случайности. Кругом всё было окутано тёмной декабрьской ночью, редкие хлопья снега падали на волосы молодых людей, размеренно куривших едкие сигареты. Усталость волнами накатывала на меня, глаза слипались, а мысли о скором наступлении нового рабочего дня буквально сбивали с ног. — Ну, что ж, милая. Ещё раз тебя с днём рождения, заходи в гости, как захочется. Будем рады тебя видеть! — говорила Анфиса, выпуская изо рта серые клубы дыма, врезавшиеся в моё лицо. Обаятельная улыбка девушки притягивала мой взгляд. Сегодня она была особенно обворожительной. Повезло им друг с другом, это точно. — Постараюсь! — выпалила я, смотря в хрустящий слой снега под ногами На прощанье я получила ещё несколько звонких и шутливых поцелуев в щёки от Князя и направилась домой. Заходя в подъезд, я оглянулась и, придерживая дверь, посмотрела на удаляющиеся от меня фигуры молодых людей. «Я обернулся посмотреть, не обернулась ли она, чтоб посмотреть не обернулся ли я» — раньше эта строчка казалась мне довольно забавной, но теперь чувства лирического героя полностью открылись мне. В следующий раз я осознала себя человеком живущим, а не тварью дрожащей, 30 декабря. Я вышла из стен высшего учебного заведения с зачёткой, в которой красовались записи «отлично» и полной грудью вдохнула морозный воздух. На улице я почувствовала свободу от тревог и переживаний, которых мне вполне хватало в последнее время. Уже вчера отец звонил с радостными вестями о том, что он закрыл все долги, а Маша начала готовиться к экзаменам. Они жаждут увидеть меня на праздниках, но я теперь тоже не пальцем деланная и взяла дополнительные дни в своей конторе, поэтому отправлюсь я в Москву лишь под конец каникулярного срока. Агриппина Валерьевна тоже внесла лепту в моё безграничное счастье, сообщив о своём отъезде к дальним родственникам в Минск на пару недель. Наконец, я смогу побыть в полном и бескрайнем одиночестве. — Даша, ты просто светишься! У тебя кто-то появился? — подтрунивала надо мной Лиза. — Нет! — отмахнулась я, не переставая улыбаться, — Просто всё хорошо. — Ничего, ничего. Завтра кого-нибудь присмотришь себе. — взяв меня за руку, сказала Настя. Почти забыла! Завтра я иду на тусовку с девочками к одному из наших одногруппников. Конечно, я могла бы остаться дома со старушкой и котом, но она строго пригрозила: «Как Новый Год встретишь, так его и проведёшь! Хочешь весь год сидеть с пожилой и занудной женщиной? Нет, иди и повеселись!» Агриппина Валерьевна, наверное, права. Если хочу что-то поменять, то нужно действовать. Поэтому сейчас я увлечённо обсуждала с девочками наряды, гостей и прочие мелочи. Особо возбуждённой выглядела Настя. Она, к слову, очень преобразилась после расставания с Гришей, она стала более свободной, весёлой и спокойной. Хотя мы и не друзья, но всё же довольно близкие друг другу люди, поэтому часто болтаем, прогуливаясь по дороге от института домой. Настя сейчас выглядит, действительно, более живой, она слегка поправилась, перестала одеваться как кукла и начала работать. Расставшись с болтушками, я отправилась на очередную шабашку, которая должна была принести мне приличный заработок. Задача заключалась в расстановке и контроле камер на записи новогоднего концерта для очередного музыкального канала. Даже беготня с тяжёлой аппаратурой не смогла сбить моё приподнятое настроение. Спустя несколько часов усердной работы я получила заветные 200 тысяч рублей и вприпрыжку отправилась домой. Невозможно словами передать те чувства, которые испытываешь в предновогодние дни, когда можно отдохнуть и, наконец, расслабиться. Можно позабыть о всех заботах, напиться и поспать. Что может быть лучше? Утром меня разбудил гул граммофона и беспощадное мяукание Марципана. Агриппина Валерьевна, вошедшая в комнату, с улыбкой сообщила мне, что я сегодня на расхват. — Вчера звонил Андрей, он приглашал тебя отмечать Новый год, но я сказала, что у тебя уже есть планы. Правда, девочки ждут, я им пообещала прийти в любом случае, но… Ай, что не делается, всё к лучшему. Пора прекращать детский сад и переставать заглядываться на Мишу, я ему не ровня, да он к тому же уже нашёл свою спутницу жизни. В ванной я постаралась смыть с себя все дурь, попутно разглядывая тело. Работа и учёба знатно иссушили меня, от былой полноты мало что осталось. Даже пирожки, ждавшие меня по вечерам, не справлялись со своей задачей, поэтому и до этого мешковатая одежда сейчас просто болталась на мне. Но все же был в моей сумке один козырь — старая мамина рубашка, которая осталась единственной памятью о ней. В доме не было ни одной фотографией с мамой, отец никогда не заговаривал с нами о былых днях семейной жизни. На эту тему лежало табу, и никто не смел его нарушить. Ещё в детстве отец игнорировал Манины расспросы и сухо махал рукой, направляя её на кухню. Я многого не помню о жизни в Питере, только некоторые рассказы бабушки плотно засели в голове. Маленькая комната в коммуналке, пьяная мать, пара мужчин и рыдающая сестра — именно это окружало меня большую часть времени. Бывали и спокойные дни, когда мы ходили к бабушке на воскресные пироги, но даже эти светлые дни заканчивались мрачной ночью. Мама и папа были одноклассниками, которым слишком рано пришлось стать родителями. Они были во власти безудержной страсти, результатом которой стала я. И мама, и папа, как говорила бабушка, были главным достоянием школы. Отличники, спортсмены, пионеры в один день стали любимчиками дворовых сплетниц. Трудно осуждать их, ведь после моего рождения их жизнь разделилась на до и после. Бытовуха и гнёт внешнего мира подтолкнули их сначала к рождению второго ребёнка, на которого возлагались надежды по укреплению семьи, а затем и к расставанию. Отец уехал работать в Москву, а мама то ли разочаровалась в жизни, то ли пыталась начать новую. Сначала она хотела найти нового мужа, но с этим не срослось, затем пробовала утешить себя алкоголем. Красивая и молодая женщина вскоре постарела на десять лет, но самое страшное, что вместе с красотой она утратила и разум. Не раз она поднимала на меня руку, обвиняя меня во всех бедах, произошедших с ней. Я горько плакала, пряталась, убегала, но, когда не осталось слёз, явился отец. Его родительский инстинкт внезапно дал о себе знать, и мы переехали в Москву, где началась моя сознательная жизнь… Принарядившись и собрав рюкзак, я поехала на квартиру, предварительно посидев за скромным столом с Агриппиной Валерьевной. Путь был не близким, но его скрасило наблюдение за праздничной атмосферой в городе. Молодые люди звонко смеялись, семьи дружно шли по домам, а снег… Снег плавно кружил над их головами, будто не замечая суеты. Хороший вечер, сказочно хороший. Квартира Дениса, в которой должно было происходить основное действие, была относительно небольшой, поэтому девять человек плотно расположились в двух недавно отремонтированных комнатах. На телеке мелькал какой-то попсовый концерт, ребята звенели бокалами, полными шипящего шампанского, ну, а я не отставала. — Даша, а где ты работаешь? — слегка захмелев спросил Денька, хозяин квартиры. — Она у нас девушка хоть куда! — находясь в «готовом» состоянии ответила ему Лиза, медленно хлопая длинными хорошо сдобренными тушью ресницами, — Дашка на телек передачи снимает… Оперирует, во! Парни одобрительно загоготали, а Марина стала поддерживать девушку за локоть. — А молодой человек у тебя имеется? — обратился ко мне нелицеприятный друг Дениса, Жорик, полные телеса которого едва умещались на узенькой табуреточке. — Она у нас свободна как ветер! — выпалила вновь Лиза. На удивление, оценивающие взгляды парней полетели в мою сторону. Сыграло ли роль отсутствие очков, или же слегка обтягивающая тело рубашка, сказать не могу, но излишнее внимание даже раззадорило мое отуманенное сознание. Я жеманно отвечала на груду вопросов, свалившихся на меня, а затем была уведена хозяином квартиры и тем самым Жориком на кухню. Эта комната была слегка облезлой на фоне зала и спальни. Потолок пожелтел от сигаретного дыма, а плитка фартука была изрядно сколота, но пьяненький Денис воодушевлённо нахваливал своё место обитания. Глаза его сверкали, а руки выдавали невиданные жесты. — Ну, ты, глянь! — тыкал он Жорика лицом в окно, — Какой вид! Где ты ещё найдёшь такую панораму?! — Угу… — бормотал в ответ толстенький Жорик, неспособный вырваться из крепких рук Дениса. — Даша, а ты чего не смотришь? А, ну сюда. Вглядись в этот пейзаж! — притягивая меня в эпицентр действий, восклицал парень. Такой вид, действительно, редко можно встретить… В пару метрах от дома располагалось кладбище. Скопление заснеженных могильных крестов, еле различимое с помощью света, исходящего из квартир, заставило меня немного протрезветь. Жутковато. — Не туда смотришь! Вдаль смотри. — управлял моей головой Денис, но я, к сожалению, ничего разглядеть не могла. После этого началась увлекательная беседа о том, как хорошо жить в Питере, и как плохо делать тоже самое в Москве, которая продолжалась ещё час. Георгий брызгал слюной, вспоминая ненавистных ему москвичей, Денис же твёрдо поддакивал, произнося каждое новое «Да!» всё с большей яростью. Тяжело выносить псевдоинтеллектуальные разговоры, поэтому пришлось влить в себя еще пару стопок крепких увеселительных напитков. Конечно, алкоголь здесь не был дорогим, но действовал он незамедлительно и наповал, и голова к бою курантов уже была не просто мутной, а пустой. В суете, которая охватила гостей во время загадывания желаний, я буквально потерялась. Вольный дух будто вылетел из тела и негодовал: «Даша, как так? Какой чёрт тебя сюда занёс? Прочь, прочь отсюда… Пойдём.» И я пошла. Ватные ноги приближали меня к выходу, полу глухие уши фиксировали отдалённый смех и визг. Открыть дверь мне помешал Жорик, пыхтя державший мою руку, лежащую на ручке двери. — Куда собралась? Только же новый год начался, нам ещё отмечать и отмечать! — бормотал он, пока глаза его бегали из стороны в сторону. — Домой… Не хочу… — шептала я. — Даша? Всё хорошо? — внезапно робко поинтересовался этот неуклюжий колобок. — Угу. — кивнула я, погладив по парня по плечу, — С новым годом, Жора. В ответ он лишь улыбнулся и пошёл обратно к столу, я же, наконец, покинула пределы квартиры и оказалась на улице. Снежинки играючи падали на волосы и ресницы и иногда даже ослепляли меня. Ночь была холодной, ветер подвывал во дворах отдалённого района Питера, а я стояла и оглядывалась, раздумывая о том, куда мне идти. Я хотела бы поехать к Андрею, Анфисе, Мише, но не могла понять, как туда добраться. Зачатки разумных идей, до этого подавляемые алкоголем, теперь абсолютно испарились из головы. Пришлось получше завернуться в куртку, нацепить перчатки и идти, полагаясь на интуицию. Бесчисленные печальные дома мелькали, пока я шла вдоль пустынной дороги. Определить сколько времени я провела в дороге, было трудно, ориентировалась я только на степень отмёрзлости ног. Судя по тому, что я не чувствовала не только пальцы, но и всю ступню, мой путь продолжался около полутора часов. Однако, к моему счастью, возле одного из светофоров притормозила «Ока», в которой сидела грозная полная женщина. Я уставилась на неё, она же агрессивно махала мне, чтобы я села в машину, поэтому пришлось приоткрыть хлипкую дверь. — Тебя подвезти? Небось домой добраться не можешь, маршрутки же не ходят. — как-то строго сказала женщина, но, заметив моё недоумение, она продолжила, — Не переживай, у тебя выбора нет. Ты либо замёрзнешь насмерть, либо тебя убьёт женщина-маньяк. Я немного отодвинулась и зашаталась, едва не упав на бордюр. — Да что ты, шуток уже не понимаешь? Тебе в центр скорее всего, мне тоже. Поехали, а то все яичники отморозишь, какая из тебя баба потом будет? — смягчилась она, заводя мотор. Пришлось залезть в машину, ведь она была права, умереть от переохлаждения сегодня хотелось меньше всего. Как только я захлопнула дверь, то почувствовала тепло и, промолвив название улицы и номер дома, я задремала, параллельно слушая её жалобы на мужа, который уснул вусмерть пьяный в гостях, и из-за которого она теперь вынуждена ехать домой одна. — Приехали, снегурочка. Удачи тебе и с Новым годом. — сказал мой ангел-хранитель. Сладкая дремота ещё сильнее расслабила моё тело и до этого неспособное выполнять все команды, диктуемые мозгом. С подачи сверхъестественных сил я поднялась по лестнице и дёрнула ручку двери, от которой исходил резкий грохот и смех. На удивление, дверь оказалась не заперта, и моё тело прибыло на порог Мишиной квартиры. В коридоре меня встретила пара девиц, которые тоненькими голосками позвали Андрея. — А? Даша! Ты как тут оказалась? — со стеклянными глазами сказал он. — Даша, как хорошо, что ты пришла! — воскликнула Анфиса, вынырнувшая из комнаты ко мне навстречу. Видя их лица, я заулыбалась и начала неловкими движениями снимать обувь. Освободившись от плена вещей, я прошла в гостиную, где располагался небольшой стол, на котором остались лишь две бутылки водки. За ним восседали двое молодых незнакомых доселе мне мужчин и Миша. О, как моё отравленное спиртом сознание было радо его видеть! Эта улыбка, эти руки, этот голос. Наверное, сейчас я чувствовала такую тягу к нему, которую раньше не испытывала ни к одному другому человеку. Меня не смущал ни запах сигарет, плотно засевший в стенах квартиры, ни пьяные грубые речи. Сейчас это всё было неважным. — Пр… привет. — говорила я, плюхаясь на диван. Но Миша уже давно не замечал мирской суеты, он активно участвовал в дискуссии с парнями, то и дело резко мотая головой и вскидывая густые брови, отрицая аргументы оппонентов. Рядом со мной расположилась Анфиса, которая несколько странно всматривалась в моё лицо. — Не хочешь выпить или покурить? — прервала она молчание, — Мне ужасно скучно, Андрюша с этими дурочками возится, а они вообще… Мы синхронно перевели взгляд на эпицентр шума и споров. Дело близилось к драке, настолько пьяными и несогласными оказались носители мнений. — Я тебе в сотый раз говорю. Этот ваш сказочный панк — туфта. Видел, что по телеку крутится, а? — говорил худощавый парень в очках, пошатываясь. — Да, да. Миша, пора переориентироваться, а то будешь по жизни с голым жопом. — подливал масло в огонь более полный бритоголовый паренёк. — Вообще-то я недавно с парочкой продюсеров общалась… — заговорила я, прерваясь я на икоту, — Они как раз и хотели бы что-то свеженькое в эфир пустить вместо разукрашенных куриц и смазливых пареньков. Спрос на это падает, молодежь западным начинает интересоваться. — А я что говорил! — воскликнул Миша, набирая воздух в грудь. — Подожди… — борясь с икотой продолжила я, — И вообще вы видели Misfits, Necromantix, Mad Sin? Они с концертов не вылазят. Вот, что скоро будет актуально. Вот где соберутся и идейность, и баксы. Подтягивайте матчасть и кругозор ширьте. — Что ты знаешь то?! Иди к своим подружками Андрею подлизывать, а здесь мужчины разговаривают. — встрепенулся недоскинхед, не зная, чем крыть моих тузов. — Дашка вообще-то не просто баба, она — умная девочка. Хоть что-то знает в отличие от вас, бездари. — говорил упоенный победой, полученной благодаря вмешательству единомышленника, Миша. Откровенно говоря, у меня и в мыслях не было вмешиваться в разговор, но видеть то, как эти двое жмут Мишу, было неприятно. Он их не понимал, а они играли на этом, так что моя пламенная речь, напитанная прагматизмом и неким знакомством с индустрией, быстро привела их в чувства. — Пойдём перекурим? — внезапно обратился ко мне улыбчивый Михаил. Я неловко кивнула и поднялась с дивана, ловя на себе взгляды Анфисы и молодых людей. И направилась, неторопливо шагая, на лестничную клетку вслед за Горшком. Там уже стоял дым дешевых сигарет и валялись недавно потушенные бычки. Михаил встал у подоконника и достал полупустую пачку, протягивая мне сигарету. Я потянулась за ней, едва не потеряв равновесие, но успела ухватиться за подоконник. — Давно отмечаешь? — ухмыльнулся он. — Не так уж и давно… — смутилась я, выхватывая сигарету из его пальцев. — А почему к нам приехала? — зажимая губами сигарету и судорожно чиркая зажигалкой, говорил он. — Там было скучно. — неохотно отвечала я на его неуместные расспросы, — Давай я. Он недоверчиво протянул мне зажигалку, всем видом показывая, что я не смогу её зажечь. Он просто плохо меня знает! Один год моей школьной жизни можно смело назвать лихим. Переходный возраст, дурная компания, первая проба алкоголя, сигарет. Тогда я научилась многим дурным вещам, и вот сейчас могу припомнить трюки из своего счастливого детства, крутя и трясся зажигательный аппарат. Наконец, огонёк заполыхал. Я быстро закурила сигарету и поднесла зажигалку Мише. К моему удивлению, он не взял её в руки, а лишь потянулся к ней с сигаретой в зубах. Я вновь чиркнула и увидела вблизи освещённые жёлтым светом чёрные глаза, пристально смотрящие на меня. Сердце за секунду успело совершить путешествие к пяткам и вернуться на своё место. Я надолго запомню эти глаза, полные интереса и жадно поглощающие меня. За это мгновение я успела испытать такое волнение, что не заметила, как выкурила целую сигарету, не отрывая взгляда от окна, за которым ворковала метель. — Даша, всё в порядке? — оторвал меня от созерцания голос Миши. — Угу. Благодаря тебе многие мои проблемы решились, спасибо за помощь тогда. — тихо проговорила я, поворачиваясь в его сторону. Парень медленно пускал клубы дыма, опираясь на подоконник локтями. Мне так хотелось протянуть руку и погладить его по спутавшимся волосам, но даже пьяный мозг не допускал того, чтобы свершился этот неблагоразумный поступок. — Миша, ты очень крутой. И летом был, и сегодня есть, и завтра будешь очень крутым… — бормотала я с помощью завязывающегося языка, протягивая при этом руку к пачке сигарет, лежащей возле его локтя. — Думаешь? — улыбнулся он, разворачиваясь ко мне лицом. — Знаю. — вдруг сказала я. — Меня таким не задобришь! Хватит, а то плохо будет, ты и так не первой свежести. — проговорил он, лихо отодвигая он пачку сигарет в другой конец подоконника. — Миша! Эй! — обиженно выпалила я, чувствуя, что мои откровения не были оценены, но все же попыталась выхватить у него заветную сигаретку. Играясь, мы с ним не заметили, как оказались чересчур близко друг к другу. Смех на площадке лился ручьём, и всё же я смогла выпросить ещё одну сигарету. Сейчас я могла с ним общаться, как и раньше, моя симпатия больше не сковывала меня, наоборот, я начала разговаривать с ним на разные темы, высказывать свою позицию, которая наверняка не всегда была обоснованной. В некоторых вопросах наши мнения сошлись, некоторые темы ему пришлось растолковывать мне, как человеку незнающему, но я чувствовала, что каждый из нас был увлечен разговором. Часы шли незаметно, мы прикасались друг к другу, улыбались, иногда даже спорили. Не знаю, сколько бы мы ещё разговаривали, нас прервал лишь звук открывающейся двери. На площадку вышла Анфиса, явно чем-то раздраженная. — Миша, выгони их и идем уже спать. — на меня она будто не обратила внимания. — Может Дашка у нас переночует? Ей бы проспаться. — неуверенно проговорил он, поглядывая в мою сторону. — Как хочешь. — сквозь зубы сказала она, беря его за руку.