Право долга

Лин очень старался не смотреть на лицо эрна Иррен, или хольда, как он привык называть главу Стаи, с подачи Скойре. Но невозможно было удержаться и не смотреть, как хольд читает "Новости столицы", как сведены его брови и сужены разрезы глаз. Лин совсем недолго в Стае, но уже научился понимать, что это верный признак того, что эрн Эккен очень сильно не в духе. Хотя, кто теперь в духе, когда Стаю оторвали от кропотливой работы с контрабандой и дали им скандальное убийство? "Вчера нашу столицу потрясла ужасающая трагедия" – эрну Иррен явно надоели ожидающие взгляды дознавателей, - "в жестоком убийстве юного эрни Фаэлар предварительно обвиняется один из Ястребов, но наша уважаемая управа дознания отказалась что-то рассказывать до окончания этого дела и "твердой уверенности". Возможно, это и верно, но горожане ждут ответа… Из наших источников нам удалось узнать, что Ястреба зовут Лэйхо, и он известен в городе своим дурным нравом и драками. Конечно, ничего удивительного, потому что ни для кого не секрет, что равнинные Ястребы воспринимают столицу как место, где можно безнаказанно вести себя, как им угодно, совращать молодежь, напиваться и буянить, тратить бездумно деньги, удивляя роскошью, а потом уехать под защиту Гнезда, в котором плевать хотели на законы Келлин. И никто не говорит им и слова! Нам везет, если городская стража вдруг продержит кого-то из равнинников в каталажке хотя бы сутки, чтобы протрезвел. И нам бы очень хотелось бы знать, что на это может сказать Тидгер Истелин, глава самого могущественного клана на равнинах. Конечно, мы более чем уверены, что и он откажется разговаривать с нами. Но, откажется ли он говорить с управой дознания? И это самая главная интрига сегодняшнего дня, потому что этим делом поручено заниматься никому иному, как нежно любимому нами и лично мной – Эккену Иррен. И то, что известно "Новостям столицы" об отношениях между главой клана Ястребов и старшим дознавателем Иррен – делает эту интригу еще интереснее. С нетерпением следим". - Выглядит, как попытка сделать что-то из ничего. Да тут любая кошка знает, что вы с Истелин друг друга не долюбливаете, – пожал плечами Скойре. – И теперь еще решили разозлить Истелин? Как вовремя вспомнили, что наши перетрахали все то, что они хотели… - Как жаль, что я не ценил того прекрасного времени, когда мы просто передавали сплетни друг другу, а не на бумаге, – вздохнул Эккен, - кто-то думает, что делает добро, печатая их, но на самом деле… Что же, в отличие от нас всех, никто не ограничит Тидгера в праве выбить сплетникам зубы. - Жаль, что сейчас ему не до этого, – Скойре сунул под нос хольду очередной густо пахнущий травами отвар, перед предстоящим допросом следовало подготовиться. – Мне тут ветер принес новости, что в столицу едет отряд из Гнезда. Эккен слышал про это еще утром, от Хаки, решившего заехать к родичу с такими вестями, и заодно удостовериться, что с названным братом все в порядке. Дел у главы городской стражи было сейчас невпроворот, но даже эти несколько минут встречи обрадовали их обоих. - С Истелин пусть разбирается Дагейд, это его родня, - меньше всего на свете сейчас Эккену хотелось думать об Истелин, хотя допрос одного из них предстоял ему совсем вот-вот, а он еще толком не решил, как лучше его провести. Скорее всего поступит так, как и советовал ему сердобольный Иддер. - Скойре, пойдешь со мной, как помощник. Бери бумаги. Твоя дрянь отвратительна на вкус, но у меня вся надежда на нее и на тебя. И да, - Эккен обернулся к остальным дознавателям и Лину, надеявшемуся на то, что его не заметят, - если вы думаете, что я брошу все и займусь только делом Фаэлар, то зря. Пока мне нужен тут только Скойре и иногда ты, Лин, а Эльм и Арлинд – вернитесь к тому, чем мы занимались. Может, наши друзья с границ немного расслабятся. Эккен не солгал, когда говорил о надежде. Лекарства Скойре умел делать хорошо и, как думал Эккен, наверно лучше Дагейда. По крайней мере, Скойре он доверял больше, а у Змеи все подарки с подвохом, хотя, ведь и Скойре его подарок? Бесчисленное количество раз Эккен спускался вниз для допросов, слышал лязгание отпираемых засовом и здоровался с дежурными и ни единого раза не горел желанием туда идти, нет, горел…тогда, с Сайто Лаххар, но чего теперь вспоминать о славных временах, когда он был младшим помощником без ответственности? Все, что они знают и узнали – так и кричит о виновности Лэйхо Истелин. Одежда со следами крови, оружие, все, что говорят про его нрав, множество свидетелей ссоры. И никого, кто бы подвердил бы то, что он пил в одиночку после того, как расстался со своим бывшим возлюбленным! С виду все так просто… - Теперь у нас достаточно времени, чтобы поговорить подробно, - Эккен сел на стул напротив Лэйхо, под глазами которого залегли тени бессоницы, а Скойре встал за плечами старшего дознавателя, у двери, положив руку на длинный нож. Дознавателя он ждал, даже умылся и привел себя в порядок. Это нравилось Эккену, теперь он хорошо понимал, что это обозначает – сдаваться Лэйхо не собирается. – Итак, мы дали тебе достаточно времени, чтобы ты собрался с мыслями и рассказал все, что знаешь. И начнем мы с самого начала. - Ваши дознаватели приходили уже, – пожал плечами Лэйхо, - разве тебе не передали их слова? Я не помню, где купил это проклятое вино и как попал в гостиницу. Я ничего не помню. Кто-то уже приходил с утра?! Это было новостью для Эккена, кто-то без его ведома вел разговор с его подозреваемым и посмел про это не сказать или не счел важным. Хотя, он прекрасно понимал - кто. Не стоило и ожидать, что Дагейд просто покивает в ответ на приказ не вмешиваться. - Пока меня мало интересует то, что ты и где купил, - отрезал Эккен, - это будет конец твоего рассказа. А мне нужно самое его начало. Начнем с того, как ты познакомился с Фаэларом Халио. - А то ты не знаешь, бывший эрни Лойте, - усмехнулся Ястреб, нахально глядя ему в глаза, и очень недовольный этим вопросом, - как будто я не слышал о том, как ты по щелчку пальцев уводил за собой любого из Лежбища. Ровно так и было с Фаэ. - То есть ты мне хочешь сказать, - наклонил голову вправо Эккен, и проверив иглу головного платка, - что ты просто зашел выпить воды после жаркого дня, а очнулся в постели с юным Фаэларом Халио. И так много раз подряд, до того момента, как вы с ним поссорились в последний раз. Давай ты не будешь отнимать у меня то время, что я мог бы потратить с большей пользой, чем на сказки, и расскажешь мне, как дело было. Сплетни о себе я и так прекрасно знаю и нет нужды мне их пересказывать, тем более, тебя еще и на свете не было в это время. Но суть я уже понял. Ты увидел хорошенького юнца и перестал думать головой. Допустим. Охотно верю. Когда это было? - Год назад… примерно, - Ястреб вспоминал. - Да, весной. До солнцестояния. Я увидел и потерял голову. Как ты и говоришь. И верно, потеряю ее теперь…. Тоска и страх. Снова тот самый страх, что был вчера. Но это не страх казни. - Вы начали встречаться в каждый твой приезд в Келлин? – уточнил Эккен, хотя ответ и так знал. – Почему ты не живешь в столичном Гнезде? - Чтобы не трахаться там. Тебя когда-нибудь там трахали? – желчно спросил Ястреб. - Вроде нет. Иначе бы ты таких вопросов не задавал. - Так изволь ответить на тот вопрос, что я задал, – холодно обронил Эккен, жалея, что не видит лицо Скойре, которое так же скрыто под платком. - Потому что не успеешь ты привезти кого-то в наш дом – все уже будут знать, кто это, в какой позе ты его поимел и какие у тебя планы на следующее свидание. И все, кто поумней – снимают себе комнаты в тавернах. Я думал, ты слышал про это. А в столичный дом ходят только хорошо поесть, потому что готовить в столице у вас не научились. - Ответ принимается. Итак, ты год назад встретил Фаэлара Халио и начал с ним встречаться. Это один и тот же постоялый двор? – Эккен сам делал заметки на бумаге, Скойре скорее нужен был для другого. Для страховки, если Ястреб выведет его все-таки из себя, а он старался от души. - Да. Зачем менять дом, если тебя в нем привечают и много не болтают. Что говорят мои родичи? – вдруг спросил Ястреб, смотря в глаза дознавателю. Нет, не своих он боится… - Меньше всего меня интересует мнение твоей родни, и я его не спрашивал. Но я еще не слышал, чтобы Ястребы отказались даже от последнего своего ублюдка. – Да, вот так хорошо, какой роскошный гнев, может так дело пойдет лучше? - Да уж, у нас не отказываются от своих сыновей, чтобы они не натворили. – Ястреб тоже не так глуп, как могло бы показаться, но Эккена давно не трогал этот упрек. – Жаль, что ты не знаешь. Что ты еще хочешь спросить про Фаэ? В какой позе и сколько раз за ночь я его трахал? Сколько раз приезжал? Что дарил ему? Чтобы что, жадная ты тварь? Чтобы мне все равно перерезали горло после суда? Мне и так перережут его, потому что я все равно не помню… Я ничего не помню после того, как мы поссорились. Только то, что вы ворвались ко мне в покои. - Знаешь что, - Эккен дал волю зверю, чуть отпустив поводок, и почти с удовольствием услышал и скрежет зубов Скойре, и то, как охнул Лэйхо Истелин, садясь на свое узкое ложе, - оставь свои истерики при себе, Лэйхо Истелин. И открывай свой рот только по делу. Если мне будет надо, я спрошу тебя даже то, насколько ты глубоко можешь засунуть кому-то в горло… Но, тебе это нужно больше, чем мне. Видишь ли, дела твои таковы, что сейчас я единственное, что мешает отправить тебя под суд. Все против тебя – твои вещи, свидетели и твое пьянство. И твои слова Фаэлару Халио. И именно в твоих интересах вспомнить то, как было это дело. И рассказать все, что ты можешь вспомнить и постараться вспомнить то, что ты забыл. Любую деталь. Даже ту, что покажется тебе ерундой. И если ты будешь делать не то, что я тебе скажу, тогда то, что ты почувствовал сейчас – будет постоянно. Надеюсь, ты меня услышал. И я услышал тебя тоже. Пока я узнал все то, что хотел узнать сегодня. Даю тебе время прийти в себя. Идем, Скойре. - Я думал, это будет дольше, - сказал Скойре, нарушив молчание, - разве ты узнал чего хотел? - Пока да, узнал, - Эккен стаскивал с себя платок на ходу, чтобы насладиться воздухом, - И даже то, чего не хотел. У меня еще много вопросов к нему, но еще больше к кое-кому другому. Скойре пожал плечами, свернув к лестнице, которая шла наверх, к покою Стаи, хольд не то что в не духе, хольд в ярости, и ярость эта вовсе не потому, что Ястреб пытался его задеть насмешками. И, если бы ее не было – возможно, и допрос бы пошел по-другому. Пускать Охотника к раздразненному кем-то другим зверю… Зачем? Очень удачно вышло, что все разбежались по своим делам. В покое было распахнуто окно, впуская весенний воздух, он еще был холодным, но скоро, после Солнцестояния, будет больше света и тепла. Сменится очередной год. Эккен подошел к сундуку, стоявшему около окна, открыл крышку и достал кувшин вина, молча, не удостоив Скойре и словом, сбил пригнанную деревянную пробку на пол, вылив терпкое крепкое вино в стакан. - Да, я знаю, что с твоей отравой нельзя. Ну или так, или будет хуже, - Эккен сделал первый глоток, чувствуя, как жидкость проваливается куда-то в желудок, - хотел же до вечера не пить... - А что вечером? – говорить хольду про несочетаемость трав и вина Скойре устал. Это бесполезно. Хочет, чтобы у него опять раскалывалась голова – пусть. - Я рассчитывал сходить с Аэрисом в этот новый трактир, – Эккен допил вино до дна, может это как-то погасит его гнев, - ты слышал? Там вся еда горская. И даже сурчиные пироги. Я давно их не ел, на последнем празднике, который не удался. - Что-то мне подсказывает, что эрн Линегар от них не в восторге. И я его понимаю, - проворчал Скойре, наливая и себе. – До сих пор не привык, уж извини, хольд. - "Вы бы еще мышей жрали"… - кивнул Эккен, соглашаясь. – Но, придется ему пить вино тогда. Хотя, как сегодня дело повернется. Вот что, - Эккен с грустью посмотрел на дно пустого стакана, но следовало остановиться. - Напиши от моего имени письмо отцу Фаэлара Халио. Я хочу поговорить с родней мальчика. Когда ему будет угодно. А я пройдусь кое-куда. Дагейда в его покое не оказалось. Как главе дознания и первой руке Иддера – ему полагалась собственная комната и собственный помощник, которого у Дагейда, конечно же, не было, он прекрасно обходился эрни Тамиром, деля его с главой управы. Эккен молча осмотрел пустую комнату, заваленный книгами и бумагами стол, принюхался к запаху трав, про свои лекарские навыки Змея не забывал никогда. - Дагейд там? – Эккен кивнул головой в сторону двери главы управы, - Давно? - Давно, почти с самого утра, – Эрни Тамир очень старался скрыть свою неприязнь, но Эккена она только забавляла, он еще помнил совершенно другого юнца за этим столом, да и причина этой неприязни была уж совсем другой. Но, сколько не фырчи в его сторону, а то, чего хочет эрни Тамир – вряд ли получит, если Эккен хорошо знает Иддера, и ведь знает хорошо! – Но, они сказали, что если вы придете, то вас ждут, эрн Иррен. - Прекрасно, - усмехнулся Эккен, уже открывая тяжелую дверь. Жаль, что Иддер тут… - Мы тебя ждали, - Иддер готов пожертвовать собой, чтобы погасить гнев Охотника, - проходи. Удалось что-то выяснить? - Я тоже самое хотел спросить у вас, - на этот раз он жалеть Иддера не будет, - например о том, кто же все-таки должен заниматься делом Халио? Почему я прихожу и узнаю, что допрос уже проведен? Может этот кто-то за меня и сделает все остальное, а я вернусь к тому, чем занимался? Раз этот кто-то лучше знает, что следует спрашивать у дознаваемого! Кто отдал приказ на предварительный допрос и кто его провел?! - Я отдал. Тебе не кажется, что, как глава дознавателей, я имею на это право? – Дагейд до этого сидел, чуть прикрыв глаза, перед ним стоял тонкий стеклянный бокал с каким-то горячим и травяным настоем, даже был виден легкий пар над жидкостью. - Или нет, Эккен? - Вчера мне говорят, что я "целиком и полностью" веду это дело, а сегодня кто-то допрашивает вместо меня. И еще меня тыкают носом в мое звание. – Эккен придерживал Зверя, но видимо у того выпал удачный день… - Это моя затея, Эккен. Я решил, что будет быстрее, если мы сразу получим все обычные подробности, и сказал об этом Дагейду. До твоего прихода мы узнали все то, что дает нам хоть какие-то знания о происшедшем. Мы теперь знаем, что после ссоры эти двое пошли в разные стороны: Фаэлар Халио в сторону дома, а Лэйхо Истелин купил вино в лавке, и нам подтвердили это. Он действительно был очень зол, когда покупал вино, и уже нетрезв, но с ним никого рядом не было. Это было в скором времени, как они покинули Лежбище. А дальше след обрывается… Но, все сходится на том, что пьяный Ястреб пропадает на несколько часов, потом его находят в гостинице с окровавленными вещам и оружием, а Фаэлара Халио мертвым, - А хочешь я скажу тебе, почему он обрывается? – тихо спросил Эккен, чуть спуская Зверя с поводка, так, чтобы Дагейд дернулся. – След этот… Ты ничего не хочешь сказать, Змея?! Пока не сказал я? - Возьми свою тварь на поводок, Охотник, - Змея смотрел прямо на него. - Или ты думаешь, я потом спущу тебе такую выходку с рук? - У тебя появился другой охотник? – Эккен не уступал взгляду. - Раз ты мне угрожаешь? Тогда это не угроза, а радостная весть. - Прекратили оба! – Иддеру достаточно быстро надоело наблюдать за перепалкой. – У нас нет времени выяснять у кого из вас длиннее и кто главнее! После обеда мы должны предоставить в канцелярию протокол с подробностями. Лично. А потом еще побеседовать с его Высочеством. От нас все ждут скорейшего решения. Виновен Лейхо Истелин в смерти Фаэлара Халио или нет! И мы должны показать, что все силы бросили на это дело и результаты пока таковы. Так каковы они, Эккен? - Они таковы, что кто-то или намеренно не известил меня о том, что у Лэйхо Истелин склонность к пьяному беспамятству, или просто просто не знал об этом. Там полный провал, вот что! Он чувстует утрату, боль, и страх. Страх того, что он помнит и не знает, он ли это сделал или нет! И как из него это вытащить – я пока не придумал. Вот вам загадка. Так что, неужели ты не знал, Змея?! - Если я скажу, что мне было интересно, как скоро ты сам догадаешься, то что? Давай, еще отпусти поводок. Это тоже интересно. – Змею не так просто сбить с толку и Эккен это знал. – Ты догадался со второго допроса, как я и предполагал. С меня убрали это дело, но никто не запретит мне руководить им… - Очень хорошая мысль, довести меня до бешенства, перед визитом во дворец. Давайте еще пару раз, и я наконец-то получу свободу! ____ В камере было промозгло, несмотря на то, что уже была весна и приближался весенний праздник, здесь еще не прогрелись стены, да и как им прогреться, когда это подвал... Теплая труба от купальни, которая где-то тут, проходила через покой и давала тепло, но его было недостаточно. Лэйхо завернулся в шерстяное казенное одеяло и забрался с ногами на ложе. События последних трех дней никак не умещались в голове, словно это случилось не с ним, а с кем-то другим, и Лэйхо никак не мог в это поверить. Фаэ… Фаэ больше нет. И эта тварь хочет узнать то, чего Лэйхо не знал и сам. Фаэ… смех, легкий вес, который повисал на плечах Лэйхо каждый раз, когда они встречались в столице, все городские сплетни, жаркие ночи. С Фаэ было легко, хотя Лэйхо прекрасно знал – не любит. Не примет предложения. Фаэ нравился просто Ястреб, своей щедростью, силой и тем, что приезжал в лучшем случае раз в несколько седмиц, ничем не обязывая. Щедро одаривал – меха, драгоценности. И щедро получал в ответ – ночью. Он знал, что Фаэ относит серебро в городские лавки, все так делали с подарками Ястребов, столичная мода другая, там любят тонкие вещи, да чтобы были похожи на то, что делал Нерис Вальдхере. Но только похожи. То, что делал Вальдхере – считалось в Гнезде самым дорогим и не могло дариться кому-то еще. Это личные вещи первой ветви или как награда – наконечники стрел, тех, что дарил Нерис Тэгену Истелин. На каждой грани – перо. У Халио был один такой наконечник и конечно же, их давно никто не крепил на стрелы – берегли как память о том, что случились с Истелин после этой любви и о том, что им не стоит вступать в мужские браки. Кое-кто преступал закон, а кто-то – пробовал, как Лайго, его дядя, которого Лэйхо едва помнил, и который погиб из-за той твари, что приходила к нему сегодня. Твари, чьим именем пугали, предостерегая от связей с мужчинами. Или наоборот – с тварью сравнивали все-таки любовников, и сравнение было всегда не в пользу последних. Тварь — это искушение, за которое платишь всем. Репутацией или жизнью… Тот день Лэйхо помнил. До момента, когда память снова отказала ему. Дома, в Гнезде, родичи успевали чаще всего следить за ним, вовремя убирая вино, чтобы избежать драки или ссоры, о которой наутро ему рассказывавали, развязывая. Здесь некому было его связать, или вовремя навалиться втроем, чтобы не дать случиться беде. Зачем он только свернул в эту лавку… Нужно было уезжать в Гнездо. - Ты завтра снова забудешь меня? – спросил Лэйхо, рассматривая Фаэ, словно в первый раз. Никак не мог налюбоваться. Столичных эрни не сравнить с их ровесниками, Ястребами, каждый из которых отражение тебя в молодости. Фаэ - с нежной тонкой кожей, дымчатыми серыми глазами, черными волосами, мягкими как у эрнис, и убрал их как эрнис на выданье, в шелковом платье с затейливой вышивкой, никакого оружия и браслеты на тонких запястьях. Тех, что он дарил в прошлый раз – на них уже не было, Лэйхо привез новые, выкупив их из казны за все то, что добыл на охоте. На что Фаэ тратит вырученные за подарки деньги? Его семья небедна… Он ведь спрашивал, завел в ювелирную лавку, может Фаэ что-то хочет другое? Нет… не хотел. - Ты приезжаешь не так часто, чтобы я мог позволить себе скучать, - улыбнулся Фаэ, - но я всегда помню о тебе и всегда рад тебя видеть. Ты же можешь переехать в столичное Гнездо, так почему? Сотню раз отвечал на этот вопрос… - Потому что я охотник, моя работа добывать меха для Гнезда. А тут каждое угодье дорого или принадлежит кому-то. Что мне тут делать? - Делать что-то другое! Вы не учитесь тут нигде! Разве хоть один Ястреб есть в управе? Никого! Вы словно отдельная земля! – возмутился Фаэ, говоря о том, о чем ему не следует. По-хорошему, и рот бы ему открывать следовало по делу и получалось тогда лучше. - Мы и есть своя земля! – отрезал Лэйхо, которому разговор переставал нравится. – Благодаря этому у нас есть серебро, слава и многое другое. Поэтому мы Ястребы. - Никто из вас почти не женится на мужчинах, у вас своими законы, а такие как я – нужны чтобы развлекаться с нами в столице. – Вернул ему гнев Фаэ, дымчатые серые глаза сверкали обидой, - Ты приезжаешь, трахаешь меня, платишь мне и уезжаешь. А теперь требуешь верности?! - А что, я мало плачу или за верность у тебя отдельная цена?! На что ты тогда собираешь серебро, Фаэ? И если надо больше – так я дам! Или кто-то дает больше? - А хоть бы и так! – Фаэ встал из-за стола. – Может кто-то и дает больше, а только тебе знать это и не нужно и оправдываться я не должен! - А ну, стой! – рявкнул Лэйхо, на них уже оглядывались, но ему было плевать. Драка так драка… Не первый раз, и не последний. - Погоди! Он кинул серебряную монету на стол, этого хватит, и догнал Фаэ уже на выходе. - Мы не договорили! Так что ты хочешь?! Больше серебра?! – Лэйхо нетерпеливо пихнул какого-то эрна, который зачем-то замер на выходе. Места больше нет, раздумывает он тут!!! - Ничего не хочу, - Фаэ отбросил его руку. - Не провожай… И больше не приходи! Почему он не догнал Фаэ еще раз?! Почему не схватил за руку и не отпустил!? Не выслушал, не расспросил!? Постоял, зло глядя вслед и вернулся обратно в Лежбище, забрать оружие и не смотреть в насмешливые лица. Потом было вино… А теперь вина. Настоящая или нет – даже он сам себе не мог ответить, не то что твари… А тварь именно такова, как про нее и рассказывали. Не слова не соврали. Лица дознавателя Лэйхо не видел, только темные глаза из ткани, как будто никто из Ястребов не знает, как Иррен выглядит! Охотник нагл, своеволен и отвратительно высокомерен. И теперь все зависит от него… Эккен торопливо диктовал Лину то, что следовало знать его Высочеству. Написанное еще нужно было согласовать с Иддером, чтобы не было расхождений в словах. "Несмотря на представленные доказательства возможной вины Лэйхо Истелин в убийстве эрни Фаэлара Халио...", не забудь имя отца дописать, - опомнился Эккен и тут же продолжил, - "...а именно: одежды со следами крови и ножа, которым, возможно, он совершил злодеяние, установить путем допроса его прямую вину не удалось. Это объясняется тем, что Лэйхо Истелин не помнит ничего о случившемся из-за провалов в памяти, которые происходят с ним из-за чрезмерного употребления вина. При работе с щитами не удается установить однозначного чувства вины или иного, свидетельствующего о том, что Лэйхо Истелин напрямую участвовал в злодеянии. Для установления его однозначной вины, а также для поиска других, возможных, виновников убийства необходимо время". - То есть, ты предлагаешь сказать его Высочеству, что ты не знаешь, виновен Лэйхо или нет? – Иддер внимательно читал бумагу и все ему нравилось, пока он не дошел до последнего абзаца. Все, что передали Эккену по первому допросу, описание поездки в ратушу к телу, и вот на тебе. – Как ты это представляешь? - Словами, – Эккена так и не отпустил гнев на утреннее происшествие. – Открою рот и скажу. Я не уверен точно, что он убил эрни Фаэлара. Если вам не нужен Охотник в этом деле, то вы можете считать его убийцей. А я – нет… Но, судя по всему, мое мнение тут не так уж и важно, да?! - Прекрати! – Надежды на это не было никакой, и злопамятство Эккена известная на всю управу штука, но попытаться можно. – Хорошо. Скажешь так, как правильно. Иддер уже сотню тысяч раз проклял тот день, когда его Высочество и Войтан Тиадар приняли решение о том, что он будет главой управы. Все эти преступления, чужая кровь и горе – это вовсе не то, чего он хотел в жизни. Когда его звали обучаться в управу – так и рассчитывали на теплое уютное место в порту или в посольстве. За умение говорить, подать себя, и уговаривать. Но разве Эккен просил быть Охотником?! Нет. Значит и отвечать будут оба. - Поехали. Нас уже ждут.