Меняясь ролями

      Когда он открывает глаза, Пеппер и Роуди рядом, буквально в нескольких шагах. Они плакали, плакали совсем недавно, сразу же понимает Питер, потому что у обоих на лицах ярко выделяются веки, красные и опухшие складочки. Он неловко отводит взгляд. Комната, в которой только что проснулся, ему не знакома, единственное, что кристально ясно — это не Башня, точно не Башня.       Из левой руки у него торчит игла, соединённая с капельницей тонкой, прозрачной трубкой, его тело закутано в парочку тёплых одеял. В голове пусто, мысли словно туманом скрыло. Слизистая глаз горит огнём. Каждая микроскопическая мышца, будь она в спине или ноге, ноет и дёргается, мешая всякому движению. Он чувствует, что к горлу постепенно подкатывает тошнота. Во рту странно сухо. Вот же чёрт.       — Где…?       — Ш-ш-ш, — Пеппер нежно сжимает его ладонь, — Всё в порядке. Мы находимся на территории комплекса. Брюс осмотрел тебя — ты обезвожен и истощён, капельница поможет восстановить твой организм и будет питать его, пока он снова не станет способен употреблять твёрдую пищу.       — Неб… — пытается сказать Питер, но буквы просто не складываются в слова — язык, губы, нёбо, всё полно тягучей усталости. Веки то и дело начинают сжиматься, каждый раз он распахивает их лишь огромным усилием воли.       — Она в соседней комнате, разговаривает с енотом. Возвращайся ко сну, Питер. Тебе нужно хорошенько отдохнуть.       Дважды повторять не приходится. С тихим выдохом Питер спокойно закрывает глаза и погружается во мрак.       Когда он из него выныривает, Роуди уже исчез, зато мисс Поттс всё также сидит рядом с его кроватью.       Тело до сих пор ощущается одной большой, пульсирующей раной, но в голове, наконец, чуть прояснилось. Он может думать, вот уж достижение. Скосив взгляд, Питер медленно осматривает себя и понимает, что в какой-то момент бессознательности его переодели — на нём новая, чистая футболка и такие же чистые спортивные штаны; не совсем больничная одежда. Судя по отсутствию грязи на руках, его также успели обтереть мокрой медицинской губкой или же специальной медицинской тряпочкой.       — Пеппер? — едва шепчет, пытаясь привлечь внимание.       Женщина, заслышав его голос, тут же вскидывает взгляд, ещё недавно устремлённый в экран своего телефона.       — Питер! Как ты себя чувствуешь?       — Дерьмово, — не выбирает слов он.       — Могу себе представить, — гаджет поспешно убирается в задний карман узких брюк, — Как думаешь, у тебя получится сейчас съесть что-нибудь или хотя бы выпить немного воды?       — Э. Да, наверное.       Мгновение спустя Питера уже усаживают поудобнее и передают высокий, прозрачный стакан с той самой водой. На тумбе, где он раньше стоял, остаётся одиноко лежать знакомый красно-золотой шлем. Больничная палата более чем скромных размеров, так что кроме этой тумбы в ней помещается лишь односпальная койка-раскладушка с белыми простынями, парочка пищящих мониторов да два стула. На одном из них, том, что справа, расположилась Пеппер, на другом, что слева, когда-то располагался Роуди. Сейчас он стоит пустой.       Когда Питер, сделав несколько глотков, отставляет стакан в сторону, второй стул тоже пустеет — мисс Поттс отправляется на поиски еды.       Возвратиться ей удаётся довольно скоро, в руках она несёт пластиковый поднос, на подносе фруктовый смузи и поджаристые, хрустящие тосты.       Этого вполне достаточно, чтобы придать ему капельку, самую малость, энергии и сил. Теперь Питер хочет выбраться из плена одеял и подушек, безликих, серых стен.       — Мне нужно знать, что происходит.       — Не думаю, что вставать на ноги…       — Ну, тёти Мэй здесь нет, а значит и запретить мне она ничего не может, верно?       Пеппер закрывает рот, она больше не пытается возразить, но и без возражений ясно — она расстроена. Глазами, полными горькой печали, мисс Поттс наблюдает, как он медленно, чуть ли не падая, поднимается на подрагивающие, хрупкие конечности. Она не мешает, не стремится что-то сказать, только штатив от капельницы подкатывает поближе. Питер сразу же хватается рукой за этот тонкий, металлический стержень и, используя его точно дополнительную опору, делает первый шаг. Затем ещё один, потом третий. Наконец, унылая «опочивальня» остаётся далеко за спиной. Пеппер молча шагает следом.       Вне пределов импровизированного госпиталя находится что-то вроде конференц-центра.       В одном из дальних углов там сидит Тор с тарелкой совсем нетронутой еды. Возле овального стола устроились Наташа с Брюсом. В узком проходе между окнами и рядом офисных кресел из стороны в сторону бродит Роуди, нервно постукивая кончиками пальцев по собственному бедру. Какая-то незнакомка — по крайней мере Питер её не знает — стоит облокотившись на стену, а рядом с ней, по-солдатски широко расправив плечи и скрестив руки на твёрдой груди, стоит мистер Роджерс. Чуть дальше, в ещё одном углу, он видит Небулу и Ракету-енота. Они кажутся маленькой, отдельной компанией среди всех этих людей, пусть и вообще не разговаривают с друг другом.       Едва заметив его, Небула встаёт с насиженного места и устремляет на Питер изучающий взгляд.       — Ты поел?       Питер кивает, и женщина вновь усаживается в кресло, точно никогда его и не покидала, лишь глаза, встревоженные, следят теперь за каждым Паркеровским движением.       Он старается на это внимания не обращать и спокойно занимает пустующий край стола, подальше от всех остальных. Пеппер решает остаться на ногах, прямо за его спиной. В воздухе, над деревянной столешницей парят голограммы — множество голограмм разных форм и размеров, — отображая имена и фотографии людей, пропавших без вести, или же людей, официально рассыпавшихся в прах. Среди толпы незнакомцев в какой-то момент быстро мелькает изображение Скотта, затем так же быстро Т’Чаллы, а затем… он сжимает веки, когда на сине-белом, полупрозрачном экране вспыхивает лицо Тони, чтобы через мгновение погаснуть, сменившись чьим-нибудь другим.       — Как ты, Питер? — спрашивает Роуди, прекратив свой одинокий марш.       Он просто пожимает плечами, теперь уже не отрываясь от вереницы неизвестных жертв.       Взрослые над его головой обмениваются озабоченными взглядами, но решают ничего не говорить. В зале возобновляется утихнувшая некоторое время назад беседа. Герои рассказывают обо всём произошедшем с самого начало трагедии и до нынешнего часа, посвящая Кэрол и Небулу в суть событий. Питера, быть может, тоже посвящают, только он не слышит ни слова, да и, по правде сказать, не хочет слышать.       — Двадцать три дня, как Танос здесь побывал, — тихо бросает полковник Роудс.       — Государство, правительство в руинах. Те, что хоть как-то работоспособны, проводят переписи. И выходит, что Танос… — мисс Романофф замолкает на мгновение, — Танос сделал ровно то, что грозился. Он уничтожил… испепелил половину живых существ.       — Но куда отправился после?       — При любой свободной минуте отец любил разглагольствовать о Великом Плане. Как только воплощу его в жизнь, частенько говорил он, то уйду на покой. В место под названием «Сады», — зловещий шёпот, — Однако, где именно эти «Сады» находятся, так ни разу и не упоминал.       — Мы ищем Таноса уже три недели, сканируем космос, собираем показатели спутников, и ничего. Питер, ты ведь сражался с ним, верно? Есть ли что-нибудь… — решительно начинает Стив.       — Сражался? Кто? Я?! Нет-нет, это мистер Старк сражался, пока психованная космическая виноградина надерала мне зад.       — А… Ладно. Быть может, ты тогда помнишь, ни упомянул ли он каких-то координат, давал ли он подсказки, что-нибудь, что угодно, что могло бы нам помочь?       — Ради всего святого, Стив, — рявкает Пеппер, смещая всеобщий фокус внимания, — Ему пятнадцать, он только что вернулся домой после битвы с маньяком-геноцидистом. Не время…       — Пеппер, не нужно меня защищать, — прерывает Питер спокойным голосом.       Он отодвигает свой стул, осторожно поднимается, хватает покрепче капельницу и, покачиваясь, идёт к Капитану.       Сердце в груди тяжёлое от ещё не до конца осознанной потери. Мир будто в одночасье перевернулся с ног на голову, а Питер Паркер всё проспал и теперь отчаянно пытается понять, что происходит. Одно, однако, он знает точно: никто не будет за него сражаться в его битвах. Никто не станет его больше защищать; теперь Питер один против всего света, и не важно, готов он к этому или же нет.       — Даже будь у меня координаты, или подсказки, или карта, нарисованная цветными карандашами, ни хрена бы я вам, Капитан, не сказал, — шипит он, останавливаясь прямо перед мужчиной. Его глаза, он чувствует, полны холодного презрения. Что с ним, этим презрением, делать никто не знает. Стив обеспокоенно оглядывает зал, стремясь в других найти ответ, как поступить в подобной ситуации, и молчит, наконец-то, молчит.       — Пока полковник Роудс занимался государственными делами, а мисс Поттс управляла самой большой индустриальной компанией в мире, кто должен был прикрывать мистеру Старку спину, а? Я, вот кто. Непонятный подросток из Куинса, с супергеройским опытом в год. Ведь вы и ваши приятели колесили по свету, укрываясь от закона. Когда вселенная покатилось к чертям, я — единственный, кто оказался рядом, понятно?       — Питер…       — О, не утруждайтесь оправданиями, Капитан. Все мы знаем, отчего вы поступили так, как поступили: каждое действие, каждое «геройство» было не ради людей, сидящих в этой комнате, и уж точно не ради их так называемых прав. Я улетел в грёбаный космос, я сражался с ним плечо к плечу, и умер он тоже на моих руках. А вы, Капитан, где были?       — Я… — Капитан не знает, что сказать, сбитый с толку не только его яростью, но и тем, как внезапно она вспыхнула в таком хрупком ребёнке.       — Вот именно, даже слов не находится, верно? Однако ответ на ваш вопрос отрицательный. Я не знаю, где он. Я не знаю ничего такого, чего не смогла бы рассказать вам Небула.       — Питер, тебе следует вернуться в постель… — вмешивается Роуди, пытаясь разрядить обстановку. Злой взгляд Питера обращается к нему.       — Не надо мне указывать, что делать! Ты не Мэй! Никто здесь не Мэй, значит, и прав командовать мной у вас нету. Я… — перед глазами всё почему-то начинает кружиться, дышать с каждой секундой становится только сложнее, — Небула?       Почти мгновенно женщина оказывается рядом.       — Не поможешь мне дойти до кровати?       Без всякий вопросов она обхватывает его за талию своей крепкой рукой и выводит из комнаты. Никто ничего не говорит им во след. Конференц-зал погружается в мёртвую тишину, лишь со стороны Пеппер исходят странные, прерывистые вдохи. Стоя уже за порогом, Небула оглядывается и понимает — по щекам рыжей текут слёзы.