🏮
Её разбудили крики чаек и плеск волн о борт. Не открывая глаз, Мисиль попыталась вспомнить, как оказалась на корабле, а когда вспоминала, распахнула глаза и огляделась. Он сидел на краю корабельной постели, уже полностью одетый, задумавшись о чем-то серьёзном, и то сплетал, то потирал свои пальцы. Мисиль приподнялась на локте и накрыла его руки своей. — Проснулась? — улыбнулся Чжи Дви, откровенно любуясь девушкой. Растрёпанные волосы спутались, глаза ещё томно-сонные, губы опухли после жаркой ночи, но выглядела она как мечта и, похоже, совершенно не переживала о своём виде, чему мужчина снова порадовался. Он предпочитал естественность и не хотел бы изменить в ней ни единой чёрточки. — Почему ты так серьёзен с утра? Случилось что? — Нет. Просто грядет сложный день. — И то верно, — Мисиль закусила губу, вспомнив о необходимости разговора, выбралась из скомканной простыни и, как была обнаженная, встала с постели, чтобы одеться. Её вещи были аккуратно сложены на столе, девушка разобрала их и расправила. Чинхын не выдержал такого соблазна, подошёл к ней, обнял и пылко поцеловал. Мисиль ответила, прильнув всем телом и ощущая жёсткие элементы его хваранского наряда своей чувствительной кожей. Это непривычно возбуждало и ещё больше смущало. Казалось, после такой ночи она должна была устать и уже никак не реагировать, но тело словно жило своей жизнью, требуя продолжения. Он оторвался от её губ первым, одной рукой прижимал её к себе, второй приглаживал волосы и касался лица. Слова никак не решались сорваться с его губ, будто и ему не хотелось перемен. Так и не заговорив, Чжи Дви отпустил девушку и снова сел на край постели. Мисиль быстро натянула бельё, намотала нагрудную повязку, надела паджи и привычно заправила в сапоги, а затем стала расправлять и вытряхивать помятую чогори. — Мисиль. — Я помню про разговор. Но давай ещё раз подумаем, так ли это необходимо. — У меня больше нет возможности думать. — Я была честна с тобой с самого начала. Ты мне нравишься, но я ничего не могу тебе дать. Кроме того, что между нами уже было. — Я помню. — И я не удивлюсь, если выяснится, что ты, например, женат и у тебя несколько детей. — И не расстроишься, если я подтвержу твою догадку? Мисиль на мгновение замерла, затем надела чогори и как можно беспечнее сказала: — Говорю же, нет. Было бы странно, если бы такой мужчина оставался одиноким. — Иметь семью ещё не означает избавление от одиночества. Она повернулась и посмотрела ему в глаза. Хваран не врал. Если у него и правда есть жена и дети, то по нему не скажешь, что он полностью счастлив и что они заполняют всю пустоту в его душе. — Я не хочу создавать тебе проблемы с женой. У меня и своих достаточно, чтобы отягощать тебя. Что бы ни было, я была права с самого начала — у нас с тобой нет будущего. — Всё гораздо сложнее, Мисиль, — протянул хваран, словно ища в себе силы продолжить. Он готовился к любой её реакции, любому ответу, но каким бы он не оказался, Чинхын хотел довести этот разговор до конца. — Говорят, если люди случайно встретились трижды, значит, это судьба. — Прости, но я не верю в приметы. — Мисиль. Эм. Тонман… Она как раз пыталась завязать на себе пояс, но руки вдруг перестали слушаться, а тело покрылось мурашками от страха, в горле встал ком. Откуда он знает её настоящее имя? Что он вообще знает?! В Усоне никому, абсолютно никому не известно о ней никаких подробностей. Он что, собирается шантажировать её?! Пояс не подчинялся, скрутившись в нескольких местах, а руки дрожали, не в силах его распутать. Наблюдая за её бесплодными попытками, Чинхын поднялся, подошёл сзади, перехватил пояс и раскрутил его, выпрямляя, а затем дважды обернул вокруг её талии и замер, не убирая рук. Мисиль хотела сбросить его руки, но он их удержал, коснувшись губами её макушки. — Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь, и мы знакомы намного дольше. Первый раз мы встретились в лесах Каи, ты едва не ранила меня стрелой. Тогда ты выглядела иначе, тебе было около пятнадцати, возможно, ты и не помнишь ту встречу, но я очень хорошо помню. Ты уложила меня на лопатки в тот день и представилась именем Мисиль. Мне показалось это странным, ведь в тот день на охоту отправилась принцесса Тонман, её мы и искали. Ещё через пять лет мы встретились там же, в лесах Каи снова. Тебя понесла лошадь, и я едва успел стащить тебя с седла. Это было на следующий день после бракосочетания. Уже тогда я догадывался, что ты и есть принцесса. А ещё несколько лет спустя мы встретились здесь, в Усоне, я сопоставил всё и пришёл к выводу, что всегда встречал одну и ту же девушку. — Думаю, ты меня с кем-то путаешь. — Твои глаза не спутать, твой голос и черты твоего лица не похожи ни на кого другого. Тогда ты пахла лесом, а сейчас пахнешь морем. Но оба запаха тебе невероятно подходят. Ты можешь быть разной, притворяться кем угодно, менять имена и места, но я всегда узнаю тебя. Сердце в её груди забилось, как испуганная птица о клетку, кожа покрылась мурашками, а на глаза навернулись слезы. Ну зачем он говорит такие вещи?! Зачем так трогательно признается?! Она и так расстроена необходимостью разлуки, очарована прошедшей ночью, а теперь и напугана тем фактом, что он знает о ней настоящей. Мисиль едва справлялась с этими чувствами, стараясь взять себя в руки и не выдать волнения. — Допустим, мы и правда встречались прежде. Но в остальном ты ошибаешься. — Ты появилась в Усоне чуть меньше трёх лет назад. Никто не знает, кто ты и откуда. Я лишь догадываюсь, что ты сбежала из Каи по серьезной причине, и учитывая, что тебя позже объявили умершей, выбора у тебя не было. — Ты ничего не знаешь обо мне. А все твои предположения относятся к кому-то другому, — Мисиль даже разозлилась на то, как точно он всё угадал, вырвалась из его объятий, завязала наконец пояс и стала распутывать пальцами волосы. — Для меня не важно, что послужило причиной, не имеет значения, что произошло. Тонман… — Тонман мертва, — оборвала его Мисиль. — Как ты знаешь, принцесса Тонман умерла в родах почти три года назад. Её больше нет. Пусть остаётся в прошлом, там ей место. — Уверена? — Да. У Тонман была сложная жизнь, и она сделала неправильной выбор, за что и поплатилась. — А если в Кае всё ещё ждут её? Если надеются, что она вернётся? — Нет. Даже если кто-то и ждёт, то самые верные слуги, если они ещё живы. В любом случае, принцесса Тонман мертва и похоронена. Так правильно. Давай не будем о ней говорить. — Как пожелаешь. Это твой выбор. Тогда я буду обращаться только к Мисиль. — Как я и говорила, я ничего не могу тебе дать, — Мисиль поняла, что будет глупо увиливать от правды. Он знает о ней многое, и его не переубедить, да и у нее не найдётся достаточно доказательств, обратных его словам. Правда однажды всё равно вышла бы наружу, ей ещё повезло, что её узнал разумный человек, который не причинит ей вреда. Мисиль больше не сомневалась, что у него нет злого умысла против неё, иначе он бы уже о нём сказал. — Бессмысленно скрывать, ты всё правильно понимаешь. Тогда ты знаешь, что официально я замужем и не смогу получить развод. Даже если овдовею, не смогу снова выйти замуж. Да и ты женат. А поскольку когда-то я была принцессой, то по статусу не могу стать наложницей. Хотя я решила, что Тонман умерла, я продолжаю жить, как Мисиль. Как бы я не скрывала свою личность, обязательно найдутся ещё люди, которые узнают меня, как узнал ты. Или сопоставят факты и догадаются, исходя из своих наблюдений, как сделал ты. Я не знаю, откуда тебе столько известно. Может быть, всем хваранам известно то же, что и тебе, уже не имеет значения. — Немногие знают то, что известно мне, — осторожно ответил Чинхын. — В любом случае, это лишь подтверждает мои слова. Моё существование безопасно, пока я скрываю себя и нахожусь далеко от столиц. Я не могу никому помочь, ничего не могу изменить и лишь создам проблемы для тех, кто пожелает быть рядом. Моё существование может усложнить твою жизнь и принести тебе много боли. Поэтому нам лучше расстаться. — Есть одна серьезная проблема, — протянул мужчина, делая шаг ей на встречу, затем взял её за руку и задумчиво переплел их пальцы. — Может, ты и считаешь, что создаёшь одни проблемы и не способна никому помочь, — он поднял её руку и приложил к своей груди. — Но как быть с тем, что ты держишь в своих руках сердце короля? Глаза Мисиль округлились, дыхание участилось, тело мгновенно похолодело. Она не могла двинуться, мысли закрутились смерчем в голове, а язык не повиновался. Короля? Он сейчас серьезно?! Разве король не Ё Уль?! Или какой-нибудь другой хваран, который, может, ещё даже не прибыл? Почему он говорит такие вещи? Она отказывалась верить услышанному, а король просто стоял напротив, открыто гладя ей в глаза и не двигаясь. Ни единой эмоции не сменилось на его лице, не появилось улыбки, только печальный всепонимающий взгляд, объяснения которому она раньше не находила. Мисиль перевела взгляд на его грудь, где билось то самое сердце, которое он назвал сердцем короля. — Ты врешь, — единственно, что смогла произнести ошарашенная девушка. — Я бы хотел. Но не могу. Сегодня мне придется предстать перед народом Усона в образе короля, открыть своё лицо, что я делаю крайне редко. Решил, что если сам тебе не скажу, ты воспримешь это как предательство и сбежишь. А я не могу этого допустить. Ты нужна мне, Мисиль. Первым её порывом было оттолкнуть и побежать, хотя они находились на корабле и бежать ей, по сути, некуда. Было сложно уложить в голове факты, которые ей только что открылись, но оснований ему не доверять у Мисиль не нашлось. В мыслях вихрем проносились все несостыковки в его поведении, которые она замечала, все странности, которым не было объяснения, и даже печаль в его глазах легко поддавалась объяснению теперь. Её угораздило влюбиться в короля и завоевать его сердце. Хотя у Мисиль даже примерно не было таких планов, напротив, она пыталась этого избежать. А в итоге сама попала в западню чувств. Чинхын боялся двигаться, полагая, что она вот-вот сбежит, испугается, рассердится, спрячется от него или же просто отвергнет. Но Мисиль внезапно ласково провела рукой по его щеке с проступившей утренней щетиной, и прошептала: — Как же мы с тобой угодили в эту ловушку? — Всё ещё не веришь в судьбу? — Но если ты правда к… король, значит моё существование ещё более опасно для тебя. — Нет. Ты ведь уже похоронила своё прошлое. Если бы ты решила бороться за Каю, я бы поддержал тебя. Но если решишь всё оставить в прошлом, я не стану тебя принуждать. Даже как принцесса ты мне ничем не угрожаешь. — Выходит, если бы тогда в Кае я не пряталась, то мы познакомились бы намного раньше? И ты открылся бы мне тогда? — Не уверен, — виновато улыбнулся Чинхын. — Вдруг ты бы решила довести начатое до конца и убила бы меня другим способом. Мисиль издала нечто среднее между смехом и всхлипом. — Думаю, тогда я бы всё равно тебя отвергла. Я была так наивна. — Поэтому я и не стал настаивать. Но судьба сводила нас снова и снова. А теперь, думаю, пришла пора решить наше будущее. — Я не знаю… я правда не думала… — У тебя есть время, немного. Мне пора собираться, скоро прибудет императорский наследник. Я должен его встречать. Мы не можем пока вернуться на одной лодке, поэтому чуть позже тебя заберёт кто-то из доверенных хваранов. Она кивнула, Чинхын вдруг взял её двумя пальцами за подбородок, приподнял лицо и поймал растерянный взгляд. — Пожалуйста, помни, когда будешь принимать решение, что я говорю с тобой не как король Силла, а как простой мужчина. И ты нужна мне как человеку, а не королю. Но если ты всё же решишь уйти, я постараюсь это понять. Прижавшись к её губам на долю секунды, Чинхын развернулся и быстро вышел из каюты. Мисиль вдруг поняла, что в эту последнюю минуту не дышала, и ей понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Эмоции так захлёстывали девушку, что она исходила каюту вдоль и поперек, не находя себе места. Он был прав: если бы Мисиль сразу увидела его в образе короля, она бы сбежала. Рассердилась бы, что он настолько ей не доверяет, а может, и испугалась. Она и сейчас испугалась, это открытие было настолько невероятным, что она всё ещё не верила в его реальность. Как же её так угораздило?! Вот ведь действительно — судьба. Из всех мужчин ей попался самый необыкновенный, тот, которого она избегала годами, а в итоге снова встретила в забытом богами городке и полюбила, узнав, как простого воина. Он оставил ей возможность сбежать, выбрать свободу и независимость, к которой она так стремилась. Он доверял ей настолько, что решился раскрыть себя, понимая, что она может использовать это в своих целях. Он поступил так, как мужчины никогда прежде с ней не поступали. Мисиль не могла этого не оценить. Может ли она просто сбежать? Сумеет ли спрятаться от собственных чувств? А что, если он прав и судьба будет сталкивать их снова и снова? Мисиль не заметила, сколько прошло времени в тяжких размышлениях, но очевидно немало, потому что в дверь постучали. Она собралась и встряхнулась, натянула на лицо вежливую улыбку, пригладила волосы. — Кто там? — Ё Уль. Я прибыл, чтобы отвезти тебя в город. Мисиль открыла дверь каюты и сразу сжалась под его пронизывающим насквозь взглядом. Хваран помог ей спуститься в плоскодонку и сел на вёсла. Про Ё Уля не зря говорили, что он видит то, что другим недоступно. На память пришли его слова: «если ранить душу хварана, он превратится в монстра и станет сеять хаос». Выходит, уже тогда он знал о связи Мисиль и короля. Уже тогда предупреждал её о возможных рисках, но она не поняла его намеков. Насколько он может быть прав насчёт хаоса? Разобьёт ли сердце силлаского короля её отказ? Превратит ли в монстра? Имеет ли она право отказать королю? Да, он сказал, что поймет, постарается понять, но… Мисиль отвернулась в сторону и смотрела на приближающийся город, пока хваран грёб вёслами. Она боялась его взгляда и возможных новых предупреждений. И так тяжело и страшно. Ё Уль милостиво не проронил ни слова, только смотрел на неё спокойно и внимательно. У пристани Мисиль коротко поблагодарила и выпрыгнула из лодки на деревянный настил. Ей нужно с кем-то поговорить, посоветоваться, но с кем?! Даже не раскрывая правду о короле, она не может никому доверять здесь. Девушка осматривала взглядом портовую зону, когда увидела выходящего из управления капитана Со Хан Су. А ведь он уже пытался поговорить с ней о хваране, подталкивал её к нему. И он умеет хранить тайны. И ему единственному она может довериться. Мисиль решительно направилась навстречу своему капитану.🏮
Чинхын терпеливо выносил процедуры, необходимые для особы его ранга. За время пребывания простым хвараном он не ухаживал за своим внешним видом, как положено. С последним отрядом солдат прибыли два его личных слуги, которые привезли королевские одежды, украшения и необходимые королю средства по уходу. За весну его кожа загрубела, волосы не промывались достаточно хорошо, и первым делом слуги тщательно вымыли и выбрили его. Теперь же они смазывали его руки мазью с отшелушивающими частичками, чтобы руки хварана превратились в руки короля. — Вот вы где, ваше величество! — в шатре показался Сон У. Чинхын молча ему улыбнулся. — Видимо, преждевременно спрашивать, как всё прошло? — Сон У знал, что король собирался признаться Мисиль и попросить её остаться с ним. Но, судя по его взволнованному взгляду, ответ либо не был получен, либо она отказала. Скорее всего, раз Чинхын молчит, значит ничего ещё не решено. — Думаю, к вечеру узнаем, — вымолвил король. Капитан хваранов кивнул, дождался, пока слуги закончили приводить правителя в порядок, затем сам их отослал, оставшись наедине с повелителем. — У меня плохие новости. Решение нужно принимать уже сейчас. Взгляд короля мгновенно стал жёстким и сосредоточенным. Сон У особенно уважал его за то, что Чинхын умел отделять чувства от дел и всегда оказывался достаточно решительным в важных вопросах.🏮
Въезд императорского наследника Южного царства в ворота Усона был обставлен с большой пышностью и помпой. Он сопровождался парадным шествием обряженных в лучшие наряды слуг, внесением штандартов, боем барабанов и танцами. Казалось, что принц прибыл не на военные переговоры, а на праздник. Его с поклонами проводили к основанию специально возведённого для этого случая шатра на деревянном помосте. Теперь все взгляды устремились в сторону силлаского шатра. Мисиль затерялась в толпе, не рискуя показываться на глаза, но желая как можно лучше всё рассмотреть. Король Силла торжественным шагом направлялся навстречу китайскому принцу. Его тёмно-красный наряд, расшитый золотыми нитями, сиял в ярких солнечных лучах. Гладко выбритое лицо серьезно и спокойно, голову венчала корона тонкой работы из чистого золота без драгоценных камней и прочих декоративных деталей. Руки короля украшали перстни и браслеты, как и полагалось ему по статусу. Высокий рост, благородная осанка — всё в нём говорило о королевском происхождении и воспитании. В толпе зрителей сначала прошёлся шепоток восхищения, но когда они узнали лицо короля, шёпот перерос в удивленный гул и сменился восторженными вздохами. Всё это время король был среди них, сражался, как простой хваран, жил обычной жизнью и не требовал к себе особого отношения. И никто из горожан не догадывался, что этот человек — король. Только хвараны провожали его преданными взглядами с мимолётным улыбками на устах. Они, конечно, знали, с кем сражаются бок о бок, и ни словом, ни делом не дали этого понять, не позволили заподозрить в соратнике своего короля. Уровень маскировки великолепен, оценила Мисиль. Он лично принимает участие в важных делах, оставаясь при этом неузнанным, и всегда может раскрыть себя, если обстоятельства требуют быстрых решений. Это действительно мощная и вполне рабочая тактика. Мисиль не могла отвести от короля взгляда, всё больше осознавая, что он сказал правду, и недоумевая, как она сама могла не догадываться столько времени? Как могла быть такой слепой? Его осанка, его взгляд, сквозившее в каждом жесте достоинство, уж она то должна была догадаться! Но ведь никто не догадывался, ни её подруги, ни даже капитан Со, когда они сегодня говорили, не предполагал, сколь высокое положение занимает этот с виду простой хваран. А теперь по всей площади она видела лишь открытые от изумления рты и слышала восхищённые вздохи. На саму Мисиль никто не обращал внимания, никому и в голову не придет, что такая серая мышка может быть связана с могущественным правителем. А ведь это случилось. Сегодня утром король отдал ей своё сердце, и Мисиль до сих пор пробирала дрожь, когда она вспоминала тот разговор в каюте. Ей пришлось пережить много страха и боли, но эти чувства не шли ни в какое сравнение с нынешним страхом. Страхом обидеть его, разбить ему сердце, и ещё больше — взять на себя ответственность за их обоюдные чувства. Если Мисиль решится остаться с ним, то ей уже нельзя будет подавлять себя, не будет смысла отрицать очевидное. Каково это, признаться королю, что любишь его? Она ведь вообще никому не признавалась. Чинхын и наследный принц вошли в богато украшенный шатер на помосте, за ними следовали их министры и чиновники. В свите короля состояли уже знакомые Мисиль Сон У, Паллю и даже Ё Уль, ещё два неизвестных ей члена хвабэка, судя по их одеждам. Со стороны империи прибыло такое же количество человек с аналогичными полномочиями. Пока идут переговоры, у неё ещё есть время подумать. Или сбежать.🏮
Переговоры проходили лучше, чем Чинхын рассчитывал. Китайский наследник — Сяо Цзы оказался на редкость спокойным и лояльным к Силла человеком. В государстве его отца не всё было гладко, часто происходили военные конфликты, но император У-ди был достаточно жёстким человеком, чтобы удерживать власть. Если после его смерти власть перейдет в руки Сяо Цзы, у Чинхына не будет проблем на северной границе. Он лишь надеялся, что император успеет подавить восстание мятежного генерала Хоу, как основную угрозу своей власти. Обсудив положение Усона, король и наследники подписали мирный договор, по которому Усон теперь принадлежал Силла и границы королевства за его счёт увеличивались. Сяо Цзы пообещал, что сам сообщит об этом в Когурё и проконтролирует, чтобы там тоже соблюдали договор. Правители вместе пообедали, обсудили некоторые аспекты политики на полуострове и поделились парочкой личных секретов для закрепления дружбы. Довольные друг другом, молодые мужчины расстались. Чинхын остался в шатре, ему требовалось обсудить мирный договор со своими военачальниками и членами хвабэка. Несколько часов спустя Мисиль вернулась к королевскому шатру и узнала, что переговоры окончены миром. Её по-прежнему потряхивало от волнения, но решение она уже приняла. Из шатра выходили чиновники, и девушка выждала некоторое время, а когда оттуда же появился Ё Уль, она пошла ему навстречу. Раз король доверял этому хварану в столь личных вопросах, значит и она должна обращаться к нему, решила Мисиль, хотя Ё Уль иногда пугал её. — Я хотела бы увидеться с королём, — негромко произнесла она. Ё Уль смерил её испытующим взглядом, затем кивнул. — Он ждёт тебя. Указав рукой на вход, хваран лишь проводил её взглядом, но сам остался снаружи. Мисиль вошла в шатёр, задержавшись на входе, чтобы глаза привыкли после яркого солнца к полутьме. Король стоял у стола, перебирая какие-то бумаги. — Чинхын, — она впервые назвала его по имени и не смогла определить, какие чувства это вызвало в ней самой. Король повернулся. На усталом лице расплылась счастливая улыбка, взгляд из строгого мгновенно стал мягким. — Ты пришла. Чинхын сделал пару шагов ей на встречу, и сама Мисиль потянулась к нему. Оглядев его вблизи, она ещё раз мысленно восхитилась его мужественной внешностью и даже сама себе позавидовала, но вслух сказала: — Выглядишь как настоящий король. — Я так неубедителен в роли хварана? — усмехнулся Чинхын. — Нет, я… Вовсе нет. Непросто привыкнуть к мысли, что хваран Чжи Дви и король Чинхын — это один человек. Сложно жить двумя жизнями? — Я уже привык. — Я говорила с капитаном Со, и он отпустил меня с должности старпома. — Значит, ты останешься со мной? — Я всё ещё не уверена, что этот выбор правильный. Но подумала, что расставание тоже может оказаться ошибкой. — Нам не будет легко, — тихо произнес король, беря её за руку. — Но без тебя мне будет ещё сложнее. — Я попыталась представить, что уйду и никогда тебя больше не увижу… и не смогла. Это так странно. — Я думал о том, что ни перед кем прежде не мог быть собой. Только ты будешь видеть меня настоящего. — И ты не боишься вот так доверять мне? Я тебя не предам, но достаточно ли мы знаем друг друга? — Будем узнавать постепенно. За пределами палатки раздался какой-то шум и женские восклицания, Чинхын выпустил руку Мисиль и развернулся ко входу, когда в него, словно разъярённая богиня, влетела Амаята. — Ваше величество! — Амаята присела в таком великолепном поклоне, которому позавидовала бы даже королева Садо́, истинная мастерица придворного этикета. — Кто вас пустил сюда? — низким строгим голосом спросил король. — Ваше величество! Вы, верно меня не узнали. В первую очередь я обязана умолять вас о прощении, моё поведение недавно было непозволительным! Я тогда не понимала, что так привлекло меня к вам, и ещё не знала, кто вы, но теперь убеждена, наша встреча не была случайностью! Уверена, вы вспомните, что когда-то нас связывало нечто большее. Меня зовут… — Я знаю, кто вы, Амаята, — оборвал поток её признаний Чинхын. Эта женщина решительно может свести с ума кого угодно, но его она лишь раздражала. — Вот видите! Я знала, что это не случайность. Мы с вами не смогли встретиться, когда мой брат направил вам брачное приглашение. — Мы не встретились, потому что я не посчитал нужным. Казалось, Амаята растерялась из-за такого ответа, но быстро взяла себя в руки. — Ну и пусть. Ещё тогда я поняла, что хотела бы быть рядом, поддерживать вас и лю… — Не тратьте слов впустую. Ни тогда, ни сейчас я не вижу вас рядом с собой. Примите это со свойственным вам достоинством. Амаята, ослеплённая красотой и титулованостью своего собеседника, только сейчас заметила, что в шатре они не одни. За спиной короля стояла та самая женщина с корабля, что вызывала у японки жгучее раздражение. — А она что здесь делает?! — возмущение Амаяты было неподдельным. — У неё прав здесь находиться гораздо больше, чем у вас. Прошу вас, Амаята, — король красноречиво указал взглядом на вход, намекая, что если она не уйдет сама, её выведут насильно. — Вот как. Разбивать сердца — часть вашего королевского долга, я так понимаю, — японка гордо вздёрнула подбородок. — Надеюсь, вы найдёте в себе силы простить меня, — Чинхын еле заметно склонил голову и снова посмотрел на вход. Амаята взмахнула полами своих одежд и чинно вышла наружу. Чинхын последовал за ней, но лишь за тем, чтобы потребовать от охраны не упускать более никого до дальнейших его распоряжений. Японка готова была убивать, так сильно задел её решительный отказ красавчика-короля. А ещё эта треклятая Мисиль, чтоб её! Она привычно начала плести коварные планы мести и своего устройства при дворе короля, не удаляясь далеко от силласского шатра. Амаята понимала, что если сейчас снова сунется туда, её скорее всего с позором вышвырнут, а допустить, чтобы кто-то увидел её унижение, не могла. Но солнце палило всё жарче, а взгляды охранников короля не обещали ничего хорошего, так что девушка решила не искушать судьбу и отправилась на торговую улочку, что была частично укрыта от солнца высокими деревьями. Прогуливаясь между рядов торговцев, Амаята случайно наткнулась на свиту императорского наследника. Во время переговоров её вниманием всецело завладел король Силла, второго участника она даже не рассматривала. А сейчас он оказался в непосредственной близости в окружении богато одетых придворных. Принц выбирал украшения для волос, предоставляя Амаяте прекрасную возможность рассмотреть себя. Тоже красивый, выше неё и достаточно зрелый, хотя явно моложе Чинхына. Тем лучше, юношу будет легче пленить своим опытом и красотой. А если подумать, то его статус даже выше, чем у какого-то короля Силла. Этот юноша однажды станет наследником целой империи! Амаята приценивалась недолго. Чтобы завоевать Чинхына, ей понадобится приложить массу усилий и хитрости, его так просто не очаруешь, мужчина не простой. А китайский наследник уже отреагировал на её улыбку. Что ж, почему бы не стать наложницей молодого императора? Амаята изящно поправила волосы, смахнула с плеч несуществующие пылинки и вдруг… потеряла сознание прямо у ног китайского принца. Юноша от испуга вытаращил глаза и рухнул перед ней на колени, придерживая голову девушки. Стоило Амаяте томно взглянуть на него, как у Сяо Цзы запылали щёки. Вернувшись в шатёр, Чинхын подошёл к Мисиль, привлек её в объятья и просто стоял так некоторое время. Девушка обняла его в ответ. — Я рад, что ты выбрала меня. — Я не знаю, имею ли право быть с тобой. Да и в каком качестве? Женой мне уже никогда не стать, наложницей нельзя. Боюсь, моё появление в столице создаст тебе много проблем. — Будь со мной в качестве моей любимой женщины. А проблемы мы решим по мере их появления. Мисиль почувствовала, как лицо вспыхнуло, и сильнее прижалась к его груди, чтобы скрыть своё смущение. Все эти чувства были для неё в новинку, а потому она не знала как себя вести и как отвечать. Вдруг девушка зашевелилась и немного отстранилась. — Об одном прошу. Если один из нас поймет, что дело плохо или прошли чувства, давай не будем удерживать друг друга. — Договорились. Я не буду тебя принуждать. Король мягко отдалил её, предложил присесть и осторожно заговорил. — К сожалению, у нас очень мало времени. Случилось кое-что серьезное, — он задумчиво посмотрел на девушку, не решаясь продолжить. — Это как-то связано со мной? — Отчасти. Я не знаю, как ты отнесешься, но речь идёт о Кае. — Говори. — Пока я был здесь, в столицу проник наёмник, заданием которого было отравить всю королевскую семью. О моём отсутствии он не знал, но, к счастью, его умысел против королевы и моих наследников был вовремя предотвращён. Мисиль облегчённо вздохнула. — Это хорошо, но причем здесь Кая? — Под пытками отравитель признался, что приказ ему отдал самоназванный король Эгами. — Этот ублюдок… — Мисиль не думала, что может так легко разозлиться снова, ведь она успела похоронить любые эмоции, связанные с законным супругом. — Зачем ему это? Зачем убивать твою семью?! — Мои шпионы донесли, что Эгами планирует завоевать Силла. — Бред какой-то! У него ведь толком армии нет, только пара сотен головорезов, а народ Каи не поддержит его. — Это так. Чиновники в Кае разделились на два лагеря. Одни пассивно поддерживают его под страхом смерти, но не могут оказать военную поддержку. Другие вообще его не признают, поэтому он уже вырезал всех мужчин в тех провинциях, что не подчинились. А вчера братья Эгами осадили Южную башню, что стоит на границах наших королевств. — Братья?! Выходит, он объединился с ними, чтобы напасть? — Очевидно, он решил, что если уберет королевскую семью, это создаст анархию и разброд в столице, и всем будет не до южных провинций, ведь нужно срочно решать, кем заменить короля. Мои люди направили Эгами поддельное послание от его наёмника, в котором он сообщал, что задуманное удалось. Даже не проверив это, он и его братья напали на мои земли. Люди Эгами осадили крепость с суши, а его братья — на кораблях с моря. Гарнизон продержится несколько дней, из столицы к ним уже выдвинулась подмога, но мне тоже нужно направляться туда. — Как эта мразь вообще посмела возомнить такое о себе?! — вскочила с места Мисиль, грудь её часто вздымалась, она стала нервно мерить шатер шагами. Её глаза искрились ненавистью, словно грозовое небо молниями. Чинхын молча наблюдал за ней. Что бы ни сделал Эгами, явно он не был добр, а значит, у Мисиль есть основания его ненавидеть. — Если вся эта информация найдёт своё подтверждение, то, сняв осаду, я поведу войска в столицу и убью Эгами. Кая останется без короля. Поэтому спрошу снова, не хочешь ли ты вернуть к жизни Тонман? Мисиль остановилась посередине шатра, посмотрела на него жёстким взглядом, а затем присела рядом и тяжело вздохнула: — Нет. Учитывая раздробленность чиновников, которая началась ещё до моего появления, поддерживать там власть будет возможно только силой. Даже если ты дашь мне воинов, это будут твои воины. Казна Каи уже давно пуста, набрать армию наемников я не смогу, да и они будут преданы, пока есть деньги. Государство почти обескровлено, много людей уже погибло от рук этого монстра. А если выгнать всех его прихвостней, там даже работников не останется. Я смирилась с тем, что больше ничего не смогу сделать. Государства рождаются, живут и умирают, как люди, только у них на это уходит больше времени. Так было с другими, так будет с Каей. Не осталось законных наследников, а одинокую женщину никто не будет слушать. Особенно если я собственноручно убью Эгами. Чинхын такого поворота не ожидал и замер, вопросительно глядя на неё. — Я должна поехать с вами. Я знаю Каю как свою каюту, каждый уголок, каждое дерево и звериную нору. Единственное, что я могу сделать для неё — помочь освободить от Эгами, у которого вообще нет там никаких прав и никогда не было. И ещё. Насколько мне известно, мой дядюшка пока жив. Я хочу позаботиться о нём в остаток его жизни. — Хорошо. Я не думаю, что имею право останавливать тебя. — Послушай, — её осенила неожиданная мысль. А что если нападение на ваш первый корабль не было диверсией Когурё? — Что ты имеешь ввиду? — Когурё может быть здесь совсем не причем. Если братья Эгами осадили твою крепость, они могли сперва лишить тебя преимущества в виде военных кораблей. Наверняка они следили за верфью и знают, сколько кораблей уже построено. Потопив «Тень», они, очевидно, решили, что других судов у тебя нет, значит и защищать с моря будет некому. — Это звучит довольно разумно. На его месте я бы тоже сделал что-то подобное. Но он просчитался. Второй корабль уже здесь, и третий должен был быть спущен на воду как раз сегодня. — Если я права, они напали только потому, что уверены: король мертв, а единственный корабль потоплен. При таких условиях у них есть все шансы отбить южные провинции, а потом по кусочку отобрать остальное. — Думаешь, Эгами настолько глуп? — Он не глуп. Он ослеплён властью и считает, что раз ему удалось обмануть меня, то и других удастся. Он ведь не знает, что команда «Тени» была спасена. — Думаю, ты права. Скорее всего это совпадение и нападение на корабль с Когурё действительно не связано. Либо Эгами знал о планах Когурё и просто действовал под шумок, чтобы отвести от себя подозрения. Я переговорю с военачальниками, чтобы переосмыслить нашу тактику. Спасибо. — Я должна поехать с вами в любом случае. Я не смогу сидеть на месте, зная, что ты в опасности, а Эгами лютует. Этот ублюдок хитёр и бесжалостен. –Ты же понимаешь, что если Эгами падёт, Кая станет частью Силла? — Чинхын подошёл к ней и коснулся скулы тыльной стороной пальцев. — Не если, а когда, — Мисиль накрыла его руку своей. — Это должно произойти как можно скорее. Знаешь, за три года я убедилась, что под твоим руководством народу живётся хорошо. У тебя есть армия для обеспечения порядка и защиты. Есть хорошо обученные люди, которых ты можешь поставить на землях Каи, и они позаботятся об их процветании. Возможно, тогда вернутся крестьяне, что сбежали от зверств моего ненавистного супруга. Слишком много людей пострадало из-за моих ошибок, многие лишились своих жизней и потеряли свои дома. Лучшее, что я могу сейчас — это доверить их тебе. Уже не важно, как будет называться моя страна, лишь бы она продолжала жить. Теперь в её бездонных, словно море, глазах стояли слезы, ни одна из которых так и не скатилась по щеке. Мисиль было трудно прийти к этому решению, но проанализировав, она поняла, что это лучший выход. Она не хотела больше допускать ошибок, которые принесут новые смерти. — Обещаю, я позабочусь о Кае и твоих людях, — Чинхын обнял её и притянул к себе, позволяя спрятать на своём плече любые эмоции. На закате большое войско хваранов и часть регулярной армии Силла выдвинулись из ворот Усона в сторону южных земель. За несколько часов до этого на юг, в столицу и на верфь были отправлены гонцы. В городе оставался гарнизон и рабочие, которые должны будут завершить строительство охранной башни. С севера прибыл новый отряд воинов империи, чтобы охранять новые границы государств. Среди хваранов теперь ехала девушка в привычном для неё черном брючном наряде. Вместо обычно растрепанных волос она сегодня сделала себе новую прическу, похожую на те, что носили хвараны — высокий узел, собиравший часть волос, чтобы не лезли в лицо. Король Силла снова растворился среди хваранов. По официальной версии он отправился в Сораболь по окончании удачных переговоров с империей.