Сказка с плохим концом

Освальд лениво бродил пальцами по черно-белым клавишам. Это очень неприятно, когда просто сидишь за инструментом и не в состоянии сочинить новую мелодию. А ведь он был полон решимости создать новое произведение и показать его Лэйси, ведь девушка так любила слушать игру брата. Да и повод будет вытащить ее из той башни, откуда она уже очень давно не выходила. Мужчина нахмурился и снова принялся наигрывать ранее сочиненные произведения, которые ему уже порядком надоели. Скучно. Кто бы мог подумать, что Лэйси так меняет Освальда?! Хоть она и надоедает иногда, хоть она и вредная, и непоседливая, и вечно требует к себе внимания, но с ней Освальд чувствует себя по-настоящему счастливым. Будущий Глен Баскервиль невольно улыбнулся, вспоминая все «невинные шалости» сестрицы, настолько любящей эту жизнь и этот мир, что Освальд постоянно чувствует вину. И почему не он родился с глазами ребенка-несчастий? Ведь он никогда не был особо живым ребенком. Почему же Леви решил погубить настолько живое создание как Лэйси?! Освальд и не заметил, как тонкие оледеневшие руки девушки закрыли ему глаза. И когда она успела так тихо войти? -А почему ты до сих пор не спишь? – строго спросил Освальд, который и сам не спешил ложиться, хотя часы уже давно пробили полночь. – И почему у тебя руки такие холодные? Снова у окна стояла? Мужчина сердито взял девушку за руки и сжал ее ладони в своих. Лэйси виновато надула губы и посмотрела на брата из-подо лба. Девушке стало отчего-то тяжело на сердце, и она невольно разрыдалась. Лэйси сжимала руки в кулаки, пытаясь заставить себя успокоиться, но все это было напрасно. Слезы беспрерывно катились по ее бледным щекам, сколько бы Лэйси не заставляла себя прекратить. Освальд удивленно и немного испуганно посмотрел на сестру, поведение которой было более чем странным. Лэйси никогда не вела себя так. Даже в раннем детстве, падая или спотыкаясь, она не плакала. Мужчина крепко обнял девушку, прижал ее к груди, гладил сестру по волосам, но она никак не могла успокоиться. Когда слезы перестали литься из глаз Лэйси, Освальд приложил ладонь ко лбу сестры и побледнел. У нее был жар, она дрожала всем телом, а опухшие от слез глаза утратили свой живой огонь. Будущий Глен Баскервиль мигом подбежал к двери, рывком отворил ее и что есть мочи стал звать на помощь… * * * Эмили испуганно шла по рыхлой земле, потеплей укутавшись в старенький плащ. Девочка прижимала к груди маленькую корзинку с цветами, то и дело оборачиваясь по сторонам. Было страшно. Эмили вздрагивала от каждого звука, будь то писк мыши или треск веток под каблучками ее сапожек. Ночью лес был особенно неприветлив: выли волки, совы то и дело пролетали над верхушками деревьев, касаясь когтистыми лапами листвы, а иногда казалось, что кто-то прячется за деревьями, горя желанием схватить девочку и вонзить в нее нож. От этих мыслей по телу Эмили пробежали мурашки, и она ускорила шаг. Только бы не заблудиться! Девочке казалось, что она может умереть от страха в этом жуткой и наполовину голом лесу. Об этом месте ходят жуткие слухи, словно в нем обитает колдун, заманивающий в свое убежище молодых девушек и вспарывающий им животы, чтобы изъять внутренности. Девочка побелела от страха, невольно вспомнив легенды об этом месте. Эмили пыталась заставить себя думать о чем-нибудь хорошем, но воображение рисовало лишь самые жуткие картины, какие только мог породить человеческий разум. Напуганная собственными мыслями, девочка вскоре уже бежала по лесу, пытаясь отыскать дом господина, который заказал у нее множество цветочных букетиков и попросил вечером принести их к нему домой. Внезапно она услышала странные шорохи за спиной, словно кто-то крался следом, прячась где-то среди деревьев. Девочке не хватало смелости даже обернуться, чтобы увидеть лицо незнакомца, который так ее напугал. Еще сильнее прижав к груди корзинку, девочка уже не шла, а бежала по лесу, цепляясь волосами о колючие ветки деревьев. Она бежала, не разбирая дороги, неслась вперед, словно плененный дикий зверь. Позабыв обо всем, ведомая лишь неописуемым страхом, девочка не заметила впереди обрыва и, оступившись, кубарем покатилась вниз. Эмили очнулась уже внизу. Во время падения она не пыталась ухватиться за корень дерева или хотя бы за какой-нибудь камень. Девочка даже не смела открыть глаза! Однако вскоре страх решил отпустить ее невинное сердце, и Эмили быстро встала на ноги, настороженно оглядываясь по сторонам. Отряхнув свое старенькое платье, девочка отдышалась и продолжила путь. Идти теперь было не так уж и страшно – особняк странного господина был виден сквозь деревья, Эмили уже не могла заблудиться. Пережив столько ужасов, девочка оказалась у ворот огромного белоснежного дома, который в тени этих мрачных деревьев был больше похож на дворец какого-нибудь злого колдуна или вампира. Ворота были старыми и очень высокими, с обеих сторон входной двери стояли стражи особняка – каменные львы, чьи грозные, но опустевшие глаза смотрели на девочку. Однако не это привлекло внимание Эмили! Когда она (без каких либо проблем) вошла во двор, в глаза тут же бросились не страшные львы, и даже не жуткие росписи на входной двери. Нет, ее внимание привлекла девушка, которая, сидя на каменной скамейке, печальным взглядом смотрела в сторону сада, от которого остались лишь засохшие ветки кустарников и развалины фонтанов. При свете луны девушка выглядела еще печальнее, лучи так падали на ее лицо, что казалось, будто она плачет. Но если подойти поближе, то можно увидеть, что она словно живая. Ее руки спокойно лежат на коленях, длинные черные волосы каскадом падают на ее белоснежные плечи, бледные губы немного приоткрыты, словно девушка желала что-то сказать. Эмили замерла перед этой красотой. Лишь подойдя ближе, девочка поняла, что прекрасная госпожа не живая, а всего лишь кукла, но какая! Такую живую куклу мог сотворить лишь волшебник! Ее создатель позаботился обо всем – в ней не было ни единого недостатка, ничего нельзя было добавить, ничто не казалось лишним. Таинственный мастер нарядил девушку в прекрасное синее платье, подобного которому Эмили никогда не видела. На ее шее было ожерелье, такое, что любая дворянка могла отдать за него свою душу! Но девушку-куклу это не волновало. Она не знала, насколько прекрасна, не осознавала, с каким восторгом за ней наблюдали алые глаза Эмили. Девочка долго не могла решиться подойти еще ближе. До сих пор она держалась от этого прекрасного создания на почтенном расстоянии, но любопытство победило неуверенность и страх, и Эмили подошла ближе. Созданная любящим мастером, девушка все же была не завершена. На первый взгляд, в ней было все идеально – черты лица, волосы, руки…Однако создатель все же лишил девушку самого прекрасного, что только может быть в лице человека. У куклы не было глаз. Девушка одиноко смотрела на полуразрушенный сад пустыми глазницами, скрытыми под алой тканью повязки. Эмили могла бы вечность любоваться этим прекрасным творением, если бы входная дверь не скрипнула и на пороге не появилась маленькая девочка. На вид она была немного старше самой Эмили, однако когда незнакомка подошла к своей гостье, то оказалось, что она тоже было куклой. Хоть вид у нее и был самый, что ни на есть, живой, все же она была намного ниже обычного ребенка, ее кожа была намного бледнее, а глаза всегда были открыты. Девочка подошла к Эмили в плотную и недовольно уставилась на гостью. Она рассматривала незнакомку так, как купец рассматривает лошадь на ярмарке. Незнакомая девочка покрутила Эмили в разные стороны, потрогала ее золотые волосы, даже собиралась заглянуть под юбку, что очень смутило Эмили. - Я…я пришла с цветами, - немного нерешительно ответила Эмили, когда девочка-кукла все же решилась задрать гостье юбку. Однако как только девочка заговорила, хозяйка дома подняла на ее глаза, и некоторое время всматривалась в лицо гостьи. Вдруг ее лицо просияло, а в голубых глазах загорелся огонек. Кукла взяла Эмили за руку и решительно замаршировала к двери. - Пойдем со мной! Нужно тебя переодеть! – заявила она, ведя за собой обескураженную Эмили. - Куда? Зачем? Я ведь только… - Не упрямься! Прима меня отругает, если я позволю тебе появиться перед Господином в таком убогом виде! Это не допустимо! Ах, моя бедная головушка! Как же меня отругают, если я е приведу тебя в порядок! – вздыхала девочка-кукла, не оборачиваясь на все еще протестующуюся Эмили. - Погоди! Постой! – умоляющим, почти жалостливым голосом звала она девочку-куклу, но та и слушать не хотела, и Эмили все же решила больше не противостоять хозяйке дома, так как последняя оказалась гораздо сильнее самой Эмили. Кукла привела девочку в просторную комнату, в которой гостью встретили еще шесть девочек. Все они были одинакового роста, однако все же отличались внешностью и цветом платья. Самой старшей из них, судя по всему, была черноволосая девочка в алом платье, перед которой все остальные девочки держались в полном повиновении. Она первая заметила появление Эмили и твердой поступью направилась к ней, однако решила сначала обратиться к своей сестре. - Терция, почему так долго?! Нельзя заставлять Господина ждать! Эмили испуганно смотрела на девочку в алом платье, которая выглядела очень строгой и рассерженной. Однако она, видимо, решила не тратить время попусту, и, громко хлопнув в ладоши, поспособствовала тому, что все остальные девочки спохватились и, подбежав к Эмили, мигом сняли с нее одежду и окунули гостью в горячую ванну. Эмили не успела даже подумать о том, что не за этим она сюда пришла, как ее уже схватили за обе руки и принялись интенсивно тереть мочалками. Было приятно, даже щекотно, а сестрам-куклам это, судя по всему, даже нравилось, так как они стали дружно распевать какие-то простые, но красивые и задорные песенки… Не узнавая себя, Эмили стояла перед огромным зеркалом. Ее волосы сейчас казались золотыми, кожа была белой, словно алебастр, а нежно-голубое платье было настолько ей к лицу, что Эмили видела в себе принцессу из какой-нибудь сказки. Девочка в алом платье подошла к гостье и осмотрела ее со всех сторон. Решив, что куклы сделали все правильно, она одобрительно кивнула и сестры-куклы повели Эмили длинными коридорами в просторный бальный зал. Зал был огромен! Здесь человек мог почувствовать себя ничтожным, крошечным. Мрачность стен немного пугала, при этом завораживала. Эмили чувствовала, как дрожат ее колени, отчетливо слышала каждый свой шаг. Она почувствовала себя в одной из тех историй, которые часто рассказывала бабушка. Однако эта магическая тишина была прервана. Оркестр из кроликов-музыкантов заиграл вальс, и девочки-куклы тут же стали в пары. Эмили не была исключением. Она не помнила себя от счастья! Ей было весело. Весело до безумия! Смех не прекращал вырываться из ее груди, в глазах горел задорный огонек, а ноги сами неслись в пляс! Но веселье почему-то длилось не долго. Эмили почувствовала, как ее душу окутывает странное чувство, которые не должно было появиться. Она испугалась. Ужасно испугалась! У нее закружилась голова, ноги начали заплетаться, а сердце норовило вырваться наружу. Вырвавшись из рук своей партнерши, Эмили бросилась к двери. Ей почему-то очень хотелось поскорей покинуть это место. Но почему? Почему?! Ведь ей было так хорошо здесь! Так весело! Эмили не могла ответить на этот вопрос. Ноги сами несли ее к выходу. Она почему-то чувствовала, что за пределами этого дома она будет в полной безопасности. Сколько же здесь коридоров! Становилось все страшнее и страшнее. Веселый вальс, который все еще звучит в голове, почему-то кажется каким-то жутким, а добрый смех девочек – зловещим и жестоким. Эмили почему-то стала вспоминать те ужасы, которые видела во время Зимнего Карнавала! Она вспоминает женщину, выбегавшую из собственного дома в окровавленном платье и с окровавленными руками, мужчину, который с такой жадностью расспрашивал об этой женщине, и, наконец, подозрительного благодетеля, который, скрывая свое лицо под капюшоном, попросил Эмили принести ему в особняк цветочные букетики. Внезапно, кто-то схватил ее за руку и потянул к себе. Из груди девочки вырвался крик ужаса. Она зовет на помощь, но в ответ слышит лишь жуткий вальс и злой смех кукол. Чьи-то сильные руки хватают ее за горло. Становится трудно дышать, но Эмили чувствует, что вырваться у нее не будет шанса. Тогда она открывает глаза, желая увидеть человека, который причиняет ей боль. Черты ее лица бледнеют, а глаза испуганно смотрят на Уилмора Барму, который улыбается сквозь слезы и с таким наслаждением сжимает горло девочки…