***
Похмелье. Гермиона впервые ощутила это на себе. Голова болела так, будто минуту назад её ударили дубинкой. Любое движение отдавалось невыносимой болью — она неизбежно издала стон, схватившись за виски. Комната уже была наполнена солнечными зайчиками, сигнализирующими о том, что утреннее время уже прошло, уступив дневному. С трудом повернувшись, она обнаружила бутылёк зелья на прикроватной тумбочке. Содержимое показалось ей гадкой болотной жижей, но благодаря своим знаниям она признала в этой жиже зелье от похмелья. Зажав нос одной рукой, Гермиона постаралась проглотить содержимое залпом, хоть и вышло с трудом. Поморщившись и высунув язык на секунду, она встала с кровати и направилась к шкафу, где разложила принесённые с собой вещи. Боль в голове позволила вытеснить все мысли, поэтому воспоминания о вчерашнем дне оставались где-то в далёком уголке сознания, не решаясь прорваться наружу. Гермиона выудила из общей кипы синие джинсы и бежевый свитер и с неохотой переоделась из тёплой мягкой пижамы. Она решила для себя, что оставит здесь пару комплектов одежды, потому что это казалось правильным. Если это теперь её дом, то в нём должна быть её одежда.***
Завтрак — хотя по времени больше походило на обед — прошёл спокойно, так как она провела его в одиночестве. На вопрос о Малфое Маппа ответила, что тот вышел на осмотр территории. Гермиона даже не стала сомневаться в его намерениях, внутренне благодаря его за то, что он делает. Поток мыслей не был бурным, поэтому она легко сосредоточилась на потрясающе вкусных блинчиках с кленовым сиропом, которые пережевывала. — Маппа, это ты приготовила? — постаравшись не говорить с набитым ртом, Гермиона быстро проглотила кусок. — Да! — домовик появился из воздуха, как и всегда. — Мисс нравится? — Ты шутишь? Это лучшие блинчики в моей жизни! Ты просто молодчина! — О, это… это… — эльфийка успела проронить пару слёз на мягкий ковёр, а затем исчезла, не пожелав демонстрировать чрезмерные эмоции. Гермиона так и застыла с вилкой в руках, обдумывая произошедшее. Очевидно, что Маппа все эти годы переживала и накапливала в себе эмоции. Преданному эльфу крайне трудно жить без хозяев, не имея возможности исполнять обязанности в полной мере. Грейнджер отметила для себя, что стоит чаще хвалить Маппу и давать ей побольше поручений, чтобы та снова чувствовала себя нужной.***
Руки непроизвольно начали подрагивать, показывая волнение и внутренний страх. Гермиона стояла перед обыкновенной деревянной дверью, за которой, по словам Маппы, скрывался портрет её биологических родителей. Она должна была это сделать, должна была поговорить с ними. Гермиона протянула ладонь к заветной дверной ручке и замерла, услышав шаги за спиной. По спине пробежал табун мурашек, вызванный воспоминаниями о вчерашнем. Она с трудом сглотнула и обернулась, вскинув палочку. — Тихо, это я, — перед ней стоял Малфой, поднимая руки в защитном жесте. — Не удивлюсь, конечно, если ты не против напасть на меня. — Не против, но не сейчас, — Гермиона убрала палочку и отвела взгляд. Теперь находиться рядом с Малфоем было странно — совершенно не ясно, как себя с ним вести. Она была уверена, что больше не ненавидит его, но и друзьями они точно не стали. — Там портрет Блэквеллов? — ледяной взгляд указал на дверь позади неё. — Да, мне надо поговорить с ними. Малфой молча кивнул и развернулся на каблуках, намереваясь уйти. — Мистер и миссис Блэквелл ждут мисс Гермиону и мистера Малфоя для знакомства, — голос Маппы был тоньше обычного, а сама она застыла в дверном проходе, словно боялась до конца открыть дверь. Драко вскинул брови, опустив взгляд на маленькое существо. Он был удивлён, но этот дом за короткие два дня научил его быть готовым ко всему, поэтому лишь выдохнул, проходя вперёд и не обращая внимания на возмущённое лицо Грейнджер. Комната оказалась небольшой, но наполненной невероятным количеством необычных вещей, которые будто соревновались в своей диковинности. Стены были обвешаны большим количеством полок, каждая из которых была заставлена всевозможными магическими реликвиями и артефактами. Драко окинул почти все из них оценивающим взглядом, прикидывая, сколько из них являются носителями тёмной магии. Гермионе же было наплевать на все эти предметы, её глаза моментально приковались к огромному портрету, который располагался в самом центре комнаты. На нём были изображены мужчина и женщина средних лет. Женщина — утончённая и красивая аристократка с русыми волосами, что струились по плечам и роскошному платью. Мужчина — статный и величественный шатен, чьи волосы, хоть и были подстрижены довольно коротко, выдавали кудрявую структуру. Офелия Блэквелл сидела на кушетке, а Дамайон стоял за спиной жены, нежно опустив руку на её плечо. Как только двое вошли в комнату, лица с портретов обратились к вошедшим. — Здравствуйте, — Гермиона не знала, как подавить неловкость и бешено бьющееся сердце. Она понятия не имела, как себя вести в этой ситуации. — Добрый день, дорогие, — первой заговорила Офелия, слегка поменяв своё положение на кушетке. — Я правильно понимаю, что этот молодой человек — сын Нарциссы и Люциуса? — Добрый день. Да, вы совершенно правы, миссис Блэквелл, — Драко отвлёкся от разглядывания артефактов, склонившись в лёгком поклоне перед портретом. Гермиона же в очередной раз отметила его манеры. Всё же он был настоящим аристократом. — Меня зовут Драко Малфой. — О! Выходит, тебя всё же назвали Драко, это просто замечательное имя! Этот портрет написали тогда, когда Нарцисса только-только сообщила нам о будущем наследнике, поэтому я всё гадала, как же тебя назвали. — Благодарю, не всем нравится идея называть детей в честь созвездий. — Брось, мы назвали дочь в честь героини пьесы Шекспира! — женщина наконец перевела взгляд на Гермиону, будто до этого не решалась этого сделать. Её глаза наполнились слезами против воли. — Ты… прекрасная девушка, Гермиона. Дамайон, взгляни, у неё твои волосы. Гермиона невольно потянулась к одной из прядей, очертив кончиком пальцев контур кудрей. Её снова накрыла волна необъяснимых эмоций. Она правда их дочь. Это её родные родители. Эти люди провели девять месяцев в ожидании её появления на свет, строя планы и представляя совместное будущее. Она обязана была считаться с их чувствами. — Спасибо, миссис Блэквелл, — она понимала, что это обращение, вероятно, заденет женщину, ведь совершенно не так должен обращаться ребёнок к своей матери. Но слово «мама» Гермиона могла применить лишь к одной женщине, а её портрет, к сожалению, не имел свойства говорить. — Я умоляю тебя, зови меня хотя бы Офелия. Маппа пообщалась с домовиком Малфоев, она рассказала нам о произошедшем за все эти годы. Мы знали, что Тёмный Лорд снова вернулся, но и думать не могли, что наша дочь станет одной из тех, кто одержит над ним победу! — Тебе не следовало так рисковать своей жизнью, это не то, чем должна заниматься девушка твоего возраста, — мужчина впервые заговорил, обратив на Гермиону строгий, но обеспокоенный взгляд. — Если бы мы были живы, то не допустили бы такого. — Дорогой, мы не вправе читать ей нотации, нас не было рядом. — Сглотнув ком в горле, Офелия продолжила: — Мы рады, что ты жива и здорова, что вы одержали победу. Гермиона напряглась, не осмеливаясь задать волнующий её вопрос. К счастью для неё, это сделал Малфой: — Прошу прощения, но на чьей вы были стороне при жизни? — Узнаю сына Люциуса, — мистер Блэквелл одобряюще усмехнулся, будто вспомнив старого друга. — Офелия была безутешной, когда мы приняли сторону Волан-де-Морта во времена Первой Магической войны. Я и сам не считал эту сторону верной, но, Драко, ты сам должен знать, что выбор есть не всегда. В конце концов, когда эта война стала набирать серьёзные обороты, мы приняли решение отказаться от поддержки Тёмного Лорда. У меня была метка, но мы с Офелией перерыли все доступные нам библиотеки, чтобы найти способ избавиться от неё. Когда мы уже были на грани отчаяния, нам попалась старая книга, которая едва ли не разваливалась от любого прикосновения. В ней было одно заклятие, которое в прошлом помогало рабам скрываться от хозяев. Мы провели обряд, и он, как мы думали, сработал. Переместив поместье в другую часть океана, мы наложили на него все известные нам защитные и скрывающие чары. Но, как оказалось, этого было недостаточно. Мы не знаем, что произошло, но кто-то нашёл нас и лишил жизни. В поместье не осталось ни одной живой души, кроме Маппы, которой удалось чудом скрыться и унести с собой Гермиону. Кто бы то ни были, они убили всех слуг, даже домовиков. Если бы не огромная магическая сила этой комнаты, уверен, этого портрета бы тоже не стало. Гермиона не сразу заметила, что плакала. Каждое новое слово отдавалось болью в груди. Да, она не знала их как родителей. Но слышать о такой судьбе невероятно трудно, даже если эти люди тебе мало знакомы. Теперь ей казалось, что она не имеет права держать обиду на однокурсников со Слизерина, которые приняли метку. Перед ней висел портрет людей, которые захотели прекратить поддерживать тёмную сторону, но за это получили лишь кровожадную расправу. — Почему вы не попросили помощи у Ордена? — Ты считаешь, у нас совсем не было гордости? К тому же мы хотели избежать этой войны, пережить её вдали от всех. Стал бы Орден помогать Пожирателям смерти, которые якобы решили сменить сторону? — Да! Они бы помогли вам, вы бы смогли… — Гермиона, нас кто-то предал, мы всё равно бы погибли. Орден бы не стал рисковать всеми своими силами, чтобы защитить нас, но они и не должны были, — голос мистера Блэквелла обрёл свинцовую тяжесть. — Ты не должна доверять ни одной чистокровной семье, кроме Малфоев. Драко перевёл взгляд на Грейнджер, обдумывая услышанное и силясь прочитать её эмоции. Он был отчасти рад тому, что теперь она увидела реальное положение дел. Поняла, что просто так сказать «нет» было нельзя. Что это был не кружок по интересам, в который можно перестать ходить, не оплачивая ежемесячные взносы. Если ты родился в чистокровной семье, то автоматически попадал в эту трясину, из которой не было выхода. Иногда Драко завидовал людям вроде Гермионы, которые не имели такой тесной связи с магическим миром. Волшебники, чья жизнь была их жизнью и принадлежала им самим, а не была спланирована десять поколений назад. — В любом случае это дела минувших дней, ничего уже не вернуть и не исправить, — Офелия прервала тяжёлое молчание, что тёмным облаком окутало комнату. — Гермиона, ты, кажется, поступила на Гриффиндор? Как же вы тогда подружились с Драко? Ведь он, очевидно, является студентом Слизерина. Тишина из мрачной перевоплотилась в неловкую. Гермиона не знала, корректно ли было рассказывать об их истинных отношениях с Малфоем. Если Блэквеллы были так дружны с Малфоями, то стоило ли им знать о том, что их дети не переносят друг друга? — Мы… — Мы не дружили, если быть честными. Ваша дочь выросла в семье маглов, а вы не хуже меня знаете, какое в нашей семье отношение к маглорождённым. Гермиона посмотрела на Малфоя, не ожидая, что тот возьмётся что-то объяснять. — Ах, верно, ты ведь была воспитана в семье Грейнджеров? Они хорошо к тебе относились? — Они… Простите, я не уверена, что могу говорить о них сейчас. — Прости, дорогая. Вам, наверное, уже пора возвращаться в школу, поэтому ступайте, — Офелия подарила Гермионе тёплую улыбку, в которой сквозила необъятная печаль. — Только я хотела бы дать вам небольшое задание. Нарцисса рассказывала вам о дневниках? Так вот, вам следует выбрать новые предметы для связи и обновить чары, потому что после вступления Гермионы в наследство наша связь потеряла силу. Маппа выдаст вам пергамент с заклинанием и инструкцией, хорошо? — Да, конечно, мы подумаем. До скорой встречи. — Гермиона поспешила выйти первой, почувствовав нехватку воздуха. Её голова начала кружиться ещё десять минут назад, но она пыталась подавить это ощущение. Гермиона быстрым шагом отдалялась от комнаты, желая быстрее собрать вещи и оказаться в Хогвартсе. Эти выходные её настолько морально истощили, что она даже допустила грешные мысли о пропуске занятий в понедельник, но быстро отмахнулась от них. — Грейнджер! Пришлось остановиться и подождать, переводя дыхание. — Что? — Нам надо выбрать новый предмет. — Давай не сегодня, я умоляю тебя. У меня нет никаких сил. — Ты слишком впечатлительная. В Хогвартсе сама найдёшь моё расписание и свободные окна. И лучше бы тебе к этому моменту уже подготовить список потенциальных предметов. Гермиона задохнулась от наглости и напыщенности тона. Она резко обернулась, но Малфой уже скрылся где-то за поворотом одного из коридоров. — Не буду я ничего искать! Засунь себе своё расписание в задницу! Крик раздался по всему поместью, как показалось самой Гермионе. Однако в душе она понимала, что у неё нет выбора и ей придётся искать это чёртово расписание.***
— Пожирателями? Гермиона издала протяжный стон, ощущая безысходность. Она подозревала, что разговор с друзьями будет сложным, но реальность окунула её в ушат с ледяной водой. — Не заставляй меня повторять это, Гарри. Мои биологические родители были на стороне Волан-де-Морта в первое его появление, и я ничего не могу с этим поделать, уж прости. — Всё нормально, Гермиона. Просто ты уверена, что им можно доверять? Это чужие тебе люди, и они были на тёмной стороне, — Джинни осторожно коснулась её руки, заглядывая Гермионе в глаза. Рон подозрительно притих в углу комнаты, уставившись в камин. — Они могут… — О, поверьте, я многое повидала в этой жизни, как и вы, но уж вряд ли портреты могут строить какие-то тёмные замыслы! — Слушай, мы ничего такого не имеем в виду, но всё же это как-то подозрительно, не находишь? И то, что они не обратились к Ордену, меня напрягает. Я вообще сомневаюсь, что они собирались отказываться от идей Реддла. — Гарри, скажи честно, ты бы обратился за помощью к Пожирателям, если бы такая ситуация теоретически произошла? Он сомкнул губы, прикрыв глаза. Ему хотелось сказать, что это другое, но Гарри понимал, что таким образом разозлит Гермиону ещё больше. В жизни его подруги творились странные вещи, и он не мог даже для себя решить, как ко всему этому относиться. Возможно, Гермиона была права и он ещё не отпустил ту жизнь, которая была до окончания войны. Ту жизнь, в которой приходилось бороться ради выживания, ожидая повсюду обнаружить ловушки и козни. — Ты сейчас сравнила Орден с вонючими Пожирателями? Ты совсем с ума сошла, Гермиона? — Рон, в отличие от Гарри и Джинни, был не тем, кто мог бы сдержать эмоции и обдумать слова прежде, чем те вырвутся из уст. — Я не знаю, что могло произойти в этом грёбаном поместье за выходные, но ты уже готова выгораживать всяких отбросов на стороне Волан-де-Морта. А может, это Малфой промыл тебе мозги? Я слышал, он разбирается во всех этих штуках с сознанием. Уверен, он просто залез к тебе в голову и поменял твои мысли или воспоминания, я не знаю, но этот урод способен на всё! — Рональд Уизли. — В комнате воцарилась мгновенная тишина. Употребление полного имени никогда не означало ничего хорошего. — Не смей так говорить о них, они всё же мои родители. И я не потерплю беспочвенных оскорблений в их адрес. И нет, Малфой не залезал ко мне в голову. Если ты думаешь, что я идиотка, которая не почувствовала бы кого-то в своём сознании, то ты ошибаешься, Рональд. Гермиона, к собственному удивлению, почувствовала укол злости, когда услышала оскорбления в адрес Блэквеллов. Почему-то ей казалось, что эти люди не заслуживают такого. Их судьба была трагичной и непростой, Гермиона не должна позволять людям принижать их. — Я не говорил этого, Гермиона! Но ты будто надела розовые очки, понимаешь? Тебе не хватает… критического мышления! Почему ты не хочешь хотя бы рассмотреть вариант того, что это всё какая-то подстава? — Рон и сам распалился, поднимаясь с места и приближаясь к Гермионе. — Я не спорю, что ты умная волшебница, но сейчас ты ведёшь себя глупо! — Глупо? Тебе ли не знать, каково это, да? Знаете, я устала. Каким-то образом вы вымотали меня больше, чем Малфой за два дня! — Что же, теперь ты и его защищаешь? Ох, прости, ты же у нас теперь чистокровная волшебница с кругленьким счётом в банке. Тебе не престало общаться с такими, как мы. Теперь тебе стоит найти лучших друзей среди этих напыщенных идиотов со Слизерина! — Рон! — Джинни вскочила и схватила брата за плечо, одёргивая. — Вот как ты думаешь? — Гермиона стиснула челюсть, с трудом втягивая воздух через нос. — Ты такого обо мне мнения? Я похожа на человека, который готов бросить лучших друзей только из-за того, что оказалась чистокровной? Я всю жизнь провела слушая оскорбления в свой адрес из-за того, что мои родители маглы. И ты думаешь, что после этого чистота крови что-то значит для меня? Или ты думаешь, я рада тому, что оказалась из аристократической семьи? Напомню тебе, Рональд, что узнала я об этом из-за того, что мои родители погибли! Поэтому не смей, даже не вздумай снова сказать что-то подобное! — Прости, Гермиона, я не это… — Нет, ты именно это и имел в виду. Мне пора, поговорим в следующий раз, когда ты научишься обдумывать свои слова. Она вылетела из башни Гриффиндора почти за пару секунд. В такие моменты Гермиона была рада, что отдельную комнату ей предоставили до рождественских каникул: мысль о возвращении в гриффиндорскую спальню девочек вызывала ужас. Ей нравилось быть одной. Она всего лишь хотела, чтобы друзья поддержали её и дали совета, а не лезли со своими теориями и опасениями. Холодный пот пробирал, стоило только подумать о том, чтобы рассказать ребятам, что на неё напали Пожиратели. Нет, они никогда этого не узнают.***
— Гермиона! Привет, помнишь меня? Гермиона положила печенье, которое собиралась съесть, в тарелку. Завтрак дался ей с трудом, потому что она совершенно не хотела есть. После выходных она чувствовала себя как выжатый лимон, который уже неделю стоит на столе и давно засох. Ей не хотелось делать абсолютно ничего, включая общение с людьми. Однако этот парень подсел к ней и пытался разговаривать, только вот она совершенно не помнила его имени. — Прости, но откуда я должна тебя помнить? — Я с Когтеврана, мы с тобой как-то сидели вместе в библиотеке. Меня зовут Кристофер, Кристофер Салем! — он поправил чёлку, что съезжала на глаза и прикрывала лоб. Его глаза были цвета горького шоколада, а улыбка казалась белее снега. Гермионе парень показался привлекательным. — Честно, прости, но я не очень-то тебя помню, Кристофер. Ты что-то хотел? — О, ну, я просто хотел позвать тебя прогуляться по Косой аллее в выходные, если ты не занята. — Отличная идея! Я могу пойти, — Гермиона сама не знала, почему согласилась. У неё не было желания идти с друзьями, а вот позлить Рона хотелось — поход куда-либо с другим парнем явно выведет его из себя. Она усмехнулась от этой мысли и снова взяла печенье, откусывая кусок. — Супер! Вау, я и не думал, что ты так легко согласишься. — Почему? Я выгляжу такой недоступной? — Мерлин, ты издеваешься? Ты же умнейшая ведьма столетия, героиня войны! Самая невероятная ведьма Хогвартса — Гермиона Грейнджер! Конечно, ты кажешься недоступной, — Кристофер одарил её лукавым взглядом, растягивая губы в притягательной улыбке. — Ужас, ты перебарщиваешь с комплиментами. Тебе нужно поработать над этим до субботы, иначе я сгорю от смущения! — Ты чертовски привлекаешь меня, Гермиона. В пятницу договоримся о точном времени, идёт? — Салем не сводил с неё глаз, изучая черты лица. — Хорошо, договорились. Он подмигнул ей и попрощался, направившись к столу Когтеврана. Гермиона пару минут анализировала то, что с ней произошло. Она действительно согласилась пойти на свидание с едва знакомым парнем? Кажется, да.***
— Итак, уважаемые студенты, начнём наше очередное учебное занятие. Как вы знаете, в древние времена… Профессор Слизнорт стал расхаживать по классу, сканируя всех присутствующих учеников. Зельеварение проходило в сдвоенном формате — Гриффиндор и Слизерин. Гермиона решила сесть с Фэй Данбар и Келлой, уловив при этом удивлённые взгляды Гарри и Рона: они оставили ей место рядом с собой, однако она демонстративно прошла мимо и даже не посмотрела на них. Слизеринский ряд, как это часто бывало, наполнялся шёпотом и тихими смешками. Кажется, на восьмом курсе студенты этого факультета и вовсе потеряли страх перед преподавателями. Почти никого уже не волновали факультетские баллы и глупые детские соревнования. Вот и сейчас Забини и Нотт что-то бурно обсуждали, а их шёпот разносился по всему кабинету. Малфой сидел с ними и тоже изредка что-то добавлял к разговору, всё же не забывая вести конспект. Гермиона бросила на Драко короткий взгляд. Она впервые видела его с момента, как они вернулись в школу. Теперь она смотрела на него иначе, но не могла точно сказать, что изменилось. С Малфоя её взгляд переместился на Пэнси Паркинсон, которая сидела за ним и то и дело что-то у него спрашивала, дольше нужного удерживая руку на его правом плече. Гермиона закатила глаза, отворачиваясь к своим записям. За окном шёл снег, и его белые хлопья напомнили ей о знакомом холоде ледяных глаз. Кажется, Малфой похож на снег. — Я говорил ещё в начале года, что вам предстоит выполнять групповой проект. Разбейтесь на группы по четыре человека, вам будет необходимо приготовить пару зелий, первое из которых — Костерост. Каждое зелье будет оценено по пятибалльной системе, а затем все баллы суммируются и сводятся в общий рейтинг, — Слизнорт прошёл к преподавательскому столу и опёрся на него ладонями, прищуриваясь в напускной улыбке. — Можете объединяться в группы со студентами другого факультета, так как это пойдёт в личный зачёт и не будет влиять на факультетские баллы. Однако сразу скажу, что наилучший результат будет оценен дополнительным поощрением. В классе воцарился десятиминутный хаос. Ученики начали перемещаться по кабинету, пересаживаясь с места на место. Воздух наполнился гулом и топотом ног. Гермиона упрямо не поворачивала голову в сторону друзей, которые сидели на несколько рядов позади. Она была уверена, что эти двое хотели бы работать с ней в команде, но не в этот раз. — Гермиона, возьмём ещё Парвати, да? — обратилась Фэй, воодушевлённо ёрзая на месте. — Да, конечно, нас как раз будет четверо, — Гермиона улыбнулась, в некоторой степени разделяя энтузиазм Фэй. Ей это казалось отличной идеей — побыть немного без Гарри и Рона, окунуться в интересное учебное задание. Когда все расселись по группам, в кабинете снова застыла относительная тишина, прерываемая лишь шелестом пергамента. Профессор зельеварения одобрительно кивнул, зрительно прикидывая количество образовавшихся команд и высчитывая необходимое количество ингредиентов. Однако его мыслительный процесс прервал очередной шум со стороны слизеринских парт. На этот раз Нотт о чём-то спорил с Паркинсон, чуть ли не размахивая руками в попытке доказать свою точку зрения. — Мисс Паркинсон и мистер Нотт, о чём же вы так увлечённо спорите, позвольте узнать? — Гермиона снова почувствовала волну раздражения оттого, что кто-то мешает вести урок. Однако происходящее её мало волновало, поэтому она перестала слушать и вместо этого попыталась незаметно обернуться и подглядеть, с кем же в группе оказались её друзья. — Что же, в моей голове есть смутные сомнения по поводу того, что вы сможете соблюдать дисциплину во время совместной работы. Если уж вы не можете сделать этого при учителе, то что говорить о самостоятельной работе? — Слизнорт в очередной раз оглядел класс и с печальной полуулыбкой заметил, что никто из учеников не образовал смешанные пары, распределившись строго по своим факультетам. — Думаю, вам пойдёт на пользу, если я заменю одно звено в вашей цепи. Мисс Грейнджер, будьте добры, поменяйтесь местами с мисс Паркинсон. Гермиона лишь тогда обернулась, услышав свою фамилию. Она в непонимании уставилась на профессора, не до конца расслышав его просьбу. Только вот Фэй рядом с ней подавилась воздухом. — Простите, профессор, я не совсем поняла вашу просьбу. — Я прошу вас поменяться с Пэнси Паркинсон, заняв место в другой группе. Я более чем уверен, что это благоприятно скажется на всех вас. Пэнси почти вскочила с места, не желая соглашаться с выдвинутыми условиями. Конечно, она ведь объединилась с Ноттом, Забини и Малфоем, и это место по праву принадлежало ей. Гермиона же не поверила своим ушам и потеряла дар речи от возмущения. — Прошу прощения, профессор Слизнорт, но при чём тут я? — Гермиона вскинула брови, устремив на зельевара прямой взгляд. — Я не совсем понимаю ваш вопрос, мисс Грейнджер. — Паркинсон и Нотт разговаривали и мешали вести урок, поэтому вы решили их наказать. Почему из-за этого должна страдать я? Почему я должна нести наказание, хоть и вела себя подобающим образом? Все взгляды собрались на Гермионе, оценивая её решительность. Остальные знали, что она готова отстаивать свою позицию, но всё же лучшая ученица крайне редко перечила преподавателям, предпочитая выполнять все указания. — Мисс Грейнджер, кто же сказал, что вы будете страдать? — Слизнорт, признаться, растерялся на мгновение, но быстро взял себя в руки и нацепил привычную улыбку. — Наоборот, у вас появится шанс лучше узнать своих сокурсников с другого факультета. К тому же какая же девушка будет против оказаться в компании столь симпатичных юношей? Гораций издал тихий смешок, но Гермиона его шутку не оценила. Она лишь сделала тяжёлый вздох, с чрезмерным усилием собрала вещи со стола и запихнула их в сумку, чтобы пересесть на другое место. Когда она проходила к нужному ряду, мимо неё буквально пролетела Пэнси, намеренно задев. Гермиона проигнорировала выпад, наконец дойдя до нужного стола. Забини сидел с Малфоем, а место рядом с Ноттом пустовало. Тео расплылся в улыбке, нарочито отодвигаясь к краю парты, демонстрируя наличие свободного места. Она безэмоционально заняла место и выложила вещи обратно на парту, едва не сломав при этом несчастное перо. — Драко, ты научил её дерзить учителям всего лишь за два дня, — Тео обратился к Малфою, хлопая того по спине. — Грейнджер, мы сделаем из тебя конфетку за это время! Тройная сила слизеринского обаяния и безупречного юмора. — Болтай больше, Нотт. Может, тогда и меня отсадят от вас, — Гермиона развернула пергамент, возвращаясь к записям, хотя щёки пылали от ярости. — Нет уж, Грейнджер, я буду паинькой, тебе такие нравятся? — Заткнись, Тео, ты реально задолбал бубнить, — Забини сел вполоборота, кинув на него строгий взгляд, хоть в глазах и плясали огоньки веселья. — Блейз, ну не обижайся ты так. Я понимаю, это обидно, ведь тебе приходится сидеть с этим заносчивым блондином, а мне досталась жгучая львица. Но, друг, не переживай, Малфой не так ужасен, как о нём говорят. — Если вы оба, блять, не закроете свои рты, я залью вам в глотки склеивающее зелье, — Малфой наконец поднял голову от пергамента и посмотрел на друзей, окатив их холодным тоном. Гермиона ёжилась на месте, слушая его низкий голос. В голове возник образ Малфоя, стоящего посреди заснеженной рощи с окровавленными руками. Это всё казалось каким-то сном. Потому что теперь он сидел и писал конспект, как самый обычный ученик. Перед ней приземлилась записка, отправленная с соседнего ряда. Гермиона развернула её и прочитала содержимое:«Надо было садиться с нами, сама виновата».
Она бросила разозлённый взгляд в рыжую макушку. Внутри неё всколыхнулись какие-то непонятные чувства, но это позволило ей выпрямить спину и с уверенностью взяться за перо. — Мы обязаны получить высший балл, — она обратилась к Тео, который удивлённо вскинул на неё глаза. — Обижаешь, Грейнджер, мы надерём всем задницы! Гермиона позволила себе усмехнуться. Может, не так уж плохо, что их поменяли местами. Она могла отчётливо видеть, как уши Рона краснеют с каждой секундой. К тому же эти трое — прекрасные зельевары, поэтому ей не придётся брать на себя львиную долю работы. Главное, чтобы Малфой вёл себя как раньше.