***
— Но это моя любимая пьеса Шекспира! — воскликнула Офелия. — Не должны ли мы подобрать более современное имя? — задумался Дамайон. — Нет! Гермиона — прелестное имя! Я всегда мечтала назвать дочь Гермионой. — Как скажешь, дорогая. Прелестное имя означает, что и наша дочь будет такой же, верно? Тогда это имя в самый раз.***
— Поклянись, — жёстко процедил Драко сквозь зубы. — Клянусь! Я бы никогда… — Нарцисса чувствовала, как сжимается сердце. — Хватит. Они попадут в Ад.***
— Ты должен прекратить. — Знаю. — Так ты прекратишь? — надавил Блейз. — Нет. Я не могу. Не могу. — Будет только хуже. — Знаю. — Обречённо склонив голову, Драко затянулся сигаретой.***
— Зачем? — голос Нарциссы давно перестал быть живым, теперь напоминая шелест опавших листьев. Помедлил с ответом, перекатывая невысказанные слова на языке. — Всё это ради него. — Бледная кожа Люциуса контрастировала с тёмным камнем камеры. — Ложь. Никогда не было и не будет ради него. Смех, выдающий поражение. — Ты слишком хорошо меня знаешь.***
— Милый, оно сработало? — страх сквозил в голосе Офелии. — Никаких сомнений быть не может. У нас получилось, — сам не до конца осознавая, ответил Дамайон. — Это невероятно! Я знала, верила, что мы сможем, — женский голос надломился от эмоций. — Теперь мы свободны.***
— Думаешь, это сработает? — неуверенно спросил Шакл. — Абсолютно уверен, — отчеканил Люциус в третий раз. — Если из-за тебя меня… — Закрой рот и перестань ныть! Всё пройдёт лучшим образом.***
— Ты обязан, — впервые за долгое время в словах Нарциссы прозвучала материнская жёсткость. — Я… — Драко сглотнул. — Это не вопрос! И это не подлежит обсуждению. Если ты этого не сделаешь, то сделаю я.***
— Мы все будем гореть в Аду. — Медленно выдыхая, Драко глухо приложился затылком о стену. — Ты так уже говорил, — миссис Малфой чуть склонила голову, одаривая сына печальным взглядом. — Но ты всё ещё не слышишь.***
— Думаешь, она сможет открыть её? — поинтересовалась Офелия. — Она должна, — ответил Дамайон. — Я бы хотела, чтобы у неё не получилось. — В ней достаточно силы.***
Кровь в жилах забегала, подобно электричеству в проводах. Неотвратимый момент, когда смерть уже смотрит в лицо. — Я люблю тебя, милая. Всё будет хорошо, ладно? — мистер Грейнджер старался не поддаваться панике, но нога, давящая на педаль тормоза со всей силы, уже давно затекла от бесполезных усилий. — О чём ты… Боже мой, тормози! — закричала ему супруга. Секундный удар о бетонное ограждение. Никаких шансов.***
— Только скажи мне, это ты сделал? С ними? — Нарцисса плакала, но это состояние давно стало привычным. — Нет. Я отвечал сотни раз! — взревел Люциус. — Как я могу тебе верить? После всего… — Я бы никогда… Это не моя вина.***
— Уверена, что не хочешь отдохнуть? Джинни выглядела крайне обеспокоенной. На её обычно ярком и светлом лице залегла тень, взгляд сделался хмурым и тревожным. Вот уже пять дней Гермиона сидела в своей комнате, позволяя входить только Маппе. В день нападения она ответила на вопросы прибывших авроров и заполнила необходимые бумаги, а затем заперлась в своём коконе. Друзьям оставалось лишь ждать, когда душевная боль немного утихнет. К счастью для всех, Маппа и Руна не пострадали. Их нашли обездвиженными возле каминного зала. Эльфийка потом не меньше получаса билась головой об пол, вымаливая прощение за то, что не смогла помешать чужакам проникнуть в поместье. И сколько бы хозяйка ни уговаривала, Маппа так и не смогла снять с себя вину. — Всё нормально, — ответила Гермиона. Она сама завела разговор с Джинни, потому что одиночество начало сводить её с ума и ей захотелось поговорить с кем-то из «внешнего» мира. — Я же не больна. Руна лежала, растянувшись на низком табурете у кровати, изредка вылизывая лапы и хвост. Кажется, кошка чувствовала настроение хозяйки, потому что не покидала ту ни на минуту за эти дни. А может, сказался и пережитый испуг от столкновения с незнакомцами и полученного обездвиживающего заклинания. Гермиона и Джинни разговаривали уже полчаса, но пока что темы не переходили черты обычного повседневного разговора о самочувствии друг друга. С одной стороны, Гермиона была благодарна Джинни за учтивость — именно поэтому она и собиралась сперва поговорить с ней, в конце концов, — мальчики наверняка набросились бы на неё с расспросами. С другой, желание поговорить о случившемся росло в голове с геометрической прогрессией с каждым днём. — Джинни, — начала всё же Гермиона. — Макгонагалл рассказала тебе всё, что случилось? Судя по выражению лица, Джинни обдумывала, какой ответ больше устроит Гермиону, поэтому не решалась отвечать сразу же. — Эй, я не сумасшедшая, ладно? И я не побегу бросаться с окна при первой возможности. Ты можешь свободно говорить со мной. — Что ж, да, она нам рассказала. Клянусь, мне стоило всех усилий, чтобы заставить Гарри и Рона сидеть в школе. Они были готовы пойти и спалить Малфой-мэнор дотла, — Джинни скривилась, уловив, как потускнел взгляд карих глаз напротив. — И даже несмотря на то, что Гарри уже знал про Люциуса, я… — Гарри знал? — Гермиона пожалела, что минутой ранее пообещала не выбрасываться из окна. — Нет, нет! То есть да, он знал, но Малфой рассказал ему буквально за день до того, как вы отправились сюда. Он нам ничего не говорил, но потом, когда всё это случилось, в кабинете Макгонагалл Гарри рассказал о разговоре с Малфоем. Драко всё ему выложил о планах Люциуса, попросил помочь разобраться со всем, но было уже поздно. — Вот как, — холодно ответила Гермиона, не имея понятия о том, как следует реагировать. Ещё один человек рядом с ней знал всё то, что происходило у неё за спиной. Пусть даже на день или два, но Гарри тоже знал. Каким-то образом умнейшая ведьма столетия оказалась в роли полной дуры. — Он бы тебе рассказал, Гермиона. Гарри сказал, что собирался поговорить с тобой, но потом вы с Малфоем отправились в поместье. — Уверена, что Гарри, который живёт со мной в одной башне, мог бы найти пару минут для увлекательного рассказа о том, что Люциус Малфой хочет перевернуть ход войны, используя меня. — Я понимаю, что ты злишься и ты обижена, — вздохнула Джинни. — Хочешь, я хорошенько ударю Гарри? Потому что и мне он тоже ничего не говорил. — О, нет уж, это я оставлю для себя при личной встрече, — усмехнулась Гермиона. — Что говорила директор? — Нам всем крупно повезло, на самом деле. Дела могли быть крайне плохи, если бы у Люциуса всё получилось. Эта штука действительно способна менять ход событий, поэтому шансов всё исправить бы не осталось. Как ты разрушила артефакт? — Пронзила кинжалом сердце моей биологической матери через портрет, — слова казались более тяжёлыми и весомыми при произнесении вслух, чем при повторении в голове. — Было… тяжело. — Мне жаль, Гермиона, мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это одной. Джинни поднялась с кресла и подошла к Гермионе, обнимая подругу за плечи и прижимая её к себе. Она чувствовала себя так, будто подвела её. Будто она могла бы остановить то, что произошло, могла бы изменить ход событий. Во время войны Джинни казалось, что она делает недостаточно, потому что львиную долю ответственности и трудностей брали на себя трое дорогих ей людей. Это крайне трудно, когда приходится сидеть где-то позади и смотреть, как кто-то рискует жизнью и губит себя. Всё это обязано было уйти в прошлое, но даже после окончания войны ситуация снова повторилась. Только теперь Гермиона осталась одна в борьбе с тёмными силами. И самое худшее то, что большую часть времени борьба велась у неё за спиной. — Как Люциусу удалось сбежать из Азкабана? — Гермиона отняла голову от плеча Джинни. Говорят, что глаза — зеркало души. Зеркала же Гермионы не выражали ничего. Они были абсолютно сухими и пустыми, безжизненными. Не так давно она осталась без сердца и ощущала теперь дымящееся пепелище на его месте. — Очередной древний артефакт. Что-то вроде порт-ключа в виде гребня, но работает с использованием жизненной энергии. Нарцисса Малфой всё это время питала предмет своими силами, и это позволило Люциусу в нужный момент покинуть Азкабан. — Каким образом ему удалось пронести его в тюрьму? — Он и не проносил. Гребень оставался в мэноре, ему нужно было лишь запечатать в нём свою кровь и прочитать нужное заклинание, чтобы портал сработал именно на него. — А это он мог сделать давным-давно, — закончила мысль Гермиона. — Это сходится с тем, что миссис Малфой стало плохо незадолго до возвращения Люциуса. — Она в тяжёлом состоянии, насколько я знаю. Эта штука не зря относится к запрещённым магическим предметам. Не знаю, сколько требовалось для одного перемещения, но думаю, что простой мигренью она не отделается. Гермиону эта новость заставила испытать смешанные чувства. Нарцисса всё это время знала обо всём, и это объясняло её порывы просить у Гермионы прощение. Понятным стало и то, почему Нарцисса пыталась уйти из жизни. Она не была плохим человеком и хотела до конца оставаться хорошей женой и матерью. Бремя страшных поступков тянуло её ко дну, заполняя лёгкие свинцом. Гермионе правда было её жаль, и она не могла желать этой женщине зла, не могла радоваться её болезни. Но также она не могла бы её простить. Потому что вместо своего сына Нарцисса выбрала мужа. Драко дважды вставал на неверный путь из-за выборов отца, и во второй раз его мать могла на это повлиять, но не стала. Ей не хватило сил. — Я так и не поняла, как им удалось узнать, что ты нашла этот кулон? — Джинни всё это время говорила спокойно и размеренно, и это начинало раздражать Гермиону. Она снова ощутила себя в начале учебного года, когда друзья были готовы поместить её в комнату с мягкими стенами. — Это проще простого, тут и гадать не приходится. Любой появляющийся в открытом доступе тёмномагический артефакт даёт всплеск магии, который фиксируют соответствующие приборы. Такие обычно находятся в Министерстве магии, но я уверена, что у Малфоев найдётся нечто подобное. Уж точно этого добра навалом на чёрном рынке, поэтому проблем бы не возникло, — Гермиона довольно резко поднялась с кровати и начала мерить комнату шагами, а затем подошла к окну. — Представляешь, я могу угодить в Азкабан. — За убийство Люциуса? Это самооборона, Гермиона, никто тебя не посадит. К тому же это лишь одна смерть. У Малфоя дела похуже. Как оказалось, всего в доме было шесть бывших Пожирателей смерти, не считая Люциуса. Троих Драко удалось убить, остальные же смогли сбежать, но были позже отслежены и пойманы аврорами. Все они считались когда-то избежавшими наказания. — В его случае это точно такая же самооборона. Если Визенгамот помилует меня, то и его должны тоже, — в отражении окна Гермиона видела почти что себя, но у этой девушки совсем не осталось мягких черт. — Ты будешь… — Джинни осеклась, отводя взгляд. — Что насчёт Кристофера? Его тоже осудят. — Я хочу, чтобы он заплатил за то, что сделал. — Гермиона… — Я устала, Джинни. Устала быть доброй, устала держать лицо. Знаешь, что я ощутила, когда всадила нож Люциусу в спину? Удовлетворение, — Гермиона обернулась, смотря прямо на Джинни. — Мне не стыдно, и мне не жаль. Если этот поганый мир продолжит вытирать об меня ноги, то я не смогу остаться чистой, как бы ни старалась. Так уж получилось, что я не могу бесконечно всех жалеть и всем сочувствовать. Я хочу, чтобы кому-то было так же плохо, как и мне. И если это окажется Кристофер, то я буду рада вдвойне. На лице Уизли отразился ужас от услышанной тирады. Связан он был только с тем, что она понятия не имела, как помочь родному человеку. Для таких случаев не было инструкций и дежурных фраз. Джинни понимала, что настоящая причина душевной боли Гермионы заключается в том, что её предал тот, кому она успела подарить часть своего сердца. — До слушания остаётся ещё две недели. Я только хочу, чтобы ты тщательно… — До встречи, Джинни, — резко оборвала её Гермиона. — Спасибо, что навестила меня, правда. Мне было важно поговорить с тобой. Пропустив мимо ушей фальшь в голосе, Джинни натянула улыбку и поднялась с места, подошла к подруге и обняла ту на прощание. Чуть затянула объятия, чтобы успокаивающе провести ладонью по напряжённой спине. — Увидимся, Гермиона. Ты ведь вернёшься в школу? — Я уже отправила Макгонагалл запрос о досрочной сдаче ЖАБА, поэтому нет, я не вернусь. Сердце болезненно сжалось от этих слов, но решение было принято окончательно. — Ясно, — тихое смирение в ответ. — Пиши, если что-то понадобится. — Спасибо, Джин. Где-то в доме раздался треск камина. Гермиона могла снова погрузиться в мрачное одиночество, в котором мечтала утонуть.***
Зал суда, как и полагалось, был наполнен тяжёлым воздухом и тысячами надежд. Место, в котором были разрушены и спасены сотни судеб. Сосредоточие правосудия всей магической Великобритании. — Вы уверены, мисс Грейнджер? — судья чуть опустил очки, оглядывая её с ног до головы. — Да, сэр. Мужчина прокашлялся, затем развернул длинный пергамент и произнёс: — В таком случае мистера Кристофера Салема прошу признать невиновным по статьям обвинений. Мерой пресечения оставить штраф в размере пяти тысяч галлеонов, а также обязательные исправительные работы в «Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними» в размере шестисот часов. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Молоток ударил о поверхность, но Гермиона уже была у выхода. Минутами позже она ворвалась в свою комнату и бросилась на кровать, остервенело вбивая кулаки в подушку. Глаза щипало от злых колючих слёз. Хотелось кричать и выть от злости на саму себя. Она так и не сумела разрушить чужую жизнь. Даже когда разрушили её собственную.***
Гермиона
Дни слились в один сплошной поток мыслей и переживаний. Не знаю, когда в последний раз чем-то наслаждалась в полной мере. Сутки длятся бесконечно долго, но вместе с тем я не замечаю, как недели пролетают одна за другой. Порой мне кажется, что я отключаюсь от реальности. Прошло уже больше месяца, но время как-то странно ощущается. Маппа готовит много вкусной еды, чтобы меня подбодрить, и у неё получается временами. Теперь я стараюсь помогать ей готовить ужин, чтобы занять себя и порадовать её. Эльфы тяжело воспринимают желание хозяев помогать им с делами по дому, поэтому я никогда не вмешиваюсь в те блюда, что готовит она. Вместо этого выбираю себе понравившийся рецепт и вожусь где-то рядом. Маппа передала мне список любимых блюд Офелии, и я стараюсь научиться готовить их все. Мне кажется, она была бы счастлива. Ещё одно новое увлечение — садоводство. Обычно в это время мама уже начинала сажать рассаду овощных культур, у нас была небольшая теплица на заднем дворе. На удивление, наблюдение за крошечными зелёными росточками умиротворяет. Мы с Маппой иногда выбираемся в город и обязательно покупаем новые интересные семена. Весной нужно будет обустроить клумбы и посадить цветы, за оставшееся время я смогу определиться, какие именно. Розы… Мне не хочется выращивать розы. Снег полностью растаял. Даже снег в его глазах меня покинул. Осталась только грязь. Гарри и Рон пишут мне письма почти каждый день, как и Джинни. Пару раз мне даже писала Пэнси Паркинсон, но я почти уверена, что пару строк были написаны ею только по просьбам Теодора. Нашлось время наконец посетить Гринготтс и забрать часть средств с семейного хранилища. С этими деньгами я занялась восстановительными работами в поместье. Не только после того дня, в целом с момента запустения тут и там были нужны переделки. Теперь же дом выглядит идеальным и сверкает как новенький. Несмотря на все ужасные события, произошедшие в этих стенах, я по-настоящему люблю это место. Оно сумело стать моим домом — моей крепостью. И я сделаю всё, чтобы в будущем тут происходило лишь самое хорошее. Что касается книг, то я, разумеется, читаю в любое свободное время. Благо огромная библиотека позволяет. Не знаю, сколько поколений понадобилось Блэквеллам, чтобы собрать все эти книги, но мне наверняка понадобится не один год, чтобы все их прочесть. Я часто хожу к морю, оно меня успокаивает. Волны бьются о скалы в такт биению моего сердца. В детстве я привозила из каждой поездки к морю крупные ракушки, потому что любила слушать в них шум волн. Позже я узнала, что это вовсе не звуки моря, а всего лишь наша собственная кровь, бегущая по венам. Но мне было плевать, звук мне всё равно нравился. Ракушки больше не нужны, потому что шум волн доносится даже до поместья, если хорошенько слушать. Взяла в привычку открывать окна настежь ночью, накладывая согревающие чары на одеяло. Помню, как один из папиных друзей рассказывал как-то, что купил себе устройство, которое при включении воспроизводит белый шум, — так он поборол бессонницу. Вообще-то вещь сделана для младенцев, но никто не запрещает пользоваться и взрослым. Я стараюсь не думать о нём. То, что он сделал… Мне трудно произносить его имя, даже в собственных мыслях. Наверное, когда-то это пройдёт. Так я думала в самом начале. Теперь на это не надеюсь. Знаете, как говорят про потерю близких людей. Что самое сложное время наступает после окончания всей суматохи, когда ты снова возвращаешься в рутину и видишь, как жизнь окружающих вернулась в прежнее русло. Но не для тебя, и горе остаётся с тобой в комнате наедине. Примерно то же ощутила и я. Сначала было просто, когда голова была занята судебными разбирательствами и расспросами от всех знакомых. К счастью, меня не посадили в Азкабан. Хотя, может, тогда я могла бы дольше мучить себя другими темами. Дыра внутри меня. Она когда-то затянется? Мне тяжело об этом думать, потому что кажется, что никогда. Словно меня прострелили пушечным ядром, почти разрывая надвое. Я убила его отца. Интересно. Иногда я думаю, что это делает нас равными. И я могла бы… В любом случае такие мысли надолго не задерживаются. Если я буду долго думать об этом, то сломаюсь. — Руна, где ты? С полудня она не показывалась. Всё же невероятно, как домашние питомцы способны латать собою дыры в сердце. — Руна? Лёгкое беспокойство захлестнуло тело, скорее по привычке. Я обошла всё поместье и обыскала каждую полку в своей спальне — Руна любит залезать в шкафы и спать там. Взгляд зацепился за чуть приоткрытую соседнюю дверь. Дверь его комнаты. Имеет ли вообще смысл теперь называть эту комнату его? Едва ли он здесь снова появится. Что с ним, интересно, происходит… — Ты здесь? — спрашиваю почти шёпотом, что даже забавно. Ведь это мой дом. И кроме меня здесь людей нет. Увиденное я бы предпочла игнорировать, но почему-то ноги сами повели вперёд. Руна лежит на его кровати, прямо у подушки. Когда я зашла, кошка чуть подняла голову и тут же принялась тереться мордочкой о подушку. Я ложусь рядом, только ненадолго. Только потому что Руна здесь лежит. В эту комнату я не заходила уже очень давно. Ни разу с того дня. Действительно, на постели ещё есть тонкий шлейф его запаха. Странно, что когда-то я была полна надежд на то, что смогу ощущать этот запах до конца жизни, смогу просыпаться с ним по утрам. Я не знала, как это будет возможно, учитывая наше прошлое. Но мы бы нашли выход. Обязательно бы нашли. — Ты скучаешь по нему? — спрашиваю Руну, будто она ответит. Но голубые глаза смотрят на меня с пониманием, либо же я схожу с ума. Сама не замечаю, как глаза начинает щипать. Прижимаю тёплый комочек к себе и тихо дрожу всем телом, сгибая ноги в коленях. Не знаю, сколько мы лежим так. Но я никогда не хочу просыпаться.***
Драко
........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................ ........................................................................................................................***
Месяц спустя
Гермиона не ждала писем в это время, потому что друзья обычно писали по вечерам или утром. Днём в Хогвартсе шли занятия. Огромный филин так звонко стучался в окно, что дребезжание стекла удалось услышать даже на втором этаже. Быстро спустившись, Гермиона свернула в сторону небольшой совятни при поместье, но Маппа уже шла ей навстречу с пергаментом в руках. Обычно эльфийка не принимала почту, но, скорее всего, отличный от привычных сов филин вызвал у неё беспокойство. — Что там? — поинтересовалась Гермиона, отправляя в рот последний кусок сушёного яблока, который она несла в руках из библиотеки. — Не знаю, юная мисс, открывать чужие письма нельзя. Короткий укоризненный взгляд, и Гермиона забрала послание. В глаза бросилась фамильная печатка с изящной буквой «М». Она вдохнула побольше воздуха и непроизвольно сжала подол простенькой юбки. — Я… Я в спальне прочитаю. Получив кивок от домовика, Гермиона направилась наверх. Сначала неспешно, а потом перескакивая две ступеньки вместо одной. Дыхание сбилось и стало неровным, как будто позади остались километры бега. Оказавшись в комнате, Гермиона села на кровать и дрожащими руками принялась разворачивать письмо. На мгновение даже захотелось сжечь его, но затем она всё же решила, что, наверное, он бы не стал писать ей просто так. К тому же бросить в пекло всегда успеется. Почерк сразу же показался незнакомым, и от этого Гермиона заинтересовалась ещё больше. «Дорогая Гермиона, Не знаю, имею ли право писать тебе. Полагаю, что нет. И всё же сочти это за мою последнюю волю. Ты, конечно же, теперь знаешь всё, что было скрыто ранее. Знаешь, какие мы ужасные люди. Прежде чем перейти к чему-то другому, я бы хотела попросить у тебя прощения. Но не для себя, ведь для меня это было бы слишком большой дерзостью. Когда Люциус впервые рассказал мне о своём плане, я покрутила пальцем у виска. Не думаю, что кто-то был в состоянии понять его. Но я верю — хочу верить, — что он делал всё это ради своей семьи. Хочу верить, что мой муж остатки дней не был свихнувшимся злодеем. И всё же, какими бы сумасбродными его россказни ни были, я согласилась. Согласилась, потому что у меня не было иного варианта. Не потому что я боялась и не потому что я безвольна. Я любила Люциуса всем своим сердцем и буду любить всегда. Мне хотелось верить, что у нас получится обрести спокойствие и снова стать семьёй. Возможно, я лишь пошла по пути наименьшего сопротивления, согласившись. Мне следовало вправить Люциусу мозги, заставить его вернуться на путь истины. Но после войны у меня не осталось сил бороться, и я сдалась. Я сдалась, чтобы не сдался он. Я никогда не смогу простить себя за то, что разрушила собственного сына. В погоне за мужем и любовью к нему, я повернулась спиной к единственному ребёнку. Драко был вынужден следовать за мной, потому что он хороший мальчик. Он всегда в детстве говорил мне, как сильно любит меня. Говорил, что найдёт такую же девушку, как я, чтобы жениться на ней. Ты совсем на меня не похожа, Гермиона. Уверена, что в подобной ситуации ты бы смогла сделать действительно правильный выбор. Каждый раз ты не переставала поражать меня своей силой духа. И в то же время в твоих глазах легко прочесть доброту и чистоту сердца. Ты прекрасная девушка, Гермиона. Мне жаль, что из-за нас тебе пришлось пережить этот ад. На многое начинаешь смотреть иначе, когда старуха с косой каждый день стоит рядом и дышит тебе в спину. Я знаю, что скоро умру, но мне вовсе не грустно. Думаешь, после смерти мы рождаемся вновь или остаёмся скитаться где-то? Ещё немного, и я выясню, но жаль, что не смогу рассказать вам. Гермиона, настоящая и чистая любовь случается с нами один раз в жизни, и другой такой не будет. У тебя вся жизнь впереди, и я хочу только одного — чтобы ты провела её без сожалений. Чтобы тебе не пришлось писать письма, лёжа на смертном одре, дабы отпустить собственные грехи. Впрочем, не сомневаюсь, что тебе это не грозит. Даже умнейшей ведьме своего поколения иногда стоит отдать предпочтение голосу сердца. Прощай, дорогая. Н. М.». Сердце билось как бешеное. Гермиона отбросила письмо на подушку и побежала в зал, где находится камин. Она дала себе секунду, чтобы унять дикую одышку и чуть пригладить волосы. Не глядя зачерпнув горстку летучего пороха, Гермиона ступила в камин и позволила зелёным языкам пламени охватить себя. Да, она не простила Нарциссу, но она собиралась попрощаться с ней. Если удалось бы поговорить в последний раз, то она бы спросила о многом. Может, если они вместе дадут волю эмоциям, то хотя бы этот камень сможет упасть с души. Малфой-мэнор был нем. Не было никаких звуков. Даже присущие поместьям редкие скрипы окон не были слышны. Словно на пространство наложили вакуум. Медленно покинув каминный зал, Гермиона двинулась в сторону основной гостиной. Её домашние балетки так же были почти бесшумными, как будто заранее сговорились с местными стенами. В гостиной никого не оказалось. Как и в кухне. Наконец, она заметила домашнего эльфа, переходящего из комнаты в комнату. — Добрый день! Здравствуй, — Гермиона приблизилась к существу и чуть согнулась. — Простите, но где я могу найти миссис Малфой? Домовик был ей не знаком, поэтому стоило полагать, что его на работу приняли относительно недавно. Либо он просто не попадался на глаза в предыдущие визиты. Чуть открыв рот, эльф стоял около минуты, переменно поднимая и опуская уши. Затем два его огромных зелёных глаза наполнились слезами, и он зарыдал во всё горло. Из-за царящей тишины, огромные стены тут же принялись возвращать звук назад в виде эха. Плач заполнил собой весь мэнор. — Миссис… М-м-м-м… Ми-мми-ммиссс… — эльф трясся всё больше, и из его носа потекли сопли. — М-м-миссис М-ма-м-малфой… Т-там-м… Худощавый палец указал в сторону большого окна, уходящего в потолок. Гермиона медленно перевела взгляд в указанную сторону, а затем сделала пару шагов вперёд, подходя ближе к подоконнику. Вид открывался не на основной сад, тот остался с другой стороны здания. С этого же окна можно было увидеть широкие поля — владения Малфоев. Гектары земли, что простирались до самой линии горизонта. На периферии зрения Гермиона уловила нечто отличающееся. Чуть поодаль располагался огороженный забором участок земли, на котором виднелись ряды мраморных плит. Некоторые чуть выше и шире, а некоторые поменьше. Это было родовое кладбище. Слабость в ногах дала о себе знать, и Гермиона ухватилась руками за холодный мрамор подоконника. Пришлось дать возможность голове перестать кружиться и вернуть ясность. Очередная порция солёной влаги в уголках глаз. Она бежала, пересекая поле, а под ногами хрустела прошлогодняя трава. Ветер нещадно трепал волосы, и лёгкие жгло от крупных порций ледяного воздуха. Иногда ноги чуть вязли в грязи, пропитывая тряпичные балетки влагой. Солнце на небе светило исключительно ярко, но ни один луч не давал тепла. Светлая макушка виднелась даже с окна, с каждым шагом становясь всё ближе. Драко сидел на небольшом каменном ограждении, что очерчивало границы одной из могил. Взгляд его был устремлён на высокую гранитную плиту. Красивыми витиеватыми буквами на ней было выгравировано имя его матери. Гермиона остановилась у калитки, приводя дыхание в порядок. Согнулась пополам и упёрлась руками в колени, чтоб унять резь в боку. Участок кладбища был до неприличия ухоженным, и совершенно точно его таковым сделали не ради недавних похорон. Здесь всегда царил порядок. Каждое надгробие выглядело почти новым, что указывало на применяемые чары. Где-то лежали цветы, а где-то лишь аккуратная чёрная земля. Несмотря на потрясающий вид, атмосфера была тяжёлой и давящей. Здешняя почва впитала в себя всю соль людских слёз и все крики душевных мук. В воздухе пахло прощанием. Наконец, поборов себя, Гермиона прошла вперёд, опуская за собой железный засов. Даже не задумываясь, она подошла совсем близко и села рядом. Он не шелохнулся, всё так же глядя прямо перед собой. Прошло не меньше трёх минут в абсолютной тишине и отсутствии движения. Затем Драко поднялся, точными движениями расстегнул свою чёрную мантию и накинул ей на плечи. Он смотрел на неё почти без каких-либо эмоций, но Гермиона знала, что именно этот взгляд означает, что внутри него творится настоящий кровавый водоворот из чувств. Сев обратно, Малфой упёрся руками в оградку. Ткань его белой рубашки натянулась на плечах. На улице было так холодно, что сказать было сложно, от чего именно у него покраснели глаза и нос. — Когда это произошло? — тихо спросила Гермиона. — Она попросила отправить тебе письмо сразу же, как окончатся похороны, — голос хриплый и безжизненный. — Мне жаль. Драко кивнул, склонив голову. Гермиона почему-то только сейчас ощутила холод металла на пальце. Кольцо, подаренное ей на Рождество, которое так и не сумела снять. Оправданием для неё была невероятная красота украшения. — Я убила твоего отца, — констатировала она факт. — Мне следовало сделать это раньше. — Следовало. Гермиона болтала ногами в воздухе, наблюдая за тем, как клочки грязи отлетают в стороны. — Надеюсь, она знает, что я не держала на неё зла. Как бы ни старалась, но возненавидеть её не получилось. — Она считала тебя достойнейшим человеком, поэтому полагаю, что догадывалась. — Ты вернулся в Хогвартс? — Я под домашним арестом на полгода. — Точно. Гермиона знала и помнила, но вопрос вырвался машинально. То самое, что она хотела бы спросить, никак не могло сорваться с языка. Услышать ответ было бы фатально, и она это знала наверняка. — Почему ты мне всё не рассказал, Драко? Впервые за долгие месяцы имя сорвалось не только с губ, но и было допущено в сознание. Теперь это казалось таким далёким. Их близость происходила в прошлой жизни. Миллионы лет назад. — Потому что это бы всё разрушило, — просто ответил он, поднимая голову и глядя в небо. — Ты скажешь, что всё и так разрушено. Верно. Но я хотел оттянуть этот момент до самого конца, чтобы штиль продлился чуть дольше. Я плыл на своей лодке и знал, что впереди меня ждёт шторм, но возвращаться было слишком поздно. Поэтому я лишь грёб в противоположном направлении, пытаясь прожить на пару часов дольше, избегая стихии. Гермиона покачала головой, отворачиваясь и глядя в сторону. Ногти впивались в шероховатую поверхность камней. — Если бы только с самого начала не стал заплывать так далеко. Ты знал, что впереди по курсу шторм, но всё равно плыл и плыл, пока столкновение не стало неизбежным. Нужно было с самого начала поменять курс или развернуться, тогда бы удалось избежать катастрофы. — Проблема в том, что у этого океана не было конца и края. И я не смог бы переждать, не смог бы уплыть подальше. Потому что это вечный шторм, который никогда не прекратится. Он такой же безграничный, как и океан. — Он сделал недолгую паузу, переводя дух. — Величайшей низостью в моей жизни было то, как я поступил с тобой. Я всего лишь грёбаный трус, и ты это знаешь. Надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь обрести счастье и отпустить ту боль, что я тебе причинил. Они снова замолчали, слушая песню ветра. Птицы уже начинали подавать голоса, оповещая о скором приходе весны. Природа была готова к перерождению, готова повторить вечный круг жизни. Время для надежд. Время, когда искалеченные судьбы могут услышать колыбельную чистой капели, убаюкиваясь в объятьях рассвета. Гермиона сидела неподвижно, ощущая себя статуей. Внутри неё поднялась самая настоящая буря, которая сметала всё на своём пути. Она думала и думала, ломая себя. На самом деле, когда она заглянула в его глаза спустя долгое время, сердце стало ныть пуще прежнего. Всё то, что они пережили вместе. Ничего из этого нельзя было стереть из памяти. Каждое воспоминание было запятнано грязью предательства, но они всё ещё красовались на стене, сверкая позолоченными рамками. — Думаешь, у нас получится? — подала она голос. Драко резко повернулся, заглядывая ей в глаза. Местоимение, использованное ею, резануло слух. Всё то время, что они были вместе, он боялся его использовать. Потому что знал, что рано или поздно это превратится в пыль. — О чём ты? Гермиона медленно подняла руку и положила её поверх ладони Драко. Он застыл ледяной глыбой, боясь шелохнуться. Но затем его пальцы оттаяли, и он повернул кисть ладонью вверх, переплетая их пальцы. Такое простое движение вызвало колкие мурашки у обоих. Тела наполнились электрическими разрядами, а кровь побежала по венам с небывалой скоростью. Это ощущалось таким нужным, что хотелось кричать. Если потребовалось бы принести в жертву весь магический мир ради этого мгновения, то волшебники бы уже горели синим пламенем. — Если на этот раз мы построим лодку покрепче, то получится пережить шторм? — её губы дрожали, и она боролась с эмоциями, но в любой момент могла проиграть этот бой. Драко смотрел на неё так, будто увидел призрака. Его дыхание сбилось, а кислород, казалось, уже давно перестал поступать в организм. Он допускал мысль о том, что потерял рассудок от горя, потому что происходящее не могло быть реальностью. Он бы не смел просить о таком даже в самых сокровенных мечтах и молитвах. — Полагаю, что нам следует потратиться на линкор, — его глаза не отпускали её взгляда. Это была встреча уверенности и страха. — Что ж, теперь у меня достаточно средств, чтобы вложиться. Щёки Гермионы раскраснелись от мороза, а нос покраснел от подступающих слёз. Её кудри то и дело подхватывали потоки ветра, делая причёску растрёпанной и дикой. Одна прядь у самого лица немного касалась кончика носа. Солнце уже начало заходить, и оранжевые лучи заставляли глаза становиться похожими на мёд. Драко смотрел на неё, и в нём не было ни малейших сомнений в том, что перед ним самое красивое зрелище, которое ему когда-то удавалось видеть. Он запечатлел этот момент на подкорке своего сознания. Поместил в шкатулку с самым ценным, запирая на несколько ключей. — Думаешь, у нас получится? — отзеркалил он её же вопрос. — Не может не получиться, — ответила Гермиона, теряя себя в этих омутах цвета моря. — У нас достаточно ангелов-хранителей, чтобы освещать дорогу даже в шторм. Оба перевели взгляд на свежие алые розы, что украшали место памяти об ушедшей женщине. Гермиона знала, что их родители смогут оберегать их даже после смерти. Они ушли, чтобы освободить их обоих от бремени влияния собственных судеб и решений. Теперь каждый из них сможет идти по пути отдельной личности, не оглядываясь на решения и приказы отцов или матерей. Они свободны. Драко снова повернул голову и в ответ увидел тёплую улыбку. Ту, что когда-то запомнил. Она всё ещё хранила отголоски боли, но время лечит. И оно непременно заставит все их раны затянуться. Они справятся с этим, потому что иначе просто не смогут. Мы можем влюбиться в человека лишь раз. Но любить мы можем каждый раз с новой силой. Солнце уходило за горизонт, пока две фигуры пересекали широкое поле. Это были люди, чьи судьбы успели рухнуть в один день. Им предстояла тяжёлая и кропотливая работа по восстановлению, которая займёт годы. Но усердие и труд обязательно окупятся. Где-то в море прогремел гром. Волны бунтовали и поднимались всё выше, стремясь слиться воедино с пасмурным небом. Вечный шторм царил над этими водами. Побывав в плавании однажды, ты запомнишь его раз и навсегда. Главное — построить корабль покрепче.