драбблы | 13 карт

      Второй смотрит на него глазами полными ненависти, отчаяния и страха.       Кровь, вперемешку со слезами, быстрыми ручьями стекает с кожи на одежду парня. Несколько капель попадает на постельное бельё.       Стоит на мгновение прикрыть глаза, мысленно стараясь заглушить нестерпимую боль, как рану словно обжигает огнём: пиковый решил любезнейшим образом вылизать всю красную жидкость. Захотелось блевать.       Восьмой, будто прочитав мысли трудоголика, тут же прекращает, вместо чего, впивается в пухлые губы. Он проникает острым языком в чужой рот, передавая металлический привкус партнёру. Оторвавшись, босс, словно жалея пленного, оставляет нежный поцелуй в шею, чуть ниже уха.       На секунду, он останавливается. В следующую, безжалостно впивается в то же место, слегка протыкая кожу небольшими клыками.       Подобные махинации продолжались до тех пор, пока чуть ли не вся шея отдавала сине-багровым оттенком. Но сверху слышалось лишь недовольное шипение, и ничего более. Лидеру это оказалось не по нраву.       Пожалуй, неожиданно даже для самого себя, он прикусывает край раны и слегка оттягивает. Крик тут же заглушают свободной рукой. Довольно облизнувшись, шепчет, у самого уха: — Надеюсь, ты понял, в чём провинился. Я желаю слышать тебя. — Прикусывает за мочку уха, а после, снова целует. Поцелуй выходит рваный и достаточно грубый. Тем не менее, никто особо не возникает.       Горячие слёзы вновь скатываются по щекам. Пиковый касается места, что под глазами, попутно слизывая солёную жидкость.       Решив, что нет смысла более медлить, король снимает наручники с комиссара, но только для того, чтобы снять мешающуюся зря рубашку. Далее, не без натиска своих рук, он помогает принять седовласому полностью лежачее положение, закрепляя холодный металл на изголовье кровати.       Запуганный, чуть ли не до смерти, Куромаку даже не пытается оказать сопротивление.       Одной рукой ему выкручивают уже затвердевший сосок, тогда как второй, слегка массируют дырочку сквозь ткань штанов. Через раз слышится довольное мычание. Почти, но ещё не совсем то, что хочет Пик. Но что, же он видит?       Член то, у серого кардинала, стоит колом.       И когда он только успел? Это же только начало~       Ухмыльнувшись, он опускает свою руку на член трефового, после чего, начинает его мять. Комиссар, на это, слегка повиливает задницей, правда, скорее, инстинктивно. Тем не менее, это не остаётся без внимания похитителя. — Что, милый, уже не терпится?) — На него поднимают достаточно вялый взор, который тут же, после услышанной фразы, становится, чуть ли не диким. — Что?! Да как ты смеешь произносить нечто отвратительное в… — Благоразумная речь парня прерывается высоким стоном, как только его кусают за ляжку. Густо покраснев и нахмурив брови, второй отворачивается. Только бы не видеть эти противный жёлтые глаза.       Вдоволь наигравшись с телом, лидер приступает к главному.       Наклоняясь к самому паху, он зубами расстёгивает ширинку офисных брюк. После этого, вместе с белыми боксёрами, они улетают куда-то на пол, к помятой рубашке.       Босс слезает к тумбочке за смазкой. Конечно, он мог бы и не церемониться особо, а просто воспользоваться слюной пассива, но учитывая, что с того с щекой, не хотелось бы занести заразу. Не дай бог ещё в больницу на операции ехать потом. Серенький ему нужен живым и красивым.       Король треф, тем временем, произвёл попытку прижаться к изголовью кровати, подтянув ноги. Не планировал он предстать перед кем-то в таком виде. Стесняется.       Возвратившись на кровать, Пик возвращает пленного в прежнее положение, отметив про себя что в одних носочках, он выглядит чертовски мило и сексуально.       Вот только тюбик холодной, вязкой жидкости, он использует не совсем как положено. Парень вставляет носик бутылки в колечко мышц, на что комиссар ответил не понимающим взглядом. И что ещё ему только могло прийти в голову? А вот что.       Медленно, но верно, восьмой начал выдавливать содержимое внутрь. Половина тюбика опустела.       Таких громких стонов от Куромаку, пожалуй, не ожидал никто. Правда, по тому, как широко он раскрывал рот и как закатывал глазки, было похоже, что ему это вкатывает.       Положив бутылочку куда-то подле себя, король расстегнул ширинку своих джинс и вытащил свой член. Зачем тратить время зря и стягивать лишнее бельё, откидывать в сторону, коли, совсем уж не терпится? — Д-да он не влезет же… — Промямлил комиссар, как только завидел размерчик органа партнёра. — Влезет. — Наклоняется и мягко целует в висок. — Всего двадцать. — Только вот в ширину он был сантиментов пять, не меньше.       Умастив голову на плече нижнего, он приставил головку к пульсирующей дырочке. Она протолкнулась легко. — Подожди, пожалуйста… — Почти половина. Внутри чертовски жарко и узко, но это заводит ещё больше.       Ну, ничего, потерпим. Я же не зверь какой-то, правильно?       Шлепки, непристойное хлюпанье, а главное, какие громкие стоны. Кто бы мог подумать, что такой скромный работник, в душе, такой развратник? Правильно, никто. Даже он сам.       Пиковый чувствует, как волна дрожи проходится по телу парня, поэтому, предугадывая близкую разрядку, зажимает уретру большим пальцем. Хочет, чтобы кончили вместе. — Ч-чёрт, дай мне кончить, чтоб тебя!.. — Да завались ты. — С рыком произносит босс, а после, тянется за поцелуем. Выходит довольно размашисто, но как сладко и привлекательно. На миг лидер подумал, что был бы не против задохнуться, если бы не близкая разрядка его самого.       Он отрывается от чужих губ. Секунда. Две. Рука отпускает чужой орган, и они вместе изливаются. Один — себе на живот, другой — внутрь партнёра.       Оставшись без сил, восьмой ввалится на грудь второго. Переводит дыхание. Оставляет мокрый поцелуй, а после крепко-крепко стискивает в объятьях. Комиссар было, хотел возмутиться, что мол, ты-сделал-всё-что-хотел-а-у-меня-вообще-то-рана-и-вообще-развязывай-меня-о-боже-как-же-я-тебя-ненавижу, вот только… — Вот только попробуй что-нибудь вякнуть и испортить момент. Я придушу тебя. — Грубо рыкнул он, предугадав попытку Куромаку.       А что же дальше? А дальше они оба падают в бездну, понемногу засыпая. Все остальные вопросы они решат потом. По крайней мере, сил на это уже нет. Не хотелось даже разговаривать.       «Сказочное счастье — лежать и ни о чём не думать» — Эрих Ремарк.