Спокойствие не длилось долго, как бы Дазаю того ни хотелось.
Правда, в этот раз его нарушило даже не новое послание от Сфинксов, а внезапное вторжение людей в костюмах в полицейский участок. С их появлением стало оживлённо, потому что руководство засуетилось сильнее обычного, и повисла напряжённая атмосфера, где никто и ничего не говорит, старается не обсуждать даже просто на виду у других, вместо этого многозначительно переглядываясь с заметной нервозностью и недопонимаем.
Это его заинтересовало и заинтриговало: как удалось выяснить из разговоров непосвящённых офицеров между собой, явившиеся — агенты ФБР, и пришли они поговорить с начальником Токийского Департамента, а вот о чём — остаётся только догадываться. Ясно только одно: они здесь из-за прогремевших взрывов и, стало быть, Сфинксов. Спрашивать у кого-то прямо Осаму пока не стал, потому что насобирать сплетен он всегда успеет, а до Куникиды, который в участок ещё не вернулся, оставив напарника здесь одного, всё и само дойдёт; другое же дело — сразу преподнести ему хоть какую-то точную информацию, но для этого нужно дождаться, когда глава департамента или кто-то из приближённого к нему руководства закончат переговоры, чтобы спросить прямо.
Зачем могли прибыть американцы, и зачем им вмешиваться в расследование локального дела о террористах в Японии? Тем более, когда нет ни одного летального случая и пострадавших минимальное число. Вообще-то вмешиваться вот так просто, не имея весомых причин, они не могут просто по праву. Значит, уже и повод придумали? Или и в самом деле есть?
Осаму выглядит совершенно лениво, что вполне ожидаемо от него в начале рабочего дня, перед которым его едва растолкал Куникида, но на деле он лишь терпеливо ждёт, пока генеральный суперинтендант не выйдет из своего кабинета, а вслед за ним участок не покинут иностранные представители. Говорить при подчинённых, если дело серьёзное, с ним вряд ли станут, так что как только это случается — Дазай хвостиком следует за главой управления следом.
— Комиссар, уделите мне минутку! — просит Осаму, нагоняя офицера в одном из коридоров, — Мы можем поговорить? — улыбается максимально дружелюбно и располагающе он, ну или во всяком случае старается это сделать. Втираться в доверие он умеет, а сейчас, когда сам комиссар выглядит напряжённо и не слишком-то настроенным на повседневное обсуждение, нужно быть на голубом глазу.
Офицер окидывает Дазая взглядом с ног до головы, явно не сразу соображая, кто вообще перед ним стоит. Он наверняка должен быть в курсе о приглашённых детективах из Йокогамы, но с большей вероятностью не знает о них ничего, да и пересекаться ранее не приходилось.
— Дазай Осаму, детектив из Вооружённого детективного агентства Йокогамы. — чужое замешательство заметив, спешит внести ясности и представляется, кивнув головой в знак приветствия, — Хотел бы прояснить момент. До меня дошла информация, что параллельно с нами и вами вести это дело намерены ФБР. Это ведь так?
От подобного вопроса комиссар мрачнеет только сильнее — вероятно, во всей ситуации его подначивает ещё и то, как быстро распространяется информация, и, соответственно, как быстро она может обрасти слухами и просочиться в прессу. Волнение разного рода среди жителей не только Токио, но и в целом Японии от вмешательства американских спецслужб в простое, как представляет сам департамент, дело не приведёт к тому, что доверие к полиции только возрастёт.
— Верно, это так. Мы пока ни о чём конкретном не договорились: они лишь запросили полный доступ к материалам, связанным со взрывами и Сфинксами, а также разрешение на самостоятельное расследование. Мы же попросили их не мешать нашей и вашей работе. — объясняет суперинтендант, тяжко вздыхая, — Они отсюда так просто не уйдут, но и о каких-то прямых намерениях ФБР не заявили.
Возвращая себе нейтральный вид, Осаму понимающе кивает и задумчиво хмыкает.
— А как они объяснили в целом своё вмешательство? Чем их вообще так заинтересовало это дело? — вкрадчиво уточняет, продолжая расспрос, Дазай.
— В высотном здании, где произошёл первый взрыв, находился офис американской компании, работники и деятельность которой оказалась поставлена под удар в виду инцидента. ФБР настаивают, что в таком случае дело касается и их, так как в числе пострадавших числятся граждане Америки. — комиссар разводит руками почти беспомощно. Дазай даже на мгновение его жалеет с его положением, потому как сам бы был не рад в подобном оказаться. Как хорошо, что он не на государственной службе.
— А возможно ли как-то с ними связаться? В плане, мы бы могли сотрудничать в случае крайней необходимости. Никаких контактных данных они не оставили? — хлопает ресницами Осаму, продолжая играть святую простоту и непосредственную любопытность.
Погружаясь в задумчивость, пытаясь мысленно решить дилемму, может ли он вот так делиться подобного рода информацией пусть и с одним из ведущих детективов по приоритетному для всей полиции сейчас делу, но всё ещё далёкого от переговоров, приобретающих международный статус, офицер кратко оглядывается по сторонам, чтобы удостовериться, что лишних ушей сейчас поблизости нет.
— Нам оставили номер, по которому мы можем связываться с ними, но ясно дали понять, что лишний раз тревожить их не стоит. Если что-то понадобится — они сами выйдут на связь. А ещё, как мы поняли, этим визитом руководит некая женщина, занимающая какую-то высокую должность.
Интересно. Выходит, приходившие — рядовые служащие, выполняющие поручения, но даже не близко не начальство. Значит, и пытаться ловить их, чтобы достать информацию, особого смысла нет — они с большей вероятностью знают крайне мало и только то, что им положены знать, то есть, осведомлены лишь об основной миссии своего пребывания здесь, понятной уже всем: предотвращение террористических действий группировки Сфинксов, а также их поимка и разоблачение. Но профессиональное чутьё, а также банальная дедукция подсказывает Дазаю, что всё не так просто. Не бывает всё так просто, особенно когда дело касается вмешательство в дела чужой страны. Да и с американцами Дазаю сталкиваться приходилось — не настолько они прямые и простые, какими могут казаться в своих помыслах.
— Что ж, спасибо большое за информацию, комиссар. — вновь озаряется вежливой Дазай, благодарно качая головой, — Можно последнюю просьбу? Я бы хотел получить этот номер, который они вам оставили. Разумеется, предпринимать что-то в их сторону, действовать и говорить от имени вашего Департамента ни я, ни мой партнёр не будем. — заверяет, пользуясь всем официозом и серьёзностью своего тона. И комиссар верит — или же просто хочет верить? — ему, потому как неуверенно, слабо, но всё-таки кивает в подтверждение. Дазай улыбается шире.
— Спасибо! Я позже загляну в Ваш кабинет.
***
Перед Доппо на стол аккуратно, даже вальяжно ложится небольшой листочек бумаги со спешно выведенными на нём простым карандашом цифрами; Куникида отвлекается от чтения чужих отчётов и документации, чтобы поднять взгляд и увидеть довольного, как кот, Дазая, присаживающегося на край выделенного для них обоих стола.
— Что это? — без лишних раздумий спрашивает он, забирая листок в руки, разглядывая цифры без какой-либо подписи. Вместо ответа Осаму только хмыкает довольно, явно не торопясь делиться информацией, смакуя собственное положение: так много успел выцепить, оказался таким полезным, что может рассчитывать на похвалу от своего дражайшего напарника.
— Номер телефона. — лаконично отвечает Дазай, откровенно издеваясь, чем заставляет Куникиду раздражённо нахмуриться, — Номер телефона людей из ФБР, которые хотят вмешаться в расследование. Имён, к сожалению, мне не сообщили, но наши бравые полицейские, кажется, и сами их не знают.
Доппо хмурится мрачно: он о ФБР не слышал, да и представить, что им может быть нужно, ему сложно.
— Но причём тут американцы? — резонно риторически спрашивает он, задумчиво переводя взгляд с телефонного номера на стопку отчётов о последнем выходе на связь Сфикнсов.
Быть в неведении и узнавать о таких важных обстоятельствах почти последним крайне неприятно. По крайней мере, раз уж Дазай узнал первее него и, очевидно, что ему эту информацию преподнесли не лично из первых уст, то он абсолютно точно один из последних ведущих детективов в деле, кто был осведомлён — не слишком-то охотно токийская полиция идёт на контакт и делится происходящим. И зачем, спрашивается, тогда было приглашать их из Йокогамы?
— Что будем делать с этим? — возвращает в реальность из раздумий партнёра Осаму, усаживаясь на столе поудобнее, — От комиссара я успел узнать, что верховодит у них некая женщина. Как считаешь, мне стоит пообщаться с ней и проявить все свои навыки очарования, чтобы убедить её не мешать нам? — клонит голову к плечу и усмехается, разглядывая хмурое лицо Доппо.
— Дазай, прошу тебя: без самодеятельности. Не лезь никуда один — мы не можем знать, чем обернётся неправильно брошенное в их сторону слова. Нам только международного скандала не хватало. — утомлённо потирает переносицу под дужкой очков Куникида и жмурится на мгновение, чтобы глаза расслабились хоть немного после долгого чтения, — Если они уже здесь и ведут себя так фривольно, то это означает, что у них есть разрешение правительства на это. Мы не можем противиться их деятельности, но и делиться всей информацией я бы с ними не стал.
— А нам и не нужно. Обязана делиться с ними только полиция, но мы — нет. Мы никак от них не зависим. Правда, придётся теперь и полиции всё предоставлять выборочно, но.. — Дазай флегматично жмёт плечами и лениво потягивается. В отличие от Куникиды, он особой проблемы или угрозы в появлении иностранных агентов не видит. В конце концов, даже они имеют на них меньшее влияние, чем условная Мафия в родной Йокогаме, если учитывать взаимоотношения.
— Но я считаю, что попытаться связаться с ними стоит. Чтобы прощупать почву и хотя бы примерно узнать, чем эту госпожу и её коллег так интересует наше дело.
Находя эти слова разумными, Доппо согласно качает головой и поправляет очки.
— ..Займёмся всем этим не здесь, не в участке. Полиция не будет в восторге, что мы выходим на прямой контакт с этими людьми.
Осаму снова улыбается довольно, почти в самом деле лучезарно, явно удовлетворённый решением партнёра.
— Разумеется, Куникида-кун.
***
9х12
Выглядывая из-за плеча Девятого, Твелв заинтересованно фыркает.
— И как предлагаешь решать, кто понесёт это в полицию? — кивком указывая на заранее приготовленную коробку, лежащую рядом с курьерской формой, уточняет он. Вообще-то, может, Двенадцатый бы и добровольно согласился быть посыльным, но упустить шанс лишний раз обратиться к Найн он не может.
— Бросим жребий. — сухо отвечает Девятый, не отрываясь от чтения новостных сводок. Интервью с главной полицейского департамента не оказалось информативным, что почти его разочаровывает, ведь он был более высокого мнения об их полиции, — Или есть другие предложения? — всё же поворачивает голову, чтобы видеть лицо Твелв. Тот выдает мягкую улыбку и качает головой отрицательно.
— Нет-нет, что ты. Я просто спрашиваю. Сейчас? — протягивает кулак он, ожидая, что Найн сделает то же самое.
Девятый не торопится, но всё же делает тот же жест, будто с недоверием оглядывая напарника.
— На счёт три. Раз. Два. Три.
Ножницы против бумаги. Девятый вздыхает.
— Примерь-ка! — торопится подхватить с дивана форму и вручить её Найн Двенадцатый, тихо посмеиваясь. Выигрывать ему случается не чаще обычного, а потому настроение заметно поднимается, чего не скажешь о самом Девятом — он остаётся привычно невозмутимым, и даже слишком, как ему кажется, для проигравшего, которому придётся тащиться в полицейский участок.
Найн смиренно забирает стопку одежды, чтобы переодеться, нарочно игнорируя мотоциклетный шлем, оставшийся лежать на диване.
— О, да ладно. По-моему, выглядит неплохо. — заверяет утешающе Твелв, сидящий на подлокотнике дивана, болтающий ногами и продолжающий тянуть улыбку на лице, когда разглядывает партнёра в новом одеянии, — Выглядишь совершенно не подозрительно. Я бы сказал, что ты самый обычный курьер из всех, что я видел.
— ..В данном случае сочту за комплимент. — с намёком на усмешку проговаривает Девятый вполголоса, словно и не желая быть услышанным. Затем шагает к коробке, чтобы не без усилий поднять её на руки, прежде чем проследовать к выходу.
— Постараюсь справиться как можно скорее.
— Уже скучаю. — успевает ответить и улыбается шире Твелв перед тем, как Найн заберёт шлем и скроется за входной дверью.
