***
- Сону… Сону-у? ─ доносилось еле слышно до спящего сознания парня, а затем ощущение от неприятных шлепков по щекам заставило его разлепить веки. Всё вокруг ─ до жути мутное, и он не может понять, что видит. «Я ослеп?», ─ проносится в голове, и в ту же секунду объятый паникой он пытается резко сесть, игнорируя жуткую боль в мышцах. Сону машет руками, борется ─ сам не знает с кем, однако чьи-то массивные ладони быстро давят ему на грудь и прижимают к кушетке. Тон окружающих его голосов повышается, они о чём-то суетятся, и Сону не может разобрать ни слова. Протяжный неприятный писк, затем утихающий звон и белиберда из букв – всё, что он сейчас слышит. - Я ничего не вижу… Ничего не вижу… ─ бормочет шёпотом парень, испуганно вцепившись в чьи-то запястья. Доктор Бан недовольно цокает языком и обводит сердитым взглядом собравшихся коллег. - Что с ним произошло, чёрт возьми? - Сону, посмотри на меня! Сону! ─ требует доктор Чхве, щёлкая пальцами перед лицом ученика. - Разберитесь с этим! ─ рявкает Бан и вылетает из палаты. Директор Ким поджимает губы и, тихо вздохнув, уходит следом за начальником. Чанбин, возмущённо хмыкнув им вслед, стягивает резиновые перчатки с рук, с размаху швыряет их в ведро, а затем берётся задумчиво маячить взад-вперёд. - Не стоит так нервничать. Это не наша вина, он теперь будет на всех срываться… Не обращай внимания, ─ успокаивает Чанхи, пытаясь поддержать разбушевавшегося коллегу. - Тише, Сону, тише… ─ Чанхи гладит взволнованного ученика по щекам, пока тот сильно мнёт в израненных руках его кисть. - Девочки, кто-нибудь, узнайте у господина Муна готов ли рентген. Хан, срочно вызови докторов Кима и Чона. Медсёстры кивнули и переглянулись между собой. Старшая Джихё сразу же помчалась из палаты к рентгенологу Муну. Джисон побежал следом выполнять свою часть поручения. - Сейчас припрётся важный Чон Юнхо и скажет, что «ваш рентген херня» и «мне нужно МРТ». Может, не будем терять время? ─ вдруг остановившись предложил раздраженный Со. - Верно, и Ким его наверняка поддержит… ─ печально вздохнув, согласился Чанхи. - Что вообще думаешь? - У него запёкшаяся кровь в ушах. Вероятно, точнее очевидно есть повреждения барабанных перепонок. А насчёт зрения… Следствие удара о камень? Очень надеюсь, что оно восстановится. Со согласно кивает на каждую фразу коллеги. Шумно выдохнув, он облокачивается на стену спиной и, сняв очки, протирает ладонью уставшие глаза. - Сегодня о сне можно забыть, ─ усмехается Чанхи, взглянув на коллегу. Чанбин улыбается тому в ответ, несмотря на колющее раздражение во всём теле. Сону тяжело дышит. Сердце колотится от нервов, он тщетно пытается расслышать их разговоры, но до него доносятся лишь невнятные, сильно приглушённые обрывки. Слёзы текут по вискам в отчаянии. Чем больше он думает, тем хуже морально ему становится. Потеря зрения, потеря слуха… Кошмар наяву. - Сону, тебе холодно? ─ Чанхи вскакивает с кушетки и, метнувшись к шкафу, возвращается с одеялом. Он разворачивает его на ходу и накрывает ученика по самую шею. - У него лихорадка? Он весь трясётся, ─ доктор осторожно прикладывает ладонь к его лбу и, охнув, испуганно глядит на Чанбина. - Боже, да он раскалённый! Со за секунду бледнеет. Он резко срывает с ученика одеяло и подхватывает его на руки. - Скорее, Эмма, тащите лёд! Чанхи, приготовь что-нибудь жаропонижающее! — кричит Со и быстро куда-то уносит Сону. Чанхи кивает и бежит в свой кабинет. Со в сопровождении медсестры Эммы заносит Сону в комнату, покрытую кафелем, в конце коридора и аккуратно укладывает парня в ванную, стоящую в центре данного помещения. Эмма скрипит туго затянутым маховиком смесителя, и через секунду сильной струёй из крана вырывается вода. Старая система шипит и брызжет, некоторое время ванну заполняет желтоватой с примесью ржавчины водой. - Сколько? — интересуется Чанбин и, не поднимая глаз на медсестру, прощупывает пульс на запястье Кима. Эмма наводит электронный градусник на шею Сону и тяжело вздыхает: - Сорок и восемь… Я сейчас принесу пакеты со льдом. Медсестра вновь убегает. Только она скрывается за порогом, как в ванную залетает Чхве со шприцом и подготовленной ватой, смоченной в спирте. - Ещё актуально? - Скорее… — шепчет сквозь зубы сердитый Чанбин и, развязав пару петель на больничной рубашке Сону, стягивает её вниз с плеча, оголяя для укола. Чанхи наклоняется, интенсивно трёт предплечье студента ватой, а затем, сняв защитный колпачок со шприца, вонзает иглу в мышцу. Сону мокнет в заполняющейся ванной ─ уложив голову на бортик, он даже не дёргается от укола. Не спит, но и в сознании не находится, а из-за сильного жара видит бредовый сон со смешивающимися извне, кажущимися очень далёкими голосами врачей. Веки вдруг стали такими горячими и тяжёлыми, что он не может глаз открыть. Жмурится, пытается, но всё никак. Сону видит перед собой тёмный коридор ─ ему страшно. Он не хочет, но его тянет вперёд, что-то заставляет его совершать шаги. Серые, обшарпанные из кладки крупных камней стены напоминают старые части подвальных этажей корпусов. Впереди не видно ничего, бесконечная тьма, пока вдруг коридор не начинает сужаться, а затем перед ним предстаёт проход на винтовую лестницу, ведущую куда-то вниз. Прислонив ладонь к холодной стене, парень медленно скользит ею по поверхности, осторожно спускаясь. Нервное напряжение растёт, и Ким ощущает, как кровь пульсирует в висках. Тошнота… В бреду мерещится, будто бы спуск занимает целую вечность, и к этому присоединяется паника. Снова тёмный коридор, но более широкий. Ноги шагают, а глаза боятся до ужаса. Сону отчаянно моргает, пытается смахнуть этот сон, жмурится, трёт ладонями глаза… Дверь. Огромная, из металла, старая-старая, безумно массивная и пугающая. Он не осознаёт, как уже оказывается прямо перед ней. Поднимает голову, завороженный странными, коваными узорами, смотрит, а сердце трепещет, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Кто-то хнычет. - Они везде… Они везде-е… — вымученно тянет за дверью знакомый голосок. Один, второй… Сону знает этот звук ─ когда чем-то острым резко и быстро проводишь по коже. Что-то сочится, он слышит, как льётся и капает на пол кровь… Ким вздрагивает. Рики. - Рики, прекрати! Остановись, прошу, не надо! Рики, открой, открой скорее! —кричит Сону и пропихивает пальчики в узкую щель между двух створок двери, но она не поддаётся, а ручки нет. Глаза застилает обильной влагой слёз, Сону ревёт и бьёт кулаками в дверь, умоляя младшего. - Нет-нет-нет… — воет Сону и, отпрянув от двери, быстро оглядывает, пытаясь понять, как же её открыть. Замочная скважина, расположенная как-то странно низко, попадается на глаза, и Сону неосознанно хлопает себя по карманам. Что-то нащупывает во внутреннем кармане куртки, на секунду в нём вспыхивает луч надежды и, страшно торопясь, он расстёгивает молнию и суёт руку внутрь. Он смотрит в ладонь. Не ключ, а конфета ─ та самая. Глаза с новой силой застилает обильным потоком слёз, голос младшего за дверью умолкает. «Умер…», ─ молниеносно проносится в голове Сону, и его сердце больно сжимается. - Рики… ─ произносит он шёпотом и падает на колени перед дверью. Он сильно наклоняется, заглядывая в узкую щель… - Сону! ─ кричит Со и выволакивает изгибающегося в судорогах студента из ванны на пол. - На бок! На бок его! ─ кричит взволнованный Чанхи и суёт парню пальцы в рот, пытаясь зажать язык, чтобы тот не запал.***
Половина третьего ночи, а группа озлобленных и уставших врачей в компании учителя литературы и директора с замом учебного корпуса сидят в тесной ординаторской, ожидая трёпки от начальника. Бан влетает в кабинет, и все невольно дёргаются, заёрзав на местах. - Ну и какого, мать вашу, чёрта произошло?! — кричит главный врач, шлёпнув кипу каких-то документов на стол. Все молчат, нервничают, испуганно переглядываются, не решаясь брать на себя удар. - Он убежал в лес. Причин выяснить пока не удалось, в сознание Сону так ещё и не пришёл, ─ вдруг тихо начал хирург. - Видимо, Сону слишком распереживался из-за состояния Чхве Рики и в итоге заплутал, ─ предположил Чанбин, вспоминая, как застал парня ревущим в палате. - И?! — восклицает недовольно Чан. - Для простой прогулки в лесу уж слишком он изувечен! Господин Ким, господин Пак, что сложного в том, чтобы следить за учениками? Почему ваш студент бегает по лесу в ночи? Первый день, блять, первый день! Спасибо, что хотя бы не труп. Запретите им даже приближаться к лесу, да даже пусть в сад не ступают! Чем вы занимаетесь вообще?! Минхо вжимается в спинку стула и опускает голову, моля бога не попасться под огонь. Сонхва не выдерживает и вскакивает с места. - Да всё! Прекращай этот цирк, Бан. Разве наша вина в этом? Что, на поводок их всех посадить?! Происходящее только твоя проблема. Угомони его, как хочешь, но угомони, мне плевать! Я и так делаю достаточно. Завуч машет рукой и молча уходит, громко хлопнув дверью. Чан тяжело и шумно выдыхает, прикрыв глаза, а затем растягивается в улыбке, делая вид, будто ничего не произошло. Минхо хмурится, не понимает о чём говорил Пак, и с немым вопросом глядит на сидящего по левую руку Хонджуна. - Странные игры, мутит воду. Чего он хочет? Разве мы не избрали другого… Зачем ему Ким Сону? Это не по плану, ─ рассуждает Чанхи вслух, задумчиво сминая в пальцах бумажный лист. Минхо в полном недоумении. О ком они говорят, какое избрание, что за планы? Его вдруг начинает знобить из-за происходящего. - Как и сказал Пак ─ это действительно моя проблема, ─ отвечает Чан, взглянув на коллег исподлобья. - Извините, я ничего не понимаю, ─ робко подняв руку, Минхо обращает на себя внимание. Чан вздыхает и усмехается, глядя на недоумевающего учителя. Тело Минхо вдруг обмякает, его накрывает внезапной сонливостью, и он широко зевает. Веки тяжелеют. Он тут же отключается. Хонджун отклоняется немного назад на стуле и, вскинув руку, нежно гладит учителя литературы ладонью по волосам от темечка к затылку, забирая его свежие воспоминания. - Бедный, устал совсем… ─ бормочет он, вновь сев ровно. - Прости Сонхва. Он в последнее время на нервах, для него это каждый раз сильная боль, ты ведь знаешь. Бан садится наконец за стол и понимающе кивает Хонджуну, вступившемуся за друга. - Может, он решил сам выбирать? Или его аппетиты возросли? — вдруг подаёт голос Чанбин, переглянувшись с присутствующими. - Не знаю. Просто будьте внимательнее, лучше не лезть по факту. Просто держите детей подальше от… Кхм. Мы не можем в этом году превысить лимит, времена меняются. Тот раз привлёк слишком много ненужного внимания к школе. Вышло слишком грязно, и мы до сих пор не знаем, где тело, ─ отвечал Чан, листая документы перед собой. - Хираи ещё не вернулась? — интересуется Чанхи, в любопытстве склонив голову. - Ещё нет, всё наводит порядок. Обещала, что сюда больше никто не сунется. - Проклятые копы. Некоторые семьи слишком много на себя берут, суют нос, куда не надо. Вели ей и над этим поработать, ─ Хонджун откинулся на спинку, скрестил руки на груди и вытянул ноги под столом. Все согласно закивали, поддерживая предложение директора Кима. Бан поджал губы и, задумчиво промычав, пообещал подумать над этим. - Не понимаю, чего так нервничает Сонхва, разве бонусы не шикарны? — удивляется Чанхи, разглядывая свои тонкие кисти. - Конгломерат наших предков предопределил наше будущее без нашего согласия. Думаю, это ему и не нравится, что он вынужден влечь чужое бремя, ─ ответил Со. - Не знаю-не знаю, меня никто не принуждал. Разве это не большая честь? Нам повезло, что именно мы родились первенцами, ─ продолжал Чхве. - Да. Мы тут все почти единственные дети так-то… Нам не дали выбора, — усмехнулся Хонджун, уточнив такую немаловажную деталь. Бан Чан молчал и лишь слушал, параллельно заполняя что-то в бумагах. - Хм-м, ну, ведь мы с вами договорились оборвать это. Так что… И тут Чан рассмеялся, подняв глаза на мечтательного Чанхи. - Ты такой наивный. То, что мы договорились не заводить детей, не значит, что мы сможем в одиночку нести это до конца времён. - Почему же?! — возмутился Чанхи. - Ты хочешь жить вечно? Хираи замучается подчищать, — хмыкнув, ответил Бан и продолжил водить ручкой по листам. - Ну, кто-то ведь должен остаться и контролировать. - Ты реально готов остаться тут и не высовываться?! — удивился Ким Хонджун, чуть подавшись вперёд. - Слишком далеко вы заглядываете, ─ вздохнул Чанбин и снял очки, поставив их на стол перед собой. - Что-то не так, у меня дурное предчувствие. - Смешно, что мы толком даже не понимаем, что это, ─ подметил Хонджун, уставившись на занятого главного врача. - Зло, ─ выдохнул Чан и, резко поднявшись, сгрёб бумаги в кучу и вышел из ординаторской. - Что ж, ─ протянул Ким. - Будем следить за детьми пристальнее. Спокойной… Ох, уже четвёртый час, господи, вот и поспал! - Держись, к нам сейчас прискачут бешенные окулист с отоларингологом и изнасилуют нас за то, что зря вызвали их посреди ночи. - Не-е-т, ─ провыл Чанхи, совершенно забывший об этом. - Как же я терпеть их не могу, два вечно недовольных высокомерных петуха! Хонджун засмеялся, похлопал Чанхи по плечу и, махнув рукой на прощание, покинул ординаторскую. - Ещё и его оттащить надо, — ноет Чхве, кивнув на спящего Минхо, и хлопает себя по лбу.***
Минхо просыпается на больничной койке. Только открыв глаза, он видит перед собой улыбающееся лицо Хана, залитое солнечными лучами, бьющими из окна. - Что случилось? — хрипит Ли и приподнимается на локтях. - Доктор Чхве нашёл тебя уснувшим в ординаторской, так что ты проспал ночное собрание, — вздохнув, пожимает плечами Джисон, присев на постель Минхо. - Да? Ничего не помню… - Не хмурься так. Всё хорошо, — улыбается медбрат и, наклонившись, чмокает Ли в щёку. Минхо это бодрит за секунду. Прочистив пересохшее горло, он улыбается, внезапно хватает Хана за руки и тянет на себя, сваливая того в объятия. - Эй-й, — начал было возмущаться медбрат, но Минхо мигом затыкает ему рот глубоким поцелуем. Джисон тихо стонет сквозь поцелуй, тело внезапно охватывает приятная слабость. Ли укладывает его на бок перед собой и, скользнув ладонью по бедру, притягивает к себе ближе, прижимаясь своим пахом к его. - Ты меня до инфаркта доведёшь, ─ успевает прошептать в губы Хан. Минхо не отвечает, а лишь глубже запускает свой язык в рот медбрата, жадно впиваясь в тонкие губы. - Минхо…— тихо и возбуждённо протягивает Хан, прижимаясь сильнее, и прикусывает его язык. - Ай-й, — шипит Минхо. - Тш-ш! — шикает Хан и, вырвавшись из объятий, вдруг поднимается с постели. Минхо сводит брови, не понимая, что тот задумал, а Хан хватает его за щиколотки и тянет, заставляя сесть. Ли смеется, а затем краснеет и, смутившись, опускает взгляд, слегка морщась от ледяных полов, соприкасающихся с его голыми ступнями. Джисон садится на колени перед кроватью, между его ног, задирает подбородок и, улыбаясь, смотрит в любимые глаза. Он прикусывает нижнюю губу и ведёт ладонями от коленей по бёдрам старшего. Затем запускает руки под больничную сорочку и нежно сжимает в руках уже затвердевший член Минхо. Ли протяжно стонет, прикрыв глаза от первого прикосновения, упирается ладонями в матрас, чуть отклонившись, и бездумно раздвигает ноги шире. Сердце быстро стучит от предвкушения и тревоги за незапертую дверь, он тихо усмехается собственным мыслям и, вновь открыв глаза, смотрит на невинное лицо медбрата на фоне светлой, залитой тёплым солнечным светом палаты. Так уютно… Джисон не думает долго дразнить его лишь лаской рук. Он облизывается, увлажняет губы и, склонив голову, сразу проводит языком по всей длине. Минхо сжимает простынь ─ по телу пробегает лёгкая дрожь и он, с трудом сдерживая очередной стон, сильно прикусывает нижнюю губу. Джисон довольно улыбается и продолжает. Минхо уносит, он запускает пальцы в каштановые волосы парня и неосознанно двигает бёдрами в такт движениям его головы. Джисон слегка давится, но Ли не даёт ему перевести дыхание, тянет за волосы, заставляя наращивать темп и брать глубже. Превозмогая рефлексы, медбрат послушно вбирает как можно глубже, впуская Минхо до самой глотки, стараясь не задевать зубами его нежную плоть. Он так груб. Джисона порой пугало то, каким агрессивным и резким Ли становится, когда возбуждается. Разительно меняется в лице, будто совсем другой человек с каким-то тяжёлым и холодным взглядом – его красивые черты лица в напряжении становятся такими острыми и чёткими, делая суровым и устрашающим. Страшно и соблазнительно одновременно, но стоит ему кончить, как в ту же секунду Минхо превращался в самого нежного, мягкого и трепетного партнёра, о котором только можно было мечтать. Ли всё сильнее натягивает волосы медбрата назад ─ приоткрыв рот, он часто и тяжело дышит. Не моргая, созерцает, как из последних сил его милый и сладкий Хан, раскрасневшись, давится его членом и старается угодить, несмотря ни на что. Минхо прикрывает глаза. Тело содрогается, и парой коротких толчков он обильно изливается в рот Джисона, громко простонав на всю палату. Всё скопившееся напряжение вмиг улетучивается, и мышцы приятно расслабляются. Ему хочется упасть на подушку и отключиться, но разве не стоит поблагодарить своего ангела? Джисон не проглатывает сразу, а держит во рту терпкий и горьковатый сок Минхо, ожидая. Ли не заставляет ждать долго. Он нежно тянет медбрата за подбородок и глубоко целует, проталкивая свой язык ему в рот. Хан осторожно приподнимается и, не разрывая поцелуй, садится сверху на бёдра Минхо. Прижимаясь всем телом, он обвивает его шею руками. Ли тяжело выдыхает через ноздри, ощущая свой вкус на языке медбрата. Уголки губ дёргаются в слабой улыбке, и Минхо несильно сжимает руками ягодицы парня, сбивая его пульс. - Тебе пора завтракать… — прошептал Джисон, убирая чужие руки от своего зада. - И проваливать отсюда, Бан не дал тебе больничного, ─ добавил парень уже чуть громче. Минхо ухмыльнулся, заметив резкое смущение Джисона. - Может, позавтракаем вместе? — вдруг предложил он, поправляя задранную сорочку. - Я уже поел, ─ тихо ответил раскрасневшийся Хан. - Если ты про авторский белковый коктейль в моём исполнении, то это не считается полноценным приёмом пищи, ─ пошутил Ли, сильнее вгоняя в краску бедного медбрата. - Ну, посиди со мной, выпьем чаю… - Нет-нет-нет. Меня Ёнхун-хён ждёт. Придушит, если задержусь. Давай после занятий поужинаем? Хан нервничал и ощущал себя жутко неловко. Сам не понимал, почему так вечно происходит. Каждый раз после близости он либо прятал лицо, зарываясь носом в грудь Минхо, либо убегал, несмотря на всю ту страстность и смелость, которой он был объят в самом процессе. Ли с трудом сдерживал смешки, умиляясь двойственности Хана. Грязный и распущенный в постели, но скромный и правильный во всём остальном. - Ладно, ─ кивнул Минхо, грустно вздохнув. - Хорошего дня! — пробубнил Джисон. Он подскочил к постели парня, чмокнул его в уголок губ и тут же убежал, скрывшись за дверью.***
- И что я должен с этим делать? — фыркнул Чон Юнхо, швырнув рентгеновский снимок в хирурга. - Мне нужно увидеть ткани, все сосуды, мне нужна детальная магнитно-резонансная томография и желательно с контрастированием! — кричал сердитый окулист. Чанхи глубоко вдохнул и медленно выдохнул, пытаясь сохранять спокойствие. Отложив снимок в сторону, он сложил руки на столе и, мягко улыбнувшись, поднял голову на нервного коллегу. - Давайте все успокоимся. Вы ведь осмотрели его стандартными методами, может, есть какие-то варианты? — Чанхи раскрыл перед собой карточку и приготовил ручку, готовый заполнять пустые линии. - От меня можешь записать, — отозвался вдруг лор Ким, отпрянув от лежащего на кушетке студента. - Острое снижение слуха вследствие перфорации тимпанальной мембраны… - Короче, разрыв барабанных перепонок? — перебил хирург, нахмурившись. - Нет, блять. Пиши, как я говорю. Я что, убил лучшие годы своей жизни в медицинском для того, чтобы выражаться упрощёнными терминами как какой-то дилетант?! - Господи…— прошипел раздражённо Чхве, с силой надавливая на бумагу и старательно вырисовывая верный диагноз. - Обеих тимпанальных мембран, — уточняет Ким Ёнхун и цокает языком. - Что же с тобой случилось Сону… Чанхи, пиши: необходимо проведение тимпанопластики, в случае не закрытия перфорации в течение двух недель. - Может попробовать лоскутом, зачем так радикально? — спрашивает Чхве, подняв глаза на коллегу. - Попробуем. Но если не поможет, всё равно придётся оперировать, — Ёнхун пожимает плечами и, тяжело вздохнув, садится на стул напротив Чанхи. Чанхи понятливо кивает и заканчивает писать медицинское заключение за отоларинголога. Юнхо стоит и то щёлкает пальцами перед глазами студента, то светит фонариком, серьёзно нахмурившись. - Мы можем его отвести в мой кабинет? Хоть на аппарате нормально посмотрю… Алло,Сону? Сону-у? Ты меня слышишь? ─ орёт врач и машет ладонью перед лицом парня. Сону совсем обессилен. Голова гудит, раздражающий шум в ушах, чередующийся с мерзким писком, доводит его до безумия. Ему хочется закричать в ответ и стукнуть по лицу маячащего перед глазами доктора Чона, но сил с трудом хватает, чтобы держать глаза открытыми. Всё уже не такое размытое, как было ночью, сейчас он видит гораздо чётче, почти идеально, несмотря на странные цветные блики и пятна мелькающие вокруг. - Я нормально вижу… ─ еле слышно бормочет Сону. - Я очень плохо слышу, очень… Парень тянет перебинтованные руки к ушам и, осторожно коснувшись, жмурится в ужасающей боли, громко застонав. -Не трогай, не надо, — обеспокоенный Ёнхун кидается к студенту, прижимает запястья парня к кушетке и мотает головой, чётко произнося слова, чтобы тот смог понять хотя бы по губам. Боль утихает, перед глазами снова муть из-за слёз, брызнувших от жутких ощущений. Сону не сдерживается и плачет, напуганный и растерянный своим состоянием. Слух пропал окончательно, шум усилился, напоминая помехи в телевизоре. По губам Ким разобрал, что от него хочет доктор и, закивав, попытался взять себя в руки и успокоиться. - Тш-ш, дыши… Да, вот так, вдох-выдох, глубоко. Всё будет хорошо, Сону, мы позаботимся о тебе, — утешал Ёнхун, улыбаясь, и стал нежно поглаживать студента по волосам. Чанхи тяжело вздохнул и огорчённо повесил голову. Было морально тяжело, особенно от осознания того, что такой юный парень вероятнее всего может остаться глухим на всю жизнь. И виноваты в этом они все.