Смертные Враги: Чёрный Карнавал

Шепчущие голоса становятся чётче, повторяющие его имя без конца. Их много, и каждый знаком. Он расслышал Анну, мать, членов клана. В тело постепенно приливает больше сил, и приходит осознание как вампира держат на тёплых руках. Над лицом болтаются волосы, щекочущие кожу. Размыленое зрение становится чётче, различая смуглое лицо над собой.       — Сиэль — Грегори неясно пробормотал, попытаясь подняв руку словно гирю. Лоб влажен от пота, болело плечо. Лопез тут же обратил внимание, разглядывая его лицо.       — Loco, — и не спеша поднимает парня в сидячее положение, взяв за ту же ладонь, — всё хорошо, уверяю, всё хорошо. Волк повторяет будучи нежным с ещё слабым вампиром. Тряхнув головой, Секвиллбекк оглядывается, не узнав тяжёлый потолок и стены вокруг, но его вновь оповещает партнёр.       — Мы в катакомбах, — волк сам оглянулся последний раз, вернув внимание на бессмертного, — клан здесь, все целы. Поняв услышанное, Грегори вздохнул в облегчении, затем снова напрягся, вспоминая что будучи на грани обморока и сознания его звали сородичи.       — Во мне нуждается мать — вампир с трудом выбирается из чужих рук, пошатываясь на собственных ногах, в то время как испанец старается его успокоить.       — Грегори, уверяю тебя, все в порядке, — испанец последовал за парнем, который шатался из стороны в сторону, но целеустремлённо шагал к широкому коридору что точно отделял эту комнату от остальных. Кожу обдаёт мурашками сырой воздух, единственным светом был факел одиноко мерцающий, освещая бугристые каменные стенки. Решаясь опереться на одну из них, вампир идёт вдоль неё, не обращая на топот сзади.       — Грегори… — Лопез старается утешить бессмертного, но тот только перебивает.       — Просто скажи где они — Грегори отрезал глубоко вдыхая. Упрямая природа Лопеза проигрывает, и всё что остаётся это послушаться партнёра. Взяв его за руку, он проводит его вдоль по каменному коридору, который совершенно не хотел заканчиваться, с каждым шагом становилось темнее. Не уверен бессмертный, был ли он когда-нибудь в этой части катакомб. Но стоило повернуть, как впереди виднелся блеклый, но тёплый свет.       — Почему мы так далеко от главной комнаты? — решаясь разбавить тишину, Секвиллбекк спросил полушёпотом. Волк ответил не сразу.       — Руди сказал чтобы мы побыли там, — его взгляд уставлен на приближающийся вход, — сам не знаю почему. Его волосы закрывают плечи, мягко покачиваясь из стороны в сторону параллельно с шагами. Дымка прошла из головы, Грегори уже не штормит. Как только они вышли из темноты в свет могучего кандилябра, вампир тут же ощутил тревогу в груди, да и сама картина стояла не весёлая пред глазами: вампиров стало меньше, и все то летают, то забились где-то по углам, Рудольфа стоящего возле казалось поседевшей матери. Забыв о партнёре, Грегори срывается в воздух, полетев к семье. Или то, что от неё осталось.       — Грегори! — Фрида поднимает взгляд вскрикнув в облегчении. Старший сын приземлился рядом тут же заключив её в крепкие объятия.       — Я здесь, мам, — он выдыхает, вскоре отпуская её, и видит как собственная матерь не похожа на себя. Её щёки впали, круги под глазами стали ещё заметнее, их белки красные точно бедняжка не смыкала глаз ни разу за его отсутствие, — что произошло с вами, почему вы вернулись сюда? На её усталых глазах наворачиваются слёзы.       — Отщепенцы, — она скулит, дрожащими руками взяв сына за плечи, — они убили владельцев замка, они истребили половину оставшегося клана. Не выдержав, Фрида захлопнула лицо руками, прижавшись к груди Грегори. Он вновь обнимает её за плечи, сталкиваясь глазами с братом. Младший задержал на нём горький взгляд, после уронив его на пол. Мать громко всхлипывает, выдавливая еле различимые слова.       — Моя родная дочь вопреки отказывается нам помогать, — стоило ей упомянуть Анну, Грегори в гневе сжал зубы, — о Луна, помоги нам — Фрида почти теряет надежду глубоко в душе. Испытывая накопившуюся злость, старший отходит от матери.       — Где она? — его кулаки резались сквозь кожу белыми косточками, он громко задышал через нос. На вопрос Фрида лишь показала рукой в противоположный вход, что всегда вёл в их углы катакомб. Комнатами их было трудно назвать, одно большое помещение разделяло пара стен для хоть какого-то личного пространства. Не долго думая, Грегори левитирует в то направление, кидая взгляд во все стороны в поисках сестры, чью он жутко возненавидел в тот момент. За ним хвостиком следует Рудольф, не проронив не слова до сих пор. По пути он не задумывался над тем что сказать, интересовало лишь одно — что заставило её так себя повести? Резко приземлившись возле стены, Грегори заглядывает за угол, видя Анну сидящую лицом к углу, возле её открытого гроба, пальцами расчёсывая распушённые влагой волосы. Воздух стал холоднее от чужого присутствия, и девушка это почувствовала быстро оборачиваясь. Узнав брата она хочет с надеждой и облегчением в голосе поприветствовать его, только не успела та и рот открыть.       — Анна! — старший рявкнул испугав её. Та вздрагивает на месте, бросив на долго отсутствующего брата шокированный, и радостный взгляд. Она не понимает почему старший брат так холоден с ней, и хочет подойти обнять. Это было ошибкой.       — Что на тебя нашло, чёрт подери?! — за низким полу выкриком следует звенящее эхо. Девушка вновь вздрогнула, прижав руки к груди. Никогда ей не был знаком страх дышать, до этой самой минуты. Какой демон в него вселился?       — Я жду объяснений! — опять тишину порвал его полного гнева тон. Его грудь вздымается от глубоких вдохов, кулаки устрашающе сжаты словно он вот-вот кинется на неё, заставив сестру нервно сглотнуть, отступив назад на шаг. Старший приблизился к ней, старается прижать в угол. Уже стоя близко к ней, он смотрит в её напуганные глаза со своего высокого роста.       — Неужели тебе настолько плевать на всех нас? — резко выдохнув через ноздри, вампир полноценно завёл сестру в угол, — наплевать на родную мать? — он делает паузу, — Если бы ты наступила на горло своей гордости, сейчас весь клан был сыт и в полной безопастности! Иначе, ты возомнила себя лучшей здесь? Тонкие руки дрожат, Анна совсем без понятия о чём он. Она боялась произнести слово.       — Отвечай! — младшая как может вдавливается в угол, вокально вдохнув воздух. Это был полноценный крик, что эго волны в теле распространился гул. В кровь подливает адреналин, точно заточив рефлексы либо для побега, либо защиты. А может и всё вместе. Сзади Грегори сестра замечает Рудольфа, бросив ему молящий взгляд. А Грегори не дурак, замечает это.       — На меня смотри! — он шипит, вовсе не намереваясь отходить. В спешке проматывая в голове, что же Анна могла такое сотворить, что самый спокойный и пассивный из братьев превратился в исчадие Ада. Они же не виделись месяцами! Но вспомнив в чужих словах помину матери, выражение её лица тотчас меняется, сжав пухлые губы. Есть надежда что он поймёт её, и сон который через чур походит на реальность. Как-то набравшись смелости, Анна разжимает руки, выровнив спину, а тот всё пялится на неё глазами полными ненависти.       — Ты даже не даёшь мне толком высказаться, в чём нужда мне угрожать? — она наконец произнесла твёрдо и внятно, только брату это не совсем понравилось.       — Ты пыталась понять и воспринять всю серьёзность дерьма в котором мы встряли?! — Грегори не шибко любил смертные выражения, но в моменте трудно контролировать свою лексику, — Если бы ты помогла нашей несчастной матери раньше, то всем бы сейчас было легче, но нет, Анне нужно возомнить себя кем-то, будто вокруг неё должен крутиться весь чёртов мир! Неожиданно вступил Рудольф, торопясь остановить эту вакханалию.       — Грегори, достаточно! — брат подходит к ним намереваясь отстранить его от Анны, но Грегори порой настолько устрашающий что хоть убегай.       — Не вмешивайся! — старший опять рявкнул, застреливая того взглядом, вернув внимание к сестре. Она продолжает нервно сглатывать.       — Грегори, — её голос задрожал, — я… я видела сон… Кто знает почему в эту минуту старшего настолько рвало внутри, видимо что слово «сон», несладко отразилось на нём. И теперь у кого-то сон стал причиной откинуться от долга? Замахнувшись, старший со всей силы бьёт Анну по лицу, без сожаления. От боли девушка жалобно вскрикивает, соскользнув вдоль стены на холодный пол, ударяясь коленями. Она закрыла себя руками насколько было возможно, и заплакала на взрыв, сжавшись будто в комок. Теперь разозлился Рудольф, и подбегает к Грегори со спины, вдарив его в бок кулаком, что тот рыкнул откинувшись в сторону. Анна быстро поднялась и спряталась за Руди, держась за руку, кажется он её единственное спасение.       — Чёрт, — старший рыкнул закрывая ударенное место рукой, — думаешь я закончил говорить? Что происходит с ним, и почему он становится таким агрессивным? Раньше то на эмоции вывести его было тем ещё испытанием, а сейчас он сам на себя не похож. Глаза по другому на них смотрят будто чужие, лицо кажется иным. Даже голос стал грубее.       — Грегори, хватит! — Рудольф жалобно выкрикнул, собой прикрывая Анну. Тот всё ещё опирается на стену, глотая воздух, внезапно опять берясь за своё. Кажется, Грегори совсем рехнулся.       — Зачем ты вмешался, — старший подходит к ним, — зачем защищает предателей? Хочешь чтоб я вам обоих прибил? От лёгкого шока у младшего округлились глаза. Напомнило случай тех времён, когда родной брат сорвался на него, как и сейчас на сестру, от этого стало больно. Неужели из-за стремления стать лучшим он давит на слабых? Не жалея сил он обращается с ними так как отец обращался с ним. Грудь щимит от паршивого чувства, отбиваться от него больше Рудольф не собирался, в то время как Грегори зыркает на Анну, а Рудольф пытается прикрыть её.       — Она постоянно что-то придумывает, надеясь что мы поведёмся, — он пытается обойти Рудольфа, но тот вновь закрывает её, — за кого ты меня принимаешь?! Я дурак, но не легковерный! Оскаленная челюсть блестит в блеклом свету, очи светятся как адские ямы, смотря в которые превратишься в пепел.       — Ты бьёшь её как животное, и хочешь чего-то добиться?! — Руди закричал тому в лицо, — Я не позволю тебе ей навредить! Сил отшвырнуть брата не было, но унижать сестру Грегори продолжил.       — Поверить не могу что ты среди нас, — его крик вызывает тяжёлый звон в ушах, — ты предательница, а ты ещё защищаешь от наказания?! — злость забирает много энергии, что старший громко вдыхает воздух. Бледное лицо поменяло цвет, на лбу вздулась вена. Неважно что, Рудольф стоял стеной закрывая сестру как каменная стенка, не говоря лишних слов дабы не разозлить брата.       — Ты обливаешь грязью наше имя, ставишь всех в неловкое положение! — он продолжает, точно раннего было мало.       «Звёзды, почему ты такой?». Бедная держится за Руди всхлипывая. А тот ходит по кругу вокруг него почти гоняясь за девушкой, что от чужих резких движений в страхе взвизгивала. К ней бросаются руки как кобры, что Рудольф был вынужден их отбивать. Фредерик, я не позволяю тебе! Не вмешивайся, он должен выучить урок! Так нельзя, он совсем маленький! Пусть ему с ранних лет станут известны последствия его проделок! Анна сквозь мутное зрение смотрит на Грегори, и видит никого другого кроме отца. Каким злым был Фредерик когда он в очередной раз хотел навредить Грегори, и как Фрида защищала его до последнего. Как они похожи.       — Смерть нашего отца повлияла на абсолютно всех без исключения, — он наконец прекратил наводить круги вокруг них, — ни разу я не видел чтоб ты плакала, тебе вообще плевать!       — Зачем ты это делаешь? — Рудольфу стало дурно от его слов, Анна заплакала сильнее, — Тебе что, так нравится издеваться над нами, просто потому что мы успели побыть детьми в детстве, а ты нет?! — он параллельно отпихивает Грегори от себя. Чужое лицо изменилось, и злость в глазах сменило озарение. Услышанное остановило его, заставило думать. Рудольф медленно подходит к нему, мелко покачивая головой, иронично усмехнувшись — В этом твоя причина? Расслабив руки, старший устраняет взгляд вниз, не желая смотреть на брата. А тот лишь принял тишину за согласие, не веря тому что видит. Не раскаяние ли это?       — С уходом отца ты решил что никто тебя не остановит, что матери станет некогда, — Рудольф рассматривает его с удивлением признавая что собственный брат стал таким, — и начал мстить нам?! Позади осталась Анна которая слышала каждое слово, всё больше выпуская слёз из покрасневших глаз. По ударенной щеке скатились три слезинки. Когда она горько всхлипнула, на неё смотрит старший.       — Грегори… — она глотнула воздух, и кладёт ладонь на сердце что разбивается, пальцами сжав воротник платья. Он смотрит с большим сожалением как она убегает прочь, закрыв лицо руками.       «Звёзды…». Рудольф смотрит на него, ища все ответы, в глубине души желая что его слова — не правда. В алых глазах читалось «ты безнадёжен, ты жесток, ты ужасен!».       — Когда семья должна держаться вместе, ты единственный кто её разрывает, — его брови сужаются к переносице, пальцы стиснулись в кулаки — может в конце концов ты позор нашей семьи? От услышанного Грегори в печали сжал губы. Ему никогда не была известна причина ссор которые он всегда начинал, но то что сказал брат толкнуло в себя, и его вывод оказался не далёк от правды. Что сейчас думает Анна, Рудольф? Что подумают все, если узнают? Ничего хорошего, лишь будут косить взгляды ему вслед, думая как и этой семье обошлось не без урода. Сиэль. Станет ли ему страшно за себя? Его золотое терпение когда-то иссякнет, этот случай им и станет. Он поменяет отношение к нему однозначно. Сердце начало болеть.       — Если подумал о Сиэле, не волнуйся, — Рудольф на секунду подло поднял уголок рта, — ему точно будет что сказать. И сделать. По коже прошёлся холодок, будто он вернулся в тот день, холодную комнату. Тело стынет, совсем не двигаясь, голосовые связки даже не дёрнулись. Хочется что-то сказать, что Рудольф и оказался правым, но Грегори понимает что изначально в моменте скандалов он не думал о мести. Он точно выкопал чужую травму что и была корнем всего, Грегори даже не подозревал. От тонкого сквозняка морозит тело, оно словно забыло шевелиться. Младший вглядывается в него, как тот поник головой.       — Поверить не могу что всё это время я называл тебя братом — челюсть парня сжалась, сдерживая ругань желающую вырваться на Грегори, только Рудольф не такой, но за грозным выражением младший скрывает обиду, слёзы, которые он никогда не представлял что прольёт по такому поводу. Только сейчас Грегори смог поднять голову, не скрывая свою печать. Лишь подойдя ближе, что ощущалось его дыхание, Рудольф сверлит его глаза, в надежде что Грегори запомнит этот разговор.       — Ты садист — и задерживает на нём глаза отходя назад. На последок, перед тем как улететь, он смотрит на него ещё раз, не проронив ни слова оставляя брата в тишине, которая всегда была ему врагом.