Прости...

*** Вечером Паша пришёл домой и жадно обнимал свою драгоценную Олечку. – Спасибо тебе. – Марина Леонидовна звонила, просила о встрече. – ласково сказала Оля. – Ой ли? Да Вы что, Ольга Кирилловна? – задиристо ответил Паша. – Я так понимаю, мы пойдём? – Не совсем. Я пойду, а ты посидишь дома. – Ольга провела пальцем по его груди. – Я вот сейчас не понял, Олечка. – сказал он, пронзая её искрами из глаз. Ольга поцеловала его в губы продолжительно и томно. – А теперь понял... – Паша подхватил её на руки и понёс в спальню. Он нежно снял с неё одежду, ласкал её хрупкое изящное тепло огромными тёплыми чувственными ладонями. Через мгновение их тела сливались воедино, Оля с Пашей беспорядочно целовались. *** Вечером, без одной минуты семь в 305-ой квартире две эффектные женщины, Марина и Ольга сидели за кухонным столом. – Вино? Красное, белое? – осведомилась Аверина. – Красное сухое. Марина разлила вино по бокалам, и достала из духовки запеченную индейку. Оля чуть отстранённо смотрела в сторону. – Оля, с тобой всё хорошо? – Марина Леонидовна, всё в полном порядке, просто устала на работе. Да ещё Пашка понервничать заставил: он такой разъярённый из дома вышел, если честно, очень неожиданно, что всё благополучно завершилось. – Извини, что я спрошу в лоб. Ты не беременна? Ольга изменилась в лице и поперхнулась. – Нет. – сухо ответила она и еле сдерживала подступающие слёзы. Марина поняла, что задела неприятную для Оли тему, и пожалела о заданном вопросе. – М-да, Марина, помирилась с сыном, зато поссорилась со снохой. – крутилось у неё в голове. Ольга встала из-за стола и подошла к окну, по её щекам катались слёзы, которые уже невозможно было сдерживать. Марина, заметив это, обняла её за плечи. Оля чувствовала, что руки свекрови такие же чувственные и нежные как у Пашки, её пробили мурашки по спине. – Всё в порядке, Марина Леонидовна. Вообще, Пашка очень хочет ребёнка, и я... – Оля сглотнула ком в горле. – я не знаю. Каждый день боюсь, что в однажды он уйдёт к той, кто сможет родить ему малыша. – Оленька, предлагаю перейти на ты. – ласково сказала Марина, – Я ему уйду. – Вы, ты, наверное, хочешь знать, почему я так отреагировала на вопрос. – и не дождавшись ответа, Оля продолжила, – До Паши я была замужем, и больше всего на свете я хотела стать мамой. Однажды чудо произошло, но беременность прервалась на 12-ой неделе. Дальше дни превратились в ад. Ад на земле, чтобы хоть как-то выбраться, я начала пить. Нет, не пить — бухать по‐чёрному, муж-скотина от меня ушёл. Выть хотелось и стены ногтями царапать. Чтобы заполнить пустоту внутри, я ходила на бесчисленное множество свиданий, я тогда не знала, что Пашка — тот, кто мне нужен. Мне было тяжело и одиноко. Я была пустой. И так сухо было, будто в пустыне. Марина молча слушала сноху, и лишь полушёпотом промолвила: – Оля... – сколько сочувствия было в столь коротком обращении, – Прости меня, дуру старую. Оля усмехнулась – Только Пашке не говори, что я тут слёзы проливала. Он не перенесёт. Когда Оля успокоилась, женщины подошли к столу. – Я сегодня пить не буду. Лучше чаю. Марина убрала бокалы, и поставила чайник.