Прости...

*** – Как я могу к Вам обращаться? – Павел. – Павел, беременность удалось сохранить. В анамнезе отслойка плаценты. – Понятно. Значит, угроза выкидыша сохраняется, плюс анемия из-за кровопотери и госпитализации в отделение. Я ничего не путаю? – Простите за любопытство, Вы врач? – Врач скорой помощи, Оля тоже доктор, правда, она больше по административной части. Я могу её увидеть? – Она сейчас спит, мы покапали гепарин и железо. Можете пройти, но ненадолго. – Пашка пришёл – сказала ослабленная Оля. – Как ты? – Пойдёт. Тошнит только. Тебе сказали уже? – Что мне должны были сказать? – Что угроза выкидыша сохраняется, и что тебе придётся терпеть мои капризы. – Сказали-сказали, а тебе сказали, что ты будешь лежать на сохранении до 20-ой недели? – Что!? Месяц валяться тут? Пашенька, забери меня отсюда, пожалуйста. У нас Павлик, он только-только привыкать начал, и вдруг я исчезаю. Ты хоть представляешь, какая травма для ребёнка? – Олечка, ну нельзя тебе сейчас никуда дальше туалета и больничного двора. – Кстати, Рыков, ты догадываешься, что вызвало отслойку? – спросила Оля недовольно и чуть сердито. Паша виновато потупил взор. Он уже истерзал себя за произошедшее. Секса ему захотелось. – Прости меня, моя девочка. Я идиот, полнейший кретин. Олюшка, если бы я знал... – Ладно, в конце концов, мы вдвоём накуролесили. Так что теперь у нас секс-диета по медицинским показаниям. – Оль, ты извини, я маме сказал, что ты сейчас здесь. Просто я не знал, каким будет исход и попросил её посидеть с Павликом. – Давно стоило. Это ведь её внук, или внучка. Всё в порядке. Спааать хочется. Паша заботливо укрыл её одеялом, поправил выпавшую прядь волос, чмокнул в щёку. – Спи, моя красавица, спи. Я к тебе завтра приду. *** Паша завалился домой точно мешок из-под картошки грузно и тяжело. Марина Леонидовна встретила сына и помогла раздеться. – Как дела? – взволнованно спросила женщина. – Пока сохранили плод. Но дальше гарантий нет. Угроза сохраняется. Вот так, мамочка. – Ты хоть там своим упадническим настроением Олечку не напугал? – Что ты? Я держался. Домой пришёл, раскис. Мам, объясни мне, почему так, а? За что? – Так, Павел Дмитриевич, хватит. У Вас сын. – строго произнесла Аверина. Она сама переживала не меньше сына. Но привыкла держать удар стойко. К тому же, дома был маленький ребёнок с непростой судьбой и совсем разваливаться было недопустимо. – Я не знаю, как буду справляться с Павликом, с Олей в больнице и работой. Не понимаю... – Предоставь это мне. Завтра я посижу с внуком, ты пойдешь к Оле. Потом на работу. Дальше я придумаю, дай мне немного времени. – Я понял, мам. Спасибо.