Прости...

*** Павлик уже спал, обезумевшие и изголадавшиеся Оля с Пашей набрасывались друг на друга, срывая одежду. Казалось, Ольге совершенно не мешает огромный живот, по-видимому, Пашу он тоже не смущал. – Какая ты красивая, Арефьева... – Паш, не надо слов, пожалуйста. – Оля целовала его, и сгорала от нетерпения. – Сейчас, моя девочка... Они слились воедино, и после того, как вдоволь насытились друг другом, Оля лежала у него на груди, и восстанавливала сбивчивое дыхание. *** – Паша! – гневно кричала она, толкая его в бок. Он подорвался с кровати и включил свет. – Звони нашим, я рожаю. – Чего!? Какое рожаю? Ещё рано. – Я знаю, что рано, но схватки это не оста... аааай, новит. Паша винил во всём себя и только себя. В очередной раз его необузданное желание вызывает проблемы и для Ольги, и для их будущей дочки. – Оль, что делать? – К ящику ножки приделать. Паш, у меня идея: давай я просто наберу в ванну воды и полежу в тёплой воде, а? – Ууу, понятно. Процесс запущен. Оксиотоцин в голову уже ударил. Я звоню Косте и Арашу. – Паш, может пройдёт, а? Вдруг ложные? Сейчас я в ванной полежу, и всё будет нормально. – Оль, собирайся давай: хотя бы обувь надень. Паша быстро скидывал вещи в сумку, и лишь когда вещи были собраны, понял, что с Павликом нужно кому-то сидеть. – Мам, приезжай, пожалуйста, как можно скорее, Оля рожает. – Я еду. *** Марина мчалась со скоростью света, и за десять минут преодолела расстояние между их домами. Паша убедился в том, что схватки вполне себе реальные, и хотел вырвать последние волосы со своей головы. – Где этот чёртов Костя!? – Олечка, потерпи ещё чуть-чуть, моя девочка. – он держал её за руку и поглаживал животик. – Потерпи. Сам бы попробовал потерпеть, сволочь. Марина понимала Ольгу как никто другой: во время родов она кляла весь божий свет и Димку Рыкова, в частности. – Паша, иди к сыну, пожалуйста. – Мам, а Оля? – Исчезни. Это всё из-за тебя. – кричала она. – Ну... если женщина просит, то... – Рыков! – в унисон сказали мать и жена. Паша ушёл к сыну, а Марина осталась с Ольгой. – Мне страшно, мама. Очень. – в глазах у Оли смятение и ужас, от которого стынет кровь. – Скоро Костя приедет с Арашем, и мы поедем в роддом, всё будет хо-ро-шо! – Марина гладила её по спине. – Да где их черти носят!? *** – Оля, Паша, мы приехали. – запыхавшись, сказали мужчины. – Как давно начались схватки? – Час назад, Кость. – ответил Паша, – Я сразу тебя набрал. – Кулыгин, убери его отсюда! – Всё, Ольга Кирилловна, сейчас аккуратно встаём и проходим в машину. – Оль, давай руку, встать тебе помогу. – Паша заботливо подал ей руку. – Рыков, пошёл вон отсюда. Я с тобой никуда не пойду. Павел вышел, поняв, что если он попытается предпринять какие-то действия, Ольга его сожрёт. – Олечка, со мной пойдёшь? – спросила Марина. – Угу. Вдвоём они прошли в карету скорой, и Марина держала её за руку. Араш и Костя контролировали её состояние. – У тебя какая неделя, Оль? – Тридцать третья пошла. – часто дыша, отвечала она. Костя и Араш понимали, что ситуация критическая, поэтому дали команду включить люстру и мчали на всех парах. Когда Ольга зашла в роддом и подписала необходимые документы, она не успела дойти до смотровой палаты. – Мама, воды отошли. Зелёные. – Олечка, всё будет хорошо, подожди, я пойду за врачом. Через две минуты к Ольге вышел врач, собрал анамнез и констатировал: – Экстренное кесарево. Быстро. – Мам, я не хочу так, – говорила она сквозь слёзы. – Я с тобой, я рядом. У тебя всё получится. Ты умничка. К Ольге пришёл анастезиолог, и её повезли в операционную. Марина ждала её в палате. Малышка появилась на свет через десять минут, её сразу же поместили в инкубатор. Олю перевели в палату, через час она очнулась. – Вот и всё, моя девочка, ты молодец! – Мама, спасибо, что была рядом. Я бы не справилась без тебя. Она сейчас в инкубаторе, да? – Зачем-то спррсила она, прекрасно зная ответ. – Её верно интубировали? Я должна знать? У тебя есть фото? – Есть, мне прислали неонатологи, смотри... – на фото была красная крошечная девочка с просвечивающими венками. На ручке была бирка — Арефьева Ольга Кирилловна, К|С, девочка, 1900г, 48 см. – Надо Паше позвонить и извиниться. Я перед ним виновата. – Олюшка, ты не виновата, знала бы ты как и что я кричала, когда рожала Пашу. Может, он поэтому такой острый на язык. Оля усмехнулась и набрала номер телефона мужа. *** – У нас дочка. Прости меня за сегодняшнюю ночь, пожалуйста. – Я тебя люблю! И Павлик тоже. Ждём!