Прости...

*** Ольга Арефьева дышала полной грудью, их с Пашкой Вероничка завтра пойдёт в садик, и Ольга сможет вернуться на работу. У темноволосой голубоглазой малышки первый год жизни был очень насыщенным: она научилась сидеть, ползать, позже вставать и ходить, во рту красовалось пятнадцать зубов. Девчонка тянулась к братику, и вечера они часто проводили вместе за сборкой конструктора. – Что случилось? – спросила Оля, услышав недовольный визг Веронички. – Она у меня мишку отбирает, мам, а я не даю. – пояснил Павлик. – Доченька, нельзя отбирать чужие игрушки. – объясняла она правила поведения, сидя на корточках. – Ааааа, – протестовала Вероника, топая ногой. – Ягодка моя, дай Павлику мишку – ласково попросила Оля. Вероника сдалась и кинула медведя на пол. Дверь в квартире Рыковых скрипнула, домой пришёл отец семейства. Павел разделся, помыл руки. – Детвора, привет! – Папа пришёл! – восторженно воскликнул Павлик. Вероника кинулась к отцу и обнимала его ногу, до большего она ещё не доросла. – А мамочка где? – А мамочка уже здесь. – Оля вышла в прихожую и обняла мужа за плечи. – Устал? – Я? Что ты? Я уже отдохнул. – Паша взял детей на руки и понёс их в гостиную, в игровую зону. – Почитать сказку? – Да! – ответил Павлик, Вероника хлопала в ладошки. Павел открыл книгу, читал её на разные голоса и показывал детям иллюстрации. – Вот и сказочке конец, а кто слушал, молодец! Спать пойдём? – Угу. Павел укладывал детей спать, пел колыбельную, когда те уснули, он пришёл к Ольге. – Пашка пришёл... – Пришёл-пришёл! – он поцеловал её в губы. – Паш, я так устала... Вероничка стала такой упёртой, боюсь представить, что будет завтра в садике. И в целом, тревожно, она ведь ещё не говорит. – Заговорит, Олюшка, ей только год. Непростая дамочка у нас, согласен, а в кого ей быть покладистой? В тебя что ли? – Рыков.– цыкнула Оля в ответ. – Что и требовалось доказать.