Halkegenia Online v2.0

      После двух дней наблюдения и двух ночей попыток тайного проникновения, предпринятых рыцарем Сада Ботан и оказавшейся на удивление незаметной Табитой, отряд мушкетёров, спрятавшийся в лесах у дома Терренса де’Марту, столкнулся с неприятной истиной.       С такого расстояния поместье оказывало упорное сопротивление любым попыткам раскрыть его секреты. Каждую ночь в доме были видны огни, но днём редко можно было увидеть кого-нибудь, кроме как очень издалека. И ну конечно — никто не приходил и не уходил.       И хотя Ботан смогла проникнуть в некоторые части здания и подтвердить, что оно действительно обитаемо, прочие оказались недосягаемы для пикси. Её размер позволял проникать в некоторые места — но не во все. В частности, не в гостиную, где проходили важные разговоры, и не в подвалы, где, как ожидалось, хранилось что-то странное.       Они использовали последний из своих тайных вариантов. И теперь пришла очередь Кирхе.       Там, где скрытые методы не срабатывали — иногда требовались открытые. Это было хорошо, Кирхе была весьма открытой! Вот почему она даже не пыталась быть незаметной, когда шла по грунтовой дороге, ведущей к небольшому особняку, с дорожной сумкой, перекинутой через плечо. Она выглядела лакомой добычей — по крайней мере, она так надеялась.       Кирхе критически осмотрела маленькое поместье — и где там можно что-то спрятать?       Вблизи усадьба де’Марту выглядела ещё более убогой, чем на расстоянии. Подгнившие оконные рамы, неухоженные дорожки, заросшие сорняками, птицы, гнездящиеся на соломенной крыше. Она бы решила, что усадьба заброшена — если бы не огни, которые они видели в течение последних двух ночей, и отчёты Ботан о том, что она услышала и унюхала людей, перемещающихся внутри, когда прокралась сквозь прореху в крыше.       Очень жаль, немного… ну, хорошо, МНОГО работы — и здание могло вновь вернуть былую красоту. И всё это разваливалось, явно из-за пренебрежения его нынешнего хозяина.       Недостаток заботы не делал Терренсу де’Марту чести… Да она и не ожидала этого. Но подобное, по её мнению, было тенденцией безвольной знати Тристейна. Брак с Германией мог бы даже пойти им на пользу. Не то чтобы сейчас это казалось чем-то вероятным — она вспомнила слухи, которые ходили по королевскому дворцу, распространяясь из уст в уста среди служанок.       Конечно, упомянутые слухи были быстро и безжалостно пресечены. Но это только подлило масла в огонь и, похоже, подтвердило то, что всё уже подозревали — Кирхе слегка скривила губы — что линия наследования Альбиона вскоре может быть продолжена с помощью Тристейна.       Ах, но прямо сейчас это было не важно! Она, наконец, добралась до крыльца, шагнув в тень у входа. Входная дверь выглядела не лучше, чем всё остальное, лак давно потускнел и остался только благодаря упрямой долговечности её дубовой конструкции.       В центре двери находился сильно потускневший дверной молоток в форме морды рычащего льва. Почему-то Кирхе казалось, что де’Марту не соответствует престижу символа, украшающего его дверь.       Она взяла молоток, подняла его и остановилась, наклонив голову. Почему она вообще это делает?       Что ж, с тех пор, как она познакомилась с Ботан и её сёстрами — они ей очень понравились. Не менее важным было то, что именно маленький рыцарь спасла её, графа Тарбского и детей от свихнувшейся Саюри. Было трудно не очароваться невинностью маленьких сестричек — особенно когда они собирались вместе, и мысли о том, что им может быть причинён какой-либо вред, было достаточно, чтобы побудить ее к действию.       Ну и ещё она поможет Луизе. Не то чтобы она сделала это только ради неё! Но у Вальер и так было достаточно тяжёлое время, и выставлять своё (очевидное) превосходство сейчас было явно лишним.       Медный молоток трижды ударил в дверь, сильно и чётко. Кирхе отступила, словно ожидая, что дверь вот-вот распахнётся — но она действительно не знала, чего ожидать. Местных, наверное — тех, кому платили (явно недостаточно) за поддержание в порядке поместья и окрестностей.       Чего она не ожидала — так это того, что придётся ждать так долго.       Сначала Кирхе терпеливо стояла.       Потом постучала ногой.       Походила туда-сюда.       Снова постучала — и снова ей пришлось ждать, оскорбительно долго по её личному мнению. Кирхе привыкла ко многим вещам — но уж точно не к тому, чтобы её игнорировали!       «Они, вероятно, пришли бы быстрее, если бы знали, кто их ждёт», — подумала она раздражённо, но не без тени гордости. Несколько пуговиц, оставленных стратегически незастёгнутыми, даже на дорожной одежде могли привлечь внимание каждого мужчины в пределах тридцати мейлов.       Она уже собиралась снова постучать, когда наконец услышала шаги по другую сторону двери и недовольно фыркнула. Что ж, давно пора!       Шаги остановились прямо за дверью, сменившись далеким бормотанием. Только теперь Кирхе заметила стеклянный отблеск в одном из глаз львиной морды. Она должна была признать, что, как бы глубоко ни пала семья де’Марту, прошлые её поколения определенно обладали и хорошим вкусом, и здравым смыслом.       Из-за двери раздались щелчки, похожие на открывание замка. Многих замков. Сначала Кирхе стало любопытно, но потом она забеспокоилась, так как звук продолжался слишком долго, иногда сопровождаемый звоном цепочек и лязгом засовов.       Звук металла, ударяющегося о металл, прекратился и сменился скрипом, дверь на плохо смазанных петлях открылась со всей грацией и очарованием входа в склеп.       Приоткрывшись едва ли на ладонь, она замерла. Пара тёмно-карих глаз выглянула наружу. Кирхе оглянулась.       — О. Извините меня? — начала она. — Кажется, я запу…       — Чего ты хотела?! — подозрительно зарычал голос.       В общем-то, подозрительность была оправдана. Она действительно пыталась проникнуть в дом, чтобы найти улики, которые могут быть использованы против этого человека и его коллег.       — Добрый день, добрый цир! — германка позволила своему акценту звучать гораздо сильнее, чем обычно. Она качнулась вперёд в талии — не совсем поклон, но достаточно, чтобы показать намёк на декольте.       Результат был ожидаемым. Мужчина быстро заморгал, затем покачал головой:       — Чего-чего?       — Я цказала «Добрый день» — или как цказать правильно? Взе эти трицтейнзкие обычаи такие запутанные! — А теперь главный калибр — положив руки на бёдра, Кирхе чуть ими качнула. — О, не поможете ли вы, пожалуйзта? Я была в дороге уже нецколько дней!       И держим беззаботную мордашку! Сыграно было грубовато, на грани фальши, но её собеседник сожрал наживку на лету — решив, что она почти наверняка не представляет никакой угрозы, мужчина открыл дверь немного шире, позволив ей впервые ясно рассмотреть себя.       Он был совершенно обычным, совершенно без всяких примет — что само по себе было приметой. Среднего роста, но с широкими плечами, правильный выбор одежды наверняка произвёл бы впечатление, что он выше или ниже, чем был на самом деле. Каштановые волосы, которые при правильном освещении или с небольшим количеством жира могли стать чёрными а с применением соответствующей пудры могли быть ошибочно приняты за тёмно-русые. Глаза… карие или чёрные?       Симпатичный… Или был бы таковым, если бы не выглядел, как потерявшийся щенок.       Ну, как всегда. Мужчинами вообще легко управлять, но подобная слабость была особенно распространена среди представителей тристейнской породы. Кирхе была склонна приписывать это последствиям слишком мягкой жизни и слишком большому количеству чопорных женщин, воспитывающих своих сыновей и дочерей в монашеской строгости. Конечно, всё это сдерживаемое желание должно было находить выход — и не всегда самыми приятными путями.       — Простите, что вы сказали, мисс? — спросил мужчина.       — Ах, как грубо с моей зтороны! Даже не предзтавить mein zelf! — Отступив назад, она деликатно расправила юбку. — Я Кирхе Августа Фредерика фон Ангальт-Цербст, и я имею чезть посещать Академию Магов Трицтейна! — Гордое выражение лица сменилось страданием, когда она надулась. — Вот, позкольку фейри теперь назеляют зельзкую мезтнозть, моя земья очень обезпокоена тем, и я позпешно возвращаюзь, но… — Она закрыла лицо рукой, действие, которое, очень кстати, творило чудеса с её бюстом. — Кажетзя, я запутилазь в этой зельзкой мезтнозти!       — «Запутилась»? — с недоумением спросил парень.       — Ja, запутилазь — сказала Цербст с оттенком очень реального раздражения. Разве не так должны говорить дикие германцы по общему мению? Что хорошего в стереотипе, если единственный человек, на котором она когда-либо удосужилась его использовать, никогда о нём не слышал?!       — Вы имеете в виду — «заблудилась»[1]? — до собеседника, вроде бы, дошло.       — Ja, — Кирхе пришлось активно бороться с желанием закатить глаза. Насколько глупым может быть этот человек?       Парень немного смущённо переминался на месте, пока шестерёнки в его голове крутились, пытаясь найти решение. Он вздрогнул, когда другой голос позвал из глубины дома:       — Чадрик, кто там?        — Э… Это просто какая-то заблудившаяся дворянка! Я её сейчас провожу!       Нехорошо, ей нужно попасть в дом. К счастью, они планировали и это.       — Ох, nein! Уже так поздно?! — Она указала на небо, где солнце заканчивало свой долгий путь к горизонту. — Вы не можете брозить молодую девушку на произвол зтихий и злых зозданий фейри!       Рот мужчины открылся… а затем открылся ещё больше, когда она сцепила руки и наклонилась ещё немного вперёд. Она почти могла видеть весы, работающие за его глазами, взвешивающие неудобства, которые она доставит, и удовольствие от её компании.       Конечно, Кирхе не планировала допустить, чтобы всё зашло слишком далеко, — у неё было более чем достаточно опыта общения с мужчинами, которые не понимают слова «нет», чтобы приготовить несколько трюков и на сегодняшний вечер, на всякий случай. А в случае, если это не сработает, Табита будет дежурить всю ночь, чтобы прикрыть отступление.       — Д-да. Я полагаю… я полагаю, что это было бы не очень правильно с моей стороны, не так ли? — быстро сказал названный Чадриком, облизнув губы.       — Эй, Чадрик, сколько ещё ты будешь торчать у этой проклятой двери?! Ты нужен нам здесь, — нетерпеливо спросил другой голос, более высокий.       — Минутку!       — Нафиг «минутку»! Ты единственный, кто знает, как работать с проклятыми…       Голос умолк, когда в поле зрения появился ещё один человек, ростом пониже Чадрика.       Ниже и старше, с плотным, крепким телосложением, которое, почти наверняка, заставляло его вести постоянную борьбу с жирком. Тот факт, что он совсем не выглядел толстым, практически кричал Кирхе, что он в отличной физической форме, а судя по торчащей за поясом волшебной палочке — ещё и маг.       Мужчина по-совиному моргнул, а затем покачал головой, пыхая гневом.       — Во имя пламени! — прорычал он. — Я думал, что ты сказал, что избавляешься от неё!       — Хватит, Дигби! — младший сообщник огрызнулся с внезапной уверенностью и немалой долей яда. Надо же, а он не так жалок, как выглядел вначале! — Юная мисс просто провела в дороге большую часть дня и заблудилась.       — Затруднительное положение юной мисс — не наше дело, — возразил названный Дигби, поворачиваясь, чтобы оценить Кирхе. — Я бы сказал, что она вполне может позаботиться о себе, если пройдёт дальше по дороге и найдёт убежище у кого-нибудь из местных крестьян. Не то чтобы мы жили здесь в роскоши.       — О, пожалуйзта, добрый зир! — повторила Кирхе, постаравшись не пережимать, чтобы не оттолкнуть своего нового приверженца. — Обещаю, от меня не будет хлопот! Взего одна ночь, и я пойду завтра!       Губы Чадрика сжались, он решительно кивнул.       — Она сказала, что не будет мешаться. А де’Марту оставил нам хорошие запасы, у нас нет недостатка в еде и питье. Прогнать её будет просто неприлично!       Хотя Кирхе могла ошибаться, ей показалось, что она уловила ответ Дигби:       — …на несколько лиг выше, чем это место… — вроде бы услышала она. — Кроме того, Чадрик, мальчик мой, ты забыл, что мы гости в доме твоего друга? Не в наших правилах показываться.       В ответ тот лишь отмахнулся.       — Я бы сказал, что это плохо отразится на репутации де’Марту, если его друзья не окажут гостеприимства в его доме. И это всего лишь на одну ночь. Я думаю, компания пойдет нам на пользу.       Да! Кирхе победно сжала кулак под плащом. Даже проводя так много времени с Луизой, она не разучилась вертеть мужчинами! Она позволила Чадрику взять её маленькую дорожную сумку, вежливо кивнув головой в ответ на извинения.       — Это как бы взаимная услуга, — пояснил мужчина. — Работа Терренса в Королевской Налоговой Инспекции держит его далеко от дома, а у многих из нас наступили трудные времена. Кроме того, он никогда не отличался особой боевитостью, так что мы получили крышу над головой в обмен за то, что сторожим это место, пока фейри не разберутся со своими проклятыми монстрами.       В холл высунулось ещё пара лиц: мужчина и миниатюрная женщина, которая была бы хорошенькой, если бы так не хмурилась. Это почти совпало с оценками Ботан, сделанными прошлой ночью. Вероятно, будут ещё один-два других, но не более того. Никто из них, казалось, совсем не был рад видеть Кирхе, но молодой человек рядом с ней, судя по всему, не обращал внимания на изливаемое на него негодование.       Кирхе позволила себе осмотреться, пока её вели к лестнице, обещая койку и сухую комнату на ночь. Внутри всё было несколько хуже, чем снаружи, — везде тонкий слой пыли, поврежденные водой стены, покрытые пятнами и облупившейся краской, древняя шпаклевка, отслаивающаяся от потолка… Она ещё наивно думала, что это у графа Тарбского было запущенное поместье — но у того хотя бы хватало хозяйственности содержать в порядке свой практически пустой дом. Здесь же был откровенный упадок, вызванный десятилетиями пренебрежения.       Но это сейчас не имело значения. Это был не первый раз, когда ей доводилось провести ночь в такой плохой обстановке, ещё и по гораздо более мелким причинам. Важно было то, что она была внутри. И что сегодня ночью — она посмотрела на особенно большую дыру в потолке, где, как ей показалось, мельком заметила какое-то движение, — они с Ботан смогут пощупать секреты этого места!       

***

             Не так давно Ботан замерла бы от ужаса, оказавшись в Темноте.       Когда она была юной сестричкой, с головой, полной страшилок, придуманных Хинагику и другими шаманами, чтобы держать её и сестрёнок в узде, Темнота была пугающей вещью, населённой всевозможными странными монстрами. Гигантские жуки, холодные скользкие ящерицы и иные злобные создания, которые просто мечтали сожрать маленьких пикси, стоило тем слишком далеко отойти от безопасности Сада.       Но после цветения, проснувшись в новой форме с новым осознанием, она начала понимать, что в темноте нет ничего, чего можно было бы бояться, нет никакой опасности, которая не существовала бы и днём, — особенно для неё.       Существо… Человек мог бы быть слепым в этом мраке, и даже у фейри были бы некоторые проблемы, но Ботан не нужно было видеть, чтобы найти дорогу. У нее было чувство, которое подходило намного лучше.       Ещё раз глубоко втянув воздух, Ботан уверилась, что она движется правильно. Просто пройти ещё немного в том же направлении — и она окажется там, где нужно. Медленно сереющий мрак впереди, похоже, подтверждал её ожидания, как и шелест голосов.       Слабый шорох впереди — крыса. Длиннохвостая тварь сердито пискнула, отступив, когда рыцарь Сада обнажила свой клинок. У неё были проблемы с ними прошлой ночью, но, похоже, они наконец начали понимать, что она не еда.       Ботан тихо выругалась, когда её юбка зацепилась за кончик ржавого гвоздя и порвалась. Она двинулась дальше — заштопает, когда вернётся к Шварцу и припасам, сложенным в седельных сумках, которые граф подарил ей на прощание.       Наконец, лавируя между стропилами и балками, протискиваясь сквозь щели во внутренних стенах, как особенно ловкая мышь, она добралась до места, в которое стремилась.       Звуки становились громче, и теперь она, наконец, смогла выделить один конкретный голос. Она не знала, почему Кирхе говорит так смешно — это было не похоже на то, когда та говорила нормально. Скорее как когда Ботан слышала, как она говорит на языке, который она называла «германским». Может быть, потому, что в германских словах было много подобных звуков?       Сквозь щели в потолке пробивался тусклый свет свечи, а удобно расположенная балка создавала идеальное место, чтобы устроиться и наблюдать, не раскрывая себя сиянием крыльев.       Лёжа на животе, Ботан заглянула сквозь щель в мир существ. То, что она увидела, было довольно странным.       Конечно, Ботан и раньше видела Кирхе без одежды. Они несколько раз купались вместе в дворцовых банях, и в её внешности не было ничего странного — если не считать размера и отсутствия крыльев. На самом деле, поначалу Ботан была даже немного удивлена тем, насколько похожи пикси и люди.       Было странно смотреть на другого обитателя комнаты — «мужчину». По какой-то причине это смутило её, вероятно, потому, что человеческие женщины и фейрийки были настолько похожи на пикси, что идея «самцов» казалась нежелательным вторжением.       Она понимала, что у людей и фейри есть разные пола, и знала, каковы роли мужчин и женщин. В конце концов, она помогала присматривать за стаями кинжальных псов и ухаживать за ульями ивовых ос в лесу. Но увидеть в этом что-то привлекательное так и не смогла — и не думала, что какая-либо пикси сможет.       — Вы были очень добры ко мне, мезье Чадрик, — сказала Кирхе, оставившая блузку и брюки висеть на шатком стуле в углу, оставшись лишь в одном нижнем белье.       Напротив неё, сидя на старом матрасе, мужчина по имени Чадрик решительно продолжал смотреть в другую сторону, сжимая горлышко бутылки вина в одной руке и тарелку с хлебом и фруктами в другой. На нём также были лишь брюки, торс был обнажён, демонстрируя признаки отличной физической подготовки — это рыцарь Сада оценить вполне могла. Почти наверняка умелый воин.       Чадрик слабо усмехнулся:       — Едва ли это было что-то значительное, мисс Цербст. И, как я уже сказал, ваше общество было достаточно приятным этим вечером. Я не ожидал, что ещё одна поклонница Шейкса Пьера[2] объявится в этом захолустье.       — Не верь, что ярко светят звёзды. Что солнце движется, не верь… — сказала Кирхе, позволив своему акценту немного отступить, чтобы говорить ясно.       — Не правда это, только грёзы. Но я люблю тебя, поверь…[3] — Чадрик закончил ещё одним смешком. — В самом деле, стыдно не увидеть его пьесы в том виде, в каком они были задуманы. Он писал их для театра «Глобус» в Лондиниуме, говорят, их действительно нужно смотреть только там.       — Говорят, ja, — Кирхе скользнула на кровать, обняв мужчину сзади и промурлыкала: — Хотя, я дейзтвительно зчитаю, что часть удоволзтвия заключаетзя в том, чтобы зыграть замому…       — Правда?       — Именно так!       Мужчина на мгновение задумался над ответом, наблюдая за Кирхе краем глаза, а затем начал медленно поворачиваться, Кирхе откидывалась назад с лукавой улыбкой, пока не оказалась прижатой к простыням кровати…       Дальше было… Дальше было…       — Оооо! Какой большой!..       Ботан прикрыла глаза, когда звуки, доносящиеся из комнаты, приобрели гораздо более животный характер. Однако болезненное любопытство всё же взяло верх, и она выглянула одним глазом, чтобы увидеть Кирхе, которая прижималась губами, да и всей верхней частью тела к Чадрику, одна нога согнулась и упиралась в кровать, пока мужчина не расслабился и не поменялся с ней местами.       Поцелуй продолжался ещё некоторое время, оба участника, по-видимому, были полностью поглощены всем этим делом. Чадрик возился с застёжками лифчика Кирхе, но так и не смог заставить свои пальцы двигаться в нужном направлении. Постепенно его усилия стихли, руки безвольно упали.       Кирхе отстранилась, сев на мужчине с выражением лёгкого разочарования, и осторожно вытерла губы.       — Извини, но если ты не можешь продержаться даже так долго — то не стоишь моего времени.       Поднявшись с кровати, девушка осторожно сложила руки мужчины на его груди и тихо отступила туда, где оставила свою одежду. Из глубины груди Чадрика послышался тихий храп.       Германка быстро оделась, но предпочла своим сапожкам пару тапочек с мягкой подошвой, лучше подходящих для того, что им нужно будет сделать сегодня ночью. Наконец она посмотрела на разрушенный потолок, слегка изогнув губы.       — Надеюсь, я не заставила тебя ждать. — Кирхе нахмурилась. — Ты ведь здесь, не так ли? А то немного глупо разговаривать с пустотой.       Ботан со вздохом соскользнула со стропила и прыгнула в дыру в потолке, расправив крылья, чтобы зависнуть прямо перед Кирхе, раздражённо скрестив руки. Она действительно не хотела разговаривать с человеческой девушкой после того, как увидела все эти гадости, и, что более важно…       — В чём дело? — спросила Кирхе.       — Похоже, ты действительно наслаждалась этим. — Ботан подозрительно сузила глаза. — Честно говоря, я подумала, что ты на самом деле собираешься спариться с ним.       — Правда? — удивилась германка. — И что натолкнуло тебя на эту мысль? Полагаю, разговор с Луизой…       — Нет, — Ботан покачала головой. При чем тут Луиза? — У него просто здоровый запах, вот и всё. Я бы подумала, что…       Что ж, это имело смысл, самки кинжальных псов, да и других животных, естественно пытались размножаться с самыми здоровыми самцами…       Кирхе повернула голову назад, к бессознательному мужчине, заканчивая стирать эту… «помаду». У людей, всё-таки, было ужасное обоняние — иначе как бы она могла терпеть на своих губах эту гадость?       — Я признаю, что он оказался более… джентльменом, чем я ожидала. Ты не представляешь, каких трудов мне стоило затащить его сюда. — Она пожала плечами и ухмыльнулась. — Может быть, позже будет время, чтобы сделать это должным образом.       Ботан была слишком занята этой мыслью, чтобы заметить, как озорно улыбнулась Кирхе.       — Думаю, сейчас это не имеет значения, — быстро решила пикси. — М-мы должны просто поторопиться и сделать дело, пока у нас есть шанс. Остальные только сменили вахту, когда я спустилась сюда, а прочие спят в других комнатах. — Всего их было шестеро, двое на крыше следили за любыми посторонними, а ещё один ходил внутри. Та же картина, что и последние две ночи. Двое оставшихся уже крепко спали, и, учитывая то, как Кирхе так небрежно ушла с Чадриком, остальные не ожидали увидеть его до рассвета. Ботан кивнула на человека под сонным зельем: — Сколько времени до того, как он проснётся?       Кирхе бросила на Чадрика последний взгляд.       — О, наверное, не раньше утра. Эта штука становится тем сильнее, чем больше выпьешь, и я позаботилась о том, чтобы он был единственным, кто пил после первой бутылки. Завтра он будет чувствовать себя немного пьяным, но, вероятно, к тому времени уже придумает счастливую историю о том, как прошёл сегодняшний вечер.       — У тебя, должно быть, большой опыт в этом деле, — буркнула Ботан себе под нос.       Она не ожидала, что германка так невесело фыркнет.       — Поверь мне, ты даже понятия не имеешь… Но это утешает тех, кто оказывается слишком грубым. Итак, ты готова показать мне дорогу?       Ботан вздохнула и кивнула. Это было рискованно — на самом деле весь этот план был рискован, но Кирхе была готова пойти на это ради неё, тайком проникнув к людям, которые, возможно, имели какое-то отношение к порабощению её сестер, так что она не могла отступить сейчас.       Её первая ночь дала немного. Большую часть времени она провела, просто пробираясь сквозь стены и находя пути туда, куда хотела попасть, отмечая свои маршруты светящимися грибами, которые собрала для неё Хинагику. К сожалению, её следующая ночная экскурсия оказалась не намного более плодотворной. Хотя она могла передвигаться и следить за обитателями поместья из безопасных щелей в стенах и потолке, но не смогла приблизиться к подвалу без риска попасться — ей пришлось бы либо двигаться пешком, либо светить крыльями в полумраке, как путеводный маяк.       Но, несмотря на это, она кое-что нашла. Дверь, очень особенную дверь на первом этаже. Она видела, как существа входили и выходили через эту тяжёлую железную дверь несколько раз за ночь, иногда что-то пронося с собой. Это не была еда или вода — она достаточно легко нашла кладовую, следуя своему обонянию. Что ещё более важно — дверь выглядела ухоженной, в отличие от всего остального в этом жалком месте, это бросилось ей в глаза с первого раза.       Предположительно, это был вход в подвал и, вероятно, там они хранили что-то действительно ценное, как гигантские землеройки хранят в своих берлогах блестящие безделушки. По крайней мере, для Ботан это имело смысл. Если здесь и было что-то важное — то оно было там, и, может быть, только может быть, если Терренс де’Марту занимается контрабандой — именно здесь она найдёт своих сестёр.       Но её попытки найти другой способ проникновения ни к чему не привели. На поверхности не было ни окон, ни вентиляционных отверстий, ведущих под дом — ничего. Остальная часть здания была дырявой, как решето, но подвал во всех отношениях был крепостью.       Рыцарь Сада уселась на плечо германки, когда та бесшумно выскользнула в зал, передвигаясь на цыпочках. Стены и потолок терялись в кромешной тьме, как и в остальном поместье, но Ботан достаточно хорошо знала дорогу, и её глаза успели привыкнуть к полумраку.       Второй этаж был соединён с первым парой изогнутых лестниц в главном фойе, или, по крайней мере, когда-то это была пара — одна давно обвалилась, но они не стали использовать этот путь из опасения столкнуться с охранником. Вместо этого они прошли вдоль зала до дальнего конца западного крыла, туда, где находилась заброшенная лестница для прислуги, удаляясь от окон в безопасное место среди паутины и более глубоких теней. Кирхе попробовала этот маршрут раннее вечером и решила, что она не будут слишком шуметь, ступая по старым половицам       Была и другая причина использовать этот маршрут — странная дверь находилась прямо рядом с кухней на первом этаже, так что это был самый быстрый способ попасть туда незамеченными.       Осторожно встав вдали от света свечки, Ботан наблюдала, как Кирхе какое-то время осматривала дверь и её запирающий механизм. К сожалению, пользы от этого было мало. Дверь плотно прилегала к раме, а замочная скважина была слишком мала для того, чтобы попытаться протиснуться внутрь, даже если бы она всё ещё была маленькой сестричкой.       — Ну что? — нетерпеливо спросила пикси.       — Нормально… — ответила Кирхе тихо, не шёпотом, а бормотанием, которое затихало, едва успев вылететь из её губ. — Я не маг Земли, но, похоже, тут нет ничего, кроме обычных оберегов. Они остановят «точку» и, возможно, отпугнут «линию», но…       Осторожно постучав палочкой и пробормотав заклинание, Кирхе шагнула назад, когда из двери раздался тихий, но тяжеловесный щелчок.       Сердце пикси-рыцаря подпрыгнуло, она чувствовала, как её крылья трутся друг о друга в предвкушении.       Обе лазутчицы быстро огляделись, чтобы убедиться, что их не заметили, а затем осторожно протиснулись через дверь. Кирхе закрыла и заперла её за собой, погрузив их в кромешную тьму.       Темнота, тишина, застойный воздух, затем мягкий щелчок — и на конце палочки волшебницы появился свет. Кирхе зажгла лишь маленький огонёк, но его хватило, чтобы ослепить их на пару мгновений.       Подозрения Ботана подтвердились — они оказались наверху узкой лестницы, которая круто спускалась вниз, слишком далеко и слишком глубоко для простого подвала — так, должно быть, выглядели катакомбы, которые, по рассказам Луизы, раскинулись под королевским дворцом.       — Древняя работа, — пробормотала себе под нос германка. — Возможно, осталась от замка, что стоял здесь раньше. Вероятно, это было подземелье или какое-то хранилище.       — Думаешь? — прошептала Ботан.       — У меня на родине есть подобное в некоторых наиболее богатых поместьях, — объяснила Кирхе. — Укрытия на случай, если вражда станет слишком кровавой. Обычно их лучше прячут. — Она покачала головой. — Но я никак не ожидала найти что-то подобное здесь.       Достигнув подножия лестницы, волшебница зашипела и остановилась как вкопанная.       — Что? — Ботан посмотрела туда, куда указывала девушка.       У подножия лестницы была протянута тонкая нить, и сквозь сумрак рыцарь смогла проследить её до молоточка, висевшего перед большим медным колоколом.       — Кто-то, похоже, подумал, что если найдётся маг, достаточно хороший, чтобы пройти через эту дверь, то он будет искать только магические ловушки. Иногда простой фокус может быть полезней сложного заклятия.       Кирхе осторожно перешагнула через нить, теперь и она, и Ботан были готовы к новым сюрпризам. Впрочем, пока они были в безопасности, поэтому наконец смогли осмотреться       Комната была большая, больше, чем Ботан ожидала, высокий сводчатый потолок лишь напоминал о том, как глубоко под землей они должны были находиться. И всё-таки здесь было тесно — всё было забито ящиками и бочками, от которых слабо пахло воском и другими, более «химическими» запахами, которые были ей знакомы по лабораториям графа Тарбского.       — На них есть пломбы… — пробормотала Кирхе себе под нос. — Галлия, Германия…       Она подошла к полуоткрытому ящику и замерла, глубоко вдохнув:       — Это…       Ботан кивнула, поморщившись:       — Зубы кинжальных псов. А вон тот кинжал со старыми рунами — нож воина конен сидхе, — Пикси указала на короткий клинок, мерцающий туманным серебром, а тонкие выгравированные символы вдоль его лезвия ярко светились.       — Ты умеешь их читать? — спросила Кирхе.       Ботан покачала головой.       — Нет. Но я могу их узнать.       Конен сидхе, свирепые, почти дикие полуфейри из дремучих лесов. Они, как дворфы[4] и нириады, отпали как от Песни Матери Иггдрасиль, так и от пути своих новых владык, их умы регрессировали до тех пор, пока они не утратили почти всю магию, кроме способности летать и нескольких простых заклинаний, передаваемых из уст в уста. Такой кинжал был бы для них заветной семейной реликвией, а это означало, что его владелец никогда бы не расстался с ним — пока дышал.       — Ну, я думаю, это доказывает, что наш друг де’Марту действительно занимается контрабандой безделушек из Альфхейма. Тогда твои сёстры?..       Ботан почувствовала, как сжались ее кулаки.       — Я не знаю.       — Но…       — Я не… я не чувствую их здесь. — Было больно это говорить. Потому что, если их не было здесь, то где ещё они могли бы быть? Пожалуйста, Иггдрасиль-сама, пусть они будут здесь… Нет, пусть они будут в безопасности!       — Давай просто… продолжим поиски… — предложила Кирхе, получив слабый кивок в ответ.       Они двинулись дальше по наваленным товарам, и вскоре побочный бизнес де’Марту начал раскрываться. Больше товаров из Альфхейма, но были также и вещи, которые Ботан не смогла опознать. Теперь настала очередь Кирхе назвать то, что они видели.       — Печень багбира[5], — сказала она, когда они прошли мимо большого кувшина, наполненного чем-то красным и непонятным. — Пузырь дракона… Земной дракон, судя по размеру… — она тихо присвистнула. — Не говори об этом Луизе. Поместья Вальер — единственное место в Тристейне, где они обитают естественным образом.       — Он уже… «сбраконьерил»… моих сестёр из их дома. Я думаю, что этому де’Марту плевать на мнение владельцев, — заметила Ботан, чувствуя нарастающий гнев.       С тех пор, как она расцвела в рыцаря, сдерживать его стало труднее. Кигику сказала ей, что это было естественной частью того, кем и чем она была сейчас. Она была рождена, чтобы сражаться, это постоянно грызло её, и каждая клеточка её существа предпочла бы, чтобы решение было насилием. Она просто хотела покинуть это место, отправиться обратно в столицу и вытрясти ответ из несчастного существа, желательно — проткнув его своим клинком в паре мест.       — Ага… Ты, наверное, прав-яа!..       Ответ Кирхе превратился в удивленный визг, который она тут же заткнула собственной ладонью.       Ботан сердито шикнула — они не могли позволить себе быть пойманными сейчас!       Обернувшись, чтобы увидеть, что напугало Кирхе, она чуть не отшатнулась, натолкнувшись взглядом на… вещь, которая лежала частично распакованной в наполненном соломой ящике.       В полумраке это напоминало человека, наверно поэтому Кирхе испугалась. Но при ближайшем рассмотрении сходство исчезло. Конечно же, у этого было две руки, голова и ноги — но голова была гладкой и невыразительной, яйцевидной формы, руки и туловище столь же расплывчаты и нечётки, ладони похожи на варежки — с толстым бессуставным большим пальцем и широкой подушечкой вместо пальцев.       — Во имя Иггдрасиль-сама, что это за штука?! — выдохнула Ботан, осторожно приблизившись с выставленным клинком. Она на пробу потыкала в «руку», чувствуя, как игла встречает сопротивление, оставив неглубокую впадину. Консистенция была как у необожжённой глины.       — Похоже на голема, — решила Кирхе, наклоняясь, чтобы осмотреть транспортировочный ящик. — Никакой маркировки. Интересно, откуда оно взялось.       — Голем? Вроде тех, что могут сделать маги Земли и гномы?       Ботан, конечно, видела нескольких и слышала истории об оживших доспехах и древних големах, блуждающих по земле без хозяина, но никогда ничего подобного.       — О да. Есть всевозможные разновидности, — сказала Кирхе. — В Академии их целая армия, маленьких, которым не нужен маг, чтобы направлять их. Их там используют для помощи в уборке и ремонте.       — Я понимаю, — Ботан отвернулась, а затем нахмурилась.       — А что у нас тут? — спросила Кирхе, пробираясь к открытому пространству.       Эта территория, похоже, была недавно расчищена. В центре стоял большой, грубо сколоченный стол, заваленный картами, стопками книг и писем. Возможно, это было важно, но рыцаря Сада это особо не интересовало. Письма — это нормально, но её интерес к обучению чтению начинался и заканчивался тем, как это поможет ей сражаться… И вообще в тот момент ее внимание привлекло не это.       Стойки с оружием заполняли всё доступное пространство. Жезломечи, тяжёлые боевые копья-посохи, ряды сверкающих метательных ножей и стрел со злобными наконечниками. Ботан почувствовала, как у нее пересохло во рту. Это был арсенал.       — Кто-то компенсирует что-то, — непонятно сказала Кирхе. — Ну, явно не Чадрик, но, может быть, наш друг де’Марту… Похоже, кто-то использует это место для встреч. Наши друзья наверху и, может быть, ещё несколько человек.       Она указала на один угол, где рядом стояло несколько кроватей, подушки и одеяла были сложены на одном конце.       Ботан покачала головой, когда её охватило чувство дежавю. Когда они подошли ближе к койкам, ей показалось, что она что-то учуяла, расплывчато, неясно. Это не давало ей покоя, как будто она уже чувствовала что-то подобное раньше, но не могла точно определить, где именно. Запах был очень слабым, по крайней мере, двухдневной давности.       Она сказала Кирхе, которая только беспомощно подняла руки. Человеческое обоняние было практически бесполезно.       — Вы сказали, что это место использовали люди. Но как? Мы следили за дорогами. Ничто не должно было пройти без нас.       Германка кивнула.       — Ну, это, конечно, вопрос… — Проходя мимо стола со скопившимися на нем бумагами, она мельком взглянула на некоторые из них, пробормотав что-то о «шифровании». — Если это что-то вроде германского убежища… А я уверена, что это так… Тогда…       Она остановилась перед ещё одной железной дверью у дальней стены и разок стукнула её палочкой.       Ещё один щелчок. Кирхе толкнула дверь и указала на мрак, который, казалось, был там вечно.       — …Тогда должен быть другой выход, — закончила она с недовольным видом. — Мы никого не видели, потому что никого и не было… На поверхности.       ____________________________________________________________       [1] В оригинале тут та ещё игра слов «lost»/«lozt», но как это более адекватно обыграть на русском, я не придумал.       [2] В оригинале так и было раздельно. Видимо, аналог из параллельного мира.       [3] Цитата из письма Отелло к Дездемоне, угу.       [4] Тут в оригинале было Dwarves, в отличие от Gnomes — гномов, как расы «настоящих» фейри.       [5] В оригинале Bugbear, перевод вообще неоднозначен, пириводчик выдаёт «людоед/гоблин/бука». Ещё есть в D&D такая раса особо крупных и уродливых гоблинов.