***
Учитывая последние события, ошибку Мортимера в расследовании убийства, публичное фиаско на интервью, общую усталость, которая грызла её уже почти неделю, неопределённость, постоянно омрачающую будущее — и многое, многое другое, Сакуя не была уверена, как их примут, когда они с Алисией наконец-то прибыли в королевский дворец за день до начала торжеств. Если слухи о связи Мортимера с убийцей Резчиком Джеком распространились шире благодарно сочувствующей Генриетты и её союзников — их запросто мог ожидать весьма прохладный приём. Она совершенно не ожидала, что её отделят от собственной охраны и в сопровождении квартета рыцарей Мантикоры проведут в ту часть дворца, которую она никогда раньше не посещала — и что она предстанет перед самой королевой Марианной. — Ваше Величество, — Сакуя отвесила неглубокий поклон. Это всё ещё казалось странным — вот так просто обращаться к королеве. Ещё более странным было, когда к ней самой обращались как к дворянке. Она просто принимала это как знак уважения, когда это делали её собственные люди, но когда так поступали служители дворца — это было напоминанием о том, насколько странным всё стало на самом деле. — Леди Сакуя, я как всегда рада вас видеть. Надеюсь, ваше путешествие из Арруна было приятным! — Королева Тристейна улыбнулась той же улыбкой, что и её дочь и, поднявшись на ноги, жестом приказала сопровождавшим сильфу гвардейцам удалиться. Рыцари Мантикоры оставили их наедине, закрыв за собой двери покоев. — Полагаю, гораздо приятней, чем для большинства, — ответила леди Сильфов, изящно сложив руки перед собой. — Крылья позволяют любоваться видами. Сакуя не могла удержаться от незаметного осмотра окружающего её интерьера. Так вот как жила королева? Нельзя было сказать, что роскошь бросалась в глаза. Скорее наоборот — апартаменты были довольно скромными. Однако историк внутри неё не мог не отметить, что всё в гостиной и, как она подозревала, в смежных комнатах было самого высокого качества. Сакуя была в королевском дворце уже в пятый раз — её официальные обязанности первой леди Сильвена требовали от неё регулярных поездок в столицу, чтобы предстать перед Короной и Палатой Лордов от имени опекаемых ею людей. Но впервые её привезли сюда, отделили от её собственного эскорта по просьбе самого капитана Хэммонда и оставили в обществе царственной особы без сопровождающих охранников. Это был либо знак доверия, либо знак отчаяния — и Сакуя не решалась спросить. Конечно, ей следовало ожидать, что королева уловит её чувства. Добродушно улыбаясь, королева Марианна позвала её за собой: — Я уверена, что вы задаётесь вопросом, почему я пригласила вас сюда так стремительно — и, уверяю вас, в этом нет ничего страшного. Любопытство взяло верх над осторожностью — хорошо это или плохо, но была причина, по которой она оказалась здесь: — Мне это приходило в голову. — Её взгляд, естественно, упал на ниши по обе стороны от высоких окон. Обычно в них находилась пара слуг, готовых прийти на помощь по малейшей прихоти королевы, но в остальное время незаметных — по крайней мере, для человека. Для Сакуи их отсутствие говорило о многом. — Если это не слишком дерзко, могу ли я предположить, что это деликатное дело, Ваше Величество? Королева опустила взгляд в пол. — «Деликатное»? Да, это подходящее слово, — тихо сказала она. — Но, возможно, даже более, чем просто «деликатное», и очень личное. — Деликатное и личное? — В эти времена… есть очень мало людей, которым я могу доверять. И ещё меньше тех, кому я могу позволить довериться Генриетте. Я хотела взглянуть на вас поближе. — Ваше Величество? Сакуя сделала полшага назад. Честно говоря — это было не то, что она ожидала услышать. Это казалось слишком неформальным для обращения со стороны правящего монарха. Это было так же нелепо, как и её собственное «дворянское» звание. — О, пожалуйста, пока мы одни — вы можете называть меня Марианной, если хотите — подняла руку королева. — И правда — разве это так странно, что мать беспокоится за свою дочь? — Нет, конечно нет. — Сакуя поджала губы. Она догадывалась, к чему приведёт этот разговор, и не знала — радоваться ей или ужасаться. Сильфа проследила глазами за королевой, проследовавшей к двум диванчикам, установленным друг напротив друга вокруг маленького столика. Тот, как она отметила, был сервирован чайным сервизом на подносе, несомненно, незадолго до её прихода, судя по пару, всё ещё поднимавшемуся из носика чайника. — Я понимаю ваш интерес. — Сакуя села, сотни часов курсов этикета были полузабыты, но уроки неизгладимо запечатлелись в её памяти, позволив аккуратно сложить юкату так, что на ней не осталось ни единой морщинки или лишней складки. В любое другое время она была бы довольна собой, эти мелкие действия и формальности, эти маленькие изящества, которые она воспринимала как произведение искусства, — они помогали ей отвлечься от того, насколько она на самом деле фальшива. — Но, простите меня за вопрос, я думала, что вы уже знаете обо мне всё, что вам нужно знать. У вас должны быть люди, которые обязаны были об этом позаботиться. Марианна лукаво улыбнулась, наливая им чай. — Вы совершенно правы. Капитан Хэммонд, конечно, и кардинал Мазарини — прекрасно разбираются в людях, помимо всего прочего. — Она протянула ей чашку на блюдце. — И вы правы — они оценили вас. Как лидера и как благородного человека. — Прикрыв глаза, королева твёрдо произнесла: — Но никто из них не мать Генриетты, и никто из них не может оценить вас как женщину. Марианна сделала глоток чая. Пауза дала им время подумать. Сакуя подняла свою чашку, вдыхая аромат. Опять из караванов Руб-Ал’Хали. Ей стало интересно — было ли это демонстрацией любезности, или королева просто любит этот чай? — Это важно, как вы понимаете, — продолжила королева мягко. — Особенно учитывая завтрашнее торжество. Вы понимаете его значение? Праздник, посвящённый военной победе Тристейна над войсками Альбиона. Сакуя видела, что подготовка к торжеству идёт полным ходом, когда подлетала вместе со свитой. Конечно, уже было много пирушек на улицах и в барах, когда добровольцы и тристейнский боевой флот только вернулись — но это было солдатское веселье, награда за хорошо выполненную работу. Бал должен был стать более официальным мероприятием, более политическим. Несомненно, кардинал Мазарини организовал его, чтобы извлечь политическую выгоду из достигнутых военных успехов и укрепить позиции Короны, напомнив дворянству о силе их нового союза. Среди прочего, на балу будет объявлено о возведении барона Грамона в ранг генерала армий и гарнизонов Тристейна за его заслуги в планировании операции «Дюнкерк», а также об официальном вступлении принца Уэльса в чин коммодора[1] флота и возведении нескольких офицеров-роялистов на командные посты. Сакуя тоже должна была присутствовать. Собственно, именно поэтому она сейчас и была здесь — чтобы дать себе время подготовиться. Втайне она ненавидела это, иронизируя над тем, что её прежняя сущность убила бы за подобное приглашение — бал уже обещал стать историческим событием. Но не так уж это весело и привлекательно, когда она будет использовать свое присутствие в качестве политического капитала для поддержки войны, в которой могут погибнуть сотни тысяч людей. Но если это будет ради дела, которое обеспечит безопасность её народа — тогда она с радостью проглотит свое отвращение. Более того… — Завтра вечером, — Сакуя вздохнула. — Вы, несомненно, знаете, что бал — это почти наверняка тот момент, когда Реконкиста соберётся нанести удар. Если альбионцы намеревалась использовать Резчика Джека — либо для отвлечения внимания, либо для того, чтобы нанести сокрушительный удар по союзу между Тристейном и фейри, — то это будет самое подходящее время. Это обеспечит максимальную огласку и послужит чётким сигналом, который не сможет скрыть даже Корона. Сакуя вознесла молитву благодарности за то, что Джек и его сообщники ни о чём не подозревают под бдительным оком Моржаны и дюжины королевских магов и мушкетёров. Если они попытаются что-то сделать — каждый их шаг будет отслежен и пресечён. Но они ещё многого не знали. Джек мог быть не единственным вариантом, его таланты вряд ли подходили для похищения, и они уже однажды потерпели неудачу, пытаясь убить принца Уэльса. Кто может сказать, что ещё задумано? Вот почему Кирито и остальные должны были обеспечить дополнительную охрану, последнюю линию обороны на случай непредвиденных обстоятельств. — Это не выходит у меня из головы, — призналась Марианна с болью в голосе, подняв руку к груди. — Как королева — я горжусь тем, что Генриетта выросла прекрасной молодой женщиной и обладает мужеством довести план Королевской Гвардии до конца. Как её мать — я испытываю страх. Но я верю в то, что капитан Хэммонд и его подчинённые позаботятся о её безопасности, — Покачав головой, Марианна продолжила: — Нет, сейчас меня волнует то, что станет с Генриеттой через несколько недель. «Через несколько недель»? Сакуя нахмурилась. — Простите, Ваше Величество… Марианна. Возможно, я что-то упустила? — Нет, ничего, —заверила та, улыбнувшись. — Мы держали это в тайне, я, Генриетта и Мазарини, хотя я уверена, что до вас дошли слухи. Сакуя медленно вдохнула. Итак, это было правда. Она не могла сказать, что это было неожиданно — неожиданным было то, что об этом будет объявлено вот так скоро. Учёный в ней отказывался успокаиваться, пока она не узнала всё, что могла, о Тристейне и его недавней истории. Хорошее и плохое, правду и пропаганду. Тристейн, всегда самое маленькое из королевств Халкегении, потихоньку стагнировал большую часть последнего десятилетия, лишённый сильного правителя после смерти принца-регента, отца Генриетты. Можно даже сказать, что нерешительное руководство королевы Марианны посеяло семена настроений Реконкисты, показав королевскую семью слабой в глазах честолюбцев. Сакуя была права, считая Генриетту политически ловкой не по годам. Та уже начала извлекать выгоду из своего тесного союза с фейри Альфхейма. Победы, которые они одержали вместе, укрепляли популярность Короны в глазах простого народа и мелкого дворянства и одновременно подтверждали силу королевской власти перед враждующей земельной знатью — но этого всё ещё было недостаточно. Короне всё ещё не хватало единства, необходимого для того, чтобы взять королевство под контроль в условиях тотальной войны. И Сакуя боялась, что это действительно будет тотальная война. Им нужно было либо чудо, ещё большее, чем «Дюнкерк», либо ещё один политический переворот. Это было оно? — На завтрашнем балу мы воспользуемся возможностью и объявим о моём намерении отречься от престола, чтобы освободить трон для моей дочери. Если будет угодно Основателю, Генриетта будет коронована в конце месяца как новая королева Тристейна, — Сакуя быстро прокрутила услышанное в мозгу. Что ж, в данной ситуации это имело смысл. Но даже так… — Я чувствую, что снова подвела её. — О? — Сильфа поднял голову. Марианна больше не улыбалась. Она смотрела в свою чашку чая, как будто видела в ней отражение своей истории. — Боюсь, что я частично ответственна за такое плачевное положение дел. — Сакуя не совсем понимала, зачем королева говорит ей об этом, но слушала — она очень хорошо умела слушать. — Когда мой муж скончался — горе, которое я испытала, заставило меня отвернуться от моего королевства, — признала Марианна, повернувшись, чтобы посмотреть в высокие окна. На четвёртом этаже дворца сквозь стекло были видны только самые верхушки деревьев. — Я пыталась сделать всё возможное для Генриетты и обеспечить её счастье — но мне удалось только всё испортить. Принц-регент пользовался хорошей репутацией, и я доверила своему мужу почти все дела королевства. В конце концов, лучшее, что я могла сделать, — это отойти в сторону и позволить кардиналу Мазарини править в качестве регента моей дочери. Я оказала посильную помощь, но… — Королева тоскливо вздохнула. — Генриетта больше похожа на своего отца, чем она думает. Не просто королева, а правительница. Она далеко пойдёт, если у неё будет правильная причина, и… — Марианна обернулась к Сакуе: — …правильные союзники. Сакуя отставила чашку. Она не ожидала такого развития событий, но уже привыкла к тому, что её застают врасплох. — Вы льстите мне, Ваше Величество. Я — новичок во всём этом, и вы не можете считать, что меня следует так высоко ценить. — Если королева Марианна предполагала её в качестве политического союзника для своей дочери — нужно было дать понять, насколько несостоятельным это будет в долгосрочной перспективе. — Почему бы и нет? Вы произвели сильное впечатление, как на Генриетту, так и на дворянство в целом. Осмелюсь сказать, что со временем из вас получится прекрасная леди. К тому же тесные связи с Короной будут выгодны и для вас. — Я также всего лишь выборное должностное лицо, Ваше Величество, меня могут сменить по прихоти народа. Что делало её плохим политическим союзником в большинстве аспектов. Было бы лучше, если бы будущая королева имела в виду посты лордов фейри, а не их временных носителей. Королева тихонько рассмеялась. — Боже, я никогда бы не подумала, что вы так мало себя цените. Лучше мало, чем слишком много. Кого она на самом деле обманывала? И люди считали её хорошим лидером из-за этого? За что? Сейчас это только подчёркивало, что она всегда просто реагировала на то, что происходило вокруг неё. Она не была… не была тем, чего люди ожидали от неё… Рука, опустившаяся поверх её собственной, удивила — физический контакт был последним, чего она ожидала от королевы — но Марианна просто мягко сжала её кисть: — Иногда доверенное лицо важнее, чем власть, которой оно обладает. Конечно, у меня были сомнения — Генриетта была очень увлечена вами, а молодым людям свойственно находить экзотику очаровательной, — пальцы королевы коснулись рукава юкаты, подчёркивая сказанное. — Но потом я услышала вашу речь. У вас есть дар, Сакуя. Вы можете словами сделать то, для чего другим понадобилась бы сила оружия. Теперь я вижу, что моя дочь увидела в вас — и знаю, что она правильно решила вам довериться. — Я… всё ещё не понимаю, чего вы от меня ждёте… — Как я уже сказала, — голос Марриана стал суровым, — моя дочь очень похожа на своего отца, она также очень похожа на него в молодости — то есть весьма импульсивна. Я боюсь, что время от времени её нужно будет придерживать. И я верю, что вы сделаете это для неё. Я не прошу вас просто быть её союзником, Сакуя, но, скорее… Пожалуйста, продолжайте оставаться её другом. У принцессы их немного — а у королевы ещё меньше. — Со всем уважением… Я не думаю… что это было бы разумно, Ваше Величество… На самом деле, она просто хотела быть сердечной с принцессой. Конечно, у них было несколько увлекательных бесед, и даже установились прочные рабочие отношения… Но Сакуя не хотела называть это чем-то большим. Как и Генриетта. Если ей суждено стать королевой — она не могла позволить себе показаться фанаткой фейри. Генриетта должна была оставаться надёжным союзником — но также служить посредником и третейским судьёй, и она не сможет этого сделать, если их двоих сочтут слишком близкими. Её плечи незаметно опустились, даже она сама не заметила бы этого, если бы не те самые проклятые уроки этикета, которые позволяли ей изо дня в день разыгрывать столь убедительное представление. И как до это дошло? — Пожалуйста, я знаю, что это трудная просьба, — настоятельно попросила Марианна. — Но хотя бы рассмотрите эту идею. Возможно, однажды это станет нашей спасительной соломинкой. И в глубине души Сакуя не могла не признать, что королева, конечно, была права. В мире, где закон был таким же соглашением между людьми, как и договор между гражданином и государством, леди Сильфов потеряла бы потенциально очень влиятельного союзника в лице принцессы, если бы не поддержала их зарождающуюся дружбу. Так почему же её так тошнило? Возможно, потому что это было бы средством достижения цели, а не настоящей дружбой. Она покачала головой — в таком случае, это был не её выбор. Но, несмотря на это, она не могла не почувствовать себя немного более одинокой, потому что согласилась на это. — Я сделаю все, что смогу, Ваше Величество, — торжественно сказала Сакуя, опустив глаза на свои сложенные руки, — Для Тристейна и для вашей дочери. И больше всего для её собственного народа. На лице Марианны промелькнуло выражение облегчения, стёршее тревогу, которая была там секунду назад. Королева сразу же стала намного моложе, намного энергичнее, чем во время всего разговора до сих пор. — Я искренне благодарю вас, Сакуя. Вы даже представить себе не можете, какой камень упал у меня с души, когда я узнала, что моя дочь проявила подобное благоразумие. Сакуя никогда не чувствовала себя такой фальшивой. Она не стала зацикливаться на этом… — да и не могла, в дверь постучали. Королева Марианна нахмурилась. Королевские особы не привыкли, чтобы их прерывали. — Войдите, — тихо позвала она. За приоткрытой дверью показалась голова мушкетёра в форме королевской гвардии. — Ваше Величество. — Он быстро отдал честь. — Что вы имеете сообщить? — спросила королева. — Мои извинения, — глаза мужчины переключились на Сакую. — На самом деле, это для первой леди Сильвейна. Сакуя бросила неуверенный взгляд на королеву. — В чем проблема? Она тихо молилась, чтобы это не имело никакого отношения к заговору с целью убийства, вообще никакого отношения к убийствам. Даже внезапное нападение Реконкисты было бы предпочтительнее, наверное. — Только что был получен срочный вызов из Арруна, адресованный лично леди Сакуе. Боюсь, что лорд-судья подслушал, когда объяснялась суть дела, и теперь настаивает на решительном решении вопроса. — Лорд-судья? — спросила королева, поднявшись с дивана. — Какое право, по мнению Ричмонда, он имеет решать вопросы, касающиеся фейри? Ричмонд. Злобный, хладнокровный и консервативный человек, про которого она никак не могла решить — отнести ли его к нейтралам или откровенным врагам. Сакуя помрачнела: они слишком много боролись за то, чтобы такие, как он, не имели влияния в городах фейри. И, похоже, не зря. — Мои извинения, Ваше Величество, — сильфа повернулась к королеве. — Но не могли бы мы продолжить разговор в другой раз? Марианна чуть кивнула: — Конечно, леди Сакуя. Пожалуйста, делайте все, что считаете нужным. Я бы не хотела, чтобы было иначе. Коротко поклонившись в знак благодарности, Сакуя вышла из комнаты и вернулась в более известные части дворца. Спустившись по парадной лестнице и пройдя через залы, она попала в более скромные комнаты, где располагались органы королевского управления. Здесь, среди множества офисов и архивных комнат, было отведено место для небольшого штата дворцовых фейри. Он был немногочисленным — тройка импов, пак, ундин и несколько посланцев сильфов, саламандр и кайт-ши. Но эта комната всё равно постоянно охранялась. Это объяснялось двумя причинами. Знания о «лунном зеркале» уже давно просочились наружу: скрыть способность, которой активно пользовались несколько тысяч магов-фейри, постоянно контактировавших с халкегенийцами, не было никакой возможности, поэтому они даже не пытались. Вместо этого Алисия разработала другую и гораздо более эффективную стратегию. О природе и возможностях «зеркала» ходили разные слухи. Иногда правдивые, иногда ложные, часто противоречивые. Цель была не столько в том, чтобы скрыть существование заклинания, сколько в том, чтобы запутать его возможности. До сих пор это прекрасно работало. Но это также означало, что его использование в присутствии посторонних глаз должно быть сведено к минимуму — хотя участие Резчика Джека могло бы вскоре положить конец этой схеме, если его клиенты догадаются спросить. Но сообщения, передаваемые «лунным зеркалом», всё ещё было невозможно перехватить, и поэтому было необходимо, чтобы оба конца «линии» были под охраной для предотвращения подслушивания секретных посланий. Сакуя увидела, что её уже ожидали принцесса Генриетта и её регент, вместе с ещё одним человеком, который ничуть не стал более приятным. — Леди Сакуя. — Пожилой лорд-судья недоброжелательно улыбнулся. — Лорд Ричмонд. Не могу представить, зачем вам понадобилось вмешиваться в это дело в такое время… Сакуя быстро замолкла, опасаясь, что если она скажет что-то ещё — то это закончится базарной руганью. Этот человек не был сторонником фейри. Не был он и сторонником настоящей справедливости. К сожалению, сторонником он был прав дворянства и поэтому прочно примыкал к консерваторам, используя свои полномочия лорда-судьи для продвижения решений, благоприятствующих старым и влиятельным семьям. Совершенно обычно для этого времени — но оттого не менее отвратительно. К большому несчастью Сакуи, ей регулярно приходилось иметь дело с этим человеком. Совсем недавно — в деле, связанном с преступным оговором со стороны одного из рыцарей Тристейна. Во многом из-за Ричмонда она не ожидала, что её требования о применении карательных мер к ублюдку, пытавшемуся оболгать ребёнка, принесут много пользы. — Просто выражаю свою озабоченность от имени нашего справедливого королевства, леди Сакуя, и слежу за тем, чтобы правосудие свершилось. — Серая кожа сморщилась в уголках его рта. — Вы так высоко отзываетесь о правосудии, и я подумал, что вы захотите посмотреть, как оно вершится в отношении изменников. Глаза Сакуи сузились. Что это могло значить? Нет, сначала она узнает это у своих людей. — Эснесби, — она произнесла это бессмысленное имя так осторожно, как только могла, и кивнула в сторону импа, который в данный момент дежурил на связи. Кивнув, адепт Тьмы произнес несколько коротких строк, и комната потемнела, «зеркало», повисшее в центре комнаты, на мгновение стало серебристо-белым, а затем потускнело, чтобы показать изображение другой комнаты где-то в Арруне. Сакуя шагнула вперёд, вглядываясь в стоящую перед ней пару. — Арго? — А рядом с ней ундин, детектив городской стражи, Дженсен, изо всех сил старался оставаться незаметным. — Как дела, Сакуя-сама? — торговка-кайта подняла одну руку в знаке победы. — Мы всё думали, когда же мы до вас дозвонимся! — Мисс Арго, детектив, что это значит? — Во мраке на дальней стороне зеркала она заметила ещё одну троицу, стоящую позади этих двоих. Её глаза сузились. Отсюда, в полумраке, трудно было сказать наверняка, но… — Рё? Громкоголосый лидер её оппозиции вызывающе взглянул в ответ, но сумел удержать выражение лица лишь мгновение, прежде чем сдулся и отвёл взгляд в сторону. Сцепив руки перед собой, он совсем не походил на того самодовольного тролля, который приставал к ней на публике всего несколько дней назад. Двое других, одна — длинноволосая сильфа, другая — бойкая саламандра, обе выглядели гораздо более расстроенными, чем их угрюмый лидер гильдии. — Леди Сакуя, похоже, у нас есть основания выдвинуть обвинения в краже и антиобщественном поведении против гильдии «Азбука», — доложил Дженсен непринуждённо, как будто в этом не было ничего странного или значительного. В любом другом месте она выразила бы своё удивление — или его отсутствие — более открыто, но здесь, среди дворян, она позволила своей личине указывать ей, как себя вести. Откинув голову назад, она недовольно скривила губы. — Пожалуйста, продолжайте. Дженсен покачал головой. — Думаю, Арго-сан справится с этим, именно её контакты дали нам основание обыскать это место. — Но только потому, что кто-то сообщил о пропаже краски в стражу, — отбила мячик назад кайта. Дженсен снова покачал головой: — Только благодаря Сьюзен мы смогли заглянуть внутрь раньше, чем они выбросили всё, что осталось. — Но я бы не узнала о люке в канализацию — это редкая информация! И ты смог засечь их, когда они пытались выбросить улики! Сакуя почувствовала, что эти два с… следователя действуют ей на последние нервы. Она как раз собиралась резко прервать их, когда с той стороны зеркала раздался ещё голос: — Да снимите уже комнату, Сестрёнка! — громко провозгласила… мышеухая пикси, вспорхнув с плеча кайты. — Это не то, что Сакуя-сама хочет услышать-ба! У этой парочки хватило совести, чтобы выглядеть пристыженными. — У нас есть веские доказательства, связывающие Рё-сана и его гильдию «Друзья Азбуки» с тем маленьким хулиганством, совершённым в Башне Арруна. — Арго оскалился в клыкастой улыбке. — Улики как нельзя лучше доказывают вину его и его заместителей. — Я намерен протестовать! — громко сказал Рё, словно опасаясь, что его проигнорируют, если он не будет выставлять себя дураком при любой возможности. Дженсен и Арго повернулись к нему, и не похоже, чтобы их веселили его выходки. — Я бы очень хотел посмотреть, как ты будешь выкручиваться, — прорычал ундин. — Или ты хочешь сказать, что понятия не имеешь, как более сотни галлонов[2] краденой краски и полпаруса холста оказались в подвале твоей гильдии? Офицер стражи поднёс лист бумаги к зеркалу, чтобы Сакуя могла разобрать написанное. От руки, ну а как иначе? Японский шрифт пока имелся лишь в типографиях немногих местных печатников. Настроение леди испортилось окончательно, и она снова посмотрела на Рё. — Сначала я думала, что ты просто тролль. Я никогда не думала, что ты на самом деле настолько глуп. Ещё больше обидных слов — она уже привыкла к ним, это были не первые слова, написанные против неё. Но впервые она увидела обвинения, которые также были направлены против Короны. Она оглянулась через плечо — им очень повезло, что японский язык всё ещё был неразборчивыми каракулями в глазах грамотной элиты Тристейна. — Сколько людей это прочли? — быстро спросила Сакуя, надеясь, что у Арго и Дженсена хватит ума понять, насколько плохо то, что они держат в руках. — Э, Сакуя? — Генриетта уловила её волнение. Она была так же проницательна, как и её мать — и в любое другое время Сакуя одобрила бы это. Она вздохнула. — Это просто пропаганда. Рё и его гильдия имеют большой опыт клеветнических обвинений. Одно хуже другого… В данном случае — намного хуже. Она уставилась прямо на идиота, думая как можно сильнее, как будто каким-то образом она могла вдолбить в его черепушку осознание серьёзности ситуации. — Только Арго и я, — успокоил Дженсен. — Несколько членов стражи помогли нам доставить их в штаб — но они были упакованы в коробки. — Хорошо. — Облегчение было наименьшим из того, что Сакуя чувствовала в этот момент. Если бы от них можно было избавиться без лишних вопросов — это было бы вообще идеально. — Пожалуйста, поместите их на хранение, пока я не смогу поговорить с господином Рё наедине. — О, я считаю, что этот разговор должен быть публичным. — По коже Сакуи поползли мурашки, когда лорд-судья решил вмешаться. — Разве вы не согласны, кардинал Мазарини? — Я не понимаю, почему это вас так волнует, Ричмонд. — Сакуя старательно избегала употребления его титула. — Вы не имеете права вмешиваться в дела поселений фейри. Старая гиена в облике аристократа лишь ухмыльнулся, обойдя её сзади. — В этом вы, конечно, правы, моя дорогая. В вопросах мелких или крупных преступлений я не имею никакого влияния. Но именно характер преступления я и оспариваю, — он жестом указал на «лунное зеркало», — на Рё и его помощниц. — Этот фейри обвиняется в клевете на союзника Короны, свидетелем которой я был сам прошлой ночью. Учитывая состояние королевства, такое вопиющее пренебрежение приличиями не должно быть спущено с рук! Рё наконец-то, казалось, понял, во что он ввязался. — Что?! Но я не нарушал этот чёртов договор! Мы ничего не делали за пределами городов! — Его глаза расширились, и он обвиняюще указал на Сакую: — Ты… ты позволишь им делать это, чтобы заставить меня замолчать?.. — прорычал он. — Сакуя, ты что… — Хватит! — Несмотря на то, что зеркало было магической конструкцией — оно покачнулось в воздухе от голоса Сакуи. Это было недостойно, неженственно — но в этот момент ей было плевать. — Рё, хоть раз в своей идиотской жизни используй то немногое, что у тебя есть между ушами, чтобы понять, когда нужно заткнуться! Её вспышка была внезапной, неожиданной и сделала именно то, что она хотела — Рё привык видеть её терпеливой, он не знал, что делать, когда она сменила манеру. Сакуя дала себе время перевести дух. Затем, разобравшись с Рё, она перешла к реальной проблеме. Сакуя думала быстро. Ричмонд вполне может что-то с этим сделать. Их соглашение с Короной более или менее требовало, чтобы Ричмонд закрывал глаза на дела в городах фейри. Но Рё дал ему повод, перед которым он просто не мог устоять, попытавшись вытащить событие за рамки защиты, предоставляемой договором. Королевство, готовящееся к войне, столь вопиющее оскорбление высокопоставленного чиновника в сочетании с тем, что он сказал во время беседы в Арруне, — это давало реальные основания для обвинения в измене Короне. Это было бы весьма затруднительно провернуть в любой стране, где царит верховенство закона — но Тристейн не был такой страной. Подобное злоупотребление властью было не редкостью. Тот факт, что Резчик Джек, похоже, сотрудничал с Реконкистой, не способствовал улучшению ситуации. Хуже того, если Рё действительно был связан с убийцей, как предсказывал Мортимер, — она не сможет защитить его, если об этом станет известно… Сакуя повернулась к пожилому регенту, ожидая, что он скажет. Она была новичком, в то время как Мазарини был старым гроссмейстером. И первое правило мастера — оставаться безучастным, пока не придет время установить равновесие. — Полагаю, вам будет трудно доказать свою правоту, Ричмонд. В конце концов — он фейри, и за него отвечает леди Сакуя. — Глаза прикрыты в раздумье. — Но я не думаю, что это может остаться безнаказанным. Леди Сакуя? Взгляды были устремлены на неё. Мазарини, Ричмонд, но самое главное — Генриетта. Принцесса с любопытством наблюдала за ней, как ребенок, изучающий лицо родителя — и это пугало её больше, чем угроза, исходящая от Ричмонда. Она точно знала, ЧТО должна сказать. Теперь дело было только в том, КАК это сказать. Слова королевы. Если Марианна была права — Генриетта смотрела на неё, доверяла ей больше, чем она думала. Она едва знала девушку — и всё же она могла влиять на эту принцессу, которая вскоре станет королевой, в гораздо большей степени, чем она думала раньше. Ещё одна ответственность легла на её плечи. Ещё один груз, от которого она не могла отказаться. Она провела свою школьную карьеру, читая об ошибках других людей. Теперь она придумывала свои собственные. Но это не имело значения, потому что Генриетта всё ещё ждала. Эта девушка… эта девушка станет королевой. И что бы ни случилось — целые ветви истории будут исходить от неё. Любая ошибка, которую Сакуя могла совершить, была бы ничем по сравнению с теми, что могла — или не могла совершить Генриетта. По сравнению с этим её собственные страхи были ничтожными и легко забывались. По сравнению с этим… Она не имела права колебаться. — Вы, конечно, правы, кардинал Мазарини, это не может остаться безнаказанным. Она нашла слова. — С-Сакуя! — Рё выглядел потрясённым. Дженсену пришлось удержать его у «зеркала». — Детектив, вы считаете, что улик достаточно, чтобы выдвинуть обвинения против Рё и его гильдии? Дженсен слегка кивнул, тонко сжав губы. — Я не думаю, что у кого-то есть сомнения. Когда мы рассказали об этом Синкеру-сану, он сказал, что вы должны высказаться и как потерпевший, и как лидер Сильфов. Она постаралась не улыбнуться. Этот ундин был настоящим джентльменом и держал себя в руках гораздо лучше, чем можно было предположить по внешнему виду. Несмотря на весь ужас — инцидент с SAO породил несколько исключительных людей. — Тогда, поскольку тут есть офицер стражи, чтобы зафиксировать приговор… — Сакуя заметила Ричмонда уголком глаза, — …я думаю, что общественные работы должны подойти. Арго и Дженсен глубокомысленно кивнули. А Рё и Ричмонд отреагировали одинаково — полным недоумением. — Общественные… — начал лорд. — …работы? — закончил Рё с той стороны десятков миль, которые отделяли Тристанию от Арруна. — О да. — непринуждённо согласилась Сакуя. — Мы, конечно, ещё не всё кодифицировали, так что это кажется подходящим. Намусорил — убирай. Хм… Четырёх недель на уборку должно быть достаточно для членов твоей гильдии, и, я думаю… двенадцать недель для вас лично, Рё-сан. — Она улыбнулась, наслаждаясь обидой на его лице. — Я думаю — это будет справедливо и убережёт вас от неприятностей, по крайней мере, на некоторое время. Рё открывал и закрывал рот, силясь ответить. Его подружка-саламандра, похоже, единственная, кто понял, насколько близко они подошли к чему-то гораздо худшему, медленно опустилась на колени. — Это… всё? — тихо зашипел Рё. — О, и я хочу поговорить с вами наедине, Рё-сан. — Сакуя постаралась, чтобы угроза в её голосе была очевидна для всех. Нельзя было допустить, чтобы подобное поведение продолжалось. — Но в остальном — да, это всё. Детектив Дженсен, мисс Арго — отличная работа. Она сделала паузу, оглянувшись через плечо на кипящего Ричмонда. Что он ожидал от неё? — Я оставлю остальное на вас двоих, — решила Сакуя, затем снова задумалась. — Я надеюсь, что вы будете сотрудничать с Дозором, Рё-сан. Если бы у него была хоть половина мозга, Рё знал бы, что нужно сотрудничать. Если нет — ей придётся послать инструкции позже. Если он действительно был связан с Резчиком Джеком — нужно было решить, что будет мудрее — закопать эту связь поглубже или отдать его под суд. Но каким будет правосудие, если, благодаря, опять же, Ричмонду, единственный суд, который они могли устроить, будет показательным? — Как пожелаете, леди Сакуя. — Дженсен поклонился, Арго тоже что-то изобразила. «Зеркало» ещё раз сверкнуло, а затем начало растворяться, и в комнате воцарилась тишина, пока не исчезли последние эффекты заклинания, а через окна не хлынул полуденный свет. — Я надеюсь, вы примете это к сведению, принцесса, — мрачно пробормотал Ричмонд. — У фейри интересные представления о законе, не так ли? — Если вы имеете в виду справедливое и равное наказание, то да, — сказала Сакуя в ответ, позволив себе улыбнуться. — Собирание мусора — теперь справедливое наказание за измену? — вслух поинтересовался Ричмонд. — Я бы так не сказала. — Глаза лорда-судьи выпучились, пока Генриетта размышляла вслух. — Это правда, что господин Рё выступал против Сакуи и других лордов, и то, что он говорил о Короне, было, мягко говоря, некрасиво. Но это не так уж сильно отличается от критики Короны со стороны землевладельческой знати. — Генриетта наклонила голову в сторону Сакуи. — Так что, действительно, наказание кажется справедливым. Сакуя не могла не заметить небольшой кивок Мазарини. Был ли он горд тем, что говорила Генриетта, или тем, что она вообще выступила вперёд, — Сакуя сказать не могла. Она знала только, что этот человек, несомненно, доволен. Того же нельзя было сказать о Ричмонде. — В этом и заключается разница, Ваше Высочество. Как аристократы — мы стоим выше низших народов и имеем право выносить суждения. Спускать подобное — всё равно, что пренебрегать наказанием пса до тех пор, пока тот не взбесится и его не придётся убить. Это, — его глаза обратились к Сакуе, — было бы упущением хозяина. — И если ты подойдёшь к этому псу или к любому из его своры, — спокойно сказала Сакуя, — то поймёшь, что я очень заботливая сука. Если Ричмонд раньше и не показывал злость — то теперь ей удалось окончательно вывести его из себя. Как жаль, что она повернулась, чтобы уйти, и не могла насладиться зрелищем. — Ты… ты выступаешь против моей власти? Ты, наглая девчонка, разве ты не знаешь, кто я?! Я — Лорд Юридической Коллегии! Я — Правосудие! — Правосудие? — Сакуя рассмеялась подобно ветряным колокольчикам[3], поймав взгляд Генриетты. — Если вы думаете, что Справедливость — это то, что вы можете воплотить, лорд Ричмонд, то нет никакой Справедливости. Есть только мы. Она покачала головой, направляясь к двери. Он может поразмыслить над этим некоторое время. А сейчас она должна Алисии выпивку. _____________________________________________ [1]Коммодор (не путать с командором и коммандеромГлава 8, часть 3.
7 июня 2022 г. в 15:45
— Это то самое место? — Выражение лица Дженсена не выдавало того, что происходило за его солнцезащитными очками, когда он стоял рядом с Арго, читая большую, вручную нарисованную вывеску над входом в небольшой гильдхолл, расположенный на углу улиц Руж и Ладлум в южном округе Арруна. Если судить по его голосу — увиденное не внушало ему особого доверия.
Что ж, очень жаль.
Никто на улице не обращал на это место никакого внимания. Иронично, ведь именно здесь рождалась большая часть того, на что все обращали внимание на досках объявлений.
Арго бросила неодобрительный взгляд на своего новоявленного напарника.
— Это то самое место, — подтвердила она, молча поблагодарив судьбу за то, что на двери висела табличка «открыто».
И зачем она здесь? Получить информацию — вот зачем. Но стоило ли тащить с собой Дженсена? В конце концов, она ненавидела верить кому-то на слово — но у неё не было выбора. Она решила довериться ундину — и будь, что будет.
Но, как бы он ни настаивал на том, что хочет начать всё с чистого листа, — Арго не верила, что ему это удастся. В своей основе Дженсен всё ещё оставался полицейским, японским полицейским двадцать первого века. Если она и сомневалась в его послужном списке — то получила доказательства, когда они спускались по ступеням центральной площади Арруна.
— Первое, что нам нужно, — это источник внутри гильдии Рё, — сказал Дженсен, придерживая шаг, чтобы не убегать вперёд.
Арго закатила глаза, услышав эту глубокомысленную мудрость.
— Ух ты, как я рада, что этим делом занимается опытный служитель закона!
Дженсен бросил на неё возмущённый взгляд:
— Разве мы только что не закрыли эту тему?
— О совместной работе? Да, — тихонько хмыкнув, ответила кайта и лукаво усмехнулась: — Я не обещала быть паинькой.
— Что видим — то и говорим! — Сьюзен кивнула своей маленькой головкой.
Но она сказала, что попытается, так что…
— Давай постараемся не тратить зря время друг друга, хорошо? Слушай, сейчас у нас нет ничего, кроме подозрений, что Рё знает больше, чем говорит. Нам нужно за что-то зацепиться.
Что-то, что они могли бы погрызть, как косточку, пока не доберутся до сочных мозгов внутри.
— Тогда всё становится менее очевидным, — сказал Дженсен. — Думаю, лучше всего будет навести справки у нескольких людей Рё и посмотреть, куда это нас приведет.
И снова внутренний коп ундина проявился слишком сильно.
— Нет, это будет… — начала Арго.
— Отстойно-ба! — громко заявила Сьюзен, сидя у неё на плече.
Улыбаясь, Арго потянулась вверх, чтобы погладить свою миниатюрную спутницу.
— Хорошая девочка! Ты отлично учишься у своей старшей сестры, да? — похвалила она. — Да, было бы очень глупо разговаривать с ними без информации. Это только наведет Рё на ненужные мысли и насторожит. Обычно копы так не поступают, верно? — Они не могли идти вслепую. — Сначала нам нужно что-то им показать.
Что-то, что заставит их думать, что сыщики знают больше, чем есть.
— Обычно у меня было немного больше материала для работы, — проворчал Дженсен, снимая очки, чтобы протереть стёкла. — Ну, знаешь, выписки из полицейских архивов, отпечатки пальцев, показания свидетелей? Всё в таком духе.
И в этом была проблема. Магия была паршивой заменой криминалистике и бюрократии. Возможно, в криминальных романах и преувеличивали, как много полиция может получить из образцов крови и отпечатков пальцев, — но всё же в «правильном» расследовании было много современной науки и методологии.
Что касается остальных методов… Времени, проведённого в Халкегении, было недостаточно, чтобы все успели обжиться и по-настоящему узнать своих соседей. Поэтому расспросы местных жителей тоже не принесут ничего хорошего. Подозрительным могло быть всё, что угодно.
— Да, извини, нам этого не завезли.
Уши Арго дёрнулись, когда она потёрла подбородок. Или завезли?
— Ладно, так как ты хочешь поступить? — Когда она не ответила сразу, Дженсен нахмурился. — Эй, эй, Арго, ты слушаешь…
— Тсс, — она отмахнулась. — Вообще-то, у меня есть идея. — Возможно, у кое-кого уже есть зацепка для них. — Но я не думаю, что она тебе понравится.
— О? Удиви меня, — хмуро предложил он
И вот, полчаса спустя, после того как они заскочили в её квартиру, чтобы она переоделась в чистое, его хмурый взгляд стал ещё тяжелее.
— Ты права, — решил он с усталым вздохом, ещё раз перечитав табличку. — Мне это не нравится.
Над дверью жирным шрифтом, как бы заявляя всему городу о гордом заведении, находящемся внутри, было написано: «АЛЬФХЕЙМ ДЕЙЛИ». Более мелким и неаккуратным почерком кто-то добавил: «Аррунский филиал».
— Кто-то амбициозен, — заметила Сьюзен, наклонив голову. — Эй, Сестрёнка? Как ты думаешь, в других городах действительно есть офисы?
— Может быть. На самом деле, я без понятия, — призналась она. То ли первой фейрийской газете действительно удалось привлечь помощников, то ли Нетцель и КО просто ночевали в частных домах других членов своей гильдии, когда посещали каждый город. — Надо будет прояснить этот момент.
— Если вы закончили делать заметки, — напомнил о себе Дженсен, — то я бы хотел покончить с этим.
Всё ещё усмехаясь про себя, Арго поднялась по ступенькам к входу. Открыв дверь, она переступила порог и тут же словно воткнулась носом в стенку.
Или ей показалось? Это… Это был запах. Вроде бы. Нюх кайт ши был настолько тонок, что, гуляя по улицам, она обычно различала десятки разных запахов. Когда она входила в новое место — запахи первыми встречали её.
Обычные запахи наполненного людьми места, зола от камина, более резкие запахи сыра и колбасы из кладовой, не слишком слабый запах пота и гораздо более сильный аромат духов и дезодорантов, которые использовались, чтобы скрыть это. Но было и что-то ещё, почти такое же сильное — запах тёплой бумаги, чернил, карандашных ластиков, химических отбеливателей и металла.
Нос Арго дёрнулся, ощутив всё это, и она так отвлеклась, что почти не услышала звона дверного колокольчика.
Здание, сейчас переоборудованное под офис газеты «Альфхейм Дейли», предполагалось как зал небольшой гильдии, его первый этаж состоял почти исключительно из помещения для общих собраний, которое совершенно не предназначалось для офиса газеты. Но сотрудники «Эй-Ди» сделали так, чтобы это работало.
Каким-то образом статьи на досках объявлений бесперебойно появлялись каждое утро, а буквально на днях они добились своего первого большого коммерческого успеха, выпустив в свет первый выпуск.
Мебель, оставшаяся от того времени, когда здание было залом гильдии, была бесцеремонно запихнута в один угол комнаты, за исключением пары диванов, которые вместе с журнальным столиком были поставлены в стороне, образуя зону отдыха. После чего, похоже, из остальной части здания выгребли каждый стол, тумбочку и вообще что угодно с мало-мальски пригодной для использования горизонтальной поверхностью — и, судя по стопкам рукописных и свежеотпечатанных листов, сложенным повсюду на полу, этого было недостаточно.
— Доброе утро и добро пожаловать в «Альфхейм Дейли»! Чем могу помочь, чуваки? — громкий и знакомый голос возгласил из-за прилавка. Арго секунду подумала — и воскликнула:
— Доброе утро, Нетцель-сан!
— Арго? — Узнав её голос, самопровозглашённая репортёрша выпрямилась. — Чувиха, я ещё крепко торчу тебе за то интервью с леди Алисией! — Нетцель победно вздёрнула сжатый кулак. — Оно идеально подошло для завершения нашего первого официального релиза! Это было круто! — Повернувшись, она крикнула: — Эй, чуваки, слушайте, у нас специальный гость!
— А вот это мне не нравится совсем, — решил Дженсен, когда все головы в комнате повернулись в их сторону.
Арго не смогла удержаться от победного жеста, спрятав его под плащом. Джекпот! Прикармливание потенциальных источников чаще всего оправдывалось, а взаимовыгодное сотрудничество было традицией, проверенной временем в информационном бизнесе.
Побросав свою работу, другие сотрудники первого фейрийского ежедневника начали собираться вокруг. Их было не очень много — всего полдюжины здесь, и, возможно, ещё столько же собирали материалы. Пока что они компенсировали свой небольшой штат тяжёлой работой и решимостью, но если у них действительно было намерение превратиться в настоящую газету — им нужно было набрать ещё несколько талантов.
— Итак, ребята, это Арго, та самая, которая устроила нам интервью с леди Алисией! — Затем она отвернулась от всех остальных и мрачно пробормотала: — И добилась снятия с меня запрета на вход в Башню.
Арго оказалась в окружении, со всех сторон доносились слова приветствия и благодарности. Она уже немного узнала о сотрудниках «Ай-Ди», прислушиваясь и вынюхивая тут и там, но, кроме Нетцель, ни с кем из них она раньше не встречалась лично.
Был Тио, имп с чеширской ухмылкой, главный курьер и мальчик на побегушках «Ай-Ди», курсировавший между Арруном и близлежащим городом, где у местного наборщика и печаталась газета. Ундина по имени Нора, с синей чёлкой, достаточно длинной, чтобы спрятаться за ней, — главный редактор и корректор. Пара сребровласых лепреконов, Шина и Росс, похожие как брат и сестра, но на самом деле были супругами и служили вторым и третьим журналистами «Ай-Ди» соответственно. И, наконец, тот, кто держал всё вместе, хитроглазый кайт Николас, неутомимый главный редактор, который делал всё возможное, чтобы попадавшее на бумагу было достоверным фактом.
— Конечно, вырезая сочные сплетни, мы сокращаем наши доходы. — Ник улыбнулся, сильно хлопнув Нетцель по спине. — Это действительно проблема, когда мы едва сводим концы с концами, а эта креветка и двух дней не может прожить без того, чтобы нам не пришлось вытаскивать её из тюрьмы. Это эксклюзивное интервью с леди Алисией было именно тем, что нужно, чтобы сделать наш первый официальный выход финансово успешным. — Искренний поклон. — Спасибо от имени всех нас.
— Ну, это… — Нетцель нервно почесала в затылке.
— Ничего особенного, — улыбнулась Арго.
В этом действительно не было ничего особенного. Алисию обычно было легко разговорить, простого упоминания о бесплатной рекламе было достаточно, чтобы она нашла время.
— Успешный или нет — но у нас будут большие проблемы, если придётся слишком часто вносить залог, — посетовала Нора, отчего уши виновницы тяжело поникли. — А ну не куксись! Скоро выпустим.
— Что-то случилось? — встрял Дженсен, привлекая внимание персонала, который до этого момента его упорно игнорировал.
— О, и я полагаю, вы все знаете этого придурка, поскольку он сажал меня за решетку кучу раз, — Нетцель неопределённо махнула рукой в сторону детектива.
Дженсен поднял два пальца.
— Дважды.
Кайта-репортёр надулась и скрестила руки на груди.
— Ну, я думаю, все вы, копы, просто выглядите одинаково, чувак!
Издав ещё один вздох, Дженсен потёр переносицу.
— Если ты ведёшь себя, как нарушитель общественного порядка — то тебя надо изолировать, Нетцель.
— А может, я выполняла общественную работу, бро! — фыркнула репортёр немного слишком гордо для той, кто привык ночевать в карцере. — И за это улетела за решётку!
— Какую ещё общественную работу? — громко возмутился стражник, взмахнув руками.
Николас быстро вклинился между ними.
— Ладно, ладно, я думаю, что ситуация здесь немного накаляется, а? Может быть, нам всем стоит немного остыть. Нетцель, извинись перед этим добрым полицейским. — Но кайта лишь города отвернулась. — Нетцель, — повторил Николас более властным тоном.
— Блин, я уже извиняюсь! — огрызнулась она. — Я знаю, что они просто делают свою работу. Но это было очень важно! — Кайта метнулась туда-сюда, в голосе появились плаксивые нотки. — Я была так близка к тому, чтобы раскрыть Рё и его ребят!
— Сестрёнка? — Сьюзен прошептала в левое ухо Арго. — Это то, что называют «сорвать куш», да?
Арго кивнула.
— О да!
Дженсен даже отвернулся в сторону, чтобы не видеть невероятно самодовольную ухмылку на лице напарницы — но что тут поделаешь, если она всегда права!
— Ещё раз, я сожалею об этом, детектив. — Николас положил руку на плечо Нетцель. — Нэцу-чан не даёт мне покоя с тех пор, как мы забрали её в Башне сегодня утром. Начальник стражи её выпустил на условно-досрочное, и обещал, что если её поймают в течение недели — то придётся отсидеть за всё скопом.
— Мне просто нужно подождать четыре, нет, три с половиной дня! — громко заявила Нетцель, считая на пальцах. — Нет, подожди… Он имел в виду халкегенийскую неделю или земную?
— Знаешь, говорить представителю закона, что ты собираешься совершить преступление в ближайшее время, — проворчал Дженсен, — не очень умно.
— Ну, я не пытаюсь быть умной — я пытаюсь нарыть большую историю!
— Если честно, ты пыталась пробраться в гильдхолл «Азбуки» через женскую ванную, — заметил Росс с самодовольным видом. — И, учитывая некоторые вещи, которые ты освещала, — можешь ли ты винить нас в том, что мы пока привязали тебя здесь?
Другие члены «Ай-Ди» кивнули в знак согласия с оценкой лепрекона.
— Ладно, ладно, это всё к лучшему. — Арго подняла руку и держала её поднятой, пока не завладела всеобщим вниманием. Она стояла перед полудюжиной информационных гиков, людей, почти так же увлечённых подобными расследованиями и выуживанием правды из скудных фактов, как и она сама. Она чувствовала себя как дома. Возможно, ей следовало прийти сюда раньше? — Вообще-то, раз уж вы об этом заговорили, мы и сами заинтересованы в Рё-сане, — Арго опустила руку, улыбка стала шире. — Мы были бы рады услышать любую информацию о нём.
— О Рё? — удивилась Нетцель. Она покачала головой, словно решив, что это не имеет значения. — Да, конечно, чувиха! Это самое малое, что мы можем сделать за помощь, верно?
Дженсен шагнул вперед.
— Тогда сначала мы хотели бы узнать, что именно вы пытались выяснить. — Коп остановился и окинул репортёра-кайту своим лучшим отстранённым взглядом. — Это должно быть чем-то весьма жаренным, если уж заинтересовало саму Нетцель.
— О, это точно! Я тогда подумала, что…
На её плечо тяжко упала рука начальника, заставив примолкнуть. Всё это время на лице Николаса пребывала стандартная вежливая улыбка — теперь же она больше намекала на оскал акулы, почувствовавшей в воде кровь. И Арго догадывалась — почему.
Засунув руки в карманы, навострив уши, она приготовилась к худшему, хотя и надеясь на лучшее
— Ладно, у тебя сейчас в голове крутится ценник-са. Так что покажи мне свою — а я покажу свою.
Теперь наступала самая сложная часть, иногда информация передавалась за деньги, а иногда…
Хищно согнув пальцы, Николас сделал свое первое предложение:
— Я думаю, мы могли бы договориться о пятистах авансом и чистом листе для Нетцель, чтобы вернуть её к работе. К тому же, вы, похоже, сами охотитесь за Рё, и мы хотели бы знать, чем вас заинтересовал наш выдающийся кандидат в лорды Сильфов.
Арго выпустила воздух сквозь зубы в плохой имитации свиста — кайта этому так толком и не смогла научиться. Это была крутая цена. На самом деле — это было больше, чем сама Арго запросила бы при открытии торгов, гораздо больше. Либо Николас был новичком в таких вещах, либо он был очень хорош в этом и очень агрессивен.
— И зачем именно вам понадобилась эта информация? — с совершенно оправданным подозрением спросил Дженсен. Хорошо, он начинает разбираться в таких вещах. Быстро учится. — Вы же понимаете, что это не то, о чем можно написать в завтрашней газете.
— Может, и не в завтрашней, — согласился Николас. — Но история в конце концов всплывёт. Мы — газета, и вы просите нас сообщить вам историю раньше времени. Подобные материалы расходятся очень быстро — и если у нас не будет новой сочной информации, то мы просто прогорим. Покрытие расходов — дело не дешёвое, даже если мы и живём здесь бесплатно. Зарплата, стоимость бумаги, стоимость печати, нам нужно будет выпустить что-то вместо, и мы попадем впросак без солидного заголовка… Всё это очень дорого.
— Вот как? — вслух удивилась Арго. Пришло время обратиться к источнику, даже если это ничего не даст. Но если Нетцель хоть немного прогнётся — это заставит Николаса убавить цену. — Эй, Нецу-чан, что скажешь? В конце концов, это твоя информация. Разве не ты всегда говоришь «Люди имеют право знать»?
— О, конечно, чувиха! — Она беспомощно подняла руки. — Но репортёру тоже надо кушать, иначе количество новых историй будет равно нулю. Это неприятно, но это то, что ты должен сделать, чтобы выпустить историю. Но потом тебе лучше поберечься — как только история вырвется из бутылки — её уже не остановить, пока все не услышат! — она победно усмехнулась.
Ого, такой яркий и безграничный оптимизм. Надо будет не забыть всплакнуть, когда он пообломается об жёсткий и несправедливый мир.
— Срезаем цену вдвое и два из трёх, — сказала Арго. — И тогда, возможно, мы сможем поговорить.
Она кинула взгляд через плечо, отметив явное отсутствие желания поучаствовать в переговорах у напарника — тот просто пожал плечами, похоже, убедившись, что она знает, что делает.
— Два из трёх, — решил Николас. — Полная цена и информация.
— Что?! А как же я буду сидеть здесь взаперти?! — Нетцель возбуждённо подпрыгнула: — Это полный отстой, чувак. Подлое предательство!
— Нет, если это принесёт нам деньги, чтобы делать новые выпуски каждую неделю, — сказал Росс.
— И немного отложить, — согласилась его жена Шина.
Нора покачала головой, мягко колыхнув чёлкой.
— Прости, Нэцу-чан. Лучше, чтобы у нас были деньги и информация, чтобы мы могли начать всё с нуля.
— Да и нет. — Дженсен покачал головой. — У нас и так достаточно забот. Я не в восторге от разглашения тайны следствия газетчикам.
— Соглашайся или нет, — сказал Николас, уверенно скрестив руки. — Потому что знаешь, что я думаю? Я думаю, вы пришли к нам, потому что застряли. Я думаю, что эта информация может быть именно тем, что вы ищете, и я думаю, что у вас есть эти пять сотен.
И самое ужасное было то, что он был прав. Алисия доверяла ей, Арго знала, что если она попросит, то сможет достать деньги, чтобы купить информацию. Но если кто-то доносил Рё — а они не знали, кто это может быть, то распространять свои планы по всему миру было крайне плохой идеей.
Так что ей придётся предложить что-то почти такое же хорошее и посмотреть, не клюнет ли Николас.
— Ладно, что я думаю, — начала Арго, улыбка не сходила с её лица, пока она расхаживала взад и вперёд перед собравшимися репортерами. — Я думаю, что цифра в пятьсот — это слишком много, потому что если бы у вас действительно была история, то её написала бы Нэцу-чан, а не сидела бы за своим столом, шипя как чайник. — Арго кивнула в сторону репортёра. — Что также означает, что у тебя недостаточно информации, чтобы иметь представление о том, что нам может быть нужно. — Что не означало, что она всё ещё не была ценной — но он этого не может знать. — Так что вместо пятисот и тайны следствия — давай попробуем двести. Синий-кун, — она ткнула большим пальцем через плечо в индигововолосого ундина у себя за спиной, — выпишет индульгенцию для Нетцель-сан, и ты получишь эксклюзивные права на историю, если всё получится.
Нетцель снова оживилась от предложения свободы:
— Эй, давай сделаем это! Эй, ты слушаешь?
Казалось, Ник задумался. Более того, остальные фейри тоже раздумывали над этим. Прошло совсем немного времени, прежде чем они собрались в кружок, несколько мгновений заговорщически переговаривались и наконец пришли к согласию.
— «Если»? — спросил Николас. — «Если» — опасное слово, Арго-сан.
— Но и весёлое тоже, — парировала она. — Из «если» получаются лучшие истории, Ник-кун, подумай об этом.
Так он и сделал, и, в конце концов, нахмурился, но протянул руку:
— Что есть жизнь без азартных игр, верно? — задался он вопросом вслух. — Ладно, договорились.
Потребовалось совсем немного времени, чтобы выписать чек, а Дженсену — письменное разрешение для Нетцель вернуться к преследованию людей вместо того, чтобы заняться чем-то более полезным. Дальше всё пошло по накатанной.
— Итак, рассказывая, — распорядился коп. — Что тебя заинтересовало в Рё?
Барабаня пальцами по поверхности стола, Нетцель усмехнулась.
— Знаешь, если подумать — гильдия Рё действительно воняет.
Арго не удержалась и вставила:
— И что?
Ухмылка Нетцель расширилась.
— Ну, они такие вонючки, что им пришлось построить зал гильдии прямо над одним из канализационных трубопроводов. На самом деле, если посмотреть на карту канализации, то они находятся прямо над главной линией, которая также проходит под подземными этажами Башни Арруна.
— Хо-ро-шо… — медленно сказал Дженсен. — Я думаю, мы здесь что-то упускаем…
— Итак, помните тот случай хулиганства в начале недели?
Как они могли забыть об этом. Безвкусный, гадкий и злобный… В точности как Рё. Арго уронила голову на стол.
— Ну конечно.
— Что «конечно»? — Дженсен становился нетерпеливым. Пора объяснить всё детскими словами.
— Тот глупо огромный плакат. Он был размером с корабельный парус, — Арго вспомнила, что это на самом деле и был квадратный парус, старый, истёртый до неузнаваемости, но всё равно здоровенный кусок полотна, достаточно большой, чтобы вывесить политическое заявление так, чтобы его было видно по всему Арруну. — Мы все просто решили, что это было сделано заранее, чтобы они могли просто быстро перерезать верёвку и смыться. Но я готова поспорить, что никто и не подумал проверить…
Как хулиганы вообще умудрились пронести его туда незаметно.
Она дала этому время покрутиться в голове. Дженсен фыркнул:
— Это будет чертовски большой штраф за незаконный выброс мусора.
Шепардом) — где-то между капитаном (первого ранга) и контр-адмиралом.
[2]Галлон (американский) — 3,7 литра. И тут у переводчика вопрос к фикрайтеру — фиг ли Дженсен, этот японский японец с накладными ушами, пользуется наглосаксонской мерой объёма? В Японии давно принята метрическая система с литрами, да и до неё использовалась собственная, так что я меньше удивился бы, услышав «пара коку»…
[3]Фурин (яп. 風鈴, фу: «ветер», рин «колокольчик») — традиционный японский колокольчик, сделанный из металла или стекла (иногда также используется керамика или бамбук), с прикреплённым к язычку листом бумаги, на котором иногда изображают стихотворный текст. Обычно фурин имеет округлую форму, но может также изготавливаться в форме животных, палочек, обычных колокольчиков и т. п. Традиционно колокольчики подвешивают на окнах или под карнизом для обеспечения ощущения прохлады летом, по вере японцев, за счёт воздействия определенных звуковых частот на организм.