***
Будучи сыном знаменитого генерала, и, тем самым, наследником длинного ряда выдающихся стратегов и тактиков, Гиш должен был обладать тактическими способностями. Поэтому, столкнувшись с неожиданным поворотом событий, он внимательно осмотрел поле боя, взвесил варианты и оценил свое нынешнее положение… как катастрофическое. В тылу потенциально ненадёжный союзник — Монморанси разрывается между яростью и неверием. Левый фланг… в лучшем случае шаткий — Аксель слишком занят тем, что пялится, и Рейнхардт тоже был бы занят, если бы мог видеть на дюйм дальше собственного носа. Правый фланг был совершенно несостоятелен — Эрвин, запинаясь, пытался представиться. Гиш никогда не видел, чтобы его брат так выставлял себя на посмешище, — но этого следовало ожидать, учитывая, какая красавица перед ним. В любом случае, на помощь с этих фронтов рассчитывать не приходилось. А перед ним — госпожа Мидори во всём своем официальном великолепии, платье переливается шелковистой тьмой. Но главное — не её внешний вид, а то, что она вообще здесь! Гиш ожидал бы, что испытает облегчение, возможно, даже радость, увидев её снова, живой и здоровой, — но сейчас он чувствовал не это. Совсем нет. Смятение. Что же, без поддержки он обречён. Временное отступление было бы лучшим планом. Но вопрос был в том, как отступить успешно… Он тайком искал выход — и нашел его в пустых руках Монморанси. — Э-э, Монмон, любовь моя? — сказал Гиш так ласково, как только мог. — Тебя не мучает жажда? Мне кажется, я только что видел слугу и… — Я не хочу пить, — заявила юная волшебница Воды быстро и с нотками враждебности, заставившими его вздрогнуть. Затем, пройдя мимо Гиша, она оглядела Мидори с ног до головы, чуть более пристально, чем это было прилично. — Итак, Гиш, не собираешься ли ты нас представить? — Да, брат, — Эрвин сумел взять себя в руки, и на его лице улыбка пробилась через ошеломление. — Представь нас! Замечательно. Они собирались сделать остаток вечера совершенно невыносимым. — Ну, эм… Быстро поискав способ вежливо выпутаться из этой ситуации, он умоляюще посмотрел на свою единственную оставшуюся возможность спастись — госпожу Мидори — в немой мольбе о помощи. Мечница либо не поняла его молчаливой просьбы, либо ещё не простила его настолько, насколько он надеялся. Безмятежно улыбаясь, девушка проявила минимальную вежливость, отвесив неглубокий поклон: — Здравствуйте. Я Мидори, личная служанка нашей прекрасной принцессы. Для меня честь наконец-то познакомиться с братьями моего попутчика. — Она снова выпрямилась и наклонила голову: — А вы?.. — Эрвин де Грамон, брат-красавчик, — ответил тот с плутовской ухмылкой, нежно взяв руку в перчатке в свою массивную лапу и прижав кулак к сердцу в традиционном приветствии драконьих рыцарей. — Имею честь и удовольствие познакомиться с вами! — закончил он как раз вовремя, чтобы Аксель успел отпихнуть его в сторону. — Аксель де Грамон, — он слегка поклонился, что для человека его роста было сравнимо с наклонившейся корабельной мачтой. — Гиш упоминал о вашей красоте, но, признаюсь, мое скудное воображение подвело меня. Должно быть в первый раз, как и память. Гиш же говорил им, что она замужем! Достав наконец из кармана камзола очки, Райнхард прищурился, быстро моргнул от удивления, а затем пророкотал своё приветствие: — Наш братишка рассказывал нам истории о ваших подвигах, мисс Мидори, и я был бы счастлив услышать об этом из ваших уст, возможно, за бокалом вина сегодня вечером? Я уверен, что местечко найдётся. — Самый старший брат Гиша подмигнул: — Тогда, конечно, мы сможем узнать, насколько он преувеличивает! — Конечно. — Мечница сложила руки на животе, кивнув каждому из братьев по очереди, а затем повернулась к тихому урагану, нарастающему рядом с Гишем. — А вы, должно быть… — Монморанси, — отрывисто ответила Монмон. — Монморанси Маргарита ла Фер де Монморанси. Очень приятно и к вашим услугам. Гиш ещё раз сглотнул, когда она окинула его кипящим взглядом. А ведь совсем недавно она казалась такой понимающей! Это будет катастрофа, он уверен. Возможности к бегству отсутствовали — местность и условия не позволяли организованно отступить. Тактическое мышление тут не поможет — остаётся надеяться только на чудо… — Взаимно, мисс Монморанси, — мягко ответила Мидори, если она и заметила едва скрываемую враждебность волшебницы, то никак этого не показала. — Или, может быть, вы предпочитаете «Монмон»? Этот простой вопрос сделал невозможное — пыхтящая Монморанси резко затихла, она недоверчиво посмотрела на Гиша, а затем снова на Мидори. — Что? Д-да, так меня называют мои друзья. Но как?.. Тихий смех, сладкий и нежный — сама мысль о том, что такой чудесный звук может исходить от сдержанной строгой девушки, с которой он путешествовал на Альбион, была удивительной, открывая иные и приятные стороны её характера. Одного этого было почти достаточно, чтобы компенсировать эти крайне неловкие обстоятельства… — Гиш, конечно, упоминал об этом, — Мидори понимающе улыбнулась смущённой Монморанси. — Он не переставал хвастаться красивой и добродетельной девушкой, которая ждёт его на родине. — К-красивой? Монмон недоверчиво оглянулась на него — но из её глаз улетучился опасный блеск. И это была магия более могущественная, чем любая другая, которую Гиш видел за свою короткую жизнь. Мидори кивнула, тепло улыбаясь, словно подтверждая, что это чистая правда, возможно, немного преувеличенная, но лишь немного. Это действительно была правда, Монмон занимала его мысли с того момента, как он покинул Академию, и до тех пор, пока его глаза не увидели её лицо в лазарете Марсова Поля. Только бы она поверила! Не дожидаясь, как волшебница воспримет её откровение, Мидори взяла инициативу в свои руки. — И после того, как я так много о тебе слышала — я очень рада познакомиться с тобой лично, — Мидори взяла руки девушки в свои. — Хорошо, что ты смогла присоединиться к нам сегодня вечером, Монмон. — Ну, я… я полагаю, что это удачно, — признала та. — И я надеялась встретиться с вами… Но это было весьма неожиданно. Это внезапное признание заставило Гиша подать голос: — Да, эээ… хорошо. — Он кашлянул, наполовину прочистив горло, наполовину молча поблагодарив Основателя. Услышал ли его обладатель Священной Пустоты — это уже другой вопрос, но, похоже, сегодня он не оставил своего незадачливого слугу. — Это я предложил отцу попросить приглашения для Монморанси. Я с трудом представлял себе сегодняшний вечер без моей сиятельной Монмон. — Правда? — Монморанси скрестила руки на груди и прищурилась. — И это не связано с тем, что твой отец хотел укрепить связи семей, прежде чем перейти к официальной помолвке? — Она постаралась задать этот вопрос как можно громче, не иначе, чтобы привлечь внимание его братьев. — Ты знаешь, батюшка очень одобряет обручение с героем войны! — Э, может быть? — осторожно предположил Гиш. — Обручение?! — влез Райнхард. Аксель задумчиво кивнул: — И как мы об этом не слышали? Мать должна была упомянуть о таком важном событии в своих письмах! — Тихо, тихо, — Эрвин похлопал более эмоционального брата по плечу. — Я помню, что о твоей помолвке мы узнали лишь из приглашений на свадьбу. Кстати, как там Мэдлин? Терпит эту жалкую лачугу, которую ты называешь домом? Аксель прижал руку к сердцу. — Ах, как всегда прекрасна! И её красота становится еще более яркой, когда она в гневе, моя пламенная леди! — Тогда, полагаю, это к лучшему, что ты сам себе пожарная команда, брат, — вздохнул Гиш. По крайней мере, с Монмон ему не придётся беспокоиться о том, что дом будет сожжён дотла при малейшей обиде. Хотя наводнение могло принести свои проблемы… Оглянувшись на Мидори, он воспользовался первой возможностью задать вопрос, который последние минуты стоял у него на задворках сознания и требовал ответа: — Хотя я рад видеть вас живой и здоровой, госпожа Мидори, признаюсь, это последнее место, где я ожидал встретить вас снова. Да, последнее место. Странно, ещё совсем недавно Гиш страстно желал узнать, что стало с Мидори. Теперь же он чувствовал лишь растерянность, обиду, возможно, злость на то, что она могла вот так внезапно появиться перед ним после столь полного исчезновения. Они были знакомы совсем недолго, не более чем мимолетные незнакомцы — но за это время она превратила в руины его уютное «я». Было несправедливо, что она могла просто исчезнуть после такого. — Разумеется, она была приглашена в качестве почётной гостьи, — раздался голос, который Гиш не слышал с совещания, предшествовавшего событиям на рейде Ньюкасла. — Принцесса! Все четыре брата ответили хором, придя в замешательство, когда рядом с ними обнаружилась их будущая государыня. Постояв некоторое время в стороне, жемчужина Тристейна наконец соизволила привлечь к себе внимание. Неопределённо махнув рукой в сторону нестройного квартета, принцесса Генриетта попросила их вести себя спокойно: — Не стоит кланяться по каждому пустяку, ведите себя свободно, — сказала она, принимая представления от каждого из братьев и от Монморанси. Гиш, персонально, получил благодарность принцессы: — В немалой степени благодаря вашему вмешательству мой кузен выжил после покушения на его жизнь. Я должна ещё раз поблагодарить вас. Гиш склонил голову в том, что, как он надеялся, выглядело смирением, но на самом деле являло демонстрацию его стыда. — Благодарю вас, принцесса, но вряд ли это я заслуживаю благодарности… — Он кивнул Мидори. — Уверен, вы уже знаете, что жизнь принца была спасена благодаря быстроте мышления и смелости госпожи Мидори. Тот факт, что фехтовальщица, казалось, не жаждала внимания или похвалы, не делал её менее достойной их, и не означал, что Гиш должен принимать незаслуженную благодарность. Ну почему так? Он знал, что отец и другие знают правду, но они, казалось, были рады развлекаться выдумками. Было ли это просто потому, что он был сыном благородного, в то время как Мидори была простым неудавшимся магом без статуса или титула? Разве такие вещи имеют значение перед лицом её достижений? Впрочем, если бы это действительно было причиной — её бы не пригласили. — Я думаю, ты недооцениваешь себя, Гиш. — сказала Мидори с выражением милого сочувствия. — Если бы не ты — тот удар пронзил бы принцу сердце. Он и так почти умер, даже с помощью очень сильной магии его едва удалось спасти. Гиш почувствовал сомнение: если бы это правда было так — разве он сам не знал бы об этом? Совсем недавно он был так уверен в себе — а потом всё это испарилось во время путешествия через Альбион. Даже принцесса, казалось, распознала сомнение в его глазах: слегка склонив голову набок, словно услышав что-то вдали, она мягко улыбнулась: — Какими бы ни были ваши заслуги, мистер Грамон, мисс Мидори — Уэльс не был бы сейчас жив без вас обоих. — Она повернулась к братьям: — Вот почему, если вас не затруднит, я была бы благодарна, если бы смогла одолжить вашего брата. Братья быстро переглянулись. — Конечно, ваше высочество, — сказал Аксель, ещё раз поклонившись своей будущей государыне. — Всё, что пожелаете! — Затем, одарив Гиша ехидной ухмылкой, он добавил: — Постарайся не слишком позорить семью, братишка! Если это позволит ему на время отстраниться от этих троих и прийти в себя… Он с радостью согласился и последовал за принцессой и дамой Мидори, а Монмон, как щенок на верёвочке, двинулась за ним по пятам. Бал уже начался и жил своей собственной жизнью. Редко можно было встретить столько знатных людей вместе в одно время. То, что его вообще увидели здесь, уже само по себе было достаточным толчком к тому, чтобы он поскорее добился положения в обществе. Присутствовать в качестве почётного гостя было невероятной привилегией, а находиться в компании не менее почитаемой принцессы — удачей, наложенной на удачу. Определяющее событие его жизни должно было стать, по меньшей мере, незабываемым. В любое другое время так и было бы, но сейчас внимание Гиша было полностью сосредоточено на девушке рядом с ним — и это была не Монмон. Она любезничала с герцогами, представлялась графам и графиням, скромно улыбалась юным сыновьям благородных родов, пытавшимся безуспешно угадать, что за превосходная родословная может быть причиной появления такого существа. Тайна притягивает — и Мидори пользовалась этим, почти не задумываясь, а может, и вовсе не осознавая этого. Гиш понимал, что ему в некотором роде повезло узнать о ней почти столько же, сколько и она о нём, тем не менее, сейчас он чувствовал себя обманутым её внезапным появлением. Они обходили толпы гостей, принцесса Генриетта вела светские беседы и знакомила их, искренне извиняясь, когда путала имя или титул кого-то. Среди многих сотен присутствующих даже принцесса не могла уследить за всеми! А чувство обиды, которое он не привык испытывать и не мог легко отпустить, терзало его, и неудивительно, что со временем оно выплеснулось наружу. Он выбрал момент, когда они пробирались между двумя небольшими группами, отделившимися от основной толпы гостей, собравшихся вокруг оркестров и столов, уставленных деликатесами, чтобы удовлетворять непостоянный аппетит самых влиятельных и богатых сыновей и дочерей Тристейна. — Госпожа Мидори? — спросил Гиш. — Хм? — пробормотала она в ответ, уделяя ему лишь часть своего внимания. Он успел заметить, что Мидори сегодня постоянно крутила головой, как будто она никогда не видела подобных балов. Что ж, он мог это понять, конечно, достаточно редко даже знатного вельможу приглашают на подобное мероприятие, не говоря уже о девушке, привыкшей к анонимности тени. — Мисс Мидори, — повторил он твёрдо. Отвлекал он её или нет — но вопросы всё ещё требовали ответов, и он не мог успокоиться, пока Мидори не ответит сама. Какими будут эти ответы, какими они должны быть — он не знал, но он узнает их, когда услышит. Возможно, тогда он сможет разобраться во всем этом. — О? Ты что-то говорил, Гиш? Ресницы Мидори затрепетали, как будто она только что вышла из транса. — Я пытался спросить, — сказал Гиш со всем терпением, на которое был способен, — что именно вы здесь делаете? Мечница склонила голову набок. — Я такая же гостья, как и ты, как сказала принцесса. — Да успокойся ты, Гиш, — наставительно сказала Монморанси, похоже, задвинувшая свои опасения в дальний угол ради возможности быть замеченной рядом с принцессой. Конечно, для Монмон этот вечер был не только деловым, но и приятным — но, похоже, это было не всё. Она улыбнулась: — Мидори и без тебя хватает проблем с кавалерами. И вот, казалось бы, ещё одно облако знати, ещё одна группа молодых людей, сопровождавших своих вельможных отцов, почувствовала слабый запах духов и увидела маленькую фигурку в компании принцессы. Возможно, их будущая государыня и была недосягаема для них — но любопытства было бы достаточно, чтобы привлечь их в одно мгновение. И… — Гиш помрачнел, — большинство из них были бы гораздо менее щепетильны в соблюдении джентльменского поведения в ином случае. Он вздохнул, не привыкший к таким трудностям. — Я просто не понимаю, вот и всё. После Ньюкасла я не слышал о вас ни слова. Даже солдаты в Ньюкасле не могли вспомнить, что видели вас во время битвы. — Она словно растворилась в воздухе. — А потом, когда никто не упомянул о вашей заслуге в спасении принца… Я боялся, что вы погибли. — Госпожа Мидори? — Генриетта выглядела обеспокоенной. — Ах, может быть, вы двое хотели бы поговорить? Я знаю, что все это кажется очень неожиданным и… Мидори подняла руку и устало посмотрела на Гиша. — Я просто очень скромна. — Она отвернулась от него. — Простите, что побеспокоила вас. Это была последняя капля, последняя соломинка — и он протянул руку, схватившись за стройное плечо. Он не хотел этого, не хотел повышать голос… — Так зачем? Зачем тебе снова появляться здесь и сейчас?! — Гиш! — воскликнула Монморанси, хватая его за свободную руку. Гиш опомнился, ослабил хватку, но не отпустил — так и не решился. Она отвернулась от него, в её глазах появилось странное выражение стыда. Мидори покачала головой, снова загадочно улыбнувшись, но так и не повернувшись к нему лицом. — Я — иллюзия твоей молодости, — сказала она. — Воплощение чувств в твоем подростковом сердце. Мечница стряхнула его руку, отвернулась и скрестила руки под грудью. Из какой пьесы она взяла эту фразу? — задался вопросом Гиш.[7] — И что это должно означать? — недовольно проворчал он. — Прости-прости, — Мидори улыбнулась. — Правда в том, что я тайный агент фейри, служащий по воле принцессы Генриетты. Гиш фыркнул: — Теперь ты просто смеёшься надо мной. Даже подумать страшно, что ему придётся столкнуться с таким нелепым утверждением. И тут принцесса снова захихикала, явно забавляясь их препирательствами. Или, по крайней мере, он надеялся, что это было просто развлечение. Улыбка Мидори померкла. Она в ответ положила руку ему на плечо и тихонько сжала, говоря тоном, полным мягкого доброго юмора: — По правде говоря, Гиш, я многого не могу сказать. Я никогда не собиралась пересекаться с тобой снова. И уж тем более я не думала, что моя судьба может так волновать тебя. Так что извини, если я всё усложнила. Это было странно обнадеживающе, как будто что-то, что он считал потерянным в своей жизни, появилось вновь. И, как ребенок, Гиш с радостью принял это. — Да, хорошо, — пробормотал Гиш. — Я тут немного подумал… — Что-то вроде преуменьшения, сильного преуменьшения. — Я не мог допустить мысли, что с тобой что-то случится, пока ты путешествуешь со мной. Что подумает твой муж… Он ведь сегодня здесь, не так ли? Гиш с любопытством огляделся. Он не знал, как может выглядеть этот человек, но был уверен, что тот, кто настолько исключителен, чтобы добиться руки Мидори, будет выделяться из толпы. Губы девушки дрогнули, и улыбка вернулась на них. — О, я уверена, что мой супруг где-то здесь. Возможно, вы даже встретитесь с ним сегодня вечером. Она многозначительно кивнула в сторону молчаливых фигур, окольцовывающих периметр бала и прокладывающих себе путь сквозь толпу. Ну конечно же! Наступило понимание. Если кто-то и был достоин такой девушки, как Мидори — то только из рядов королевских рыцарей. Теперь, когда он думал об этом — всё было очевидно. Хотя рыцари Мантикоры и Грифона были столь же привилегированными, как и люди, которых они защищали, — они держались отдельно от окружающих их гостей. Вместо этого на них была возложена высокая честь обеспечивать безопасность и идентичность тех, кто присутствовал на мероприятии. Пока Гиш наблюдал за происходящим, один из рыцарей прошел мимо, произнеся короткое заклинание и взмахнув своим жезлом в сторону жирной туши барона де Темира, яростно дискутирующего с первым лордом Орлеана и его помощницей. Маленькая искорка света осталась незамеченной бароном, возможно, принятая за светлячка. Когда фигура барона не изменилась, а осталась такой же округлой, как и прежде, рыцарь-маг удовлетворённо кивнул и продолжил путь. Такие светские мероприятия, как это, были прекрасной возможностью для похитителей и самозванцев. В обязанности королевских рыцарей входило совершать тихие обходы в течение всего вечера, чтобы убедиться, что все являются теми, за кого себя выдают. Гиш тихо вздохнул. — Ну что же, надеюсь, в другой раз у меня будет такая возможность, — предположил он. — Если вы снова не исчезнете, — он бросил на Мидори обеспокоенный взгляд. Гиш очень надеялся, что она не исчезнет, по крайней мере, пока он не сможет разобраться с тем, что чувствовал к ней в этот момент. Не влечение — но светлое приятное чувство, как в молодости, до того, как братья посвятили его в некоторые секреты жизни… Мидори бросила на него неуверенный взгляд. — Мы… посмотрим. Я не могу обещать этого, Гиш. — Гиш, а ты можешь быть ещё более бесчувственным придурком? — Монмон выбрала именно этот момент, чтобы вмешаться. — Э? Монморанси встала между ними, подняв руку, чтобы защитить Мидори, и одарив Гиша самым неприятным взглядом, который он когда-либо получал от неё без последующего тумака. — Мне очень жаль, что так получилось, Мидори, — Монмон сочувственно положила ей ладонь на плечо. — Я просто подумала, что он как всегда ухлёстывает… Но, похоже, что всё гораздо глубже. А теперь пойдём, кажется, я только что увидела графиню Виндзорскую. — И я думаю, что это Уэльс с ней, — согласилась Генриетта, и трое девушек повернули к другой небольшой группе, которая сосредоточилась вокруг Храброго Принца и его кузины, графини Виндзорской в изгнании, оставив Гиша в растерянности брести позади. Странно, что так много молодых людей стекалось к этой паре. Конечно, были тут и ожидаемые молодые офицеры, одетые так же, как и Гиш, жаждущие услышать рассказ принца о битве на Альбионе. Естественно — принц и его люди были ценным ресурсом, принеся с собой богатый опыт ведения боевых действий в воздушном пространстве Альбиона. Но были и другие, более юные, не старше Гиша, и интересующиеся обычно и более приятными вещами, чем героический принц. Это было странно, учитывая тот факт, что, хотя графиня не была непривлекательной, она обычно не вызывала подобного интереса у стольких молодых людей. Скорее, к ней присматривались их отцы — как к потенциальной союзнице и паре для их отпрысков — чем сами молодые дворяне. Это оставалось загадкой, пока он не подошёл ближе. Толпа расступилась перед Генриеттой, подобающе приветствуя и открывая путь к самому сердцу маленького человеческого скопления. Сердцу, которым оказались не принц и не графиня. Гиш был ошеломлён. Если ЕЁ можно было описать одним словом — то это было бы «сияние», чистое «сияние», словно проливающееся на землю сквозь утренние облака. В свете тысяч свечей и сотен магических огней она словно затмевала их все. Каштановые волосы отражали реку огней, яркие карие глаза мерцали звёздной пылью. — Ги-и-и-иш? — Монмон заметила его взгляд и удручённо вздохнула. Её платье было элегантным, из белого шелка, очень похожим на то, которое носила Мидори, практически копией, за исключением того, что поясок был завязан так, что его бант тянулся вниз, а не вверх, в узел бабочки на спине изящной мечницы. На шее — простое ожерелье из белого жемчуга, а на ушах… Уши! Эти изящно заостренные ушки фейри, каждое из которых было обрамлено серебряным ободком, украшенным одним бриллиантом! Конечно, он должен был сразу же узнать её! Леди Асуна, бывший командир «Рыцарей Крови». Ставшая знаменитой среди фейри из-за того, что возглавила три сотни фейри, которые оказались на Альбионе после Перехода. Он кратко познакомился с ней в Ньюкасле — и сразу же был сражён наповал. Но увидеть её такой… Её естественная красота в правильном обрамлении потрясала. — Помни, что она замужем, — тихо выдохнула Мидори рядом с ним с почти враждебными нотками. — ОЧЕНЬ замужем. Глаза мечницы следили за мужчинами, окружавшими леди Асуну, как ястреб за добычей. Взгляд Монморанси потребовал подтверждения, Гиш быстро кивнул: — Все именно так, как сказала Мидори, — он еле успел поймать за хвост почти вырвавшееся «к сожалению». Хотя, видя её сейчас, и то, как она умело отклоняла все предложения молодых дворян, он начал подозревать, что она, возможно, была немного не в его лиге. Там, откуда прибыли фейри, она явно сама была благородной и, вероятно, имела значительный статус. Гиш недоверчиво покачал головой, подумав, что такое воплощение элегантности может быть замужем за таким негодяем, как этот мечник-спригган Кирито. Он сморщил нос при одной мысли об этом. — Уэльс! Принцесса Генриетта раскинула руки, коротко обняв своего кузена, на что принц неловко ответил. — Да… Генриетта, — Уэльс улыбнулся. — Ты выглядишь сегодня как всегда прекрасно. И в компании, как я вижу. Принцесса кивнула, жестом призвав Гиша и Мидори выйти вперёд. Гиш сначала заколебался, но лёгкий толчок Монмон направил его. Сейчас, когда леди Асуна и Мидори стояли рядом, эффект был потрясающим. Одинаково прекрасные, но разные, как ночь и день. Он полагал, что всё дело в платьях, которыее, вероятно, быстро сшили одни и те же портные. — Уверена, вы все помните Гиша де Грамона. Генриетта кивнула ему, привлекая нежелательное внимание собравшихся сыновей знати. Даже те, у кого не было военного звания, в любом случае смотрели свысока на ничтожного сына барона, который ухитрился заслужить благодарность их принцессы. Он постарался держать лицо — это было ещё одним недостатком его новоиспеченной репутации. — Парень, позаботившийся о том, чтобы моё сердце осталось в груди, — принц осторожно погладил то самое место, куда он был почти смертельно ранен. — Может быть, в следующий раз вы будете более расторопны? — добавил Уэльс с ноткой юмора. Он взял руку Гиша, крепко пожав её в свойственной ему альбионской манере. —А также мисс Мидори. Генриетта коснулась её плеча. — И девушка, которая заставила его биться снова, — Уэльс взял её руку в перчатке и нежно поцеловал её, а затем посмотрел вверх с лёгкой ухмылкой. Мидори дёрнула бровью, как будто в этом жесте было что-то ужасно забавное. — Как я мог забыть кого-то из вас! Это честь для меня! Точнее — сегодня ночью будут чествовать вас! Оглянувшись через плечо, Гиш увидел, что Монмон пробралась к графине Виндзорской, до этого укрывавшейся в тени своего кузена. Если ему не изменяла память — его спутница говорила о том, что хотела бы поговорить с ней этим вечером. Патриарх Монморанси, похоже, мечтал о союзе с графиней. Что-то насчёт совместного участия в выгодных фармацевтических экспериментах какого-то старого графа на севере. В значительной степени именно поэтому Монмон так охотно приняла приглашение — отец рассказал ему, какие двери могут открыть Грамоны, чтобы Монморанси получили прибыль. ВЗАИМНУЮ прибыль, разумеется. — Ничего особенного, мой принц, — сладко ответила Мидори. — Хотя я надеюсь, что это будет уроком для вас, когда в следующий раз будете рисковать собой. Уэльс усмехнулся, едва заметно поморщившись, что свидетельствовало о его не самом полном выздоровлении. — Я думаю, это будет хорошим напоминанием не только в следующий раз, но и ещё много раз в будущем. Полагаю, сегодня вы оба будете награждены? — По настоянию принцессы, — Мидори вздохнула. — Думаю, я бы лучше осталась дома, если бы знала, что буду привлекать к себе внимание. — Благородные вокруг них возмущённо фыркали и хихикали, не понимая, была ли это глупая шутка или вполне серьёзно сказано, и не зная, как реагировать в любом случае. — Хотя я полагаю, что фейерверк будет, по крайней мере, интересным. Гиш посмотрел на темнеющее небо, на котором стали видны первые звезды. Да, он слышал о фейерверке. Это должно было стать прекрасным зрелищем и сигналом к началу вечерних церемоний, и будет это уже очень скоро. Оглядев головы гостей, он, естественно, обратил внимание на особенную причёску огненно-рыжего цвета, которая могла бы принадлежать только германцу — или саламандру, что, по его мнению, было почти одно и то же. Конкретно эта венчала голову лорда Саламандр, который за прошедшие полчаса успел, наконец, прибыть. В толпе вокруг него поднялся ропот, несколько дворян обменялись недоверчивыми взглядами. Слухи о предполагаемом проступке лорда Мортимера распространились, превратив героя войны в глазах двора в весьма противоречивую фигуру. Монмон сказала бы, что всё зависит от того, кого спросить. Хотя, судя по голосам вокруг, он сомневался, что спрашивать кого-либо из них было бы разумно. Гиш неловко пошевелился. Он не был уверен, но что-то в Мортимере задело его с первой же их личной встречи. Возможно, дело было в том, что его отец, казалось, ценил это странное создание даже больше, чем собственных сыновей. Он разговаривал с ним ночи напролет, поддерживал Мортимера до конца, несмотря на недавний скандал. Это казалось не то чтобы неоправданным — но незаслуженным, ведь они были знакомы совсем недолго… Сегодня, вероятно, дело было в том, что Мортимер был в мундире, он выглядел гораздо более привлекательно, чем Гиш мог надеяться когда-либо, притягивая взгляды прекрасной половины собравшихся. — Монмон? — Гиш глянул на волшебницу… Она тоже?! — Да, я тоже так могу, знаешь ли, — самодовольно сказала Монморанси, смаргивая нарочито восхищённый взгляд, — на что он даже не смог ничего ответить. Принцесса озадаченно посмотрела на него: — О, не беспокойтесь так сильно. Это просто невинная шутка. Почему бы вам не принести вашей спутнице чего-нибудь промочить горло? — Лорд Мортимер. Приятно, что ещё один герой присоединился к нам сегодня вечером, — Уэльс протянул руку в знак приветствия. — Принц Уэльс, — ответил Мортимер холодным, сдержанным, точным голосом. — Как раз вы-то мне и нужны. Хочу предупредить вас, что следующая за этой глава — это девятичастный[8] монстр, на написание которого ушло столько же времени, сколько на Дюнкерк. -_- (Примечание фикрайтера.) ___________________________________________________ [1] Если кто не знает, в ALO было два способа управлять полётом — системный, с использованием своего рода виртуального джойстика, «удерживаемого в руке», и свободный, для которого требовалось воображение и способность представить работу крыльев. Получалось не у всех — но после Перехода костыли системы пропали. [2] Крейсерская скорость — скорость, при которой затраты на единицу пути минимальны. Если кто забыл или пропустил — то после Перехода механика полёта несколько изменилась в сторону большей реалистичности. Теперь вместо тупого таймера имеется некий «запас сил», который тратится с разной скоростью на разных режимах полёта. [3] Dark Dwarves and Conen Sidhe. [4] Было «на три фута». Ну, извините, это уже перебор. [5] AoE — Area of Effect, эффект по площади. Заклинание, способность или что ещё, действующая не на конкретную цель, а на участок пространства. [6] Диспел — от «dispell», «рассеивание». Клас заклинаний, предназначенных для, собственно, развеивания эффектов другой магии. [7] I’m an illusion of your youth, a manifestation of the feelings in your adolescent heart. Цитата из четвёртой серии FLCL. Кирито, однако, любитель анимешного старья? [8] На самом деле «семичастный».Глава 9, часть 3.
13 июня 2022 г. в 05:50
Крылья даровали игрокам, превратившимся в фейри, способность к полету — и вместе с этим пришло воодушевление, рождённое освобождением от земли. Хотя поначалу полёт был шатким, но даже те игроки, которые никогда не использовали свободный полёт[1] в ALO, с тех пор устремились ввысь как рыба в воду, или, возможно, более точно, — как птицы в небо.
Помимо простого удовольствия, полёт давал и тактические преимущества. Войска фейри не были ограничены местностью так, как человеческая пехота, наслаждаясь уровнем личной мобильности, с которым не могла сравниться даже элитная наземная кавалерия.
Но у этой силы, как и у любой другой, есть пределы. И об этих пределах нужно было помнить — какими бы нежелательными они ни были. Лидия, командир рыцарей-саламандр, прикидывала маршрут, летя во главе своих подчинённых. Менее чем в сотне футов под ними в угасающем вечернем свете через леса и поля змеилась дорога, тем не менее сохраняя общее направление на столицу Тристейна.
Конечно, они могли бы лететь и выше, но тогда рисковали потерять дорогу — самый удобный способ ориентации в наступающей темноте. Кроме того, по соображениям безопасности все фейри, отправляющиеся по официальным делам, записывали в журнал предполагаемый маршрут путешествия, который легче всего было привязать к проезжей части. Это помогало отслеживать, где кто находится, а также куда посылать поисковые группы в случае чего.
Не то чтобы им нужны были спасатели. В этом регионе было очень мало того, что могло бы представлять опасность для опытного рыцаря-фейри, не говоря уже о группе из пяти. Лидия, трое её подчиненных и лорд Мортимер лично.
Лицо Лидии было скрыто за драконьей маской её легких доспехов, и она воспользовалась этим, чтобы незаметно рассматривать того, кого решила считать своим лордом. Одетый сейчас в форму тристейнского офицера, он выглядел гораздо более по-армейски, более профессионально, чем когда-либо прежде. Мортимер летел прямо, не отрывая глаз от дороги, и, казалось, не обращал на неё никакого внимания. И это ей нравилось.
Поначалу она, конечно, сомневалась. Они все сомневались — и в Мортимере, и в себе.
Но организаторский талант, которым обладал лорд Саламандр, и который позволил ему когда-то объединить буйную фракцию неорганизованных ганкеров в почти армейский институт в игровом мире «Альфхейм онлайн», в реальном мире оказался не случайностью и не хитростью игровой механики. Саламандры стекались к Мортимеру в ALO, потому что хотели выиграть игру. Теперь они продолжали уважать его и его талант, несмотря на недоброжелателей, потому что больше всего на свете хотели выжить.
И поэтому Лидия решила сделать всё возможное, чтобы он выжил — и чтобы помог выжить остальным. Это было странно и успокаивающе — хоть раз в жизни иметь что-то большее, чем она сама. Если бы только она смогла найти это в мире своего рождения — возможно, не оказалась бы здесь сейчас.
Ей было интересно — так ли думают о ней такие люди, как генерал Юджин и лорд Мортимер? Думал ли Мортимер об этом вообще? Или он просто отстранился и воспринимал всё как холодное уравнение, чтобы сохранить рассудок в этом безумном мире? Если так — то каким одиноким он должен себя чувствовать? Ещё хуже после клеветнической блевотины, извергнутой Рё. Одинокий силуэт, ровно летящий впереди и справа от неё, не давал ни малейшего представления о том, каково ему приходится.
— Вы хотите что-то сказать, командир?
Лидия покраснела под своей маской, к своему ужасу поняв, что на неё смотрят. По крайней мере, маска не позволила подчинённым увидеть её румянец.
— Прошу прощения, мой лорд, я отвлеклась. — Она быстро поискала что-нибудь, чтобы сменить тему: — Я надеюсь, что мы успеем добраться до столицы до наступления ночи. — Лидия прикинула оставшееся расстояние и решила, что, скорее всего, это будут ещё два-три перелёта после следующего приземления, если они будут поддерживать крейсерскую скорость[2]. — Если вы не возражаете, могу ли я спросить, о чём капитан Ифи хотел поговорить с вами?
— Я не могу вам сказать, — признался лорд Саламандр, не глядя на неё. — Он так и не прибыл на назначенную встречу. Я просто получил записку с извинениями о том, что «его присутствие понадобилось в другом месте». Думаю, это было связано с протоколами безопасности. Он приложил немало усилий, чтобы разобраться с ними сам и проинструктировать прочих капитанов стражи.
Это правда, когда она видела его в последний раз — он очень дотошно изучал документацию и почти назойливо настаивал, чтобы все остальные следовали инструкциям — ради их собственной безопасности.
— Тем не менее, странно, что его отвлекли в такое время… — Лидия осеклась, поправившись: — Я хочу сказать, что в сложившейся ситуации я бы предположила, что он будет лично заниматься охраной.
— Возможно так оно и есть, — сказал Мортимер, в его голосе звучал… юмор?.. Горечь?.. — Но я очень сомневаюсь, что он или Сакуя захотят мне об этом рассказать.
Лидия вздрогнула.
— Из-за Резчика Джека?
— Из-за Резчика Джека, — спокойно согласился он.
Лидия была поражена несправедливостью такого обвинения. Саламандры, конечно же, были на стороне своего лорда. Мортимер всегда поступал правильно по отношению к ним, как в «Альфхейме», так и в этом новом мире. Он был прямым человеком, не пытавшимся обмануть их цветистыми словами. Хотя он редко бывал приветлив — но был честен, всегда объясняя необходимость тех или иных трудностей.
Но люди ждали от него совершенства, непогрешимости, — и с радостью обвиняли его в том, что он не мог предсказать и тем более контролировать. Если она услышит ещё один пьяный трёп — то точно начистит чью-то морду.
На какое-то время между ними воцарилось молчание, а затем:
— Ответьте мне на один вопрос, Лидия.
— Мой лорд?
— Как вы думаете — я неправильно разрешил ситуацию с госпожой Сакуей?
— Я думаю… что нам пора снижаться, впереди есть удобная поляна, — попыталась она потянуть время.
Приземлившись, Лидия приказала своим подчинённым рассредоточиться и вести наблюдение, пока их крылья перезаряжаются. В этой местности не должно быть ничего опасного, маршрут был хорошо известен и часто патрулировался, — но расслабляться не имело смысла. Кроме того, это напоминало бойцам о необходимости всегда оставаться профессионалами. Это напомнило о том же и ей самой.
Сняв шлем, она распустила короткие серебристые волосы. Лидия внимательно наблюдала за Мортимером, стоя рядом с лордом Саламандр, пока тот, опираясь на трость, погрузился в раздумья. Прикрыв глаза, она подумала, что удалось избежать проблемы, но он заговорил снова:
— Вы всё ещё не ответили на мой вопрос, капитан.
— Мой лорд… Я…
Это была не та тема, которую она ожидала когда-либо затронуть в разговоре с начальством. Ну, может быть, с генералом Юджином, — но она подозревала, что тот более чем способен разобраться в подобном вопросе. В конце концов, его роман с амазонистой спригганшей был общеизвестен.
Мортимер сидел на камне у обочины дороги и терпеливо ждал. У них было десять минут, пока их крылья не перезарядятся, — слишком много времени, чтобы она смогла уклониться от вопроса.
— Могу я говорить свободно?
— У меня сложилось впечатление, что вы и все остальные, кто следует за мной, делают всё это по собственной воле, включая ваше постоянное «мой лорд».
— А, ну да, — Ну конечно он заметил… — Однако, чтобы ответить на ваш вопрос, мне нужно знать — когда вы спрашиваете, правильно ли вы обращались с леди Сакуей, — вы имеете в виду «как с лордом» или «как с женщиной»?
Лидия даже испугалась — это было самое близкое к «хмурому» выражение лица Мортимера из всех, которое она когда-либо видела. Большую часть времени его маска была совершенна.
— Вы хотите сказать, что есть разница?
— Ну… Да. — Лидия была слегка удивлена, что ей приходится объяснять это. — Вы ведь понимаете?
Горестно подперев щёку рукой, Мортимер фыркнул:
— Думаю, если бы я понимал — был бы уже женат. Так что вы там говорили?
Лидии понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя от подобного откровения:
— Как лидер, вы вели себя превосходно, мой лорд, если не считать неправильного решения инцидента с Резчиком Джеком, — и Лидия возлагала на Вакариана столько же вины за честную ошибку, сколько и на своего лидера. — У леди Сакуи не должно быть причин для претензии.
— А что насчёт «как с женщиной»?
Обдумав вопрос, Лидия решила ответить честно:
— Говоря прямо — вы вели себя как полный придурок.
То, что это, похоже, удивило Мортимера, более того, что он позволил этому изумлению отразиться на его лице — было, вероятно, признаком того, что этот разговор назревал уже давно.
Медленно потирая глаза, мужчина поднял голову:
— То есть? Я был доброжелателен и открыт.
«Доброжелательность — не значит тактичность», подумала Лидия, но она не собиралась вдаваться в это сейчас, слишком много головной боли и недостаточно времени.
— В последнее время леди Сакуя испытывает огромное напряжение, мой лорд. Смерть её друга, а также давление от того, что ей так часто приходится иметь дело с дворянами… — только за это Сакуя пользовалась безграничным уважением Лидии. — Ей приходится постоянно демонстрировать лицо на публике, но вы — равны ей по положению, и вам следует быть с ней более откровенным. Сакуя-сан пытается быть более открытой с вами — и тот факт, что она не может этого сделать, может вызывать определённое чувство неприязни.
Мортимер моргнул ровно один раз.
Выражение на его лице было совершенно безумным. Она не могла сказать — понял ли он хоть что-то из того, что она только что сказала.
— Кажется, у меня нет такой проблемы с другими лордами, — произнёс Мортимер.
— Ну, леди Зия, как я поняла, больше представитель, чем лидер, — вслух подумала Лидия. — Леди Моржане на это просто… плевать. А леди Алисия…
Она покачала головой. Алисия была Алисией, кем бы она там ни была.
— А мужчины, я полагаю, не в счёт?
— Нет, у мужчин та же проблема, — Лидия не согласилась. — Но мне кажется, что вы просто в этом себе не признаётесь.
— Но тогда… — произнёс Мортимер, как будто собираясь сказать что-то ещё — но продолжения так и не последовало. Пока они стояли в тишине, Лидия поняла, что это был самый долгий разговор, который она когда-либо вела с начальником.
Наконец-то крылья заработали — и они снова поднялись в вечернее небо, продолжая свой путь к столице. А ветер-то на высоте усилился… А если глянуть на север — то можно было увидеть медленно наползающие тучи. Интересно, успеют ли они добраться до дворца до того, как их накроет?
— Кажется, дождь собирается, — заметил Фламберг. — Надеюсь, он не начнётся до окончания фейерверка.
— Я бы на это не рассчитывала, — сказала Лидия, поворачивая крылья и увеличивая скорость, чтобы поравняться с Мортимером. — Нам придётся…
— …Поторопиться? Да, я понял, — кивнул тот, ускоряясь.
И тут они увидели это — далеко впереди, на обочине дороги поднимались тонкие столбы дыма.
— Что там? — спросил лорд, когда Лидия жестом приказала всей группе замедлиться.
Саламандры зависли в воздухе, слегка расправив крылья для равновесия.
— Я не могу сказать точно, — призналась Лидия, всматриваясь, пока её улучшенное восприятие не позволило определить расстояние между ней и источником дыма. — Но я бы сказала, что это… повозки? Торговый караван, судя по всему.
В любом случае, у кого-то были проблемы — повозки валялись на обочине дороги, разграбленные и перевёрнутые. Источник дыма отсюда был неясен, но дыма без огня не бывает.
Возможно, засада магов-разбойников. Высокая доля пользователей магии в Тристейне означала и высокую долю дворян, которые, покинув свои посты, становились преступниками. Это была уникальная проблема, с которой сталкивались как собственные гарнизоны Тристейна, так и патрули стражи.
— Мне это не нравится, — решил Фламберг. Для того, кто мог говорить скороговоркой, массивный маг большую часть времени был удивительно молчалив. — Я думал, этот маршрут патрулируется.
— Так и есть, — подтвердил Мортимер. Конечно он знал об этом — и кто знает, о чём ещё. — Но это не значит, что нет бандитов, готовых рискнуть. Больше патрулей — больше шансов быть пойманным…
— Но это также означает меньшее количество опасных мобов, с которыми можно столкнуться, — заключила Лидия. Она понимала, почему это может быть заманчиво.
В первые дни мобы быстро расправились с разбойниками, которым не посчастливилось укрыться в лесах, граничащих с областями влияния Альфхейма. Местных орков постигла та же участь — их вытеснили существа гораздо худшие или, по крайней мере, более сильные и агрессивные.
По крайней мере, тёмные дварфы и конен-сидхе[3] не прокрадывались по ночам из лесов, чтобы украсть ребёнка-другого на завтрак… Ну, она надеялась.
Но опасности, исходящей от мобов, было достаточно, чтобы оставшиеся в живых преступники перебирались на более охраняемые дороги — пусть там и был выше риск пойманным — но хоть не съеденным.
— Мы должны пока обойти их стороной, — решила Лидия. — Подадим рапорт, как только доберёмся до столицы — и они смогут выслать патруль для поиска улик.
Если на этой дороге завелась банда — лучше было бы покончить с ней быстро, иначе она создаст проблемы для торговцев, путешествующих между Тристанией и Арруном.
— Нет, подождите, — Мортимер прищурился, хмурясь всё сильнее. — Я вижу движение — но не уверен, человек это или…
— Так и есть, — согласился Фламберг. — Похоже на выживших, один, два, три… Они мало двигаются, вероятно, ранены.
Мортимер задумчиво кивнул:
— Тогда у нас нет другого выбора, кроме как оказать посильную помощь.
Капитан была потрясена этой идеей:
— Но, мой лорд…
Мортимер поднял руку, призывая её к молчанию:
— Я понимаю, но договор требует, чтобы наши войска оказывали помощь, когда это необходимо.
И снова, как ни странно, Мортимер был прав. Рыцари-саламандры, как охрана лорда фейри, считались частью армии и были обязаны по договору оказывать помощь так же, как если бы они были членами патрульного дозора, за исключением совершенно неотложных дел.
— Мне это всё равно не нравится, — проворчал Фламберг. — Мы и так опоздаем.
— Всё будет в порядке, — спокойно сказал Дио рядом с ним. — У нас с Лидией есть опыт в исцеляющих заклинаниях, мы можем приземлиться и проверить, пока вы подождёте.
— Мой лорд? — Лидия повернулась к Мортимеру — решение было за ним.
Лёгкий кивок.
— Займитесь этим. Но будьте осторожны — те, кто это сделал, могут быть ещё где-то рядом.
Держась вместе, два рыцаря спустились вниз, в то время как маги остались присматривать с небес. С прикрытием из трёх «живых вертолётов» им было нечего бояться, даже если бандиты всё ещё ожидали в засаде.
Тем не менее, глаза Лидии просеивали линию деревьев и лесной сумрак за ними. Ощущения от приземления внезапно оказались крайне неприятными — она потеряла манёвр и обзор. Странно, чувство земли под ногами обычно не вызывало у неё такой негативной реакции — но сейчас казалось, что чей-то взгляд сверлит ей спину.
— Странно, что они оказались так далеко от поселений в это время, — подумал вслух Дио, положив руку на рукоять своего меча по имени Палач.
— Мы понятия не имеем, как долго они здесь пробыли.
Достаточно долго, чтобы горящие струйки масла из разбитой лампы в повозке добрались до тюка соломы.
— Все, кто может говорить! Что тут случилось? Кто может рассказать? — крикнула Лидия, делая осторожный шаг к ближайшей жертве — мужчине в обгоревшей одежде с лицом, почерневшим от копоти. Тот дёрнулся и застонал.
Оглянувшись через плечо и убедившись, что Мортимер всё ещё в безопасности в небе над головой, а Фламберг и Кио прикрывают их, спустившись чуть ниже, она опустилась на колени рядом с мужчиной, чтобы посмотреть, что можно сделать.
Даже сейчас ощущение дежавю не проходило, пока она обращалась к чуждым знаниям, с которыми проснулась в этом мире. Небольшая часть её сознания наблюдала за тем, как в мозгу начали всплывать сведения о том, что нужно сделать, чтобы стабилизировать состояние пострадавшего от ожогов.
— Сэр, вы меня слышите? Сэр? — Мужчина прошипел сквозь стиснутые зубы, корчась и извиваясь. Он явно не слышал — или ему было слишком больно, чтобы слушать, но элементарная порядочность всё же заставила её сказать ему, что она собирается сделать, когда её руки потянулись к пострадавшему. — Сэр, мне нужно, чтобы вы не шевелились, чтобы я могла осмотреть…
Удар был скорее неожиданным, чем болезненным, её плечо дернулось в сторону от короткого, сильного выпада, сопровождаемого металлическим звоном, когда зачарованная броня поглотила большую часть энергии. Однако этого оказалось достаточно, чтобы вывести её из равновесия.
Мгновение спустя перед её носом полыхнуло — и она рефлекторно прикрыла лицо предплечьем. К счастью, наследие саламандр обеспечивало ей неплохое сопротивление к огню, достаточное, чтобы вместо ожога третьей степени обойтись лёгким покраснением кожи.
Она отпрыгнула назад, выхватывая меч, когда пронзительный свист эхом разнёсся по лесу вокруг них. Значит, это была засада, только не та, которую они ожидали.
— Хахаа!
Покрутив головой, она увидела, как одна из «жертв», спотыкаясь, поднимается на ноги и с торжествующим криком направляет палочку на тяжёлые доспехи Дио.
Эффект оказался не таким впечатляющим, как ожидал нападающий, — пусть рыцарь и сделал ошеломлённый шаг назад, но вмятина размером с большой палец в центре нагрудника была единственным признаком того, что его вообще ударили.
— И что вообще ты пытался сделать? — громко спросил саламандр, выхватывая меч, за его спиной угрожающе полыхнули крылья, словно сообщая всем, кто ещё не знал, что они только что сцепились с огненным фейри.
Лидия взмахнула мечом, встав к рыцарю спиной к спине, и сосчитала тени, движущиеся по лесу — их было не меньше десяти, включая «приманки» на земле. На земле они и останутся.
Она оттолкнулась от грунта и… успела подняться едва ли на метр[4], прежде чем её швырнуло обратно невероятной силой, обрушившейся на плечи. Трое из бандитов, стоявших под прикрытием леса, подняли жезлы и что-то нараспев повторяли.
Маги ветра.
Она дёрнулась, распятая между небом и землёй, но не смогла даже толком пошевелиться, и, судя по донёсшимся проклятиям, Дио тоже попался.
— Вот так вот с вами надо! — ухмыльнулся «обожжённый», вытирая копоть, под которой было совершенно целое лицо. Он поднял своё оружие, целя в узкую прорезь шлема. — Умри!
Но заклинание было практически сразу прервано мощным взрывом, сотрясшим землю, огненный шар расцвел в центре троицы магов, прижимавших Лидию и Дио к земле. Давление сразу же исчезло, и саламандра немедленно рванулась вперёд.
Маг перед ней отпрыгнул, пытаясь разорвать дистанцию, но этого оказалось недостаточно. Серебристый клинок вонзился в него — и прошёл насквозь, разбрызгивая ярко-красную кровь, которую она едва заметила в приливе адреналина.
Страх не затуманил её разум, равно как и гнев или ненависть. Это был простой, ровный, чисто-красный цвет пламени, а не кровавый пурпур. Всё, что она видела в этот момент, было фактом, лишённым какой-либо эмоциональной окраски — именно так она выживала.
Удар был нанесен сверху, Мортимером или ещё кем-то, — по жару за её спиной можно было догадаться, что это был не единственный удар. Безумие, безумие использовать такие мощные заклинания так близко к своим союзникам — но Мортимер, должно быть, рассчитывал, что их доспехи, врождённая стойкость к огню и его собственное мастерство помогут им спастись.
Засада была слишком хорошо спланирована, отметила она, поднимаясь в воздух и обмениваясь файрболами с одним из магов. В любом случае, теперь всё сорвалось: маги на земле разбегались во все стороны, пытаясь рассредоточиться, чтобы дать отпор и возвести защиту от следующей волны обстрела.
— Лидия, Дио, живо на землю! — рявкнул Мортимер и затянул знакомый напев своего фирменного «Шквала светлячков». Кио и Фламберг переключились на баффы. Хорошо. Они быстро вынесут эту банду и доложат о сбежавших в столицу.
Дио ругался, разрывая оковы, вырвавшиеся из земли. Он пытался взлететь в небо, но маги, похоже, были отчаянно против. Рыцарь напрягся, цепи затрещали и соскользнули по его доспехам, зазевавшийся маг Земли только всхлипнул, размазанный по стволу дерева бронированным плечом. Странно, они должны были бы уже бросить всё и спасаться — но упорно продолжали пытаться связать их боем…
…Или отвлечь. Лидия поняла это почти слишком поздно. Вскинув глаза к небу, она крикнула, без слов — лишь бы предупредить Мортимера.
Что-то было над ним, что-то маленькое, чёрное и быстрое упало из темнеющего неба в стремительном пике. Либо лорд заметил это сам, либо, что более вероятно, он пришел к тому же выводу, что и Лидия.
Крутанувшись в воздухе, Мортимер вскинул трость вверх, освобождая как раз готовое заклинание. «Шквал светлячков» — это АОЕ-чары[5], он не слишком подходит для поражения одной быстро падающей цели, но огромное количество огоньков, взмывающих в небо, само по себе представляло опасность.
При их скорости сближения большинство зарядов прошли мимо, разорвавшись позади падающей фигуры, когда та раскинула руки, чтобы замедлиться, и за её спиной развернулись дымчатые крылья. Нападающий крутанулся на месте и, наконец, застыл в нелепой позе, одной рукой придерживая край своей фетровой шляпы, а в другой сжимая зловеще выглядящий короткий меч.
Резчик Джек!
Лидия рванулась наверх, пытаясь добраться вовремя. Воздух перед ней казался стеной, он рвался навстречу, стараясь остановить, замедлить её…
Не было времени кастовать «ускорение», Джек уже был прямо над Мортимером, нависая, словно в дурацком розыгрыше.
Лидия пронеслась мимо колдующих Кио и Фламберга — но их быстрых заклинаний барьера было недостаточно. Джек увидел просвет и воспользовался им, нанеся удар с разворота в живот Мортимера. Лидия знала, что этот удар пронзит лорда, защищённого только тканью мундира, от паха до горла.
— Нет!
Треск распоротой ткани — и звон металла о металл. Звук, к которому, похоже, не был готов даже Джек.
Резчик стиснул зубы от напряжения, пытаясь продавить нежданную защиту. Зазубренный чёрный клинок ударился в что-то тонкое и серебристое возле рукоятки трости Мортимера, и серебряный отсвет становился всё длиннее — скрытый клинок постепенно выскальзывал из ножен.
Лидия была поражена — даже она не знала об этом, что лишь демонстрировало всю глубину паранойи Мортимера, даже если это и спасло его. И дало ей и Дио несколько секунд на сближение.
Джек удивлённо посмотрел на них, а затем улыбнулся, расправил крылья и надавил изо всех сил, заставив лорда Саламандр бороться за то, чтобы удержаться в воздухе. Они были почти у цели!
— Фламберг, путы! — крикнула Лидия.
Любое другое заклинание неизбежно задело бы и Мортимера, путы — тоже, но это не имело значения, если им удастся обездвижить обоих.
— Точно!
Джек увидел, как они приближаются, стремительная вспышка рун — и их окутала тьма.
— Чёрт! — услышала она крик Фламберга. — Кио, диспел[6]!
Лидия увидела слабое свечение от мага поддержки. Нет, не успеет, у них тупо нет времени ждать, пока он перебьёт дымовую завесу, созданную высокоуровневым мастером иллюзий. Вскрик боли заставил её нырнуть вниз, пробив дым почти над верхушками деревьев.
Прямо перед собой она видела, как Мортимер падает вниз, сцепившись клинками с Джеком и пропадает в лесу — под прикрытием заклинаний бандитов… Нет, убийц!
Не задумываясь о собственной безопасности, Лидия последовала за ним.