Ветер в голове

Холод пробирал до мурашек. Гарри набрал большую высоту, чтобы скрыться от маглов в облаках, очки запотевали, ему приходилось постоянно отнимать руку от древка, чтобы протереть стёкла, а иначе можно было потерять из виду мотоцикл Сириуса. К несчастью Гарри, он выбрал наземный путь передвижения. Лететь за ним по воздуху было бы легче, а теперь приходилось спускаться и выискивать на трассе мотоцикл. Хорошо ещё, что маглы, не смотря на позднее время, встали в пробку, машины двигались медленно, и только Сириус лавировал среди потока достаточно быстро. Балласт позади метлы перестал причитать и верещать, теперь Гермиона просто плакала. А кто ей виноват? Гарри не собирался никого с собой брать, но зануде пришло в голову оповестить Орден о его исчезновении. И это ещё полбеды, Гарри не стал бы тратить на неё столько лишних усилий, если бы она сдала только его. Но поднятый на уши Орден быстро бы сообразил, что и Сириуса нет на празднике. А если они начали бы его искать? Ещё хуже — а если бы нашли? Гарри понятия не имел, куда направился Сириус и можно ли Ордену знать о его ночных делах. Всё, чего он хотел, это убедиться, что Сириус и мама с папой в порядке. До него вдруг дошло, что родители пропали на две недели наверняка не без причины. Они никогда не оставляли его одного на такое продолжительное время, и то, что Сириус выглядел дёрганным, только укрепило подозрения Гарри. Но всё складывалось не так плохо. Гарри верил, что добравшись до места успокоится, увидит, что Сириус просто завёл себе новую пассию, возможно даже не одну, и теперь выкручивается, скрывая их друг от друга. Уяснив, что Гарри настроен настолько серьёзно, что проследил за ним, Сириус вернёт его домой и уже сегодня-завтра он увидит родителей. Получит от них по первое число за побег, но это того стоит. Да, всё складывалось хорошо, и только зануда на метле омрачала понятную картину. А с ней что делать? И сколько можно плакать? — Ты там как? — неохотно спросил Гарри, обернувшись. Гермиона всхлипнула, отвернула его лицо обратно и просипела: — Не смотри на меня, мы сейчас врежемся. Гарри прыснул со смеху. — Во что? В столб? — Н-не знаю. Заткнись. — Да ладно тебе. Просто… Просто расслабься. Серьёзно, слышишь? В полетах нет ничего страшного. — Ты удивишься, но люди разные, — сказала Гермиона. — Кто-то боится замкнутых пространств, кто-то темноты, кто-то ответственности. А кто-то высоты! — Люди не зря боятся темноты, в ней может прятаться всё, что угодно. И замкнутых пространств не зря, потому что можно не выбраться оттуда и помереть, если выхода нет. Но высота? — Да, конечно, история не знает случаев, когда кто-то падал и расшибался в лепёшку об землю. — Пф-ф… Метлой управляю я. — Это должно меня успокоить? — Да, — просто ответил Гарри, уверенный, что это нечто очевидное. Гермиона замолкла. Гарри показалось, что она успокоилась, но стоило только ему начать снижение, как она снова вцепилась в его плечи железными тисками и заныла. — Он сворачивает с дороги, — сказал Гарри. — Скоро будем на месте. Сириус действительно свернул с освещённой фонарями трассы на просёлочную дорогу, ведущую из города, но Гарри ошибся. Он только набрал скорость и запетлял среди деревьев, как от погони. Гарри пришлось напрячься, манёвренности метлы одного из близнецов не хватало, чтобы резко менять направление, без толчков снижать скорость и набирать её моментально, когда это было необходимо. Гарри весь вспотел, а плечи уже сводило судорогой от постоянного давления ладоней Гермионы. Но она хотя бы начала смотреть вниз, что можно было считать маленькой победой. — Он едет в Годрикову Впадину, — разродилась она первой адекватной фразой, когда Сириус снова свернул с дороги на узкую тропу и скрылся в лесу. И действительно… Гарри узнал знакомые окрестности, мотоцикл исчез из виду за густой листвой деревьев, он резко пошёл на снижение и получил новую дозу визга в правое ухо. Приземлились они мягко. Гермиона отошла от него как от прокажённого, её всю трясло, даже в темноте Гарри заметил бледность её лица и подрагивающие синие губы. — Ну, ты это… Хочешь жди меня здесь, — Гарри вручил ей метлу. — Хочешь возвращайся сама, если сможешь, конечно. Гермиона смерила его уничижительным взглядом, бросила метлу на землю и, пошатываясь поплелась по тропе в лес, обхватив себя за плечи. Гарри быстро её обогнал, ему было не до девчачьих капризов. И хотя он теперь точно знал, что Сириус едет к себе домой, сильно отставать от него Гарри не хотел. Сириус снимал этаж в небольшом доме на окраине их деревни, и тропа, ведущая через лес, очень удобно выводила как раз туда. На земле Гарри быстро согрелся. Изредка он оборачивался, чтобы убедиться, что Гермиона не заблудилась. Она на него не смотрела и молчала, время от времени покачивая головой, как будто корила себя за что-то. Они вышли из леса быстро, не повстречав никого по пути. Уже с пригорка Гарри увидел дом Сириуса, на первом этаже в окнах горел свет. Он прибавил шагу и вскоре перешёл на бег. Оказавшись на подъездной дорожке перед двухэтажным строением, Гарри заметил брошенный на газоне мотоцикл и, пригнувшись, пробрался к одному из окон. Взору его открылась гостиная с кожаным диваном, на низком столике стояло несколько початых бутылок огневиски, а в камине ярко горел огонь. Гарри на полусогнутых перебрался к другому окну, кухонному, и увидел за столом, на высоком барном стуле, папу. Он сидел, низко склонив голову, и барабанил пальцами по столу нервной дробью. Сириуса в комнате не было. Гарри перестал понимать, что происходит. То есть… Ничего страшного, конечно. Но это и было важное дело отца, из-за которого он никак не мог забрать его с Гриммо? Пить в доме у Сириуса? И где мама? Всё так же на полусогнутых Гарри отлепился от окна и пробрался к центральной дороге. Выпрямился, обернулся и увидел, что за ним идёт Гермиона. — Куда? — спросила она требовательно. — Разве не это твой пункт назначения? — Нет, мне ещё домой надо заглянуть. — Как интересно, — приговаривала она ему в спину, пытаясь нагнать. — Конечно, у тебя всё хорошо. Ты сейчас будешь дома, в безопасности, а я? Как мне вернуться, ты об этом подумал? Конечно нет! Ты дальше одной минуты ни свою, ни чужую жизнь не планируешь, зачем? Для этого ведь надо иметь мозги! — У нас есть камин. — Замечательно! А что ещё у вас есть? Бассейн? Батут? Гарри резко остановился и развернулся. Гермиона притормозила и напряглась. — У нас есть камин, гений, через который ты отправишься обратно на Гриммо. Не хочешь? Иди пешком. Напомни, в какой момент я тебя с собой позвал? В гости пригласил может, но не помню этого? Ты по своей инициативе тут! — По своей? — прищурилась Гермиона. — Ты затащил меня на метлу против моей воли! — А не надо было следить за мной и вынюхивать! Я когда-нибудь вынюхивал, чем ты занимаешься в свободное от зубрёжки время? Сколько раз ты нарушала все возможные правила, оказывалась там, где тебя быть не должно, на пару со своими друзьями? Я хоть раз дышал вам в спину? Ты чего ко мне прицепилась? Гермиона не знала, что ответить. Она несколько раз открыла рот, но слова так и не пришли. Тряхнув волосами, она обогнала Гарри, как будто знала, куда надо идти. И кто назвал её умной? Гарри подкорректировал её путь пару раз, раздражённо направляя — «направо», «налево», «прямо». Они вышли на пустующую центральную площадь, прошли мимо стелы, посвящённой героям Второй мировой войны, и оказались на улице, ведущей к дому Гарри. — Можно я первый? — спросил он, прибавляя шагу к своему дому. В окнах коттеджа свет горел только на кухне. Замечательно… Папа выпивает у друга, мама жарит дома котлеты, а он ошивается на Гриммо! Родители года, ничего не скажешь. Гермиона осталась на подъездной дорожке, а Гарри взбежал на крыльцо и открыл дверь. Он хотел сразу позвать маму, но ещё в коридоре услышал незнакомый мужской голос и притормозил. Нахмурившись, закрыл дверь бесшумно и ещё раз прислушался. Разговор на кухне вёлся эмоциональный. Гарри приоткрыл дверь с витражным стеклом и заглянул внутрь. За столом сидел худой, крючконосый мужчина с сальными, длинными волосами, в чёрной мантии. Гарри раньше никогда его не видел. Мама стояла у него за спиной, упершись спиной в холодильник. — Твоё упрямство неуместно, Лили, — тоном, свойственным человеку, который не в первый раз пытается донести свою мысль до собеседника, говорил крючконосый. — Я пытаюсь помочь. — Я готова принять помощь только от тех людей, которым доверяю, Северус. Это не твой случай. — Но ты со мной разговариваешь. — По старой памяти. Но заметь, я держу в руках палочку. Палочку в руке мамы Гарри действительно увидел, однако, она держала её опущенной, не в боевой готовности. Человек, которого называли Северусом, тоже это отметил и усмехнулся. — Убьёшь меня? Свяжешь и передашь Ордену? Ты не сможешь. — Если ты не уберешься с моей кухни, пока не вернулся Джеймс, я вынесу тебя отсюда в совке! Северус встал. Лили напряглась и сжала палочку крепче. — Беспокоишься за сохранность своей семьи? Тогда послушай меня! Тебе надо спрятаться, пока не поздно, а не выполнять задания Ордена, складывая голову на плаху! — Все мы выполняем чьи-то задания, и ты не исключение. Что твой Хозяин хочет от нашей семьи? Чтобы мы сдались? А что будет дальше? Пойдёшь по домам других членов Ордена с заманчивым предложением скрыться, пока не поздно? — До них мне дела нет… И до мужа твоего нет, я лишь хочу, чтобы ты поняла, наконец, чем чревато твоё упрямство. Я ведь рассказывал, я говорил, что Долгопупсы… — Замолчи, — посоветовала Лили. — Дамблдор знает? Ты рассказывала ему? — Не твоё дело! Убирайся! Северус покрутился на месте в каком-то порыве, запустил в волосы пятерню левой руки, и Гарри увидел на его предплечье Чёрную Метку. С мамой разговаривал Пожиратель Смерти. Он невольно сделал шаг назад, глядя во все глаза на уродливую татуировку в виде черепа со змеёй во рту. Никогда ещё он не приближался так близко к тому, от чего с самого детства бежал со всех ног. Гарри решил войти. Просто чтобы этот человек знал, что мама в доме не одна. Он не взял с собой палочку, да и помощь пока никому не требовалась, но оставлять маму наедине с Пожирателем показалось ему ненормальным. Стоило только ему приоткрыть дверь шире, как мама ухватила Северуса за рукав и поволокла к выходу. Гарри едва успел отбежать в сторону, дверь распахнулась, скрыв его от взора собеседников. — Будем считать, что я тебя услышала! Завтра же понесу Дамблдору заявление об увольнении. — Послушай, Лили! — Не послушаю! Наслушалась! Прошло то время, когда я тебе доверяла, как самой себе. Ты свой выбор сделал и не думай, что я хоть на минуту засомневалась в своём. — Когда тебе выгодно — мои сведения полезны! — Выметайся. Сверкнула вспышка, затем раздался хлопок трансгрессии и Гарри услышал усталый вздох мамы. Её тень на стене провела рукой по лицу в отчаянном жесте и Гарри услышал, как мама всхлипывает. Она вернулась на кухню и закрыла дверь. С минуту Гарри не шевелился. Разговор мамы с Пожирателем он запомнил слово в слово, но не мог понять, что это значит. Если бы он хоть иногда интересовался делами Ордена, то наверняка знал бы, кто такой этот Северус, нашёл бы объяснение его появлению в их доме, даже разгадал бы не проговорённые им до конца предостережения. Но Гарри получил сгусток информации, в которой ничего не смыслил и теперь не знал, что с этим делать. Поговорить с мамой? Но что он ей скажет? А если она решит, что Гарри её упрекает, сомневается в ней? Любой, самый прямой и логичный вопрос казался Гарри кощунственно бестактным. Но не делать же вид, что ничего не происходит! Разозлившись на весь мир, Гарри решил, что делать дальше. Где там глава их семьи? Вот пусть приходит и разбирается с этим бардаком сам. Развернувшись, он вылетел из дома. Гермиона всё ещё ждала его на подъездной дорожке, а Гарри совсем про неё забыл. — Что? Камин завалило? — спросила она, когда Гарри пролетел мимо неё. — Нет. Иди, мама дома. — Что значит иди? Да стой же ты! Гарри остановился, скрипнув зубами, Гермиона встала перед ним с упрямым выражением лица. — Хватит. На сегодня с меня хватит твоего идиотизма. Сейчас же отведи меня в ваш чёртов камин, убедись, что я исчезла в изумрудном огне, а потом катись по своим очень важным делам. Я не садилась на твою метлу и не просила проводить мне экскурсию по Годриковой Впадине. Сам наворотил дел — сам и разгребай. Отправь меня домой! Так вот как противно всё это время звучали его бесконечные требования доставить его домой? Вот прям так? Зарекаясь про себя, что больше никогда так делать не будет, Гарри вернулся, открыл дверь, громко ударив ею об стену и закричал с порога: — Мам! Мам, у нас гости! Лили вышла из кухни, утирая мокрые щёки, как ей казалось незаметно. — Гарри? — не поверила она своим глазам. — Господи, что случилось? — Всё нормально, вот, — он вернулся к крыльцу, завел в дом сопротивляющуюся Гермиону и подтолкнул её к маме. — Отправь её на Гриммо. Мы тут прошвырнулись немного по окрестностям, но уже всё. — З-здравствуйте, — пролепетала Гермиона, краснея от стыда. — Гарри Поттер! — добавила металла в голос Лили, направляясь вслед за сыном. — Стой сейчас же! Куда ты? — Метлу припарковал в неположенном месте, заберу и вернусь! — крикнул он через плечо. До дома Сириуса он добрался быстро, потому что бежал, не давая себе передохнуть. Сегодняшний день вымотал его настолько, что впору было проораться в небо. Ужасный, самый дурацкий день в его жизни. Гарри толкнул дубовую входную дверь дома Сириуса, но та не поддалась. Он обратил внимание, что свет уже не горит, а мотоцикла на газоне нет. Куда они делись? Не прошло и получаса с тех пор, как он оставил папу на кухне лучшего друга. Шумно выдохнув, Гарри покрутился вокруг своей оси и взгляд его зацепился за движение на пригорке, откуда они с Гермионой не так давно спустились. В лес зашли две тёмные фигуры. Одна из фигур пятилась, шагая задом наперёд, другая шла прямо, но так, будто держала в руках невидимую тяжёлую ношу. Гарри со всех ног бросился к пригорку. Вскарабкался по крутому склону, помогая себе руками, зашёл в лес и в очередной раз чутко прислушался к звукам. Ориентируясь на отдалённые, тихие голоса, он как слепой, почти наощупь, двинулся вглубь леса. Гарри узнал голоса папы и Сириуса, только слов разобрать не мог. Они свернули с тропы и долго пробирались через густые заросли леса. Гарри держался на расстоянии, прятался за широкими стволами всякий раз, когда свет палочек облизывал темноту в поисках возможного преследователя. Наконец, отец и Сириус добрались до места и остановились. Гарри подобрался как можно ближе, чтобы слышать каждое их слово. Присев у корней разросшегося дуба, он выглянул на небольшую, окольцованную деревьями поляну, и увидел, как папа и Сириус опускают что-то в глубокую яму. Отец разогнулся, выгнул поясницу и вытер потный лоб. Сириус же спрыгнул в яму, пробыл там пару секунд, и вылез обратно, комкая что-то в руках. Гарри узнал полупрозрачную, похожую на шёлк, ткань. Мантия-невидимка. — Давай, — запыхавшись, сказал Сириус, тоже вытирая пот со лба. Джеймс вытащил палочку, пошевелил ей беззвучно, и куча земли, возвышавшаяся у изножья ямы, поднялась в воздух, чтобы тут же опуститься и похоронить кого-то навсегда. Несколько секунд друзья молчали, смотрели на дело рук своих и только громко дышали. — Мы всё сделали правильно, — сказал, наконец, Сириус, сжимая плечо Джеймса. — Не знаю… Я, правда, не знаю. — Я знаю, Сохатый! Выбора не было! Мы должны были. Джеймс невнятно кивнул, опустился на землю, вытянул ноги и обратил лицо к полной луне, выглядывающей из-за тёмных облаков. Как-будто просил прощения.