Черные ангелы

      Словно в подтверждение своей ненормальности, на следующие утро Чонгук проснулся от разрывающего тело наслаждения. На этот раз он запомнил его причину. Мелкие детали въедались в разум, словно жала, и не отпускали даже во время завтрака. Чимин уже был в зале, когда Чонгук присоединился, и лицо тут же залилось краской. Гук не мог даже взглянуть на чернородника, поэтому прошел мимо быстро, чем привлек ненужное внимание.       — Что с тобой? — удивился Хосок, неторопливо попивающий чай. Его тарелка была пуста, и лишь скорлупки яйца говорили о том, что завтрак уже окончен. — На, съешь своего собрата.       Хосок кинул Чонгуку помидор, и тот удивленно покосился на овощ. За окном стояла осень, а у них на столах все еще были летние плоды. Но думать о причинах было совсем не время, поэтому Чонгук с радостью вгрызся в помидор, пытаясь за ним спрятаться. В тот день он чувствовал себя еще более неправильным и неуместным, чем обычно. Было чудовищно стыдно за порочные, противоестественные мысли.       — Вчера пришло письмо из Высокого замка, — заговорил Намджун, и все внимание перешло к нему. — Один из их чернородников едет в соседние земли и просит предоставить ночлег.       Хосок напрягся.       — Это нехорошо. — Намджун со вздохом кивнул. — Они уже не в первый раз поглядывают на нашу территорию, не думаю, что пускать их в наш дом правильно.       — Он все равно приедет. И если не остановится у нас, остановится где-то еще. Только тогда мы не будем знать о нем вообще ничего. — Намджун нахмурился еще больше. — Да и отказать… Не стоит лишний раз их провоцировать.       — Шихек… — Хосок склонил голову и скривился, будто от зубной боли.       — Он не узнает, — заверит Намджун, но его волнение не укрылось от Чонгука. — Чимин не скажет.       От одного упоминания имени чернородника, сердце Чонгука дрогнуло. Это уже начинало напрягать.       — Чимин-то не скажет, но сам факт, что они будут в одном помещении…       Чонгуку было любопытно, что мужчины имели в виду, но он не решался спросить. Дела чернородников все еще казались чужими и никак не связанными с его жизнью.       — Я бы растерзал этого путешественника на мелкие кусочки, — продолжил Хосок, и от огня в его глазах по спине побежал холодок. Чонгук ни на секунду не подумал, что мужчина шутит.       — Нельзя.       — Вот именно: нельзя. Так стоит ли рисковать? Если Шихек хоть краем уха услышит, что кто-то из Высокого замка здесь, думаешь, сможет сдержаться?       — Чимин его остановит, — все еще надеялся Намджун.       — Чимин не всесилен! — повысил голос Хосок, и сам обсуждаемый поднял глаза. Внутри снова что-то екнуло, и Чонгук уткнулся в тарелку. Ему было лишь интересно, почему именно Чимин влиял на самого взрослого и опасного чернородника. Как он был способен его успокоить? — Он может ему хоть весь мозг вытрахать, тот все равно не забудет, что они сделали!       Кулак Хосока сжался на столе, а Чонгук перестал дышать. Что он может сделать? Он не ослышался?       — Успокойся. — Намджун накрыл руку друга своей, и тот действительно слегка расслабился. — Он не узнает. Другого выхода нет. Чимину придется воспользоваться своей магией.       — Тебе еще не надоело подкладывать его под него? — сердито спросил Хосок, и Намджун возмущенно усмехнулся.       — Не я это выбрал!       — Но тебя все устраивает! Чимин сутками может не выходить из его комнаты!       — Потому что только Чимин может на него воздействовать! И он это знает! Он сам захотел помочь! Будто ты не помнишь?!       — Да, и теперь ты сделал его личным слугой и шлюхой самого опасного обитателя этого замка! Тебя не беспокоит, что в его руках столько власти?       — А тебя беспокоит? — Намджун поставил стакан на стол и сильно сжал. — Боишься, что он станет лидером?       — Я? — Хосок становился суровее, и Чонгук все больше впивался пальцами в край скамьи. — Мне с чего этого бояться? Чимин мой друг! Я боюсь, что он не заслуживает такой ответственности!       В тот момент на плечо Хосока скользнула рука, и, подняв голову, Чонгук увидел спокойного и доброжелательного Чимина.       — Меня обсуждаете? — спросил он беззаботно и присел рядом с Хосоком, овивая руками его тело.       Интересно, он со всеми так себя вел? Ластился к каждому мужчине и каждой женщине в этом замке? Поэтому все были от него без ума? Неужели Чонгук просто пал под его чарами, подобно остальным? И могло ли быть так, что они все испытывали похожие чувства? Эта мысль одновременно принесла облегчение и раздражение.       Намджун быстро ввел Чимина в курс дела, и беспечность второго слетела, словно отброшенная маска.       — Эти мерзавцы приезжают? — Во взгляде Чимина сверкнула сталь, и у Чонгука перехватило дыхание. Таким он его еще не видел. За миг прежде игривый и беззаботный парень превратился в сурового лидера. Челюсть сомкнулась, руки напряглись, и Чимин сжал в ладони палочку для еды. Чонгук сглотнул.       Он увидел чернородника. Того самого темного чернородника, который мог сделать что-то достойное прихода в замок в четырнадцать лет. Эта сила пугала и завораживала одновременно. А ведь он произнес лишь одно предложение.       — Один из них, — мягко пояснил Намджун. Очевидно, он не хотел волновать друга. — Мы даже не знаем, связан ли он как-то с…       — Они все связаны, — прохрипел Чимин, одним голосом приковывая Чонгука к сиденью.       — Что ты думаешь?       — Я бы придушил его во сне, но развязывать войну не самая хорошая мысль, — продолжил Чимин, задумчиво покручивая палочку. — Пусть приезжает. Так он хотя бы будет у нас перед глазами. В любом случае, убивать его на нашей территории было бы опрометчиво. Я позабочусь о Шихеке, он ничего не узнает. Когда он прибудет?       — Недели через три, судя по всему.       — Хорошо.       Сказав это, Чимин встал и направился наверх. Ни в его поступи, ни в его жестах больше не было ни доли прежней легкости, и Чонгуку безумно захотелось узнать, что происходит, но Хосок тоже поднялся, а Намджун вдруг отвлекся на звон колокольчика, что прежде неприметно висел у двери. Настроение в зале вмиг сменилось, заставив насторожиться. Разговоры смолкли, и из-за стола поднялся Юнги.       — Я схожу, — произнес он.       — Возьми с собой Чонгука, — велел Намджун, и Юнги, мельком взглянув на новенького, быстро кивнул и махнул головой, говоря следовать за ним.       Все еще ничего не понимая, Чонгук вылез из-за стола и побежал за Юнги. Он хорошо помнил спокойного способного мужчину, который оказался ниже и хрупче его. Они прошли через небольшую дверь слева от лестницы и направились по узким темным коридорам.       — Что случилось? Куда мы идем?       — Лечить. Кому-то нужна наша помощь.       Ход привел во двор, где располагались конюшни, и прямо напротив обнаружилась небольшая пристройка. Ворота в крепость отворились, и стражник проводил внутрь женщину со стариком на спине. Гости неспешно проследовали в пристройку, где главное место занимала просторная мягкая лежанка.       — Разведи огонь в камине, — велел Юнги Чонгуку, и тот тут же подчинился. Дрова уже лежали, и оставалось лишь зажечь. Огонь горел в чашах во дворе, поэтому Чонгук быстро сбегал туда и принес горящую палку.       Женщина тем временем уложила старика и устало опустилась на стул рядом.       — Что случилось? — серьезно спросил Юнги.       — Мой отец совсем плох. Лекари отказываются ему помогать, говорят, все бесполезно, но вы же можете придать ему сил, — с мольбой прозвучал ответ на вопрос.       Юнги опустил ладонь на лоб старика, который, закрыв глаза, лежал на кровати, и вздохнул.       — Ваш отец стар. Он не болен, просто устал жить в этом мире. Все его органы потихоньку засыпают.       — Умоляю вас, вы же можете ему помочь! — женщина придвинулась на край стула и схватила чернородника за подол ханбока. Казалось, она готова была упасть ему в ноги. — Вы не знаете, как он важен для нашей семьи!       — Я могу ему помочь, — почти без эмоций подтвердил Юнги. — Но через пару месяцев запас сил иссякнет.       — Я приду снова! Если надо, я буду приходить постоянно!       — Я не смогу сделать его бессмертным, — с неким сочувствием сообщил Юнги, а затем закрыл глаза, снова кладя руку на лоб старика. Чернородник глубоко вздохнул и замер, погружаясь в себя. Чонгук точно знал, что он делает, так как сам поступал так же не один десяток раз. Но Юнги закончил быстрее. Он убрал руку уже через несколько секунд, и старик закряхтел. Женщина в слезах бросилась к нему, ложась на грудь и обнимая.       — Отец! Отец, ты в порядке? Спасибо! Огромное спасибо! — обернулась она к Юнги.       — Люди часто приходят? — поинтересовался Чонгук, когда они вышли из хижины. Стражник все еще стоял во дворе в ожидании гостей.       — Когда как. Иногда целый месяц никого нет, иногда несколько человек в неделю.       — И они не боятся? — изумился Гук. В его деревне никто не ходил в замок за лечением.       — Страх за жизнь любимого человека сильнее. Сюда идут те, у кого нет другой надежды. Обычно из деревень, где нет своих чернородников. Сейчас это большинство селений на наших землях. Кроме того, помогать им — наш долг. Часть заключенной сделки. Дань платится в том числе и за это. Почему ты этого не знаешь? — Юнги нахмурился, одаривая Чонгука разочарованным и возмущенным взглядом. — Может, тебе стоит пореже выходить из библиотеки?       Чонгук пристыжено кивнул и поспешил обратно к книгам.       Оторвался он от них только ради обеда, а во время ужина у него разболелась голова. Читать сил больше не было, есть тоже не хотелось. Голова гудела от обилия информации и духоты. В комнате мерцали свечи, и глаза слипались от усталости. Последние прочитанные истории были тяжелыми, безрадостными и скучными. Подсчеты казненных чернородников во времена правления короля Вана, затем военные отчеты. Легким чтением на ночь подобное назвать было никак нельзя.       Чонгук сжал виски и уронил голову на закрытую толстую книгу.       — Если Намджун тебя увидит, ты станешь его первой жертвой, — прозвенел голос от двери, и Чонгук вздрогнул. Сердце подскочило в груди и куда-то заторопилось. Тело напряглось. Чимин.       Чернородник неторопливо прошел в комнату и опустил поднос с едой на край стола.       — Мне сказали, ты еще не ужинал. Я тоже только спустился. Все уже разошлись. Поедим вместе?       Чонгуку хотелось отказать. Наверное, хотелось. Но вместо этого он, как завороженный, смотрел на Чимина: дрожащий свет слишком красиво отражался на его лице.       — Душно тут как-то. Давай сюда, — произнес Чимин и прошел к двери у окна. Чонгук прежде никогда даже внимания на нее не обращал, а оказалось, что за ней скрывался небольшой, но милый балкон, с которого открывался невероятный вид. Башня, где располагалась библиотека, была одной из самых высоких, и туман оставался где-то внизу, отдавая власть сияющим звездам. У Чонгука перехватило дыхание, стоило ему сделать шаг за порог, и голова закружилась. Он никогда прежде не был так высоко. Но ему нравилось это волнение. Оно будто щекотало изнутри. — Я постараюсь не смотреть вниз, — усмехнулся Чимин.       Они поставили поднос на каменную скамью, встроенную в парапет и идущую по всей его длине, и присели. Чонгук все еще не мог оторвать глаз от неба. Вокруг все было черным, чуть ниже — серым, а сверху, словно бриллианты, раскинулись звезды.       — Ты боишься высоты? — вдруг понял смысл слов Чимина Гук.       — Есть немного. Большинство о таком даже не подозревают, так как не обитают в замках. Так что… издержки сытой жизни, — расплылся в улыбке Чимин. Чонгук усмехнулся. Позитивный настрой Чимина подкупал. Его доброта располагала даже против воли, а очарование пленило. Гук понимал, почему все так любили его, и осознавал, что также падет жертвой чар. Уже пал. Но, наверное, то, что он не был особенным, должно было успокаивать.       По крайней мере, Чонгук надеялся на то, что успокоит.       — Не люблю есть один. А ты почему не спустился?       — Голова разболелась, — ответил Гук, и Чимин тут же насторожился.       — Ты в замке с почти десятком чернородников, глупыш, тебе не нужно такое терпеть. — Рука Чимина взметнулась вверх, чтобы коснуться, но Чонгук пресек его движение.       — Не надо. Уже проходит. Видимо, мне просто не хватало воздуха.       В его словах была правда, но верным было и то, что Чонгук просто боялся нового прикосновения. Своей реакции на него.       — Почему вы так ненавидите чернородников из Высокого замка? — задал наконец волнующий его вопрос Чонгук, и Чимин напрягся.       — Из-за того, что они сделали с Шихеком, — через несколько секунд молчания все же ответил он. — Они убили его семью, и это его уничтожило. Толкнуло во тьму.       — У него была семья? — поразился Гук. Он всегда считал — ему внушали — что никто не станет связывать свою жизнь с чернородником.       — Он был необычным человеком. Точнее, есть. Но сейчас… — Чимин замолчал, сводя брови и прикусывая изнутри губу. — Сейчас он борется за остатки себя.       — И в этом ему помогаешь ты? — слетело с губ прежде, чем Чонгук успел сообразить. Чимин несколько раз кивнул с тяжестью на сердце.       — Да. Он многое значит для меня. Он был тем, кто меня принял, стал наставником, был мне, как отец…       — Но ты… — Чонгук не закончил, но внутри свербело негодование. Как Чимин мог говорить о нем как об отце, если делил с ним ложе? Как вообще мог делать это с мужчиной? Почему?       Чонгук не договорил, но Чимин в точности понял, что осталось несказанным.       — Он привязан ко мне. Я ему нужен. Если его чувства поддерживают в нем свет, мне не жалко уделить ему время.       — И тело? — все же парировал Гук. Сердце его быстро колотилось и неприятно сжималось. Что-то ему во всем этом совсем не нравилось. Может, та грусть, что заполнила глаза Чимина и которую он скрыл за снисходительной улыбкой.       — Думаешь, это неправильно? Быть рядом с человеком, когда нужен ему больше всего.       — Но идти на подобные жертвы…       Чонгук не знал, почему это говорил. Их сущность множество раз толкала на жертвы и его. Он сам не защищался, сам не думал о себе, отдавая все силы другим. Но сейчас что-то мешало понять.       — Почему ты так уверен в том, что я этого не хочу? — усмехнулся Чимин, и Чонгук впервые отчетливо осознал, что тот часто скрывался за улыбкой, словно за маской. Он вовсе не был настолько беззаботным, как казалось.       — Но он же мужчина! Как?.. — не закончив, Чонгук слегка покраснел от смущения, хотя сильнее испытывал раздражение, которое даже не пытался запрятать обратно в мешочек.       На этот раз улыбка и смех Чимина были неподдельными.       — Как? — повторил он, обнажая белоснежные зубы и перекидывая руку через парапет. — А ты хотя бы знаешь, как это делается с женщиной?       Теперь Чонгук покраснел еще пуще. Краской залилось не только его лицо, но и шея. Стало жарко.       — С женщиной подскажет природа, ведь это естественно, — промямлил он.       — И оно получится само? — закончил за него Чимин, продолжая смеяться. Еда почти нетронутой лежала на тарелках. — Чонгук, — Чимин вдруг придвинулся и понизил голос до шепота. Горячего и пробирающего до костей, — когда появится желание, ты разберешься. Будь то женщина или мужчина.       В горле пересохло, и Чонгук сглотнул, пытаясь не забыться в постыдных ощущениях. Он опять терял связь с реальностью. Опять утопал в запахе и пропадал в бездонном взгляде, который зажигал внутри что-то непривычно яркое, поражающее силой. Снова захотелось узнать, каковы на вкус пухлые губы. Коснуться волос, почувствовав их мягкость, пробежать пальцем по маленькому носу. Захотелось уткнуться в шею и оставить мягкий поцелуй.       Безумно захотелось.       Так, что повело, и большой палец Чимина накрыл губы Чонгука, останавливая. Тело затрясло. Гук стремительно переставал соображать.       — Спокойной ночи, — произнес вдруг Чимин. Его лицо было всего в нескольких жалких сантиметрах от лица Чонгука, и разочарование ударило неожиданно больно. Почти отрезвило. А потом Чимин приблизился и оставил легкий поцелуй на границе шеи и челюсти. — Поешь за меня.       Он встал и покинул балкон так быстро, что Чонгук даже не успел среагировать. Он все еще сидел, не дыша и сгорая от вспыхнувшего желания. Руки и ноги дрожали.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

      Чонгук пытался вернуться к чтению. Отвлечься от мыслей о вечернем госте и сосредоточиться на занятиях. Но все было тщетно. Он так и не поел. Аппетита не было. Его тело требовало совсем иного, поэтому через несколько минут борьбы с навязчивыми мыслями Чонгук покинул библиотеку и направился вниз. В коридорах было темно и тихо. Слуги не зажигали факелы, отчего все жители ходили со своими источниками света. Чонгук же оставил их в библиотеке, поэтому бродил на ощупь, прислушиваясь к звукам замка.       Вдруг издали раздались еле различимые голоса. Стараясь не привлекать к себе внимания, Чонгук сделал несколько шагов вперед и заметил у окна Юнги с Хосоком. Они стояли близко друг к другу, оба напряженные и серьезные.       — Ничего не будет, ты же знаешь. Они о существовании твоем не подозревают, — шептал Хосок, но в тиши его слова звучали подобно крику.       — Да все со мной будет нормально, — произнес Юнги сдавленно, даже не поднимая глаз.       — Ага, поэтому ты весь трясешься? — насмешливо парировал Хосок. — Монах сломался?       В словах чернородника было столько странной язвительности, что Чонгук не мог понять смысл разговора. Издевался ли он над Юнги? Пытался ли поддержать? Что за отношения у них были? Чонгук лишь помнил, что Намджун рассчитывал на то, что Юнги усмирит Хосока.       Ответа не последовало. Высокий чернородник лишь самодовольно смотрел вниз, и на его губах было некое подобие оскала. Казалось, он вот-вот усмехнется. Но вместо очередного насмешливого выпада Хосок стер с лица улыбку и проговорил абсолютно серьезно и на удивление заботливо:       — Ты же знаешь, я не позволю, чтобы что-то случилось.       — Да ты и войну начнешь, не раздумывая, — со снисхождением усмехнулся Юнги, будто вынырнув из обволакивающих мыслей. — Нет повода, успокойся.       Юнги наконец поднял голову, и Чонгук увидел прежнего спокойного и сильного чернородника. Такого, которому все было ни по чем. Вспышка страха закончилась, и оставалось лишь гадать, что стало ее причиной.       Но лезть в чужие дела Чонгук точно не собирался. Ему бы разобраться со своими. Однако в тот вечер оставалось лишь идти спать, что он и сделал. Быстро ополоснувшись нагретой в камине водой, Чонгук переоделся и улегся в кровать, надеясь, что забвение придет быстро.       Он уже почти уснул, когда дверь в комнату вдруг скрипнула и внутрь проник свет. Гук с трудом разлепил глаза и насторожился. Первой показалась свечка, затем вошел Чимин. На нем был лишь длинный белый халат, и этот непривычно простой образ переполошил все внутри Чонгука.       — Чимин? Что-то случилось? — Чонгук отполз к изголовью кровати и всмотрелся в гостя. Тот же спокойно разместил свечу на тумбочке и, не спуская пристального взгляда, забрался на кровать, где встал на колени, оставив Чонгук под собой. Тело Гука тут же вспыхнуло, и он дернулся. Паника прокатила по телу разрядом молнии. — Чимин?       Он двинулся, намереваясь подняться, но Чимин склонился и накрыл губы Чонгука указательным пальцем.       — Тшш, — прошептал он, опаляя дыханием кожу. Мурашки расползлись по всему телу, и сладкое оцепенение снова взяло в плен. Мысли стремительно покидали разум, и все, что существовало — это обжигающий, полный обещаний взгляд Чимина и его прикосновения. — Я пришел показать как.       Чонгука прошибло. Горячая волна пробежала по всему телу и устремилась в пах от одного только осознания, что Чимин имел в виду. Зачем он пришел.       Чимин медленно опустился на бедра Чонгука и довольно улыбнулся, ощутив возбуждение. Гуку же захотелось сгореть от стыда.       — Это неправильно, — еле выговорил он севшим голосом. — Мы не должны этого делать.       — Кто сказал? — завлекающе парировал Чимин, наклоняясь к шее Чонгука и оставляя на ней сладкий поцелуй. Гук смог только выдохнуть. Казалось, еще немного и с губ начнут слетать стоны, потому что каждое прикосновение Чимина было сладкой пыткой. Пальцы вцепились в одеяло, чтобы не коснуться в ответ, и тело из последних сил старалось не поддаваться. Но не выходило. Оно будто жило своей жизнью, не подчиняясь разуму. — Мы можем делать все, что хотим.       Поцелуи неспешно спускались по шее вниз, а прохладные руки скользнули под рубашку на разгоряченную кожу. Чонгук задрожал. Чимин был слишком… слова было подобрать невозможно. Сладким, настойчивым, соблазнительным. Он не оставлял Чонгуку ни единой возможности противиться.       Ни единой возможности хотеть противиться.       Тело невольно выгибалось навстречу ласкам, глаза закрывались, а голова кружилась. Но в то же время было дикое желание схватить Чимина и сделать своим. Хотя Чонгук понятия не имел, как это работало. Он видел, как спаривались животные, но это никогда не делали особи одного пола. Поэтому все было так неправильно!.. Но так прекрасно.       Чимин задрал рубашку Чонгука и потянул наверх, желая снять. Чонгук поддался. Привстал и позволил отбросить мешающую вещь. Ему не хотелось, чтобы тот прекращал свои действия. Его разрывало от потребности. От наслаждения, которое по своей яркости не было сравнимо ни с чем.       Чимин тем временем спустился поцелуями на грудь, и ладони жадно прошлись по мышцам. Когда губы коснулись живота, Чонгук вздрогнул и резко подался вперед, вызывая усмешку. Чимин был доволен. Он видел, что Гук не мог устоять перед ним, и бесстыдно этим пользовался.       Рука заскользила вниз и слегка сжала возбужденный член. Несдержанный стон заполнил комнату.       — Что ты делаешь? — почти захныкал Чонгук из последних сил.       — То, что хочу, — прозвучал ответ, но в нем не было ожидаемого эгоизма. Лишь выражение искреннего желания. Будто Чимин сам только дорвался до чего-то запретного.       Пока одна рука настойчиво массировала его наливающийся орган, другая бесстыдно исследовала тело, отчего Чонгуку казалось, что Чимин везде: его запах, его губы, его руки. Они окружали, заключали в плен. Их было невероятно много. И слишком мало. Прикосновения бросали в пламя, вызывали холод. Кружили голову, выбивали воздух из легких, так что приходилось отчаянно хватать его ртом. И Чимин, кажется, упивался этим. С его лица не сходила довольная улыбка, а хитрый взгляд обещал продолжение.       Чонгук подался бедрами вверх, толкаясь в руку Чимина, и тот буквально сверкнул глазами. В полутьме это выглядело особенно необычно. Будто какая-то магия.       — Подожди, конь ретивый, — усмехнулся он и подразнивая прошелся пальчиком от пупка к паху. Чонгук заскулил. — Сейчас.       Чимин приподнялся чуть больше, запуская руку в штаны Чонгука и выпуская стоящий колом орган. И Гуку уже почти не было стыдно. Он так сильно хотел продолжения, что не мог думать ни о чем ином. Чимин же засунул руку в карман халата и выудил оттуда какую-то склянку. Открыв ее и скользнув пальцами внутрь, он затем обхватил рукой член Чонгука, заставив того вздрогнуть от контрастной прохлады странной субстанции.       — Что это? — плохо соображая, пробормотал Гук.       — Смазка. Без нее будет трудновато, — тихо объяснил Чимин и снова хитро улыбнулся, уводя мысли Гука от всего лишнего. Затем старший поправил халат, убирая мешающие полы, и неспешно опустился на член, придерживая тот рукой. Чонгук резко вобрал в себя воздух. Его объяли языки пламени, и с губ сорвался гортанный стон. Он был внутри. Внутри Чимина. Наверное, Гук был полным дураком, что не догадался, как это делается. Наверное… В тот момент он мог думать только о том, как горячо и узко там было. Как невероятно приятно. И как его крыло от одной только мысли, что они соединились. Он мечтал поцеловать Чимина, узнать, какова на вкус его кожа, а тот просто позволил ему это. Казалось, это был сон.       Чимин двинулся, снова посылая мириады звезд по телу Чонгука. Похожих на те самые искорки, которые передавал чернородник человеку, даруя силу. Теперь же их было двое. Двое тех, кто мог обмениваться этой энергией. Чонгук не знал, делал ли это Чимин намеренно, но четко ощущал энергию, льющуюся из его тела. Это было волшебство. Наслаждение, уносящее куда-то ввысь, за пределы облаков и сложного мира. В чистую, сияющую мечту.       Темп нарастал, а вместе с ним нетерпение и ощущение приближающейся кульминации. Мышцы сводило, воздуха не хватало, потребность увеличивалась. Чонгук впился руками в бедра Чимина, казалось, чтобы удержать себя на месте и окончательно не потеряться. Сил больше не было, звуки заполнили комнату, а тело выгнулось навстречу, сильнее вдалбливаясь в поиске необходимого блаженства.       — Боги! — вырвалось у Чимина, и он сжал в кулак простыню. От этого вида, от понимания, что ему тоже было хорошо, последние оковы слетели, и Чонгук излился внутрь, замирая и почти до синяков впиваясь пальцами в кожу ног. Казалось, что-то разорвалось внутри, выплескиваясь проходящей по всему телу волной удовольствия.       Чонгук расслабился только спустя несколько секунд и постарался восстановить дыхание. Чимин, закусывая губу, опустился на кровать.       — Теперь ты понял как? — поведя бровью, Чимин чмокнул Чонгука в скулу, хитро подмигнул и покинул комнату, даже не забрав свою свечу.       Чонгук же остался в полной растерянности. Он не знал, что испытывать. Что только что произошло? И как он должен был к этому относиться? Как смириться с тем, что все, во что он верил, летело в пропасть?