Черные ангелы

      Смех, исходящий от сидящей вокруг костра группы людей, разносился почти по всему лагерю. Чернородники и обычные солдаты с аппетитом уплетали мясо с рисом и обсуждали темы, далекие от войны. В тот день охота была особенно успешной, и теперь два огромных кабана красовались на вертелах.       — Как ты умудрился сломать котел, Намджун? — посмеиваясь, спросил один из командиров. Чонгук не помнил его имени, так как никогда не разговаривал, но не раз видел вместе с лидером.       — Для этого ему достаточно просто его взять, — расхохотался Хосок.       — Может, нам заслать его в стан врага, и он выиграет войну, сломав что-нибудь важное? — добавила Юна, лучащимися глазами смотря на Намджуна. И сам он выглядел не менее довольным. Слегка пристыженным, но не униженным. Чонгук впервые видел его таким беззаботным, и в тот момент лидер даже показался ему намного моложе. Намджун всегда выглядел на свой возраст, а его взгляд и ум заставляли мужчину казаться даже старше, но в тот момент он был простым парнем, веселящимся с друзьями. Парнем, на щеках которого от улыбки образовались две прелестные ямочки, заставившие Гука залюбоваться.       Он откусил большой кусок мяса и посмотрел на сидящего рядом Чимина. Тот тоже улыбался. Сдержанно, но все же светло и довольно, отчего в груди что-то расцветало, а настроение улучшалось.       Так непривычно было сидеть рядом. Снова бок о бок, иногда слегка касаясь и ощущая, как все тело практически вздрагивает от простого контакта. Чимин подсел сам. Всучил Гуку очередную плошку и опустился на поваленное дерево. Он даже иногда говорил что-то, поддерживая шутки. Приближался и почти шепотом произносил что-то беззаботное, отчего тот вечер тут же стал лучшим за все время пребывания в лагере.       — Хватит издеваться над лидером! — с игривой суровостью повысил голос Намджун, но все лишь громче засмеялись. Они были друзьями, такими, каких в жизни Чонгука никогда не было. Лишь Тэхен, заменивший ему целую компанию. Игривый, самоуверенный Тэхен, с которым он поступил так безжалостно. Чонгук просто обязан был все исправить.       — Куда ты? — схватил за руку Гука Чимин, когда тот поднялся с дерева.       — Хочу потренироваться.       — Чонгук, мы отдыхаем, — мягко ответил старший, усиливая хватку на кисти. — Ты уже достаточно занимался сегодня.       — Все еще недостаточно, — уверенно и даже строго ответил Гук, отчего Чимину осталось лишь смириться и обеспокоенно нахмуриться.       Чонгук оставил компанию у костра и направился к своему мешку. Удары получались у него все лучше. Он замечал, как тело привыкало, как реагировало быстрее и действовало точнее, что не могло не радовать. Чонгук почти гордился собой, когда достигал хороших результатов. Честно признаться, ему невероятно нравилось использовать свои способности во всю силу. Прежде он никогда не показывал себя, отчего даже не знал, что именно может. Оказалось, он талантлив, и Чонгук не собирался растрачивать этот дар.       Он провел за тренировкой еще около полутора часов, пока разговоры совсем не стихли, а вокруг костра не осталась лишь пара сонных человек.       — Ты молодец, но не пора ли спать? — прозвучал голос откуда-то сзади, и Чонгук вздрогнул. Уже второй день подряд Чимин приходил на место тренировки Гука, и тот не мог не поражаться.       — Давно тут стоишь? — тяжело дыша, спросил Гук. Он сделал пару шагов к Чимину, закидывая деревянный меч на плечо, и поправил прилипшие ко лбу волосы. На секунду ему показалось, что Чимин смутился. Взгляд неловко скользнув вниз, а скрещенные на груди руки напряглись. Но старший чернородник быстро нацепил маску обратно.       — Достаточно, чтобы понять, что тебе пора отдохнуть.       — Я еще не закончил.       Гук был непререкаем. Он не грубил, но говорил так, что сомнений не было: его не переубедить. Тогда Чимин вздохнул и потянулся к мечу.       — Значит, пользуйся возможностью поработать с партнером. Мешок едва ли даст сдачи.       Чонгук изумленно вперился в обнажившего оружие чернородника и бросил взгляд на свой лежащий на бочке меч.       — Хочешь мне помочь? — Чимин лишь неторопливо кивнул и с вызовом приподнял подбородок. — Смотри, я уже не тот паинька-мальчик.       — Очень надеюсь, — усмехнулся Чимин и встал в стойку.       Чонгук никогда не сражался с ним. Всегда лишь смотрел со стороны и неизменно восхищался, поэтому в тот момент волнение пробежало по телу, и руки вмиг вспотели. Мог ли Гук одолеть Чимина, который занимался годами? И мог ли позволить себе ударить в грязь лицом?       Зачем вообще он на это решился?!       Однако отступать было поздно, поэтому Чонгук протер пот подолом рубашки и встал напротив. Чимин напал первым. Юрко, как зверек, в одно движение оказался за спиной Чонгука и ударил того рукоятью меж лопаток.       — Ты труп, — констатировал чернородник, и младший растерянно повернулся. Он даже среагировать не успел. Чимин лишь поджал губы и неловко улыбнулся, будто извинялся за столь легкую победу.       — Ладно, — насторожился Чонгук. Ему было стыдно за то, что оказался таким слабаком, поэтому он снова отошел и встал в начальную позицию.       Гук мог напасть первым, но снова отдал эту возможность Чимину. Чонгуку было трудно даже представить, как он замахивается на того мечом, поэтому решил сосредоточиться на защите. И на этот раз у него выходило лучше. Он двигался четко и быстро, следя за оружием противника. Однако Чимин по-прежнему будто танцевал вокруг него. Перемещался с такой скоростью и легкостью, что Чонгук едва успевал поворачиваться.       — Почему ты не атакуешь? — спросил Чимин, в очередной раз с лязгом скрещивая их мечи. Он был почти недоволен.       — Боюсь поранить тебя, — честно признался Гук.       — Не переживай. Не поранишь. А если поранишь — залечишь, — улыбнулся уверенно Чимин. — Не сдерживайся. Ты сильнее меня, Чонгук. Если захочешь, сможешь превратить мою атаку в свою.       Гук так и сделал. Чимин был ловким, но Чонгук был резким и сильным. Он атаковал уверенно, выводя из равновесия своим напором, и вскоре Чимин буквально отпрыгивал от него, уворачиваясь от меча. Отражать он не успевал: оружие слишком быстро меняло положение. Но и Чимин был не так прост. Он не готов был делать поблажки: в реальном бою они бы сослужили медвежью услугу. Поэтому резко опустился на колени и подставил лезвие к икрам Чонгука.       — Стоп! — закричал Чимин, и Гук замер, замечая очередное поражение. — Тебе нужно двигаться быстрее.       — Понял.       Они сражались еще минут двадцать, пока полностью не выбились из сил. Тяжело дышали, еле передвигались и довольно посмеивались, отмечая преимущества и недостатки друг друга. Оба потные, раскрасневшиеся, соперники наконец скрестили мечи у лиц и соединили взгляды.       Чонгук был прекрасен. Потный, еле стоящий на ногах, но с горящим взглядом и волей к победе, отчего Чимину внезапно захотелось просто сдаться ему. Не только в бою — везде. Просто сдаться. Но он знал, что так и будет. Знал, что начал свою пытку, когда предложил стать друзьями, поэтому лишь принял это болезненное желание как наказание и улыбнулся.       — А ты хорош. Быстро учишься. — На лице Гука загорелось довольство, и Чимин снова залюбовался, не в состоянии оторвать глаз. — Но я умею играть грязно.       — Как всегда, — только и успел ответить Гук, прежде чем Чимин ловко коснулся того свободной рукой, роняя противника наземь.       Чимин отбросил меч на землю и присел у лежащего Чонгука, поднося руку к его лицу и ласково убирая налипшую прядку. Беззащитным он ему совсем не нравился. Ему хотелось оберегать его, научить всему, что знал сам, чтобы видеть подобным только во сне. Чтобы тот никогда не лежал так перед противником.       Первым, что ощутил Чонгук, когда очнулся, было прикосновение к его лицу. Ласковое и почти невесомое. Но когда открыл глаза, руки Чимина были далеко, и все показалось лишь фантазией. Вполне уже привычной.       — Ты думаешь, я буду сражаться с чернородником? — спросил Чонгук, поняв, почему Чимин его вырубил.       — Так бывает довольно часто. Обычные солдаты будут атаковать нас из лука, в ближний бой вступать не станут. Поэтому не позволяй к себе прикасаться.       — Могу ли я как-то блокировать подобную атаку? — спросил Гук, садясь и вспоминая схватку с Шихеком.       — Это крайне сложно. Из нас подобное умеет только Юнги, поэтому я не смогу тебя научить. Но если будет возможность, учись у него. На самом деле, сам щит создать не так уж трудно, но на это нужно время. Проблема в том, что противник его не даст. А выстроить защиту за секунду практически невозможно.       — Ясно, — кивнул Гук, все еще сидя в грязи. Подняться сил почти не было.       — Ну так что, теперь ты пойдешь спать, или мне опять тебя вырубить? — пригрозил Чимин с хитрой кривой улыбкой.       — Лис, — буркнул Гук себе под нос.       — Опять я лис? — Старший округлил глаза так, словно его посмели оскорбить. Но самоуверенное довольство никуда не делось.       — Именно, — поднимаясь, ответил младший, и когда Чимин встал напротив, уперся в него теплым взглядом. — Ты мой лис.       Чимина пробила горячая волна, и он замер, сраженный поведением Гука и собственной реакцией. Все его тело мелко подрагивало внутри от слова «мой». То, каким дерзким, сильным и уверенным в себе становился Чонгук, явно не помогало. Не смотреть на него три месяца было проще. Наверное. Если не учитывать тот факт, что Чимин чувствовал себя безумно тоскливо и одиноко. Так, будто внутри был самый мерзкий осенний день: холодный, пасмурный и дождливый. А теперь рядом снова было его солнышко, и его дразнящая теплота то и дело обещала спалить без остатка.       Следующий день как обычно начался с занятий с Юнги. Утро было необычно теплым, и парни сидели на солнце, отрабатывая приемы. Наставник учил Чонгука выстраивать щит, и у того неплохо получалось. Как и сказал Чимин, имея достаточно времени, сделать это было не так сложно. Юнги объяснил, что нужно было окружить свое тело энергией, словно броней, и Чонгуку даже удавалось отражать слабые нападения.       — Самое трудное — делать это быстро, но тут все зависит от тебя. Чем больше будешь тренироваться, тем лучше, — сказал Юнги. — А сейчас давай вернемся ко вчерашней теме. Атака важнее, так как усовершенствовать ее шансов больше. Скоро мне нужно идти, так что покажи, чему научился.       — Ты куда-то уходишь? — удивился Чонгук, и Юнги нахмурился.       — А ты не знаешь? Мы же еще вчера за ужином обсуждали это. А, ну да, ты же сбежал, — вспомнил старший укорительным тоном. — Отдыхать тоже нужно уметь. Если ты продолжишь истощать себя, толку от тебя будет мало. И да, я отправляюсь в разведку.       — На границу? — вытаращил глаза Чонгука.       — Только я знаю земли Высокого замка, — пояснил спокойно Юнги, но Чонгук видел, что тот был напряжен. — А значит, только я смогу проникнуть незамеченным и сориентироваться.       — Ты ведь не один пойдешь? — обеспокоенно поинтересовался Чонгук.       — Нет, конечно, — ласково усмехнулся Юнги. Забота Гука его явно умиляла, и от этого отпускать захотелось еще меньше.       — А как же наши тренировки? Долго тебя не будет?       — Ты и без меня справишься. Я дал тебе задание, да и в целом отработать все можно и без учителя. Поверь мне, у меня его не было.       — Как это? — Чонгук растерялся. Юнги был лучшим из всех чернородников, и слышать подобное было крайне странно. Разве такое возможно? Самостоятельно научиться владеть силой столь хорошо?       — Ты же знаешь, что я вырос в землях Высокого замка? — Чонгук кивнул, внимательно слушая. — Там у меня не было возможности найти учителя, потому что всех чернородников забирают в замок сразу после рождения, а моя мама меня прятала.       — Отбирают детей? Но почему?       — Правители хотят сами контролировать характер и жизни чернородников, поэтому отбирают у семей, как только узнают о рождении. Кого-то из родителей это устраивает, кто-то просто смиряется, но моя мама решила бороться. Все мое детство меня прятали в доме, не позволяя даже видеться с другими людьми. Это было несложно, так как наш дом был на окраине, а у меня десять братьев и сестер. Лишний ребенок во дворе не привлекал внимания проходящих мимо, да и мне было, с кем общаться. И на ком тренироваться, — с хищной улыбкой добавил Юнги, но в его речи было столько теплоты, что Гук не испытывал сочувствия. — Так что я всему научился сам. И, как видишь, вышло неплохо.       — Но почему ты не отправился жить к ним, когда вырос? Почему пошел к другим чернородникам?       — Потому что, как я уже говорил, это не одно и то же. Я не хотел жить среди тиранов. Вот и все.       Это Чонгук понимал прекрасно. Он сам испытывал вначале то же самое. И теперь был очень благодарен, что Юнги выбрал их.       Они занимались еще около получаса, а потом Юнги засобирался. Он сделал несколько наставлений, а затем нашел взглядом Чимина. Тот был неподалеку, тренируясь с каким-то пареньком, но, стоило Юнги позвать, сразу подошел.       — Вот, на нем можешь отрабатывать, — заявил наставник, обращаясь к Чонгуку, и тот перевел растерянный взгляд на подошедшего.       — Почему опять он должен быть моим подопытным? — почти что заскулил Гук.       — А ты против? — брови старшего поползли вверх. — Разве это не отличный шанс отомстить ему за то, что столько времени тебя игнорировал?       — Я не хочу ему мстить, — честно признался Гук, и Юнги усмехнулся.       — Какой добренький!       — Именно, — с гордостью приподнял подбородок Чимин и бросил на Гука сверкающий взгляд.       — Ладно, развлекайтесь, как хотите, но не забывай отрабатывать навыки, — велел Юнги и, помахав на прощанье, пошел прочь.       — Я не против помочь, если что, — сказал Чимин, когда наставник скрылся из виду. Облако наползло на солнце, и Чимин поднял к нему голову, ежась. Он подождал, пока оно пройдет, а потом снова посмотрел на щурящегося от света Гука. Тот казался таким красивым и беззаботным, что отрываться не хотелось и появлялось желание выполнить все его просьбы.       — Да особо не с чем, — промямлил Гук, потирая колени. — Мне нужно тренировать быстрое исцеление, тут ты не поможешь.       На секунду задумавшись, Чимин приподнял меч из ножен и полоснул указательным пальцем по лезвию. Чонгук ахнул.       — Лечи, — довольно выставив рану вперед, улыбнулся Чимин. Порез был четкий и глубокий. Палец горел от боли, но Чимин не обращал внимания. Если он мог помочь, значит, должен был помочь. Жалеть себя было преступно.       Но Чонгук такой поступок не оценил.       — Что ты делаешь? — схватив за палец и рассматривая порез, пораженно проговорил он. — С ума сошел? Зачем поранил себя?       — Я же знаю, что ты залечишь, — рассмеялся Чимин, успокаивая разнервничавшегося Гука. Тот смотрел с такими ошеломлением и беспокойством, что его большие глаза стали еще круглее. — Ты мне рану исцелил. Думаешь, сомневаюсь, что справишься с порезом?       Несмотря на заверения Чимина, на лице Гука так и не появилось ни тени беззаботности его друга. Все еще взволнованный, он обнял рукой пальцы Чимина и сосредоточился. Закрыл глаза и стал таким серьезным, что меж его бровей пролегла морщинка. Чимин почти тут же ощутил, как боль отступает.       Уже через несколько секунд он вытянул палец из хватки и взглянул на абсолютно ровную кожу, на которой остались лишь следы подсохшей крови.       — Это было быстро, — похвалил искренне он, но Чонгук лишь сурово нахмурился.       — Никогда больше так не делай.       — Да брось, это всего лишь порез, — снова постарался отшутиться Чимин, но Чонгук опять схватил его за пальцы и с укорительным взглядом притянул к себе. В это время тепло руки Гука зажигало внутри какие-то особые искорки, заряжая энергией все тело и заставляя сердце стучать быстрее.       — Чимин. — Хватка стала чуть сильнее, и старший чернородник утонул в заботе, плескающейся глазах Чонгука. — Я не хочу, чтобы ты даже палец ранил.       Чимин не ответил. Вся показная веселость слетела, будто очередная противная маска, и сердце потянулось навстречу теплу. О нем еще никто так не заботился. Чимин всегда хотел, отчаянно жаждал, чтобы его полюбили, и теперь не мог даже вдохнуть, потрясенный этим обрушившимся на него даром.       А потом вспомнил, что не заслуживает его.       Вытянув руку, он опустил глаза и постарался справиться с разрывающей болью в груди. Его не должно было быть здесь. Он не заслуживал этой доброты, этой радости. Этого Чонгука. Из-за него погибли люди, а сотни семей были разлучены. Он должен был делать все, чтобы искупить вину, даже зная, что искупления никогда не добьется. Он не имел права быть счастливым.       — Ладно, я пойду тогда, — неуверенно промямлил Чимин, пятясь и не поднимая глаз на Чонгука.       — Ты же хотел помочь, — растерялся младший, и разочарование в его голосе полоснуло по все больше раскрывающейся внутри ране.       — Ты же сам не хочешь, чтобы я помогал. Что же я могу сделать?! — снова натянул улыбку Чимин, стараясь говорить непринужденно. Но голос слишком его выдавал, звуча как-то неровно и жалко.       Чонгук помялся. Поводил ногой по грязи, потеребил рукоять меча, а потом все же неловко предложил:       — Пойдем прогуляемся.       — Что? — изумился Чимин. — Чонгук, нам надо тренироваться! Да и других дел полно.       Желание поскорее сбежать накатывало все сильнее. Внутри будто что-то чесалось и кричало, что нужно уходить. Прямо сейчас.       — Мы и так все время тренируемся. Ты сам говорил мне, что надо больше отдыхать. Так что пошли пройдемся. За полчаса ничего не случится.       Чимин не знал, откуда взялась эта спокойная уверенность. Почему слова звучали мягко и убедительно и почему не нашел в себе сил отказать. Оправдался тем, что не может снова обидеть Гука и молчаливо кивнул.       Они направились в лес. Меж высоких деревьев, по сухой траве. Снег не задержался, морозы отступали, и природа, казалось, наконец просыпалась. Приближалась весна. Даже пахло уже иначе. В воздухе наконец появились запахи, пусть пока лишь сырости, но Чимин радовался и им. Он шел, рассматривая изящные стволы и ветки, и подставлял лицо пробивающемуся сквозь голые ветви солнцу. Было спокойно, но уже не тихо: птицы щебетали, оповещая друг друга об окончании холодов. Ощущались надежда и приближающаяся радость, и Чимин остановился. Он закрыл глаза и вдохнул полной грудью, всем сердцем надеясь, что все правда будет хорошо. Что весна принесет с собой мир.       — Смотри, белка! — вдруг воскликнул Чонгук и тут же расплылся в восторженной улыбке, указывая рукой на юрко перемещающегося по стволу зверька. Он настороженно взглянул на них, а потом перебежал на другую сторону, прячась.       Гук не отрывал взгляда. Он лишь на секунду посмотрел на Чимина, убеждаясь, что тот тоже заметил, а потом снова отдал все внимание лесному обитателю, и Чимина поражала его искренняя непосредственность. Кто так радовался белкам? Чонгук ведь уже не был ребенком, он вырос, прошел через трудности, но все равно умудрялся находить удовольствие в столь простых вещах, отчего грудь Чимина наполнялась перехватывающим дыхание восторгом. Внутри разливалась такая теплота, что улыбка сама зажигалась на лице, а мир будто обретал краски.       — Смотри, смотри! — указывая все выше и выше, повторял Гук, и Чимин действительно смотрел. На маленького худенького зверька, выбравшегося в поисках еды, и на Чонгука, наблюдающего за ним с горящим взглядом.       — Она прячется от нас, — с умилением сказал Чимин, наблюдая за тем, как белка то скрывалась, то снова выглядывала и смотрела на них своими глазами-бусинками.       — Как-то не очень удачно, — засмеялся Гук, и Чимин ответил тем же. От его заливистого, искреннего смеха становилось так легко, что все проблемы растворялись, будто сраженные светом тени.       Чонгук начал подыгрывать белке, которая выглядывала то с одной стороны, то с другой, наклоняя голову в разные стороны, и Чимин хохотал.       — Ну ты и ребенок! — произнес он, продолжая смотреть.       — Нет, ну правда, смотри на нее. Кажется, она не может определиться, нравимся мы ей, или нас стоит бояться.       «Как и все люди», — подумал Чимин, но вслух решил не произносить, не желая портить настроение. Он не помнил, когда последний раз смеялся, и решил подарить им с Гуком этот момент. Забыть обо всем лишь на быстротечные несколько минут.       Белка наконец убежала вверх, перебираясь на одну из толстых ветвей, и Чонгук занял ее место, повторяя странное поведение. Он выглядывал из-за ствола то слева, то справа, корча рожицы и давая понять, какой странной была их знакомая, а Чимин лишь продолжал смеяться, хватаясь за живот и топая ногой.       — Вы правда похожи. Не вижу разницы, — проговорил старший. — Так же великолепно прячетесь!       — Эй! — Чонгук игриво надулся. — Я-то уж при всем желании не помещусь за стволом. Не то что некоторые.       — Я? — фальшиво оскорбился Чимин. — Хочешь сказать, что я маленький?       — Уверен, ты прекрасно спрячешься за любым стволом. Даже за таким, — указал на тонкое деревце Чонгук, отчего Чимин сделал к нему пару шагов и шутливо замахнулся. — Или таким.       Следующее деревце было еще меньше, и Чонгук, предвосхищая гнев чернородника, ускоренным шагом пошел вперед, продолжая указывать на все более тонкие деревья, пока вообще не перешел на ветки. И на бег, потому что Чимин уже несся за ним, хохоча и обещая поймать бесстыдного засранца.       Они бежали, хватаясь за стволы, иногда спотыкаясь, но не упуская друг друга из вида. Заполняя чащу заливистым смехом и утопая ступнями в размягчающейся земле.       Запыхавшись, Чонгук наконец остановился у одного из деревьев, и Чимин нагнал его, тут же потрепав по голове. А потом вдруг заметил открывшийся перед ними вид. Они стояли на небольшой скале, а внизу простирался бескрайний простор. Серые деревья переходили в голубое небо, смешивались с редкими белыми облаками и уходили в бесконечность.       — Красота какая! — вырвалось у Чимина, и Чонгук угукнул в ответ. Мир был прекрасен. Природа — прекрасна, несмотря на все перипетии или мелкую войну мелких людей. Ей, ее мощи, все было ни по чем. Она справится со всем, все преодолеет. Даже не заметит.       — Чимин, — вдруг абсолютно серьезно произнес Гук и повернулся к старшему. — Ты же знаешь, что можешь положиться на меня? Если тебе нужна с чем-то помощь… Я сделаю все, что в моих силах.       — И ты тоже. Прости, что меня не было рядом, когда я был тебе нужен, — кусая губы, проговорил Чимин. Он корил себя за то, что не только приносил разрушения, но и не мог позаботиться даже о дорогих ему людях. Пока Чонгук проживал самый трудный период в своей жизни, борясь с виной, Чимин просто игнорировал его, думая лишь о себе.       Но Чонгук уже не обижался. Он снова одаривал старшего светящимся и полным восхищения взглядом. Таким, словно готов был подарить весь мир, и хотя Чимин и понимал, что не заслуживал подобного, отказаться не мог.       — Сейчас же ты здесь.       — То, что свалилось на тебя, очень тяжело. Я понимаю, правда.       — Ты тоже, как и Хосок, будешь говорить, что я поступил правильно? — предположил Гук, но по его выражению лица Чимин понял, что подобные слова не приносили ему никакого облегчения. И прекрасно понимал почему. Чимину даже не нужно было представлять себя на месте Гука. Он и так был на нем: виновником множества смертей. И, несмотря на то, что вина старшего была в разы больше, Чимин понимал, какового это — отнять жизнь даже у преступника.       — Нет, — покачал головой он. — Из-за тебя мне жаль, что так произошло. Я хотел бы, чтобы этот груз никогда не ложился на твою совесть. Чтобы ты не видел в кошмарах лица людей, чьи жизни прекратились из-за тебя. Но я не жалею, что они погибли. Если выбор стоял между их жизнями и твоей, я сам убил бы их голыми руками.       Чонгук замер, пораженно смотря на Чимина. Почти перестал дышать, и старший чернородник виновато опустил взгляд. Наверное, ему не стоило говорить такое. Кем бы ни были эти мерзавцы, кто-то их любил и потерял, но Чимин не смог сдержаться.       — Да, вот такой я темный чернородник, — произнес он, осознавая, что опускается в глазах Гука, но ему почти не было стыдно. Он правда готов был встать на его защиту даже ценой своего света. Даже если Чонгук в нем разочаруется.       Но Чонгук не разочаровывался. Он ошарашено смотрел на Чимина, осознавая его слова, и вместо отвращения испытывал… возбуждение. Постыдное, неуместное, но вполне определенное. От бесстыдства и силы Чимина, которые всегда так пленили его. Он летел к нему, как мотылек на огонь, не боясь ничего, потому что вокруг в тот момент все равно не было ничего, кроме темноты.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

      Ржание лошади вырвало Чонгука из размышлений, и он повернулся к мчащемуся мимо палаток всаднику. Замыленная лошадь и раскрасневшийся, уставший человек добрались до центра лагеря, и Намджун вышел из своей палатки. Гонец спешился, тут же нашел взглядом лидера и подбежал к нему. Окружающие насторожились. Чонгук поднялся с бревна, где точил свой меч, и сделал несколько шагов к лошади, вокруг которой уже собирались солдаты. Намджун и гонец, тем временем, зашли в палатку.       Посланник покинул ее только минут через двадцать, а обеспокоенный Намджун лишь ненадолго показался на пороге, найдя взглядом остальных чернородников и махнув головой.       — Что такое? Что случилось? — Настороженная Юна сделала несколько шагов к круглому столу, за который буквально рухнул лидер. Он оперся локтями о поверхность и уронил голову на ладони, выдыхая так, будто на его плечах был груз всего мира. Взгляд Чонгука тут же упал на нахмуренного Чимина, ступающего внутрь палатки. Он поправил ткань, что занавешивала выход, и осмотрелся. Были все, кроме Юнги, который все еще не вернулся из разведки.       — Армия Высокого замка, — не поднимая головы, с трудом произнес Намджун, — напала на деревни.       — Что? — Чимин сделал шаг вперед, опуская руку на столешницу. — Подожди, о чем ты говоришь? Как они смогли перейти границу?       Намджун наконец поднял голову. В его взгляде было вселенское отчаяние.       — Они пришли с моря и высадились почти у границ с землями Зеленого замка. Напали на беззащитные, лишенные охраны деревни, убивая и порабощая людей, сжигая дома…       — Сколько? — безжизненно спросил Чимин.       — Мы уже потеряли пять деревень. И они продолжают наступать.