ab ovo usque ad mala
— Сириус Блэк… Сириус Блэк… — Гарри сидел за своим столом в собственной спальной комнате и читал книги на лето, попутно перечитывая одну и ту же газету про новость о сбежавшем узнике из Азкабана. Его ломали раздумья, ломали мысли о крестном отце и о родственниках. Ему было интересно, как сейчас живут Дурсли, было интересно как его отец, Джеймс Поттер, познакомился с Лили Эванс, было интересно как Северус Снейп влюбился в его маму и то, как Сириус, Сириус Блэк, стал его крестным. Это не прекращается: с каждым годом всё сложнее и сложнее и он совсем не знал, что ждёт его впереди. Поттер кричал изнутри, молил о помощи, но никто не отзывался. Никто не помогал ему с этим. Лишь Бетти Барлоу знала ответы на все вопросы, но как всегда не торопилась. Она хотела, чтобы Гарри побыл ещё ребёнком… — Гарри, — в спальню зашла Барлоу, — Не отвлекаю? — Нет, — тихо, про себя промямлил Поттер и закрыл толстенную книгу. На вид он был помятым и даже грустным. Складывалось такое чувство, что он всю ночь читал и даже не делал разминку для глаз. — У меня есть разговор, — Бетти села рядом за стол и взяла сына за плечи, — Это о Сириусе Блэке… — Ну? — выгнул свои брови Гарри, — Я только рад. — Сириус никак не связан с смертью твоих родителей… — помешкала Бетти, — В компании был ещё один друг, по имени Питер Петтигрю… — Да, ты говорила… — Гарри нахмурил брови и вовсе закрыл глаза. — Все думали, что он мёртв, ведь от него остался лишь палец… — Барлоу наблюдала за тем, как удивление спадало с лица Поттера, — Но на самом деле это не так, — Бетти кашлянула и помяла своими костяшками на руках, — Он жив и скорее всего находится где-то рядом с Хогвартсом. — Почему ты думаешь, что Питер жив? — Дамблдор так сказал, а я ему верю. — улыбнулась Бетти, — Он передал мне карту мародеров. Эту карту создал твой отец с его друзьями и через неё можно наблюдать за каждым человеком, кто находится рядом с тобой, — Бетти откуда то достала ломанный свиток бумаги и свою палочку. Помешкав, выпускница Слизерина немножко помахала палочкой и с её губ вырвалось, — Торжественно клянусь, что замышляю только шалость, — она прикрыла глаза и на свитке начали появляться очертания разных рисунков. Бетти приоткрыла глаза и открыла карту. — Это же наши соседи… — удивился Гарри и наблюдал за тем, как на карте маленькие следы от ножек перемещаются по улице. — Да, — улыбнулась Бетти, — Это заклинание, которое я проговорила сейчас создаёт очертание на этой карте, — Барлоу опять свернула бумагу в изначальный вид, — Шалость удалась, — она вновь совсем немножко, аккуратно взмахнула палочкой и очертания улиц и рисунки маленьких ножек пропали с карты. Как и любая другая надпись. — Вау… — улыбнулся во весь рот Поттер, — И это сделал мой отец? — Да, вместе с друзьями, — также улыбнулась в ответ Бетти, — Я дам тебе эту карту, чтобы ты… — Чтобы что? «Не делай из него тряпку. Он же должен победить Волан-Де-Морта» — вдруг вспомнила Бетти. — Ну, если ты захочешь последить за любимой девушкой и устроить ей сюрприз, — усмехнулась Бетти и протянула свиток хрустящей бумаги, — Возьми её с собой в школу… — Да, спасибо, — улыбнулся Гарри и взял карту себе.***
Школьные времена Тома Реддла
Её звали Ева Кэмпбелл. Чистокровная гриффиндорка, к которой все слизеринцы питают чувства и дань уважения. Кроме самого холодного и лучшего ученика всего факультета — Тома Марволо Реддла. Этот темноволосый юноша не то что не питал к ней положительных чувств, он её ненавидел. Ненавидел за то, что она лучше него, ненавидел за то, что она существует. Ненавидел, что она является гриффиндоркой. — Ева, — на уроке ЗОТИ её вновь хвалят учителя, — Ты большая умница, — улыбнулся профессор ЗОТИ. — Это самое простое заклинание, профессор Грант, — выразил Реддл, — Я считаю, что им овладеет даже первокурсник. — Интересно, — усмехнулся Оскар Грант, — Тогда, сможете противостоять против одного из заклятья? — И какого же? — Том встал со своего стола и медленно вынул со своей мантии палочку. — Круциатус, — улыбнулся во весь оскал Грант. Он считал, что Реддл не решиться на круцио, поэтому назвал самое непростительное заклятие, за которое его могут уволить. — Хорошо, — Реддл усмехнулся и уставил свой взгляд на Еву. — Нет! — выкрикнула Ева Кэмпбелл, — Вас уволят, сэр, — гриффиндорка обратилась к профессору, который явно негодовал из-за решимости Тома. В кабинете воцарилась абсолютная тишина. Все ученики в том числе и профессор Оскар Грант наблюдали за противостоянием двух лучших учеников: Евы Кэмпбелл и Тома Реддла. — Тогда, может ты противостоишь круциатусу? — обратился довольный Том к Еве. — Противостою, — усмехнулась рыжая четверокурсница. Ева была не только самой умной, но и самой красивой, самой стройной и самой сексуальной четырнадцатилетней девочкой на факультете. Её рыжие длинные волосы только подчеркивали её запоминающуюся внешность. Карие, даже черные глаза давали понять, что Ева колка и остра в некоторых моментах. А также единственной запоминающейся чертой в её внешности были рыжие веснушки на носу и щечках. — Круцио! — резко, без всякой жалости Реддл направил свою палочку и красно-яркий луч впился в бедную Кэмпбелл. Круциатус полностью овладело бедным телом девчонки. С её губ вырвался истошный крик и она упала в конвульсиях на пол. Том лишь с ехидной ухмылкой подошел к гриффиндорке и продолжал насылать на неё красные лучи смерти. — Прекрати сейчас же! — выкрикнул Оскар Грант. — Петрификус тоталус! — Реддл парализовал профессора и тот, ничего не ответив, также упал на холодный пол. Одни ученики либо в страхе выбегали с кабинета, не намереваясь быть следующими в расстреле от Реддла, а другие в страхе тащили по полу тело профессора, чтобы отнести его в больничное крыло. Когда никого не осталось в кабинете, а Ева прекратила истошно стонать, Реддл принялся бить её плеткой, словесно конечно же. Каждое его слово, каждое его предложение, каждый его звук был обжигающим для Евы. Она подползла к стенке, ища свою палочку, но та лежала на полу рядом с партой, и бессильная Кэмпбелл лишь ждала своей участи. Реддл подошел ближе к растрепанной гриффиндорке. Тушь с её лица растеклась по всему милому личику из-за потоков соленых слез. Рубашка была расстегнута на первых пуговицах, а на ладонях красовались раны от её же впивающихся длинных ногтей. — Противостояла? — усмехнулся Реддл и поглаживал её рыжие волосы, — Меньше болтай, Кэмпбелл! — ещё один луч круцио и Ева вновь начала кричать вне себя. Реддл снял с себя ремень, сложил его вдвое и засунул меж её зубов, чтобы она не прокусила себе язык под напором болезненного и глушащего заклинания. — Ты очень красива, жаль, что ты сойдешь с ума после моих пыток, — колко подметил Реддл и принялся расстегивать остальные пуговички с белой измотанной рубашки, — Но а пока, я наслажусь тобой. Ева не могла ничего сделать. Она лишь со слезами на глазах наблюдала за Реддлом. А тот с ехидной ухмылкой снял с неё рубашку и впервые в своей жизни лицезрел на женскую грудь, правда в белом кружевном бюстгальтере. Юный Реддл почувствовал, как его штаны становились ему малы и впервые за свою жизнь он чувствует такой напор чувств. Будто что-то пытается вырваться с его души, но не может. Когда заклятие полностью снялось с бедной девчонки, та лишь устало выдохнула и в пол тона засмеялась. — Я тебе нравлюсь? — с хрипотцой спросила Ева. — Гмм… — простонал Реддл и пытался скрыть мантией свой большой и твёрдый стояк, — Замолчи… Ева Кэмпбелл засмеялась и хрипотца пропала с её голоса. Она приподнялась, согнула ножки и обнялась за свои ободранные коленки. Её бело-прозрачные трусики выглядывали из ножек. Это заметил Реддл и сильный напор чувств снова нахлынул на него, а с этим его пульсирующий член вновь просился наружу. — Прекрати! — крикнул Том. Сняв с себя мантию он накинул ею ножки гриффиндорки, — Ева… — Да? — Кэмпбелл еле как натянула ухмылку на своём лице и наблюдала за тем, как Реддл через «боль» пытается скрыть свои чувства и своё удовольствие. Ему нравилось, как стонала Ева от принесенной боли заклятия. Ему нравилась её грудь в бюстгальтере, ему нравились её заплаканные глаза и неряшливые волосы. Ему нравилось всё в ней и он был в бешенстве от того, что так тупо его чувства вырвались наружу. — Пошла прочь! — со всей тяжестью выкрикнул Реддл и подполз к стенке, рядом с Евой, — Прошу тебя, уйди… — Иначе? — Иначе я убью тебя, Ева, — выговорив это у Тома с губ вырвался хриплый стон, — Пожалуйста, иди к себе в гостиную… Кэмпбелл приподнялась, застегнула свою рубашку и накинула мантию Тома Реддла. Где-то под партами она нашла свою палочку и закинула далеко в просторы мантии. Подойдя к зеркалу, она вытерла руками размазанный макияж и заплела свои волосы в неаккуратный пучок. — Ты слабак, Реддл, — кинула Ева на прощание. — Почему ты не сошла с ума? — единственное что интересовало Реддла. — Мои родители испытывали на мне круциатус, — усмехнулась Ева, — И только из-за этой чертовой боли я не захотела в слизерин, — с брезгливостью фыркнула Ева, — В слизерине одни слабаки и гнилые волшебники! — прорычала Кэмпбелл, — Я ненавижу тебя, Том Реддл. — Уходи уже… — ответил Том и закрыл свои глаза.***
Настоящее время
— Бетти, — Альбус Дамблдор и Бетти Барлоу вновь встретились в кабинете директора и пили чай. — Да, Альбус? — игриво спросила Барлоу. — Помнишь Еву Кэмпбелл? — спросил Альбус и с интересом рассматривал полки с колбочками, в которых хранились воспоминания. — Первую и последнюю любовь Тома Реддла? — с уверенностью ответила Барлоу и отпила последние глотки обжигающего напитка, — Помню. — Она сейчас работает в министерстве и занимается делами по уничтожению пожирателей смерти… — Мм… — кинула Бетти и налила себе ещё травянистого чая, — У тебя появилась идея? — Я хочу втянуть её в наше дело, — кашлянул Альбус, — Понимаешь, нас только трое: я, ты и Снейп. А с ней у нас будет двойная защита и помощь от министерства… — Ева Кэмпбелл занимает ниже чин, нежели чем я, — фыркнула Барлоу, — Но если ты считаешь это правильным, то я не буду спорить. — Да, спасибо, — улыбнулся Альбус, — Я отправлю ей письмо… — Угу… — промычала выпускница Слизерина и устало потирала свои глаза.***
— Теодор, — Дафна и Нотт были в Хогсмиде и попивали сливочное пиво, — У тебя есть разговор ко мне? — Да, — чуть отпив пива Теодор вытер пенку со своей нижней губы. Это было довольно красивым зрелищем и Дафне даже понравилось смотреть на такого Теодора, — Я хочу извиниться за случай на дне рождение Гарри… — Забудь, — сразу же ответила Дафна Гринграсс. — Не напоминай об этом… — Всё же прости меня, — улыбнулся Нотт и полностью выпил своё сливочное пиво. — И я хотел признаться… — кашлянул, — Ты мне нравишься… Ты такая красивая… — Эм… — Дафна раскрыла свои глаза, — Мне приятно, — она улыбнулась. — Но ты же любишь Поттера? — поднял свои брови Нотт и ухмыльнулся, — Мм? — Да, — чуть слышимо произнесла Дафна. — Погромче, — улыбнулся во весь оскал Теодор и наблюдал за покрасневшей Дафной. — Да, я люблю его, — уже погромче ответила Гринграсс, — Я люблю Поттера! — крикнула Дафна, — Я люблю Гарри Джеймса Поттера и это не чертовы шутки, — на неё смотрели практически все посетители кафе. — Мгм… — отступил Теодор и встал со стола, — Я буду добиваться тебя. — улыбнулся Нотт и оставил пару галлеонов на столе. Он закусил свою нижнюю губу и направился к выходу. — Стой! — опять же выкрикнула Дафна, — Когда мы сможем снова встретиться? — Думаю, только в Хогвартсе, — отрезал Теодор и уже вышел с магической кафешки.