***
***
Был ли у него выбор? Был. Определённо был. Но что сделано, то сделано. Время не повернуть вспять, а егеря, несущегося к огненному зареву, - не остановить. Револьвер заряжен. Револьвер приготовлен к скорому бою, как и его владелец. Нужно было действовать быстро и решительно. Крики и выстрелы сплелись, обратившись в омерзительную для человеческого слуха какофонию. Уже было не ясно, что происходит на самом деле. Он приближался. Глаза уже практически привыкли к ночной темноте, иногда разбавляемой мертвенно-бледным светом луны, пробивающимся сквозь могучие кроны деревьев. Егерь, как бы то иронично не звучало, презирал леса. Зелень, отсутствие прямого контакта с солнцем или луной, опасность, которая может поджидать за любым деревом или любом кустом, - всё это вызывало у него неподдельную ненависть, заставлявшую искать пути в обход этих зелёных царств. Но из Шахтерского ущелья в Европейскую долину вела только одна дорога - через лес, и то, Эсмонд уже давно её потерял. А битва, тем временем, была всё ближе. Он чувствовал, как в виски начало отдавать вибрацией от напряжения перед сражением. Внутреннее состояние на пару мгновений дестабилизировалось. Тяжело задрожало. Она рвалась наружу, истошно выла, желая освободиться. Но егерь на то и егерь. Тьма слушает только его, никого другого. Поэтому егеря так ополчились против Святых. Такая сила может свести с ума... Эсмонд не опоздал, но и не пришёл вовремя. Он оказался в этом промежутке, когда было всё плохо, но ещё и не всё потеряно. Егерь вошёл в лагерь. Всё полыхало. Он переступал через трупы Святых и людей, которые были будто одновременно спущены с одного конвейера. Их стиль одежды был абсолютно одинаков: все носили исключительно тяжёлые чёрные доспехи, изуродованные временем. Отличались они лишь цветами повязок на руках, на коих был странный символ с изображением разбитой пирамиды. Но имело ли это смысл сейчас, когда из себя эти люди представляют лишь корм для червей? Скорее нет, чем да. А вот что имело значение, так это первая схватка Эсмонда с представителем нападавших. Они встретились взглядами. Егерь вскинул оружие первый. Он нажал на спусковой крючок, затем, не дожидаясь самовзведения, дёрнул курок левой рукой до характерного стального щелчка, дабы произвести ещё один выстрел, наконец, завершающий. Человек с грохотом рухнул спиной на землю, булькая и задыхаясь. Кровь стекала по его смятому нагруднику, бордовыми полосами спускаясь на землю, словно реки с ледника. Первая пуля попала в грудину, не пробив доспех, но явно раздробив ребра, которые пробили лёгкое. Вторая же пришлась в шею. Он не выживет. Поэтому Эсмонд, даже не убедившись в точной смерти первого дуэлянта, двинулся дальше, спотыкаясь о трупы. Егерь был по колено в телах, крови, дерьме и грязи, но двигался так, словно идёт по ромашковому полю, ни на секунду не останавливаясь. Дым от пламени чёрной стеной встал перед ним, ухудшая видимость. Если бы не встроенный в шлем фильтр, то егерь давно бы задохнулся от ядовитого газа. Звуки выстрелов становились всё отчетливее. С криками наоборот. К тому моменту, как появился егерь, их практически не было, но стрельба продолжалась. По телу Эсмонда вновь пробежала дрожь. Она рвалась. Нужно было лишь только приложить одно усилие, но он не осмеливался. Слишком рано. Если всё выйдет из под контроля, то тогда - да, её время настанет. Эсмонд, преодолев лабиринт из горящих палаток, прошёл к самой большой, которая могла похвастаться ещё и дымоходом, но, в том то и дело, что могла. Палатка полыхала адским пламенем, а перед ней, казалось, наслаждаясь рвением стихии к уничтожению всего, что создала рука человека, стоял высокий мужчина в плаще без капюшона. Он не двигался. Полы его плаща были оборваны и разодраны, сзади на наплечниках были видны три огромных следа от когтей, как у Эсмонда на нагруднике после недавних событий. Он был весь в чёрном, как и другие нападавшие, что мёртвые, что живые, но в нем было что-то... что-то более страшное и пугающее. Даже со спины его вид отталкивал и сбивал в с толку. А когда он развернулся, то перед Эсмондом предстало чудовище в человеческом обличии. Его шлем, целый лишь наполовину, был покрыт белыми костяными наростами, какими покрыто тело каждого Обращенного, а снизу острые зубы имитировали пасть саблезубого тигра с его длинными клыками. Эсмонд расставил ноги ширине плеч, рефлекторно вскинул руку с револьвером, крепко сжав рукоять. Что-то говорило в нём, нет, кричало, что нужно немедленно открывать огонь, а что-то, одновременно с этим, умоляло этого не делать. Он не успел сделать выбор, поскольку чуть ли не сразу же через огонь под руки была вытащена Эда. Избитая и униженная, она уже не выглядела столь уверенно, как при разговоре с Эсмондом. Сейчас девушка напоминала разбитую фарфоровую куклу, которую неудачно пытались склеить. Красивое личико портили наливные кроваво-красные полосы от холодного оружия, а также синяки. Её, словно тряпку, бросили мужчине под ноги. Но он не обратил на это внимание. Воитель смотрел на револьвер Эсмонда, оценивая именно оружие, а него его владельца. - Стреляй, - произнёс он. Его голос был искажён шлемом, но спокойствие и мертвецкое хладнокровие прямо-таки лилось из него рекой. - Спусти курок. Спусти или убери оружие. Егерь оценивающе посмотрел на двух других. Они были одеты в те же одежды, но шлемы их были целы и не были украшены "трофеями". - Ты пришёл сюда, егерь, чтобы помочь им? Этим жалким созданиям, лишенным сил? Ничтожествам? Которые следили за тобой с Шахтерского ущелья, а потом подло атаковали? Которые угрожали тебя убить? Ты пришёл помочь своим врагам? - продолжал говорить воитель. - Никогда не понимал этого слепого альтруизма. Он сделал шаг вперед, на что егерь инстинктивно встрепенулся и вновь вскинул револьвер. - Стоять, - отрезал Эсмонд с металлом в голосе. - Что, прости? - Не двигайся, говорю, - проговорил егерь. - Ещё одно лишнее движение, и вы с дружками уйдёте пить чай к праотцам. И я не люблю повторять. Воитель усмехнулся. Его товарищи стояли недвижимо, держа ослабленную, еле дышащую Эду на прицеле. - Ты в меньшинстве, егерь. Карты не на твоей стороне. Что ты будешь делать? - он играл с егерем, это было очевидно. Рука Эсмонда дрогнула. Он не пускал её. Ещё рано. - Тебе лучше не знать, - отвечал егерь. - Знаешь, скольким смельчакам удалось нас удивить? - он выдержал краткую паузу - Таких нет. Ты исключением не станешь. Мужчина полез в кобуру за оружием. Всё произошло очень быстро. Эсмонд выпустил её. Время на мгновение остановилось. Пространство потеряло былые краски и цвета, окрасившись в мертвенно-белый. Тело егеря окружила аура Тьмы, переливающаяся из чёрного в темно-красный. Частички чистой энергии, которые исходили от него, растворялись в воздухе. Сила в натуральном её проявлении сконцентрировалась в Эсмонде, а тот перенаправил её в свой револьвер. Он вскинул пушку, прицелился, но не обнаружил цели. Егерь не запаниковал. Он всё равно произвёл два выстрела, следующих один за другим. Пространство застонало. Пули прошли насквозь, превращая в ничто всё на своём пути. Двое подручных воителя сначала отлетели спинами в горящую палатку, затем их тела просто разорвало взрывом тёмной энергии, не оставив и следа. Они исчезли, словно их никогда не существовало. Два выстрела все ещё эхом откликались в пространстве. Эсмонд услышал ужасающий грохот. Словно мир рухнул. Осознание пришло быстро. Егерь ушёл в сторону, перекатившись. Он выстрелил наугад. Пространство окатило очередным взрывом, поражающим воображение. Воитель ушёл от пули в последнюю секунду. Замахнувшись секирой, чьё лезвие переливалось чёрным и темно-синим цветом, он вновь налетел на Эсмонда. Егерь убрал корпус назад. Лезвие тяжёлого оружия кромкой задело нагрудник. Эсмонд оттолкнулся ногами от земли и влетел плечом в грудь воителя, отчего они оба рухнули на землю, словно булыжники, скатившиеся с горы. Револьвер, наполненный энергией красно-чёрного цвета, рухнул на землю, ровно как и секира. Но егеря всё ещё были полны тьмы. Эсмонд ударил воителя локтем по шее, отчего того буквально припечатало к земле. Воитель был не промах: он схватил оппонента за глотку, напряг мышцы и отбросил его в сторону, словно пустой тканевый мешок. Сила. Он был полон ею. Нет, он был ею. Воитель начал постепенно приближаться, оказавшись чуть ли не вплотную рядом с егерем. Эсмонд вытянул руку в сторону лежащего на земле револьвера, с помощью остатка остатков Тьмы притянул его и, приподнявшись, выстрелил в последний раз. Воитель поднял секиру таким же образом и закрылся её поверхностью, словно щитом. Взрыв энергии откинул его в сторону, в пылающие палатки. Тьма ушла. Резко, без предупреждения. Они оба истратили её. Всё произошло так быстро, что Эсмонд уже не обратил внимание на возникшую неожиданно тишину. Из пламени начали появляться воители в чёрном. Их было бесчисленное множество. Но самое страшное, что их, судя по всему, предводитель выбрался из огня. Его доспех справился со своей задачей, защитив хозяина. - Ты сдерживаешь себя, - подытожил он, медленно приближаясь к Эсмонду. - Силён, но недостаточно. Отрицаешь саму свою суть. Впрочем, как и остальные. В этом ваша проблема... - Ты... егерь... - Нет, не егерь, - произнёс воитель, забирая из рук одного из своих подчинённых оружие. - Больше не егерь. Эсмонд прицелился и спустил курок, но вместо лязга вылетающей из ствола пули он услышал щелчок пустого барабана. Когда-то это должно было произойти. Жаль, что именно сейчас. Это конец? Вполне вероятно, что да. Эсмонд услышал выстрел и... пустота. * * * Он рухнул на землю, поцеловав её лицом, благо, шлем был всё ещё на нём. Эсмонд приподнялся на локтях. Тишина. И тьма. Что это за место? Егерь сел на корточки, пытаясь оправиться от лёгкого головокружение. Вдруг за его спиной раздался шелест листьев. Он резко развернулся, вытащив из чехла на поясе свой охотничий нож, от лезвия которого на мгновение отразился бледный и безжизненный лунный свет. Эсмонд разглядел женский силуэт, медленно поднимающийся с колен и выпрямляющийся. - Ни шагу, - пригрозил егерь, сделав один шаг вперёд, навстречу тёмной фигуре. Вдруг в пространстве возник маленький огонёк. - Остынь, паникёр, - устало произнесла Эда, держа в своей правой руке языки пламени, которые и подсветили её лицо. Выглядела девушка весьма скверно. Казалось, что ещё чуть-чуть и она замертво рухнет на землю. Эсмонд подошёл к ней, убрал нож и слегка пригнулся, чтобы его взгляд поравнялся с её. - Где мы? - спросил егерь. Эда недовольно вскинула бровь. Она, еле стоя на ногах, взмахнула рукой: - Тебя это волнует? Мы оба чуть не умерли только что. Не имеет значения, где, важно то, что мы сейчас в безопасности. Относительной... Эсмонд закивал. Он отошёл в сторону, поднял с земли свой револьвер и побил ствол о свой наколенник, сбив с него всё грязь. Эда не успела и глазом моргнуть, как барабан пушки уже был полон. Она подметила то, насколько быстрыми и отточенными были движения егеря. - Кто на вас напал? - спросил мужчина. Вопрос напрашивался сам собой, поскольку сам Эсмонд не имел малейшего понятия о том, с кем он только что дрался. Кроме того, что их предводителем был егерь. - Я сейчас не в той кондиции, егерь, - с хрипом ответила Эда, устраивая пятую точку на земле, - чтобы отвечать на твои вопросы. - Отдохнуть успеешь на том свете, а пока мы не на нём, что, впрочем, похоже, вопрос времени, ты будешь отвечать, - отрезал Эсмонд, присев на одно колено рядом со Святой. Он сверлил её взглядом, пока та смотрела на него, как на безумного тирана. Да, хоть Эда и выглядела крайне печально, но егерю было необходимо знать, с кем ему пришлось иметь дело. Она с трудом раскинула длинные ноги, зацепив каблуком штанину мужчины, а затем расслабленно выдохнула, словно секунду назад покорила самую высокую точку на Земле. - Я не знаю, - в её голосе читалось... разочарование? - Если даже ты не знаешь, то откуда тогда мне? - Может потому, что ты - Святая? Я думал, что это ваша работа: знать всё про всех и чуточку больше, - Эсмонд убрал в кобуру револьвер. - Мы давно не те, кем были. С момента, когда мать Рианна умерла, когда мы покинули Мидгард. Эсмонд опустил голову. Это имя было ему знакомо. Даже слишком. - Я не могу тебе ничего рассказать. Но хочу спросить, - Эда опустила голову. Она задумалась над своими словами, а затем, после тягучей паузы, выдала: - Зачем? Зачем вернулся? Тебя отпустили, ты никому не должен. Что такого тебя заставило повернуть обратно? Егерь выпрямился. Он не ответил, поскольку сам не знал, что сказать. Порой его природа чужда ему самому. Он не понимает её, лишь подчиняется, выполняет приказы. Бесприкословно. Эсмонд снял капюшон, скинул свой плащ и передал его Эде. - Холодно здесь. Возьми. Сильно не поможет, но хоть что-то. Да, можно было бы разжечь костёр. Можно было бы, если бы егерь хотел совершить акт самоубийства. В поле, где ты и без того как на ладони, разжигать костёр посреди ночи - высшая степень безумия. В качестве приманки пламя бы сошло, а так нет, ни в коем случае нельзя. Перед тем как взять его бордовый плащ, она слегка помедлила, вообще не втыкая в то, что он делает и зачем. Эда не понимала его. Но хотела ли понять? Это уже другой вопрос. - Ты знаешь меня, - произнесла девушка, укутавшись в плащ, - а я тебя нет. Как никак, ты пытался мне помочь, хоть и безуспешно. Хотя бы из-за этого, я должна знать твоё имя. - Меня зовут Эсмонд. Эсмонд Деврим. Егерь, как ты уже поняла, - он сел напротив неё, сняв свой шлем и положив его рядом с ногами. - Извини, но... на какой слог ударение в фамилии? Егерь вздохнул. - На второй, - спокойно ответил он. Каждый раз, когда Эсмонд перед кем-то представлялся, всё заканчивалось этим вопросом. Такова его судьба, с которой он давно смирился. - Я всё ещё животное и жалкий лицемер? Егерь улыбнулся. Эда недовольно вскинула брови, подняв взгляд на него. - Ждёшь ответа "нет"? - Да мне на самом деле плевать, - он пожал плечами. - Я просто издеваюсь. - В таком случае, да. Всё ещё животное и жалкий лицемер, - она нарочито дружелюбно улыбнулась, в следующую же секунду после скривив свою побитую, но милую мордашку. - На том и порешили. Воцарилась тишина. Эсмонд наблюдал за девушкой. За тем, как она сверлит взглядом землю. За тем, как она постепенно закрывает глаза. Сон одолевал её, и верно. Он был ей необходим сейчас, особенного в её состоянии. Она, видимо, тоже это понимала, но не осмеливалась отдаться царству бессознательности в компании егеря. Всё ещё не доверяла. Егерь понимал её. Он бы тоже вряд ли уснул в компании подобного ему. - Тьма, - неожиданно произнесла она, еле двигая ртом, отчего её было плохо слышно. - Чего? Повтори-ка, - попросил Эсмонд. - Тьма. Это... каково это? Что ты чувствуешь, когда она овладевает тобой? - её веки еле-еле держались, чтобы не упасть и не закрыть собой глаза. Эсмонд умолк. Воцарилась тишина, которую стоило бы прервать. Несмотря на его нарочито истинную искренность, всё-таки некоторые тайны стоило хранить под надёжным замком. - Ничто, - отрезал он. - Этот процесс и чувства при нём не описать словами нашего языка. Да вообще никакой язык с этой задачей не справится. Вполне возможно, что у каждого это индивидуально, но я не интересовался. - Не интересовался? - она удивилась, и вполне закономерно. - В твоих руках такая сила, такая власть... но при этом даже капельки интереса нет? Ничего? Для неё, похоже, это было дико, но если бы она знала действительно, что чувствует егерь при взаимодействии с Тьмой, то ей бы стало дико страшно от самой мысли об этом. Большая сила требует больших жертв. За ней следует и большая ответственность, ко всему прочему. - Вот так. Я просто знаю, что могу. Знаю, как это сделать. А остальное меня не волнует. Наглая ложь. Шанс на то, что она поверит, был безумно мал. Эсмонд продолжил: - Власть и сила - не те вещи, за которыми следует гнаться, Эда. Если бы вы поняли, то, возможно... - Возможно что? Что? - она вдруг вспыхнула. Пламя в её ладони стало гореть сильнее, язычки взлетали выше, хлёстко ударяя пространство. - Так и остались бы в Мидгарде. Существовали бы в мире и гармонии, - спокойно подытожил егерь. Его голос в миг похолодел. - В этом ваша проблема, - слегка повысив тон, отвечала Святая. - Вы, имея эту силу, не пользуетесь ею так, как надо. - А как надо? - спросил Эсмонд. - Тьма имеет огромное количество применений. Вы являетесь тому подтверждением. Она может исцелять, помогать возводить города и развиваться технологически. - А ещё убивать, - он продолжил её идею. - Ты рассматриваешь эту сторону Тьмы только в отрицательном ключе. Она может защищать, она... - Она позволяет убивать. Она подстёгивает к этому. Ты, похоже, просто не знаешь людей, Эда. Конечно, откуда тебе, ведь ты выросла в городе, в комфорте, чуть ли не с детства под крылом Святых. Училась, взрослела, превратилась в деву. У тебя всё было изначально, поэтому и ощущения пустоты в душе ты никогда не имела. А что будет с тем, у кого жизнь была паршивой с самого начала? Вы собираетесь сделать Тьму общедоступной, свободной для использования всеми. Тот, кто не имел ничего, сразу заимеет такую силу? С корабля на бал? Чтобы понять всё безумие того, о чем я говорю, достаточно просто задуматься о возможных последствиях. Святая сощурила глаза. Ей было неприятно слышать все эти слова. Либо от того, что это правда, либо от того, что эта точка зрения абсолютно противоположна её идеалам, которым она верна с детства, когда её забрали в храм Святых. - Ты ничего не знаешь обо мне. Не знаешь, через что мне пришлось пройти, егерь. Поэтому и заикаться об этом даже не смей, тебе ясно? - прошипела она, клацнув зубами на последнем произнёсенном слове. - Возможно, - егерь пожал плечами. На самом деле, он знал больше, чем она думает. Все девочки, выросшие среди Святых, едва приспособлены к жизни вне толстых городских стен, вне защиты егерей, поэтому и данная обстановка, в которой они оказались, сильно по ним бьёт. - Впредь не заводи разговор о Тьме в моём присутствии, иначе это может перерасти в более серьёзный конфликт, чем просто словесная перепалка, хорошо? - хоть он и звучал холодно и отторженно, смысл его слов, в которые Эсмонд не вкладывал никаких открытых угроз, был максимально антивоенный. Они сидели во ночной тьме долго, наблюдая за звездами и луной. В какой-то момент Эда расслабила руку, и единственный огонёк в этом поле погас. Она закрыла глаза и уснула, видимо, не в силах более сдерживать сон. Девушка была слаба и побита, поэтому неудивительно, что так быстро сдалась. Эсмонд же не смыкал глаз. Его изменённая физиология позволяла ему не спать больше, чем обычному человеку. Стоит ли за это благодарить Тьму? Это вопрос философский, а Эсмонду его никогда не задавали, поэтому и ломать голову над ним он не собирался. * * * Он встретил рассвет. Солнце поднялось, открыв ему прелестный вид на заснеженные горы вдалеке. Поле действительно поражало своей площадью. Но теперь, при свете, можно было хотя бы определить, в какую именно сторону ему стоит двигаться. Эда проснулась очень рано, чуть ли не сразу, как лучи начали сжигать своим светом и без того сухую траву. Глазами по местности она бегала куда более бодро и энергично, чем вчера. Девушка все ещё тяжело встала, отдала Эсмонду плащ и сказала: - Я смогу переместить тебя вблизь Мидгарда. Так сказать, отблагодарю за попытку, хоть и неудачную, помочь мне. Егерь не стал возникать. Лицезреть дальнейшие действия для него было в диковинку. Эда воспользовалась оставшейся в ней Тьмой, которую она, видимо, предусмотрительно, зачерпнула перед его поимкой. Энергия выглядела иначе, да и сам процесс тоже. Она была менее хаотична, более покладиста. За пару секунд Эда открыла дыру в пространстве, представлявшую из себя простой чёрный круг. - Если я туда зайду, - произнёс егерь, надевая шлем на голову, - насколько велик шанс, что меня разорвёт на две половины? - Если и дальше будешь тупить и болтать, то да, велика вероятность, что к Мидгарду телепортируются только твою туловище, а ноги останутся у меня, - раздражённо проговорила Святая. Интересно, а лучшая часть егеря тоже останется с ней? Он громко усмехнулся в шлем, затем, долго не думая, ступил в портал. Эсмонд почувствовал, как его тело охватил дичайший, но такой знакомый, холод. Перед собой он не видел ничего, кроме пустоты с летающими в ней частичками энергии...