Егерь (Huntsman)

Это место ни в какое сравнение не шло с прошлой мастерской Пина в стенах Бастиона. Места мало, света мало, а об оборудовании и прочих приспособлениях и речи не шло. Оружейник егерей был очень охоч до комфорта. Он считал, что главным залогом отличной работы являлась благоприятная среда для этой самой работы. Эсмонд ещё не забыл скандалы, которые с завидной частотой закатывал Пин в попытках расширить рабочее пространство, ассортимент и качество оборудования. Джоэлу не всегда удавалось выходить из этих перепалок победителем, поэтому старый оружейник практически всегда получал то, что хотел. И дело не в никудышных дипломатических навыках командующего. Пин был слишком ценным человеком в активе Корпуса, чтобы так рисковать им. Руководству Корпуса приходилось идти на компромисс, лишь бы удовлетворить все желания до безумия талантливого и опытного мастера, дабы он продолжал работать на благо егерей. Такие люди на дороге обычно не валялись. Поэтому Эсмонд был несколько удивлён тому, как Норман терпел эти условия. На него это было не похоже. - Ты тут, старик? - обратился егерь, переступая порог бывшего швейного кабинета, где девочки обучались искусству шитья. В дальнем углу, за составленными друг на друга столами и стульями, виднелись покрывшиеся пылью миниатюрные швейные машинки. - Как ты меня назвал? - проворчал Пин, поднимаясь с корточек. Он выпрямил спину. Послышался хруст. Оружейник с хрипом выругался. Эти стены ранее не слышали таких выражений, Эсмонд был в этом уверен. - Кто тут такой бессмертный? Егерь был в обители оружейника впервые за те две недели, что он жил в Храме. Не нужно было иметь стопроцентного зрения, чтобы заметить как Пину было тесно. Но даже в таких условиях Норману удалось построить нечто отдаленно похожее на профессиональную мастерскую. На стенах висело много оружия, начиная от огнестрельного и заканчивая холодным оружием. - А, это ты, - пробурчал оружейник, повернувшись к Эсмонду лицом. Долго на егеря он не смотрел. Пин положил шомпол, причём не оставил его, пока инструмент для чистки оружия не лёг параллельно краю стола. Эс усмехнулся. Он подошёл к оружейнику ближе, окинул взглядом окружение и пожал плечами. - Неплохо ты устроился, - произнёс Эсмонд. - Неплохо устроился? Ты конченный? Да я тут ничего сделать не могу, мать его, - Норман недовольно вскинул руки. Он потянулся в карман, из которого поспешил вытащить портсигар. - Единственное, чем я располагаю, так это инструментами для ухода за оружием, и то, все эти вещи - не мои! Это чертова пытка... Эсмонд с отвращением посмотрел на коричневого цвета сигарету, которую Пин поспешил закурить. Он поднял брови и раздул ноздри, непроизвольно, естественно. Существовало много вещей, к которым егерь относился противоречиво, но курение - случай отдельный. Он никогда не курил сам, не собирался, не собирается. Эсмонд искренне не понимал смысла в этом процессе, когда ты добровольно принимаешь в организм, по сути, яд, при этом воняя, как последняя сволочь. Все доводы курильщиков для него были всегда пустым звуком, даже жужжание мухи в другом конце здания имело для его слухового аппарата больше веса. Он ненавидел этот запах, который, словно назойливая фанатка, будет долго преследовать тебя. Эсмонд был бы рад что-то сказать Пину, попросить его сдержать своё желание хотя бы на пару минут, да вот только ещё свежи были воспоминания об их прошлых перепалках на эту тему, причём довольно частых. Не было смысла тратить на это время. - Я пришёл... Он не договорил. - Тебе идёт броня, кстати. Уже опробовал в действии? - спросил оружейник, бесцеремонно его перебив. - Нет, не было возможности, - закатив глаза, ответил Эсмонд, - но спасибо за комплимент. Я пришёл... - Жаль, - Пин пожал плечами. - Очень хотелось услышать отзывы об её эффективности. Егерь набрал в лёгкие побольше воздуха. Что он ещё очень сильно не любил, помимо курения? Когда его перебивают. - Ты закончил? - процедил сквозь зубы Эсмонд. - Могу я уже сказать? Пин расхохотался. - Конечно, - оружейник отмахнулся. - Моя мастерская - сильнейший оплот свободы и демократии в Храме. Здесь свободы больше, чем во всём сучьем Мидгарде. - Я бы так не сказал, - гневно пробурчал егерь. - Я хочу взять у тебя точильный камень. Пин поднял правую бровь. Он будто ожидал чего-то большего от Эсмонда, но явно не такую ничтожную просьбу. - Припёрся по такой мелочи? Сам? Серьёзно? А чего не послал кого-нибудь из молодняка? - приговаривал оружейник, отправившись на поиски вещицы по мастерской. Эсмонд остановился у края одного из множества столов, скрестил руки на груди и посмотрел на старика исподлобья. - Что ты несёшь? - Я? - спросил Пин, открывая один ящик за другим. - Я несу тортик, что ещё. Егерь помотал головой. В то мгновение он испытал немного стыда, но не за себя. - Не притворяйся идиотом, - оружейник отмахнулся. - У тебя товарищи - самые влиятельные люди в Корпусе, одни из самых влиятельных в целом городе. Не поверю, если скажешь, что они не поделились с тобой кусочком власти. - Я не притворяюсь, - процедил егерь. - Мне не нужны подручные, или шестёрки. Я ещё не так стар, чтобы пользоваться помощью молодых, а вот тебе уже пора задумываться о том, чтобы найти подмастерье. Вон, битый час ищешь чертов камень. - Поговори мне тут, - пробурчал Пин. - Может мне самому поискать, а ты пока в стороне постоишь, отдохнёшь? - Ага, сейчас прямо, - рявкнул Норман. Он начал в ускоренном темпе открывать ящики, осматривать их быстрее, а затем, не закрывая до конца предыдущий, открывать следующий. - Это моё царство, а ты здесь - чужестранец. Никому не позволю прикасаться к моей мастерской. Убери свой зад от моего, черт возьми, стола! Егерь хмыкнул, но отошёл. Гневный оружейник может быть страшнее разгневанного Обращённого. Эсмонд не сильно хотел стать жертвой лысого старикашки. Пока Пин возился со своими собственными инструментами в попытках отыскать нужный, в мастерскую пришёл ещё один посетитель. Цокая каблуками, она переступила порог. Эсмонд не пропустил эти звука мимо ушей. Он напрягся. Глубоко внутри он понимал, что в Храме, полном егерей, никакой опасности и быть не могло, но начеку нужно было быть всегда. - Господин Норман, Вы здесь? - послышался относительно знакомый голос из-за угла. Следом за голосом показалась миловидная мордашка ассистентки Кайлы - Эолы Лейн. Девушка аккуратно переступила порог, окинула помещение взглядом и остановила его на Эсмонде, который заметно расслабился, увидев более менее знакомое лицо. - Здравствуйте, господин Деврим, - она учтиво кивнула, затем выпрямилась и приподняла нос к небу. - Рада Вас видеть. Егерь вскинул могучую бровь. - Здравствуй, - кратко ответил Эс. - Нашёл! - послышалось из бывшей лаборантской, которую Пин переоборудовал в склад не самых нужных вещей. - Сучий потрох, Эсмонд, заставил попотеть. Завидев Эолу, Норман откашлялся. Он начал свой путь к егерю, одновременно с этим приговаривая: - Здравствуй, Эола. Прости старика за его язык, - Пин заулыбался. Эсмонд свёл брови. Он уже и не помнил, когда последний раз видел его улыбающимся. Взгляд егеря забегал от оружейника до молодой девушки, в глазах которой всё было вверх тормашками, как и у него самого. Пин очень быстро приблизился к Эсмонду, протянул ему камень и посмотрел ему в глаза, но это был уже совсем другой Пин, не тот, что улыбался Эоле. Удивительно, как может меняться человек с разными людьми в стенах одного помещения. Егерь взял точильный камень, с присущей себе подозрительностью осмотрел его. Он был явно не первой свежести. Возможно, камень был старше всех присутствующих в помещении вместе взятых. - Это ведь, - произнёс Эсмонд, - это ведь мусор... - Этого хватит, чтобы наточить твой нож. Ты получил, что хотел? - говорил Пин. - Не сказал бы, - посетовал Деврим. Но что ещё ему оставалось? Просто придётся потратить чуть больше времени на заточку ножа, чем хотелось бы. Эсмонд закинул нож во внутренний карман своей куртки, собрался было уходить, но был неожиданно остановлен Эолой. Девушка положила свою руку ему на грудь, посмотрела прямо в глаза. - Постойте, господин Деврим, - начала она уверенно. - Я хотела к Вам зайти сразу после господина Нормана... - Кайла может и сама ко мне зайти, если что-то нужно, - проговорил егерь, бесцеремонно перебив её. - Дело касается госпожи Кёрн лишь косвенно, - ответила Эола, стерпев его неуважительный выпад. - Прошу Вас, останьтесь. Всё займёт буквально несколько минут, верно, господин Норман? Она перевела взгляд на Пина. Они оба посмотрели на старика. Пин опешил. Он даже непроизвольно сделал шаг назад. - Ты говоришь о своём заказе? - спросил Норман. Его хриплый голос слегка надорвался на последней гласной. Девушка кивнула в ответ. Пин свёл брови в недоумении: - Разве так можно? Она вновь кивнула. Норман отреагировал не сразу. Его взгляд, полный сметения и непонимания, бегал от Эолы к Эсмонду, от Эсмонда к Эоле. По крайней мере, он хоть что-то понимал, в отличие от Деврима, который лишь послушно ждал. После недолгой паузы, Пин отошёл в другой конец мастерской, что была не занята многочисленными верстаками, столами с инструментами и подставками под оружие, но была завалена оборудованием для шитья, которое осталось от Святых. Вернулся уже с внушительных размеров свёртком. Он опустил его на стол, праздно выдохнув от облегчения. Пин не был фанатом таскать тяжелые вещи, даже если эти вещи он создал своими руками, ибо возраст был уже не тот. Эола, с большим нетерпением в движениях, спешно приблизилась к столу, занимая место отошедшего оружейника. В помещении повисла звонкая тишина, изредка прерываемая шелестом рвущейся бумаги. У девушки было такое лицо, словно она распаковывала подарок на праздник, а не заказанную у оружейника вещицу. Эсмонд понял, что под слоями бумаги скрывалось что-то очень важное для неё. Что-то очень острое, либо очень громкое. Первый вариант оказался верен. Настолько острое, что достаточно было одного взгляда, чтобы порезаться. Эола медленно возложила руку на рукоять, аккуратно. Её зрачки расширились. Она никуда не спешила, словно позабыв про всех остальных, что присутствовали в помещении. Меч был медленно оторван от поверхности стола. Он идеально лежал у неё в руках. Эола не могла перестать смотреть на своё оружие, чего уж греха таить, Эсмонд тоже не мог оторваться. Клинок был изогнутым, черным, словно уголь. Невообразимо длинным. Цуба овальной формы, несмотря на простоту, своим изяществом отлично дополняла общую композицию меча. Зная Пина, Эсмонд мог поспорить, что рукоять клинка была покрыта именно кожей ската, а вот для оплетения, судя по всему, он воспользовался шелковой тесьмой. От егеря не укрылся тот факт, что над декором нижней части меча оружейник постарался очень хорошо. По глазам Эолы, что в невероятном блаженстве бегали от колпачка на конце рукояти до самого острия, было ясно, что заказчица осталась полностью довольна. - Ты хотела показать мне меч? - спросил Деврим, всё же дав Эоле несколько минут, чтобы она вдоволь насладилась распакованной вещью. - Действительно, стоило того. Отличное оружие. А затем мина Эсмонда в мгновение скривилась, и он посмотрел в глаза Пина, который инстинктивно перевёл на него взгляд. Он вспомнил их разговор двухнедельной давности, вспомнил "гитару", технология которой принадлежала ардельским егерям. Это не могло быть простым совпадением. Единственное, Эсмонд не видел в мече Эолы ничего, что говорило бы о нём, как о страшнейшем оружии. Казалось бы, простая стальная зубочистка. Взгляд Деврима, холодный и серьёзный, словно камень, прожигал оружейника насквозь, и оружейник это чувствовал, причем очень хорошо. Не прошло и десяти секунд, как Пин всё понял. Он, словно провинившийся ребёнок, начал отрицательно мотать головой. Та язвительность, которая мешала их первоначальной беседе, которая чуть не вывела Эсмонда из себя, тут же исчезла, её как рукой сняло. Пока они обменивались взглядами, Эола наконец встряхнулась. Она крепко сжала рукоять обеими руками, направила острие в землю и протянула: - Господин Деврим, я надеюсь, Вы помните, что близиться Церемония Присвоения Титула, - опустив взгляд, говорила Эола. - Каждый молодой егерь обязан пройти через это испытание. Эсмонд поднял брови в недоумении. Пока что она говорила абсолютно очевидные ему вещи. Он не мог и представить, к чему на самом деле вела егерь. - Я знаю, и что дальше? - И у каждого молодого егеря... Она не договорила. Эола набрала побольше воздуха в легкие, задрала нос. - Для Вас это будет неожиданностью, ровно как и для меня, - глядя ему в глаза, уверенно продолжила девушка. - Госпожа Кайла, без Вашего и моего ведома, назначила Вас моим проводником на Церемонию. А, как Вы помните, каждый молодой егерь должен подготовить свой титул и передать его проводнику. Пока Эсмонд пытался осмыслить ею сказанное, она преподнесла ему клинок и выдохнула. Егерь попятился. Он окинул взглядом Эолу, затем меч, затем Пина, что уже еле держал собственную челюсть от того, чтобы она не упала. Сердце Эсмонда забилось быстрее. Он почувствовал, как по всему телу прошлась тёплая, такая знакомая, волна. Егерь инстинктивно сжал руки в кулаки. Он горел желанием опрокинуть всю ярость, неожиданно для него скопившаяся буквально за мгновения, прямо сейчас, в эту секунду, но сдержался. Эола была не виновата. Гонец, что приносит плохие вести, является всего лишь гонцом, но не более. С проблемами нужно разбираться на более высоком уровне. Как бы Эсмонду не хотелось, ему пришлось принять клинок из рук Эолы. Церемония Присвоения Титула - священный ритуал, нарушение правил которого является полнейшим неуважением не только ко всему Корпусу, но и к самому себе. И если так случилось, то придется работать уже от этого, изменить ничего не удастся никому. Сформированный список молодняка и их проводников неприкосновенен. Эсмонд понимал это. Эола выдохнула еще с большим облегчением, когда егерь, хоть и сотрясаемый гневом в глазах, молча принял своё положение. - Благодарю Вас, господин Деврим! - воскликнула девушка, расправив плечи. - Не стоит, - кратко отрезал Эсмонд. - Твой Титул в надежных руках, можешь идти. Мне нужно ещё поговорить с господином Норманом, верно, Пин? Егерь набрал в легкие побольше воздуха. Эола же не заставила себя ждать. Она учтиво наклонила голову в знак благодарности и уважения, а затем удалилась, оставив егеря и старика в полной тишине. Эсмонд положил меч на стол. Послышался лязг от удара металлического клинка о металлический стол. - Это абсолютно нормальный меч, Эсмонд! - упреждая возможные вопросы, с волнением в голосе начал Пин. - Он не имеет ничего общего с моими экспериментами, честное слово! Эсмонд усмехнулся. В его голосе он слышал страх, неподдельный и дикий. Настоящий. На лице егеря появилась ядовитая и самодовольная улыбка. Ему это льстило. Пин напрягся ещё больше, когда увидел её. Эсмонд был готов поспорить, что его слабые старые колени затряслись. - Я тебе верю, Пин, - ответил егерь. - Ты же не настолько безумен, чтобы отдавать столь мощное оружие в руки неопытной девчонки, правильно? Норман судорожно закивал. - Оно, - бормотал оружейник, - оно ещё не готово. Технология мастера Наронова довольно сложна. Мне ещё нужно немного времени... - Меня не интересует, - отрезал Эс. - Занимайся им столько, сколько потребуется, но не смей тестировать его с помощью молодых. Они на подъём легки, и ты это знаешь. Если оружие в действительности столь мощное, как ты о нём отзываешься, то им не хватит ни сил, ни опыта. Ты меня понял, старик? Пин снова закивал. - Отлично, - задрав нос, произнёс егерь. - Я верну тебе камень... когда верну. А может и не верну. - Оставь себе, - ответил Пин, с трудом выдавив из себя улыбку. Егерь усмехнулся. Он демонстративно окинул старика взглядом с ног до головы. - Такая щедрость, - сказал Эсмонд. Егерь подхватил со стола клинок, в очередной раз осмотрел его, хмыкнул, развернулся в сторону выхода, но неожиданно остановился, кинув взгляд на Пина через плечо. - Знаешь, Пин? - вновь начал Эсмонд. - Зови меня, когда закончишь работу над мечом. Будет интересно посмотреть на то, что ты сварганил. И, кстати, под этот клинок тоже нужно будет заиметь ножны. Увидимся. Он ушел, оставив оружейника в его среде обитания, среди оружия и инструментов. Пин гулко выдохнул, когда услышал дверной хлопок. *** Казалось, что дорогу до кабинета Кайлы Эсмонд мог найти уже с закрытыми глазами. За две недели пребывания в Храме он бывал там много раз, и этот раз был первым, когда он шел туда высказывать своё безграничное недовольство. Естественно, по пути на него смотрели несколько косо, но ему не было до этого никакого дела. Он шёл напролом, словно ледокол. Пункта назначения Эсмонд достиг довольно скоро, благо, мастерская Пина находилась довольно близко к кабинету Кёрн. Он постучал в дверь её кабинета, ради приличия подождал несколько секунд, а когда услышал заветное: "Войдите", то незамедлительно отворил проход и переступил через порог. - Какого черта, Эсмонд? - воскликнула Кайла, подрываясь со своего места. На её лице красовалась мина бесконечного недоумения. Она свела брови и поджала губы. - Что это за хрень? - продолжала егерь на повышенных тонах. - Это я хотел спросить, моя дорогая, - не отставая от неё, говорил Деврим. Он выставил руку с клинком вперёд. - Что это за чертовщина? Почему я узнаю о своём статусе проводника от какой-то девчонки, а не от тебя, идиотки? Кайла подняла очи горе, раскрыв рот. В её голову осознание пришло довольно быстро, даже быстрее, чем Эсмонд ожидал. Она мигом обогнула стол, приблизилась к невысокой стойке с полупустой бутылкой коньяка, быстро наполнила жидкостью одну из рюмок и поднесла егерю. - Я поняла, Эсмонд, - тон голоса понизился, стал мягче, словно зефир. - Давай обсудим это в спокойной обстановке, за выпивкой? Егерь отмахнулся. Он опустил меч острием вниз, крепко сжав рукоять. - Этим надо было заниматься раньше, Кайла, - пробурчал Деврим. - Зная, что я ненавижу сюрпризы, ты всё равно умудрилась подкинуть мне один, причём довольно вонючий. Кёрн закатила глаза. Она понимала, что виновата, но выслушивать вполне заслуженную критику желанием не горела. Женщина залпом опустошила только что наполненный ею бокал, установила его на стеклянную стойку, затем отошла к столу и усадила свою пятую точку на его край. - Выслушаешь меня? - спросила Кайла. Эсмонд опешил. Она спросила таким тоном, будто виноват во всём был он, но нисколько не она. Егерь всегда удивлялся этой её способности меняться ролями в конфликтах. Он хотел было что-то возразить, но она просто не давала времени, сразу же начиная свою долгую речь. Они были знакомы столько лет, ругались бесчисленное количество раз, но Эсмонд до сих пор не имел ни малейшего понятия о том, как можно парировать такой ход. - Помнишь Люциуса, Эсмонд? - неожиданно произнесла Кёрн. Егерь инстинктивно поднял брови. Его лицо искривилось. - Вижу, что помнишь, - усмехнулась Кайла. - Я о нём забыл, - проговорил Эсмонд, успокоив мышцы лица и приведя его в порядок. - Я его ни разу не видел. - Было бы странно, если бы ты его увидел, - женщина пожала плечами. - Люциус ушёл в добровольное изгнание. Не представляешь, как я тогда жалела, что не смогла самолично выбросить его из города. - Почему? - Деврим поднял бровь. Он спросил исключительно ради приличия. - Его философия не сходилась с философией руководства Корпуса. Он сцепился со мной и Джоэлом вскоре после кризиса с феечками, считая, что арест Святых - неправильный метод борьбы с проблемой. Он предлагал расправу над ними, сначала публичную, но потом сбавил обороты и предложил сделать всё по-тихому. Успокоился только тогда, когда я пригрозила ему тобой, - Кайла звонко расхохоталась. Егерь ухмыльнулся. - Мы собирались с Джоэлом выгнать его, но он ушел раньше, при этом прихватил с собой нескольких егерей старой школы, наших ровесников. Ушёл, пообещав больше не возвращаться. Пока обещание сдерживает. - Это всё прекрасно, Кайла, - произнёс егерь, - но причем тут Церемония и я? - Притом, что Люциус занимался раньше обучением молодняка и Эолы в том числе. Когда он ушёл, то забрал с собой не просто молодняк, а нескольких егерей из преподавательского состава. Джоэлу и Шону пришлось совмещать работу с обучением новеньких, из библиотеки вылезла Лина, даже мне пришлось вмешаться, понимаешь? - Пока что не очень, - пробурчал Эсмонд. - В общем, в этом году у нас с проводниками очень туго из-за теракта, из-за Люциуса, - посетовала Кайла. - На одного проводника приходится по три-четыре егеря. А Эола - девочка способная и понятливая. На своём потоке она - лучшая, в конце концов. Поэтому и пойдёт первая, как я когда-то. Но я не смогу её повести, как и Джоэл не сможет никого. - Потому что вы оба во главе Корпуса, - проговорил Эс, закивав, - я знаю. - Правила не позволяют нам этого, а я не могу позволить, чтобы мою девочку повёл кто-то левый. - "Твою девочку"? - спросил Эс. Кайла осеклась. - Мать твою, - выругалась Кёрн. - Ну да, мою девочку. Я имею право её так называть, ведь занималась ей с тех пор, как Люциус ушел и бросил её индивидуальное обучение. Эсмонд давно не слышал такой серьёзности в её голосе, когда-то речь заходила о другом человеке. Последний раз такое было ещё во времена, когда она была связана с Джоэлом особенным чувством. Этот тон, такой, казалось бы, ей несвойственный. Эсмонд был несколько удивлён. В ком угодно, но только не в Кайле, что поражала своим честолюбием, любовью к работе, он ожидал разглядеть глубокие, закопанные в недра её красной души, женские начала. Когда Кайла распылялась прилагательными в адрес Эолы, Эсмонд заметил резкую смену её выражения лица и тона. Неожиданно. Она привязалась к какой-то девчонке, причем за не самый долгий промежуток времени. По истине неожиданно. - Поэтому ты хочешь, чтобы я повёл её на Церемонию? Потому что я не "кто-то левый"? - спросил егерь. Былых возбужденности и недовольства в его голосе и след простыл. - Ты кто-то правый, Эсмонд, - она закатила глаза. - Правильно понял наконец. Тебя моё объяснение устроило? Егерь пожал плечами, затем ответил: - Отчасти. Кайла отмахнулась, обогнула стол и, скинув черный пиджак на спинку кресла, завалилась в это самое кресло. - Тогда проваливай, - рявкнула Кёрн, - у меня полно работы. И зубочисткой своей не маши, мы же цивилизованные люди, в конце концов. Егерь закатил глаза, тяжело вздохнул и, развернувшись, двинулся в сторону выхода, но осёкся, когда Кайла вновь заговорила: - Если обидишь Эолу, я тебе яйца оторву, понял? Эсмонд помотал головой, затем наконец вышел