Егерь (Huntsman)

Они отличались от егерей, как минимум, тем, что после заката коридоры их обители становятся такими пустыми, что можно было без проблем различить жужжание мухи в его другом конце, пока в Бастионе после захода солнца жизнь только начинает кипеть. Света было мало, но нельзя было сказать, что Эсмонду это хоть как-то мешало, отнюдь. Чем старше становился егерь, тем быстрее его глаза привыкали ко тьме. Он шёл медленно, под стенкой, стараясь не издавать никаких посторонних шумов, дабы не привлечь к своей персоне лишнего внимания. Благо, Эсмонд имел чёткое понимание того, куда ему необходимо идти. И, если ему не изменяла память на пару с чувствами, а чувства в последнее время любили это дело, он уже был довольно близок. Егерь остановился у внушительных размеров двери. Стоял так долго. Слишком долго. Неужели не мог решиться? Эсмонд сжал кулаки, повернулся к проходу спиной и ею же прильнул к двери. Он окинул себя с ног до головы, затем выдохнул, попытавшись высвободить необъяснимую тяжесть на своём сердце. — Что я делаю, господи, — он пробурчал себе под нос. Чувства, давно позабытые, погребённые где-то глубоко в его красной душе, пробудились. Он забыл, что они вообще существуют, поскольку в последний раз испытывал подобное очень давно, задолго до своей смерти. Но Эсмонд не мог оставить их плыть по течению. Он понимал, что рано или поздно они дадут о себе знать, но уже не простыми покалываниями, а сильными ударами по самому сердцу. С ними нужно было разбираться, иначе они просто разорвут его изнутри. Но хватит ли смелости? — Аргх, — прорычал егерь, поворачиваясь к двери лицом, — к чёрту… Он постучал. Неуверенно. Но постучал. Ему было смешно от самого себя. Он — егерь, идеальная машина для убийств, уничтоживший за свою жизнь в этой роли огромное количество тварей, спасший неисчислимое количество невинных людей, но при этом еле хватает уверенности постучаться в дверь. Когда Эсмонд услышал шорох по ту сторону прохода, его глотку словно сжали тисками, а ноги прибили к каменному полу гвоздями. Он не мог и вдох сделать. Щелчок замка. Дверь отворилась. Она стояла перед ним. Сонная, слегка мятая. Её волосы, словно змеи, длинными прядями торчали в разные стороны. А её тело прикрывало шелковое неглиже. Ей с трудом удалось во тьме понять, кто же всё-таки потревожил её сон. — Эсмонд? — проговорила она, растянув вторую гласную. — Эсмонд… Она встрепенулась, когда наконец полностью поняла, кто перед ней оказался. Женщина откашлялась, выпрямила спину и попыталась приструнить непослушные иссиня-черные волосы, но все попытки оказались тщетными. — Не стой, — сказала Рианна, схватив егеря за ворот его куртки. Она притянула его, протолкнула вглубь темного помещения, а затем закрыла дверь, провернув замок два раза вправо. Женщина поспешила ударить по выключателю, чтобы комната наконец наполнилась светом. Так и произошло. Лампочки в люстре одарили каждый уголок помещения своими лучами тёплого света. Рианна прищурилась, Эсмонд — нет. — Что ты здесь делаешь в такой час? — говорила Святая, активно работая руками для усиления значимости своих слов. — Тебе нельзя здесь быть! Не в это время! Она прошла к своей расправленной кровати, взяла с тумбочки свои карманные часы и нажала на кнопку. Когда те открылись, Рианна громко ахнула. — Что случилось, Эсмонд? — продолжала женщина. — Что-то срочное? Что? Почему ты молчишь? Но он действительно молчал слишком долго, но не потому, что не мог найти слов в своё оправдание, как раз-таки, они у него были. Эсмонд не мог от неё оторваться. Даже сонная, даже мятая, как подушка, на которой она спала, она всё равно была прекрасна. Была прекрасна, как закат, что он встретил перед посещением Храма. Была прекрасна, как рассвет, что он рано или поздно встретит. — Ты невероятно красива, когда паникуешь, — проговорил егерь. На его лице появилась невинная улыбка, такая, какую не ожидаешь увидеть на лице матёрого убийцы чудовищ. И Рианна на неё купилась. От внимательного взгляда Эсмонда не укрылся румянец, что выступил на её щеках. — Не заговаривай мне зубы, — её голос дрогнул. — Что случилось, егерь? Он сделал шаг вперёд. В помещении воцарилась полнейшая тишина. В ушах встал противный звон. — Ч-что? — спросила Рианна. Она окинула его взглядом, сверху вниз, как при их первой встрече, но если тогда её взгляд был полон недовольства, возмущения и холодного гнева, то сейчас чувства, что читались в её глазах, были совершенно другими. Эсмонд это чувствовал. — Наша прошлая встреча неделю назад закончилась на не самой приятной ноте, — говорил егерь, пытаясь убрать привычный своему голосу металлический оттенок на другой, на более располагающий, более дружелюбный. Получалось с трудом. — Всё прошло н-нормально, — ответила Рианна, вклинившись в его речь. Егерь хмыкнул. — Нет, не прошло, — проговорил Эс. — Я много думал о том разговоре. Я думаю, что нам нужно всё прояснить. — Нам нечего прояснять, всё ведь в порядке. — Дослушай, — отрезал егерь уже чуть жестче, чуть громче. От неожиданности она вздрогнула. — Когда я говорил, что не хочу, чтобы кто-то пострадал, то я в первую очередь имел в виду тебя. Я хочу, чтобы ты поняла, — он набрал в легкие побольше воздуха. — Я испытываю к тебе необычайно странные чувства. Я не испытывал ничего подобного очень давно. Я не знаю, как с ними поступать. Но душа говорит, что ими… ими надо дорожить. И самое интересное, что испытываю я их только с тобой, только к тебе. Она молчала. Широко раскрыла глаза, смотрела в его очи так, как никто и никогда раньше не смотрел. Казалось, что она не дышала. А румянца на её матовой коже становилось всё больше с каждым его словом. — Моя жизнь — череда опасных событий. Я не могу точно знать, что ждёт за следующим поворотом, что произойдёт завтра и послезавтра, через неделю, месяц, год. Я — егерь, Рианна, на мне лежит огромный груз ответственности не только за свою силу, но и за других. Жизнь научила меня ценить каждый её момент, каждую секунду. Но сейчас я понял, что моменты с тобой я хочу ценить больше других. Моменты как этот. Он взял её руку, заключил её в замок, а затем сделал ещё один шаг вперёд. Расстояния между ними практически не стало. — Я не хочу упустить ни одного момента, — проговорил егерь, посмотрев ей в глаза. Она долго стояла молча, словно её глотку сжали тисками, как и его буквально несколько минут назад. Рианна, казалось, даже моргала, смотря в его черные, словно бездна, глаза. Звон в ушах был уже не от воцарившейся тишины. Он поделился с ней кусочком своих чувств, и этого хватило, чтобы её эмоции, так долго ожидавшие взаимности, наконец пробудились. Она выглядела как маленькая девочка, впервые ощутившая влюбленность такой, какой она и должна быть. От строгой и сильной хранительницы Храма Святых не осталось и следа. Она растаяла. — Как же сладко ты стелешь, Деврим, — Рианна кокетливо улыбнулась, прищурилась. — Считай, что я простила тебя за твою грубость… Егерь усмехнулся, но как-то горьковато. Немного не такую реакцию он представлял. — Хватит разговоров, — продолжила Святая, освобождая свои руки из плена Эсмонда. — Займись уже делом… Она встала на носочки. Поцелуй оказался пылким, не нежным, но страстным. Егерь ждал примерно такую реакцию, если уж быть абсолютно честным. Они были соединены губами довольно долго, наслаждаясь моментом с присущей влюбленным жадностью. Далее руки сами занялись своим делом в отрыве от разума. Эсмонд взял её талию, в то время как она поспешила обхватить его шею. Святой не нужно было много времени, чтобы освободить своё тело от одежды, но вот егерю пришлось немного повозиться, но в конечном итоге разницы не было, поскольку оба очень скоро оказались в её кровати, полностью занятые друг другом. Вокруг не было ничего и никого. Только они. Только их страсть… *** Была прекрасна, как рассвет, что они встретили вместе, друг у друга в объятиях. Он открыл глаза резко, был готов уже подорваться, но остановился, увидев перед собой довольное личико Рианны. На его лице непроизвольно появилась улыбка. — Я поцарапала твою грудь ночью, — кокетливо улыбаясь, произнесла Святая. — И? — Где следы? — она медленно провела своим пальцем с накрашенным в розовый цвет ногтем от его подбородка до пупка. — Пропали, — Эс пожал плечами. — На мне, как на собаке… Егерь приподнялся в кровати, приблизился к Рианне и, прихватив её за подбородок, поцеловал, а она и не сопротивлялась. — Ты что, ставишь на мне опыты? — усмехнулся Деврим, с трудом оторвавшись от её сладких губ. — Есть немного, — она легла рядом с ним, заглянула ему в глаза и уткнулась носом в шею, — а ты против? — Нисколько, — произнёс Эс, обняв её. Он не мог описать существующими словами степень того, насколько ему было хорошо рядом с ней. Ему словно было легче дышать. Разум очищался, весь стресс, что копился долгое время, уходил, будто его и не было никогда. Эсмонд не хотел, чтобы это утро кончалось. Он не хотел покидать её объятия, терять её из поля зрения, прекращать вдыхать прохладный и сладкий аромат лаванды. Впервые за долгое время егерь чувствовал себя настоящим, и это — самое главное. — Ты вкусно пахнешь, — прошептал он. Рианна кротко хихикнула. Она прижалась к нему ещё сильнее. — Я не хочу вставать, — проговорила она мгновениями позже. Он запустил руку в её иссиня-черные волосы. — Я тоже. — Эсмонд? — М-м? — Это всё правда? — Что именно? — Всё, что сейчас происходит? — Чистейшая. Чистейшая правда, Рианна. — Зови меня Риа, пожалуйста… — Хорошо, Риа…