Ненавижу...

Я стоял на коленях возле ведра с водой, держа в руках тряпку. Я чувствовал как голова раскалывалась, тело знобило. Я думаю, это из-за того, что я сбежал из дома в одной пижаме. Не надо было этого делать. Я дотронулся до щеки, которая болела от пощёчины. Иван меня знатно оприходывал, хотя, я сам виноват был. «В себя поверил, маленький сучонок?!» Он не хотел меня бить. Перед тем как поднять руку, он пытался успокоить меня, но я не поддавался. В следствии чего получил пощёчину, затем, когда он достал из шкафа ремень, я выбежал из комнаты, а затем из дома. Он нашёл меня плачущего на лавочке в парке. Было темно, к то му же холодно. Его объятия были как раз в тему. Иван дал мне подзатыльник, затем отвесил пинка, от которого я упал на землю. Подняв на ноги, он наотмашь шлёпнул мне по лицу ладонью, разбив губу. — Пойдём домой, я устрою тебе взбучку, — он подхватил меня за бёдра и закинул на плечо. У него сильные руки. Он пару раз шлёпнул меня по ягодицам, заставив издать вопль. Он молча нёс меня домой. Я представлял, что он со мной сделает. Наверное, изнасилует… Иван поставил меня на ноги только тогда, когда переступил порог комнаты. — Я хочу знать, что же тебя настигло сбежать от меня? — на удивление, он говорил спокойным голосом. Это настораживало. Я сжался. Я молчал, не знал, что ответить. — Ты чем-то недоволен? — Иван сверлил меня взглядом. Я старался не смотреть ему в глаза. — Скажи, что я делаю не так? — он взял меня за подбородок и заставил посмотреть на себя, — Я жду ответа. — Я… — мой голос дрожал, я прокашлялся, — боялся… Что вы побьёте меня… — Твой отец часто поднимал на тебя руку? — от этого вопроса я почувствовал холод. — Нет… — вру. — Не ври, я знаю, что ты не скажешь, но поверь… Твой отец был ещё той сволочью. Я не поверю, что он ни разу не поднял руку на свою «собачонку». Его слова засели у меня в голове. Я сглотнул. — В каком смысле «собачонку»? — Разве ты не знал, что он не любил тебя? Ты был ему безразличен! Этой свинье нужны были только деньги и азартные игры с выпивкой! Из глаз потекли слёзы. Я любил отца… Не думал, что он вовсе не ценит мою любовь к нему, — я вытер слёзы. — Тебе у меня лучше, поверь… — он похлопал меня по плечу. — Простите… — я только сейчас понял, что человек, сидящий передо мной значит для меня… — Что-то мы совсем отошли от темы…— он поднялся с кровати, — Как ты думаешь, какое наказание тебе светит? Я открыл рот. Только не наказание… — Вы меня накажете? — А ты думал, что я оставлю твой поступок без последствий? — он взял в руки ремень. — Вы меня побьёте? — Это часть воспитательной меры, — сказал он, хлопнув себя ремнём по ладони. Я вздрогнул. — Я думал, вы меня изнасилуете… — Я разве похож на педофила? — он поднял бровь. Я покачал головой. — Твой возраст не позволяет произвести половой акт, это во-первых, а во-вторых, изнасилование — это ужасно, я не хочу калечить тебе психику, к то му же, мне и самому этого не хочется, — он вздохнул и положил ремень на стул, — я смогу приступить к половому акту, если ты сам этого захочешь и если ты достиг возраста согласия. Я выдохнул. — Вернёмся к разговору, — сказал Иван, садясь рядом, — я так и не услышал ответа на мой вопрос. — Я не знаю, как это объяснить, но при виде ремня или других орудий наказания, меня будто сковывает внутри и я теряю контроль. — Я уж понял, что ты травмирован своим мудацким отцом, — Иван обнял меня и погладил по спине. Я прижался щекой к его губам, он поцеловал меня. Я расположился у него на коленях. Я не заслуживаю такого отношения. Пускай лучше выпорет, чем будет жалеть. Я затаил дыхание, ощутив прикосновения пальцев на ягодицах. Он гладил меня, словно кота. Это вызывало странные ощущения, живот заныл тянущей, сладкой болью. Иван бестыдно мял половинки, отчего я старался сдерживать стоны. Я ждал, когда же он приступит к порки, но он продолжал ласкать меня. Сейчас его рука блуждала у меня под кофтой. Иван гладил спину. От его прикосновений я вздрагивал, может это от холодных рук? Он массировал мне спину. Сказать честно, меня никто никогда не нежил, редко, когда отец меня обнимал, а уж тем более целовал. Я рос без любви и ласки, поэтому моя реакция на его прикосновения была вполне естественна. Я почувствовал, как Иван стянул с меня штаны. Его рука продолжала мять и оттягивать кожу, заставляя меня выгибать спину и тихо стонать. Я вскрикнул, когда он дотронулся до моего члена. Мне было стыдно, ведь с полового органа капала смазка. «Я возбудился… От малейших прикосновений… Какой позор!» — Всё, слезай с моих колен! — он скинул меня на пол. Я не успел подставить руки и ударился губой об пол. Я не понял, что произошло. Минуту назад он меня везде трогал, сейчас же скинул на пол. — Что происходит? — спросил я, посмотрев на него. Я заметил, что его член упёрся в ткань штанов. «Я возбудил его? Какой же я извращенец…» — Прости, твоё наказание пошло не в ту сторону. Надевай штаны и ложись спать! — сказал он и вышел из комнаты. По телу прошла неприятная дрожь. Я поймал себя на мысли, что чуть не занялся с ним сексом. Не знаю, хорошо это или плохо? Через десять минут Иван пришёл. Он со мной не разговаривал. Лёг на край кровати и уснул. Я долго лежал на спине, думая о том, что произошло, и почему мне это понравилось?