Ловушка

Алкоголь приятно греет в эту холодную ночь, а музыка и гул голосов кажется не таким и плохим. Ребека допивает своё вино, после оборачиваясь на Камило в образе её двоюродного брата — Эдисона. Тот не пьёт, но придерживает её за плечи, внимательно наблюдая за чужим состоянием, чтобы вовремя остановить. Эта неделя выдалась не такой загруженной. Ни один из малышей в ближайшее время появляться на свет не собирался, а помощь молодым мамочкам не занимала много времени. Она просто проверяла самочувствие новорожденного и роженицы, давала травы для чая или микстуры, а после бегала: либо по поручениям, либо к Камило. Возможно, из-за того, что она не чувствовала себя выжатым лимоном, шум праздника не казался ей таким плохим? — Уверен, что хочешь провести время со мной, а не повеселиться с людьми? — Поднимаясь на носочки, в ухо спрашивает Ребека, в ответ каждый раз получая отрицательное качание головой. Она смотрит в глаза своего кузена, однако пьяное сознание всё равно чувствует слабых запах мыла. Тот факт, что Валенсия может отличить обратившегося Камилу по запаху, каждый раз заставляет её краснеть. Однако Мадригаль вряд ли её реакцию поймёт, из-за чего Ребека поднимается со скамейки, на которой они устроились, утягивая юношу к музыкантам, чтобы прочувствовать всеобщую радость В Энканто частенько проводят различные праздники. Жители городка любят веселиться, говорить, как сильно меняется город с каждым годом. Их община поистине дружна, хоть, как частенько говорит Доминик, жители города глуповаты. До своей практики Ребека думала, что это обычная нелюдимость отца заставляет его говорить подобные вещи. — Она думала, что если не будет готовиться и игнорировать схватки, то ребёнок появится позднее, — быстро объясняет мужчина причину, по которой взрослая, казалось бы, женщина не обратилась к ней за помощью. Её мама отошла от акушерства из-за своего плохого здоровья. Отец же похоронил семейное дело из-за Джульеты Мадригаль, которая одним своим пирожком за пару мгновений могла исправить то, над чем бы он мучился несколько месяцев. Учёба давалась ей легко, однако сама работа началась страшно. Ребека помнит, как после признания своей неудачи её выворачивало в чужом дворе, а перед глазами стояла картина новорожденного, что умер буквально у неё на руках. Валенсия помнит, как после этого она встретила Камило, который в шутку снова превратился в неё. Ребека понимала, что парень не хотел как-либо её обидеть, однако перед глазами снова пробежали воспоминания о мёртвом малыше. Она по сей день помнит чужой идиотизм, от которого хотелось кричать. Когда на кону стоит чужая жизнь, какая разница вообще должна быть на то, обута она или нет? Роженицу это волнует в последнюю очередь, зато родственники так и норовят ткнуть в неправильность её работы. Их община небольшая, но дружная. И разговоров о ней следовало ожидать, когда акушерок в их городе не так и много. Возможно, поэтому она позволяла себе ругаться на двинутых родственников роженицы? Или на саму мамочку, которая проигнорировала её рекомендации и ребёнок чуть было не помер от глупости родителя. Ребека тоже человек, и когда в её специальность лезет неуч, говоря полнейшую чушь, молчать она не будет. Таково правило дома Валенсия: либо говори всё сразу и прямо, либо молчи до последнего. В работе она решила говорить всё прямо, и не прогадала — лезть к ней перестали. Этого, как оказалось, было достаточно, чтобы справляться с простыми и безопасными родами в одиночку. Да и немногочисленные коллеги, которые только учатся, доверяют её словам и выводам. Поэтому Ребека пьёт, чувствуя, как приятно вино греет желудок, а в голове становится пусто. Она танцует, кружится с любимым человеком, чувствует его тепло и взгляд. Она откровенно плывёт от того, как Камило на неё смотрит, и не сдерживается, руками приподнимает юбку и демонстрирует, как она умеет двигаться. Будто бы он не знает. Проводить вместе время приятно. Прогуливаться по городу, есть, обсуждать разные вещи, мечтать и просто касаться друг друга — приятно. Ребека в принципе любит прикосновения, но касания любимого человека ощущаются иначе. Валенсия была бы рада, если бы видела перед глазами Камилу. Его очаровательную улыбку, недовольно поджатые губы, кудряшки и жёлтое пончо с белой рубашкой. Она никогда этого не говорила, но белый цвет безумно ему идёт. Музыка стихает под шквалом аплодисментов, а Ребека смеётся, запрокидывая голову назад и чувствуя крепкую ладонь Камило на своей талии, когда тот успевает вовремя её поймать. Она ещё никогда не напивалась до такого состояния, чтобы споткнуться о свою же ногу. — Я напилась, — признаётся девушка, чувствуя, как рука с её талии поднимается выше — к лопаткам, заставляя её выпрямиться. — Вижу, — тихо хмыкает Камило голосом Эдисона, чем вызывает недовольный вздох со стороны Валенсия. Хочется целоваться. Запустить руку в жёсткие длинные волосы, крепко держась за плечи и касаться-касаться-касаться. Ребека утыкается в подмышку Эдисона, думая. Она усиленно пытается протрезветь, поднимая взгляд на возлюбленного, а после щурясь. — Что ты задумала? — Тут же интересуется Камило, заправляя её волосы за ухо. — Доверься мне, — только и просит она, обхватывая широкую кисть чужого тела и двигая в сторону своего дома. По дороге они встречают других родственников девушки, которые не сдерживаются от сожалеющего комментария в сторону Эдисона, желая ему удачи. Её кузены хорошо знают, насколько любвеобильной становится их двоюродная сестра, пускай и не видят в этом ничего удивительного. Даниэль Валенсия отличался лёгким и беззаботным характером, отчего дети и племянники — старшие и младшие — чувствовали себя с ним хорошо. С таким взрослым можно было не бояться получить по губам за ругань, а также довериться в тяжёлой ситуации. — Я хочу кое-что сделать, — проходя в общий двор, заговорщески признаётся Ребека, продолжая тянуть Камило в сторону дома своего отца, быстро проскакивая первый этаж с родительской комнатой, в которой спала её мама. В своей комнате отыскав нужную микстуру, девушка показывает её юноше, после выпивая, резко морщась от жирного ощущения во рту. По хорошему, её стоило разбавить в воде, однако Ребека подумала, что справится. Принимая протянутую Камило кружку с водой, она быстро её осушает, ставя на низенький комод и вытирая мокрые губы. — Дальше? — Подталкивает её Камило, и Ребека, подходя ближе, прикладывает чужую ладонь к своему животу, чем вызывает немой вопрос. — Есть микстура, чтобы оборвать беременность, — мягко поясняет она, надавливая на чужую ладонь и заставляя Камило опустить ладонь ниже. Чувствуя даже сквозь многослойную юбку давление на такое чувствительное место, Ребека сглатывает ком в горле. — И я подумала о той, что позволит не забеременеть. До трезвого Камило доходит быстро, и он, даже в облике Эдисона, начинает густо краснеть. Мадригаль неуверенно смотрит ей в глаза, и Ребека, поднимаясь на носочки, целует своего возлюбленного. — Это неправильно, — тихо говорит он в губы, чем вызывает недовольный вздох. — Ты пьяна, Ребека. — Это мало чем отличается от того, что мы обычно делаем, — заплетаясь языком, настаивает девушка, держась за чужую шею. — И мы можем сделать это в твоей комнате. Пока доберёмся, я протрезвею. Камило продолжает думать, и, чтобы ускорить чужой процесс мышления, Валенсия целует и лижет чужую шею, губами ощущая пульсирующую артерию. Она ведёт руку парня в сторону, заставляя Камило почувствовать мягкость и упругость своих бёдер. — Ты сейчас, по сути, уговариваешь своего кузена, — срывающимся шёпотом напоминает Мадригаль, чем вызывает смешок со стороны девушки. — Эдисон кусачий, — признаётся Ребека в их детской шалости, снова поднимаясь на носочки, мягко целуя возлюбленного. — И от него пахнет сушёной кожей. Возможно, на трезвую голову она будет думать, какая она дура. Вполне возможно, Ребека не отрицает подобной участи для себя из будущего, однако реакция Камило того стоит. — Господи, с кем я связался, — в губы выдыхает парень, когда Ребека оставляет на чужих губах ещё один поцелуй. — Ребека Валенсия, но ты можешь называть меня своей любовью.

***

— Долго дуться будешь? Ребека демонстративно переворачивается на другой бок, натягивая одеяло повыше, показывая всем своим видом, что разговаривать не хочет. Она шла сюда с конкретной целью, а Камило, чёрт бы побрал этого парня, решил по-своему. Нет, конечно, было приятно, но ведь это не то, что она планировала! Бёдра всё ещё подрагивали, поджимаясь всякий раз, когда она делала какое-либо движение. Грудь горела от поцелуев, а ягодицы, кажется, вообще онемели. Хотя если учесть, что это она цеплялась за чужие волосы, притягивая ближе… слава богу, что она додумалась перед этим омыться. Одна только мысль, что туда могли лезть, когда она… когда… — Прекрасная моя, — тихо зовёт её Камило, больше издеваясь, нежели желая в самом деле привлечь внимание. — Волшебная. Возлюбленная, что сияет ярче солнца. Ребека ёжится больше от мурашек, чем от холода, когда чувствует, как Мадригаль присаживается рядом, стягивая с её плеча одеяло и покрывая чувствительную кожу поцелуями с горячим дыханием. Она сглатывает ком в горле, носом утыкаясь в подушку, когда в самое ухо слышит: — Жена моя, дарованная небом? Возможно, Камило хотел просто над ней поиздеваться. Ребека думает об этом самую малость, чувствуя, как щёки вновь начинают гореть от смущения, а сердце ускоряет свой ход. — Самая ужасная попытка привлечь внимание, — тихо говорит она. Камило замирает над ней, и Ребека поджимает губы, думая, что это прозвучало омерзительно. Она уже хочет извиниться, чувствуя, как одним своим высказыванием испортила всю атмосферу, однако внутри всё сжимается, когда юноша резким движением переворачивает её на спину, нависая сверху. — Прекрати думать, что я несерьёзен. — Я не думаю, что… — У тебя на лице написано, что ты думаешь о наших отношениях, — нагло перебивает её Мадригаль, и в слабом свете свечи она видит, как тот хмурится. — Давай решим раз и навсегда, кто мы друг для друга. Валенсия хмурится, убирая чужую руку с плеча и садясь на постели. Она прижимает одеяло к ключицам, смотря на увешанную фотографиями и рисунками стену. На ней можно увидеть членов семьи Мадригаль или друзей Камило. Ребека также видит знакомые лица, вспоминая о всех тех девушках, что при ней проявляли знаки внимания Камило. Хочет ли она с ним семью? Да. Хочет ли знакомиться с его семьёй и знакомить со своей? Нет. На самом деле, её пугает одна мысль, что она должна будет переехать в этот дом, который дышит, живёт и присматривает за своими жильцами. Что, если она не понравится семейству Мадригаль? Если они будут против их отношений? Уйти в леса, к диким животным, которые их растерзают? — Что тебя тревожит? — Мягко спрашивает Камило, рукой ведя по её лопаткам к плечам, после обнимая и согревая своим прикосновениям. — Реакция наших семей, — честно признаётся в своих мыслях Ребека, сжимая одеяло в кулак. — Что я не понравлюсь твоим родственникам, что мой отец может устроить. — Немного подумав, девушка добавляет: — Помнишь, как ты рассказывал о том, что находится за горами? Как бабушка рассказывала тебе о городах, странах, других континентах. — Хочешь сбежать? — Мы оба дорожим своими семьями, — отрицательно качнув головой, Ребека поворачивает голову к Камило. Облокотившись рукой о матрас, она утыкается носом в чужую шею, втягивая запах пота и мыла. — Просто думаю, что, будь в Энканто больше народа, можно было бы просто съехать в отдельный дом, как делают молодые пары. — Так почему мы не можем сделать это? Ребека поджимает губы, не зная, как лучше всего объяснить свои мысли. Она единственная Валенсия, так ещё и дочь Доминика, который кичится своей ненавистью к семье Мадригаль. Мало того, что Камило придётся ощутить на себе давление всего семейства, так ещё и неадекватная реакция отца определённо выставит её на посмешище. Доминик Валенсия ни за что не позволит ей выйти замуж за одного из Мадригаль, не говоря уже о том, что он может кинутся на него с кулаками. Каким бы чокнутым не был младший из Валенсия, он оставался её отцом. Разумеется, Ребеке хотелось получить не то, что его благословения, сколько поддержку и понимания. Была надежда, что отец одумается, отпустит свою ненависть к семье Мадригаль ради неё и её счастья, однако девушка давно закопала эту веру глубоко внутри себя. — Мне нравится Касита. Отговорка так себе, однако Валенсия не врала. Ей нравился дом Мадригаль, нравилась отзывчивость Каситы и то, что она немного, но начинает понимать её. Пускай она и находится здесь второй раз, но то, что дом приветствовал её незатейливым скрипом, было приятно. Камило не сдерживает тяжёлого вздоха, а Ребека, уловил свои привычки в чужом исполнении, хмыкает, опуская одеяло и обнимая Камило за плечи. Разумеется, было страшно. Мадригаль часто говорил о своей любви и незавуалированно, но признавался, что был бы не против пожениться с ней. Это вызывало улыбку, особенно когда Ребека осознавала серьёзность чужих намерений. Пускай Камило и оболтус, что отлынивает от работы, но он любит детей настолько же, насколько они любят его. А ведь именно из-за этой его черты она и влюбилась в него. Простого, наглого, беззаботного. Который делает первый шаг и ждёт её, не давит, заставляя принять решение как можно скорее. Он даёт ей выбор. И даже тот факт, что он перевёл их секс в другое… русло, вызывает смешанные чувства. Да, Ребека была разочарована подобным исходом событий, однако в тоже время рада, что Камило решил не спешить. Он дал ей понять, что если чего-то хочется, то проще связать его на трезвую голову, чтобы у него не осталось оправданий. — Ты ей тоже нравишься, — в конце концов признаётся Камило, утягивая её на подушки и укрывая плечи. — Давай понемногу попробуем подготовить наши семьи? Нам некуда торопиться. И твой отец, я уверен, пойдёт на уступки. Он любит тебя всем сердцем. Ребека кивает, обнимая Камило за грудную клетку и устраиваясь на чужом плече. Тело всё ещё расслаблено, пускай и не чувствуется та приятная дрожь в мышцах. — Мне кажется, ты на меня плохо влияешь, — в конце концов говорит Валенсия, чувствуя, как Мадригаль резко хмыкнул. — Я становлюсь слишком романтичной. — Учитывая то, как ловко ты её портишь… — Вот только не начинай, — щипая парня за бок, закатывает она глаза, слыша возмущение в чужом тихом вскрике. — Больно же! Ребека игнорирует лёгкий щепок на своём плече, прикусывая чужую ключицу, чувствуя, как Камило подхватывает её глупую игру, снова нависая сверху. Возможно, всякие глупые празднования не так и плохи. Во всяком случае, мало кто из её родственников будет следить за ней, доверившись её благоразумию.

***

Слушая тихое сопение Камило рядом, Ребека не может сдержаться от улыбки. В комнате тихо, спокойно и умиротворяюще, отчего девушке так и хочется уснуть. Она даже задремала, вымотавшись после горячих прикосновений и губ, которые зашли этим вечером дальше обычного. Было ли это плохо? Совсем нет. Было ли это неловко? Ещё как. Но Камило в самом деле плохо на неё влияет, если даже после подобной ласки она смогла смотреть ему в глаза и даже целовать. Однако она чуть ли не подрывается на месте, проснувшись из-за ощущения, словно её отец кричит и зовёт её. Сон уходит на второй план, пока она пытается успокоить бешенно бьющееся сердце, крепко прижимаясь сначала к чужим лопаткам, а после к груди Камило. Ребека чувствует, как что-то внутри сжимается, натягивается, словно струна для музыкального инструмента. Перетянешь, и можешь получить лопнувшей струной по коже. Ребека тихо поднимается на постели, после опуская ноги на пол. Она в темноте смотрит на спящего возлюбленного, испытывая огромное желание прикоснуться к его лицу, изучить каждый изгиб чужого тела губами. Камило дал ей пищу для размышлений. В их общине огромное количество детей, следовательно, люди занимаются сексом. В этом нет ничего удивительного, однако Ребека не думала о том, как именно это делают другие. То есть, да, они касались друг друга, но на большее парень пока что не согласен. Однако он же додумался до того, чтобы лезть… Хмурясь от охватившего тело трепета, Ребека натягивает свою одежду, стараясь не думать о том, как Камило мог прийти к мысли о подобной ласке. Обычное любопытство? Возможно. Но Ребека давно уже замечает, что парень с каждым разом становится всё более тактильным, более уверенным. Если раньше ей приходилось первой делать шаг к их близости, то теперь Мадригаль мог проявить инициативу. Нравилось ли Валенсии это? Да, однако неприятные мысли всё равно посещали её голову. Обуваясь, девушка смотрит на спящего парня, подумав совсем немного, прежде чем тихо подойти ближе. Ребека убирает кудрявые волосы с лица возлюбленного, целуя его в щёку, после стыдливо сбегая из комнаты. — Поможешь избежать жильцов дома? — Тихо просит она у стены, оглядываясь и двигаясь на скрип. Тихо спускаясь по лестнице на кухню, девушка прислушивается к шуму дома. Однако везде тихо, отчего на душе становится спокойнее. Она выходит из дома, благодаря Каситу, после чего по кустам двигается к своему дому. Она так и не замечает удивлённого взгляда одного из жильцов, который переводит взгляд на своего друга, что пищит, забираясь по его руке к плечу.

***

— Я тебя только об одном прошу, помоги в комнату забраться. Эдисон хмурится, сжимая подарок Клементе в кулаке, с непониманием смотря на свою кузину сверху-вниз. Он быстро натягивает штаны с рубашкой, оставив браслет на подоконнике, по карнизу спускаясь на первый этаж. Отряхнув руки и сложив их на груди, он ждёт объяснений, которые девушка, очевидно, говорить не хочет. Она хранит в секрете его личную жизнь, поэтому расчитывала на подобное и от двоюродного брата. Однако тот в буквальном смысле требовал объяснений, молчаливо отказываясь помогать, пока не получит ответа, где его кузина шлялась этой ночью. Разница в шесть лет и первый для них двоих поцелуй сделал своё дело — Эдисон чувствовал ответственность за сестру, которая часто его прикрывала и почти всегда помогала. Даже застав их с Клементе, она не рассказала об их отношениях своему любимому дяди, а по совместительству отцу парня — Даниэлу, хотя язык точно чесался всё растрепать. Тем не менее, Ребека знала, какими истеричными могут быть мужчины этого дома, поэтому рассказывать о своих отношениях не планировала. Знала, как члены её семьи могут отреагировать на её… почти жениха, который младше её почти на три года. А если они узнают, что у них было, то точно подобные отношения не одобрят. — Либо помогай, либо проваливай, я тебе ничего рассказывать не собираюсь, — также сложив руки на груди, честно говорит Ребека, даже в темноте замечая, как двоюродный брат закатывает глаза. — Ты прекрасно знаешь, что лучше о твоих похождениях буду знать я, нежели наши старшие кузены или кто-то из взрослых. — Я дура, чтобы по парням ходить? — Тут же недовольно шипит девушка, дёргаясь от тяжёлой руки брата на своём плече. — Ребека, ты прекрасно знаешь, чем может закончиться секс, — начинает парень, отчего Валенсия тут же скидывает его руку, делая шаг назад. — Я о беременности знаю больше тебя, не смей меня учить! Эдисон смотрит на неё, после оглядываясь и махнув рукой, чтобы она следовала за ним. Ребека, пускай и недовольна подобных исходом, но чувствует желание поговорить об этом хоть с кем-то. Эдисон прав: лучше о Камило будет знать хоть кто-то из её семьи, к кому она сможет обратиться. Да и Мадригаль предлагал ей постепенно готовить свои семьи к их признанию. Одна она вряд ли справится, но если постепенно… — Ребека? Валенсия смотрит на кузена, тяжело вздыхая и двинувшись за парнем. Они проходят дом дяди Даниэля, сворачивая к дому дедушки. Тихо поднимаясь по лестнице на второй этаж, после Эдисон помогает ей подняться на крышу, усаживаясь на черепицы и дожидаясь её. Уже стоит глубокая ночь, а праздник закончился не так давно. Члены её семьи любят выпить, поэтому нет ничего удивительного, что в домах Валенсия стоит полная тишина. Даже старший дядя Дуван, что отличался чутким сном, крепко спал со своей женой — Консуелой. И если уж он спит, то про других и думать не стоит. — Я хочу сделать Клементе предложение, — тихо рассказывает Эдисон, рассматривая что-то на горизонте, пока Ребека смотрит на самого парня. — Даже кольцо сделал сам, а ты сама понимаешь, как сложно это провернуть так, чтобы по городу не пошли разговоры. — Ты об этом хотел поговорить со мной и тётушками? — Понимает Ребека, получая короткий кивок. — Это же чудесно! Уверена, она согласится. Или ты боишься её семьи? — Боюсь, — соглашается Эдисон, наконец переводя взгляд на кузину. — Но я справлюсь, потому что хочу с ней создать семью. Свадьба эта, жизнь под одной крышей, дети. — Но все через это проходят, — пододвигаясь ближе, Ребека плечом толкает двоюродного брата, стараясь подбодрить. — И мы всегда тебя поддержим. Даже тётушка Паула одобрит твой выбор, я уверена. — Я знаю, — хмыкает парень, обнимая сестрицу за плечи и притягивая ближе. — Просто одному признаваться страшно. Поняв намёк, Ребека тяжело вздыхает, опуская голову на чужое плечо, вспоминая, как Камило ещё на празднике танцевал с ней в образе её брата. — Я не хочу, чтобы вы на него давили, — честно признаётся Ребека, чувствуя, как Эдисон напрягся. — А есть причина, по которой мы должны на него давить? — Подводит Эдисон к не самой лучшей теме, из-за чего Ребека поджимает губы, в конце концов кивая. Старший молчит, обдумывая её ответ, а после тихо уточняет: — И как далеко вы зашли? — Я хотела сегодня… до конца дойти, — через силу делится Ребека, тут же вскидывая голову и добавляя: — Но он отказался! — Интересно узнать почему. Голос двоюродного брата и без того недовольный, теперь звучал агрессивно. Предвидя возможную реакцию, девушка обхватывает чужую талию руками, стискивая Эдисона в объятиях. — Сначала сказал, что я пьяная, после перевёл дело… в другое русло. — Значит, трогал, но не переходя границы, — понимает юноша, кивая и стискивая плечо младшей в хватке. — Почти как ты с Клементе, — кивает Ребека, слыша возмущённый вздох. — Понял уже, — успокаивает он её, положив голову на чужую макушку. — Мне рассказали, каким взглядом я на тебя смотрел. Ребека чувствует, как внутри что-то обрывается. Она замирает, стискивая чужую талию чуть крепче, сглатывая ком в горле и ожидая вердикта. То, что Камило одобрили, радовало, однако Валенсия была без понятия, как Эдисон отнесётся к подобной его выходке. — Расслабься, — просит кузен, хлопая её по спине, а после мягко поглаживая по больному месту, извиняясь за подобную выходку. — Клементе мне, конечно, устроила допрос, но когда до неё дошло, что это был не я, успокоилась. Да и вас обвинять нельзя — достаточно представить реакцию твоего отца на подобную весть. Только я надеюсь наедине вы его способность не используете? — Ну, первый поцелуй произошёл, когда он в моём облике был, — честно делится она, слыша удивление в чужом голосе. — Стоп, то есть ты первая его?.. — Ага, — вспоминая зажатость Камило в первые разы, девушка тихо хмыкает. — Я была инициатором всего этого. Хотя он быстро подхватывает всё, поэтому мне иногда кажется, что он… ну, не только со мной встречается. — Вспоминая то, как Клементе мне описывала мои взгляды на тебя, а также взяв во внимание тот факт, что он отложил твоё взросление на потом, я сомневаюсь в твоих подозрениях. Мы, парни, любопытные, поэтому не ревнуй. Сама знаешь, что это чувство может сделать с парой. Ребека кивает, утыкаясь в чужую подмышку и прикрывая глаза. Эдисон прав, ей стоит доверять Камило. Тем более, когда тот хочет связать с ней остаток своей жизни. Реши он загулять, за неё мгновенно заступятся члены её семьи. А Камило не глупый, понимает, что подобное ему не нужно. Не будь он серьёзен по отношению к ней, разве стал бы доставать её и уделять знаки внимания? Нет. Вот и ответ на её сомнения. Кстати о сомнениях… — Когда ты планируешь познакомить Клементе с нашей семьёй? — Снова подняв голову, интересуется девушка, видя сомнения на чужом лице. — Если честно, не знаю. Но один это делать не хочу. — У тебя есть план? — Уточняет Ребека, получая кивок на свой вопрос. — Твой отец планирует с тётушкой Ален посетить её родственников. Младшие, скорей всего, с ними. Я зову Клементе, ты Камило. Так семья разделится на них двоих, и давление будет не таким сильным. Ребека думает, что идея неплохая. Но сам план ей не нравится.