Бумажные журавли

      — Гадство, — отряхивая со штанов грязь, Роб раздражённо дёрнул плечом, высматривая среди кустов маленькую гниду, что посмела улизнуть, — Только попробуй высунуться, — злобно защипел Роберт. Рон рядом тихо прыснул, впрочем продолжая спокойно что-то чёркать в альбоме.       — Роб, хватит мучить бедное животное, — Перси на миг оторвал взгляд от книги, что лежала у него на коленях. Домашняя изношенная футболка была аккуратно заправлена в шорты, что были чуть велики Перси. Рыжие кудри тщательно расчёсаны и уложены. Любимые ботиночки сияли от чистоты. Не зря тётушка Мюриэль причитала: «Среди всех твоих сыновей, Артур, лишь этот мальчуган выглядит прилично. И это, прошу заметить, не комплимент.»       На дворе было сухо. Это было настоящим праздником после целого месяца традиционных июльских ливней, что коварно затопили любимые огороды Молли. Оставив после себя грязь, слякоть и гнилые корни чемерицы. Пришлось остаток июля выслушивать жалобы Молли о том, что теперь придётся покупать ингредиенты для умиротворяющего бальзама в Косой Алее, где цены берутся прямиком из Авалона. Настолько они были сказочными.       Подложив под голову руки, Роберт расслабленно растянулся под кронами дерева, чьи ветки кренились к земле от тяжести спелых плодов. Сладковатый запах яблок пышно расцветал, вбирая в себя острые нотки сухой травы и красочное разнообразие цветов, что украшали мамин любимый сад. Роберт сделал длинный вдох, стараясь запомнить целиком это необычное сочетание ароматов.       Начало погожего августа радовало семейство Уизли своими относительно солнечными днями. Удивительно, но встав сегодня утром, Роберт не увидел на небе ни единого облачка. Чистое небо на Британских островах было такой же редкостью, что и знаменитая курица Дамблдора. При взгляде на этот прекрасный небесно-голубой, что слепил взгляд, какое-то праздное настроение посещало разум Роберта.       Роб слегка наморщил лоб и прищурил слезящиеся глаза, продолжая вглядываться в небо над головой. Будь он мечтательным поэтом или чудным писателем, возможно у него нашлось бы пару терминов и цитат, красивых словосочетаний, чтобы описать ту безмятежность, что застыла у него в душе сейчас. Жаль, Роб Уизли был не того склада ума. Не умел думать «романтично», но это не мешало ему заключить, что первое лето его новой жизни проживается на удивление отлично.       — Это не животное, — намекающе протянул Роберт, жмуря глаза и подставляя лицо жаркому августовскому ветру. Несколько веток дерева рядом треснули и послышался громкий стук. Спрыгнув с высоты, Чарли развязал самодельную сумку из полотенца, выкатывая из неё на землю красные плоды.       — Хватит маяться дурью, Роб! Подойди и помоги мне собрать эти гаргульи яблоки! — бросив несколько яблок в корзину, Чарли устало развалился под деревом, пытаясь спрятаться от зноя в прохладе тени. Юноша обливался потом и весь покраснел. На смуглом, из-за солнца, лице лишь светлели бесчисленные веснушки, что тянулись по острым скулам до худых плеч.       Роберт иронично фыркнул. Рон скептично поднял бровь, бросая взгляд на высокие ветви яблони, что казалось тянули свои макушки ближе к солнцу, пытаясь согреться напоследок перед холодной осенью.       — И чем я тебе интересно помогу? Я даже до нижних веток не достаю, гений, — лениво отбрил Роберт, даже не открывая глаз.       — Закрой рот и сделай хоть что-нибудь! Твоё безделье мозолит мне глаза, — обиженно буркнул Чарли. Сорвал грубые перчатки с рук и наскоро обтерев яблоко подолом растянутой майки, смачно откусил и зажевал кусок.       — Зависть плохое чувство, дорогой братец, — медленно переворачивая страницу книги, протянул Перси. Рон согласно замычал, перебирая свои цветные карандаши.       Чарли раздражённо закатив глаза, предпочёл притвориться глухим. Безмолвно поднял корзину полную спелых яблок и поспешил домой, но замер на пороге, вновь оборачиваясь к Роберту, — И вообще, ты странно себя ведёшь последние две недели. То визжал, как девчонка при виде этой крысы, — кивнул кудо-то в кусты, где до этого скрылось животное, — то истерил ещё неделю, если её подносили ближе, чем на пять метров. А теперь, со свету изжить будто хочешь, чем эта тварь тебе так неугодила?       Проблема Петтигрю ещё не была решена, но Роберт понял, что крыса не пытается напасть на кого-либо из Уизли. Роб подозревал, что эта тварь будет слишком трусливой, чтобы вновь обрести человеческий облик и показать своё истинное лицо, поэтому просто хотел вынудить предателя уйти в вольное плаванье. Или найти других идиотов, что двенадцать лет будут заботиться о нём. Точнее, половину вышеназванного срока. Роберту честно было плевать на то, что будет делать Петтигрю, главное, чтобы он делал свои дела, какими бы они ни были, подальше от его семьи. Пусть проваливает куда-нибудь за океан, желательно, чтобы он утонул в попытке его пересечь, но не принципиально, скорее, как приятный бонус.       — Своим существованием, — Роб пожал плечами. Перси оторвав от книги взгляд, заинтересованно поднял бровь, — Ненавижу крыс, — пояснил Роберт. Перси фыркнул, — Рон тоже ненавидит, — торопливо добавил Роб, незаметно толкая брата в живот.       — Они гадкие, — послушно подтвердил Рон.       — Манипулировать своим братом- близнецом дабы оправдать собственное ужасное поведение по отношению к существу, что физически и умственно уступает тебе — плохо, Роб, — монотонно произнёс Перси, с громким хлопком закрывая книгу и неторопливо вставая с насиженного места. Роберт закатил глаза.       — Сделался защитником сирых и убогих?       — В будущем намерен стать министром, — терпеливо пояснил Перси. На миг уставился на своё голое запястье, кажется сверяясь с временем в своих воображаемых часах, но это не точно. С волшебниками всё не точно, — Для этого у меня должна быть безупречная репутация. Точнее, не только у меня, но и у моего близкого окружения. Не хотелось бы лишиться возможности занять столь важный пост лишь по причине подозрений в моём родном брате склонностей к антисоциальному расстройству личности.       — Анти — что?! С чего бы у меня быть этому расстройству? — Роберт был в высшей мере оскорблен подобными подозрениями. С громким «ха» выдохнув весь воздух из лёгких, Роб в невинном возмущении схватил себя за грудь. Рон заинтересованно склонив голову, отложил подальше альбом. Переводя взгляд с Перси на Роберта, предвкушающе навострил уши.       — Основные признаки расстройства: равнодушие, безжалостность, отсутствие эмпатии.       — По-твоему я жесток?       — К крысе? Несомненно. Но я и не утверждал, что ты болен этим расстройством, лишь упомянул о склонности. Проследи за своей реакцией на мои слова и делай выводы, — пожав плечами, Перси исчез в доме.       — Порой он бывает жутко странным, скажи? — растерянно спросил Чарли.       — Это Перси, чего ты ещё ожидал от него?       — Отец глубоко ошибся, подарив ему на день рождения «справочник тайн человеческого разума», — Рон покачал головой, — На прошлой неделе Перси утверждал, что у Билла запущенная стадия апатии, а теперь подозревает тебя в каком-то расстройстве личности.       — Вы ещё не слышали мой недуг, — хмыкнул Чарли, — пограничное расстройство личности и проблемы с гневом в качестве бонуса, — Чарли бледно улыбнулся и подмигнул всё ещё растерянному Роберту, — не беспокойся, по мнению Перси у всей нашей семьи крыша не на месте. Можно считать это семейной чертой?       — Подражаем Блэкам получается? — хохотнул Роберт. Чарли широко улыбнулся.       — У нас бабушка из Блэков, ты не забыл?       — Не хочу прерывать ваш увлекательный разговор, но! Если не хотите, чтобы матушка поотрывала вам последние черепицы, то следует поторопиться и зайти наконец в дом, мальчики, — на дверях появилась младшая в семье. Джинни скрестила руки на груди и нетерпеливо постучала носком туфельки по половице. Вся нарядная, в миленьком платьице, Джинни сияла, каждым своим жестом и словом напоминая о том, что это её день, — Нужны яблоки для моего яблочного пирога, — девочка бросила острый взгляд в сторону Чарли и корзины в его руках. Юноша вздрогнув, торопливо шмыгнул в дом, — Билл, Фред и Джордж не справляются с украшением закусок для стола, — намекающе протянула Джинни, — мой день рождения должен быть идеальным, — Роберт резко поднялся с места, послушно направляясь в сторону столовой-кухни, — И почему я должна всё озвучивать? Неужели так трудно догадаться самому? Быть более расторопным?       — Мы не умеем читать мысли, Джинн, — недовольно метнул Рон, собирая разбросанные по траве карандаши. Отбросив за спину красиво украшенные волшебными блёстками волосы, Джинни обиженно поджала тонкие губы.       — Мы твои старшие братья, — мягко пояснил Роб, поправляя очаровательный бантик в волосах сестры, — Не стоит с нами так грубо общаться. Это обидно для нас, Джинн, солнце, — ласково поцеловав Джинни в лоб, Роберт ненавязчиво положил ладони на её плечи, разворачивая и забирая её в дом, — Понимаю, ты хочешь, чтобы этот день был незабываем, но это не повод ругаться с людьми, что собираются отметить его вместе с тобой, — Джинни упрямо шмыгнув носом, вздёрнула подбородок, направляясь в гостиную.       — Это не имеет смысла, — устало заключил подошедший Рон, — Маленькая принцесса любит всеми командовать. Какой же она будет, когда вырастет?       — Копией матушки?       — Молись, чтобы она это не услышала.       Они заглянули в кухню, где Молли вовсю готовила печенья, а Билл с близнецами занимались украшением закусок. Чарли уже сидел рядом с ними, держа в руках мешочек с кремом.       — Что это такое? — указав на кривой рисунок то ли холма, то ли невиданного лесного чудища, раздражённо воскликнул Чарли, — Огр?       — Дракон, — Билл равнодушно пожал плечами, — Валлийский зеленый, если тебе так принципиально.       Чарли поперхнулся.       — Нет! — Чарли вскрикнул, захлёбываясь слюнями, — Это коровья лепёшка! Вот, что это! Хотя, стой, подожди. Даже коровья лепёшка будет по-милее по сравнению с этими каракулями!       — Святая Моргана, Чарли! Что ты от меня хочешь? Это долбаный кекс, а не портрет Мерлина!       — Это валлийский зелёный! Ты даже и представить себе не сможешь красоту этого дракона!       — Да, не могу, какая жалость, — безразлично бросил Билл, возвращаясь к украшению печеньев.       Чарли тоскливо вздохнул, разглядывая кекс в своих руках.       — Восемнадцать футов огненной мощи. Прекрасная изумрудная чешуя! А размах крыльев?! — Чарли широко раскинул руки. Его голубые глаза воодушевленно заблестели, искрясь азартом и возбуждением, — Просто сказка! И вот теперь, посмотрите на художество Билла!       — Только попробуй ещё хоть что-нибудь сказать про мой кекс, Чарли, — Билл угрожающе прошипел, — Я засуну тебе его прямо…       — Мальчики! — громко кашлянула Молли, напоминая старшим сыновьям о своём присутствии. Чарли невинно хлопнув глазами, мстительно откусил измазанную в зелёном креме шапочку выпечки. Билл недовольно заворчал, всё же отвесив брату подзатыльник. В кухне раздался громкий шлепок, кремовый мешочек рядом с Чарли взорвался.       — Коровьи лепёшки, — захихикали Фред с Джорджем. Молли устало вздохнула, щелчком пальцев убирая всю грязь.       — Давайте поторопимся и закончим с этим, — Молли изящно взмахнула палочкой. Из кончика дерева посыпались золотые искры, подхватывая тарелки и ложки, чтобы унести их в столовую.       Спустя практически шесть месяцев, Роберт мог наконец признать, что привыкнуть к Уизли было удивительно легко. Так просто, что это казалось в какой-то мере предательством старого себя, своей старой жизни и того пути, что он прошел. Роб с такой лёгкостью срастался с новым миром и новым телом. Он словно отбрасывал прочь все принятые решения, все пережитые ошибки и эмоции. Конечно, это было не так. Умом Роберт понимал лживость этих мыслей, но чувства говорили обратное, внушая в его разум ложную вину. Возможно, со временем он научится справляться с этими мыслями.       Уизли были шумными, яркими. Эта семья была целым карнавалом красочных чувств. Привыкнуть к подобному было трудно, но сложнее было влиться в этот поток светлых, взрывных эмоций и идей, что несли в себе Уизли. Эта семья словно двигалась в своём собственном ритме, жарко отплясывая под безмолвную мелодию. Создавая вокруг себя совершенно иную, различную атмосферу, чем у других людей, нет, даже магов. У Уизли в отношении друг-друга будто всё ещё чувствовалась сказочная честность.       Это подкупало.       Роберту не терпелось отбросить старые воспоминания, что тяжёлым гробом пытались зарыть его в могилу сожалений. Он узнавал каждого Уизли по-новому, знакомился с ними, проводил время и пытался полюбить.       Почувствовать их своей семьёй.       У него в какой-то мере начало получаться.       Простое зелёное платье в белый горошек прекрасно сидело на Джинни, обращая акцент на её огненно-рыжие кудри. Бледное лицо усыпанное веснушками, как небо звёздами наполняло предвкушение. Голубые океаны глаз были широко распахнуты. Невинно и чисто оглядывая каждого гостя на её скромном празднике, свою большую семью.       Вместо торта Молли приготовила любимый яблочный пирог Джинни. Золотистое тесто утопало среди пышных холмов воздушного крема, из которой порой всплывал кусочек яблока вырезанный в виде маленького кита. Из его дыхала сыпались голубые искры и мини кит издавал короткий, тонкий вой.       Джинни обожала китов.       Восторженно выдохнув, малышка Джинн не могла найти в себе сил даже притронуться к этому сказочному пирогу. Будь на её месте Роб, он тоже не решился бы испортить подобную красоту.       — Загадай желание, дорогая, — мягко подтолкнув Джинни к праздничному пирогу, Молли кивнула Артуру, что держал магический аналог фотоаппарата. Роберт понятия не имел, как его зовут среди магов. Колдоаппарат?        Крепко сцепив ладони, Джинни замерла. Её губы быстро задвигались. Когда Джинн открыла глаза, голубая радужка искрились счастьем. Всех в столовой ослепила вспышка колдоаппарата, стоило Джинни сдуть огоньки со свеч.       Возможно праздничный стол был скромным, но всё было сделано своими руками. Над десертами, горячими блюдами и даже напитками трудилась Молли, а саму комнату в морской, воздушной атмосфере украшали Артур и Билл. Разноцветные ракушки были разбросаны по всей столовой. В воздухе то тут, то там проплывали иллюзии рыбок и медуз. Радужные пузыри громко лопались и рассыпались красивыми искрами. В далеке был слышен тихий шум прибоя, а по ногам не часто бил освежающий бриз, создавая ощущение прилива. Ясный морской аромат оседал на лице, словно очищая рассудок и прогоняя лишние мысли. Было заметно, что к празднику подошли со всем вниманием, уделяя время к каждой детали. Стараясь сделать праздник незабываемым.       Часто захлопав оленьими глазами, Джинни трогательно прижалась к Молли, обхватывая её талию в крепких объятьях.       — Папа, подойди, — гнусаво произнесла Джинн, подзывая Артура поближе. Он растерянно улыбнувшись, присел перед Джинни, тоже позволяя ей обнять себя.       Дальше всё семейство отправилось купаться в озере, что был расположен неподалёку от их дома. Спрятан за зелёным холмом. Всё же необходимо было достойно провести остаток лета, перед тем, как Билл и Чарли снова уедут в Хогвартс.       — Прости, что я была груба, Роб. Этот день был идеальным.       — С днём рождения, мини Джинн.

***

      Молли говорила: «Особенность Блэков — тёмные волосы и греховно прекрасные лица.»       Теперь Роберт мог бы спокойно согласиться с утверждением матери. Цедрелла выглядела прекрасно несмотря на свой пожилой возраст. Казалось бы, простое, закрытое платье, никаких украшений, кроме скромного обручального кольца, но аура по тяжести ничем не уступала ауре английской королевы. Неудивительно, что Роберт чувствовал себя так, будто их дом действительно посетила какая-то венценосная особа голубых кровей.              — Твой отец при смерти, Артур. Требует, чтобы ты его навестил, — голос был хриплым, будто прокуренным, но сильным. Чувствовалась тяжесть каждого слова. Подкралось понимание того, что такая женщина не будет пустословить и тратить дыхание на незначительные, светские разговоры.       — Он при смерти вот уже который год, маман? — Артур подал чай Цедрелле, усаживаясь напротив неё. Жестом, словом, выражением тела, всем что есть противопоставляя себя пожилой женщине. Миссис Уизли холодно вскинула бровь, оглядев Артура с головы до ног, — Я уже бегал к нему первый десяток раз и почему-то после моего посещения отец быстро вставал на ноги. Хочется спросить: «как?» Небось слёзными молитвами Билли Мордреду и Моргане?       — Неужели тебе так трудно проявить уважение к больному человеку, сын?       — Неужели вам так трудно, просто попросить навестить вас? А не использовать этот старый, как сам Мерлин, повод? — раздражённо отбил Артур, — Верно! Гордость не позволяет!       — Артур, — мягко прервала его Молли. Все дети младшей четы Уизли тихо прислушивались к разговорам взрослых, надеясь, что их не выгонят на самом интересном месте.       — На этот раз ему правда нездоровится, Артур, — спокойно продолжила Цедрелла, бросив короткий непонятный взгляд на детей, — Он хочет видеть не только тебя, но и своих внуков. Встретиться с вами, возможно, в последний раз.