Собака бывает кусачей.

- Как делишки? Я тут присяду, ладненько? Наруко выспалась, была абсолютно счастлива и полна добра, что и пыталась показать абсолютно всем, а особенно этой замечательной особе. Замечательная особа удивилась, помолчала, и только потом рассказала, что дела у неё очень хорошо, а место свободно и здесь может сидеть хоть сам чёрт. Ну, то есть сказала она это немного иначе, спокойно улыбнувшись и став в глазах Наруто ещё более замечательной, но смысла мы не потеряли. Уже через три урока они были подружками не-разлей-вода, по крайней мере именно так Узумаки называл степень знакомства, когда человек разрешает тебе воровать еду из своей тарелки. А Хината скромно молчала, краснела и радовалась. У неё никогда не было подруг. Были друзья, подруг никогда. Эти самые друзья, бывало, шутили, что девушки завидуют Хьюге из-за размера груди. Она на это совсем не обижалась, но по вечерам в ванной иногда щупала её и не понимала, чем она так может отпугивать. Саске всё так же внимательно следил за Наруко. Наруко, всего за несколько недель обрастающей приятелями, с разбитыми костяшками на кулаках, с порезами на подбородке - Наруто никогда особо бриться не умел. А так же за страдающими чесоткой барышнями, которые про него самого уже и думать забыли, лишь бы перестать царапать самих себя. Кстати, в связи с этими обстоятельствами, ну и ещё с теми, что вся косметика из их сумочек куда-то подевалась, а все лаки вылились на тетрадки, ходить они стали менее накрашенными и даже почти симпатичными. Саске, сам того не замечая, подсаживался с каждым разом всё ближе к Узумаки, словно бы этот парадокс, как чёрная дыра, притягивал к себе. - Ты мне нравишься, - радовалась дополнительной котлете Наруко, сияя ярче, чем лысина директора. Саске начинал злиться. Ему непременно хотелось сказать что-то такое гадкое, мерзкое, чтобы ушла вся неправильность: - А я думал, что тебе нравлюсь я. Почти вся столовая разом замолкла, а приобретавшая постепенно человеческий облик троица девиц, периодически почёсывая конечности, напряглась. - Твоя информация устарела. - Наруко, тут же отозвавшаяся на постороннее вмешательство, в упор посмотрела на Учиху, буквально посылая тому сигнал вызова. Хоть слово, хоть одно лишнее слово, дайте только повод, и Наруто превратит эту смазливую морду в месиво. - То есть, тебе нравится Хината? – должен был изначально молчать Саске, ну или хотя бы не ухмыляться. - Да, мне нравится она, а ей нравлюсь я, ведь так, Хината? Хината, втянутая в это далеко не по собственной воле, ведь она только поделилась котлетой, паниковала и не знала, что ответить, но Наруто и не ждал от неё ответа, он просто поцеловал её. Не пережевав до конца эту самую котлету, конечно, так что первый поцелуй у Хьюги получился несколько не ванильным, с привкусом сигарет на закате около подъезда. Вся столовая ахнула. Хината залилась румянцем. А Наруко даже во время поцелуя не отводила взгляда от Учихи, пытаясь донести до того, что он уже никто в её жизни. Сам Саске просто проглотил язык и, даже не подавившись, ушёл. Ещё шесть лет назад. Шесть замечательных лет назад Учиха был никем. Ничтожеством. Его ненавидели все, его все презирали. Дети могут быть слишком жестоки, и Саске это было известно лучше всего. Тогда, шесть лет назад, он буквально бежал в другой город, к своему старшему брату, через слезы и мольбы, от унижения. И именно шесть лет назад, переступив порог новой школы, он навсегда для себя решил, что ни за что не позволит смеяться над собой снова, а также никогда не поведётся с тем, над кем смеются другие. Потому что Саске знал: фениксы – миф. Но он смотрел на Наруко и видел её пылающие крылья, которые были обязаны испепелить всех, пытающихся их оборвать.