***
Ванную комнату они обычно посещают вместе, и изначально Гарри предельно возмущен этим. - Я не буду мыться, пока ты здесь! - безуспешно пытается он придержать свой голос и сваливающиеся штаны. - Уйди! Том раздраженно морщится. - Гарри, бога ради, тише. Что бы ты там себе ни думал, мне тоже нужно мыться. Твоя чокнутая маггла не даст мне это сделать, а она дома круглосуточно. Мысленно Гарри неохотно признает, что в последнее время тетя Петунья и с соседями-то потрепаться не выходит, не то что в магазин или в гости. Это довольно странно, учитывая, что она подозревает, будто бы в ее доме завелся полтергейст. Гарри думал, что люди наоборот хотели бы проводить дома как можно меньше времени в такой ситуации, - уж он бы точно хотел, если бы не знал, что это Том вознамерился довести Дурслей до нервного тика. Его вдруг прошивает ужасная догадка, от которой он даже дергается. - Мы не будем мыться вместе! Аккуратно сложив мантию-невидимку, Том опускает крышку унитаза и садится сверху. Ему хватает терпения не закатить глаза. - Иногда мне кажется, - говорит он печально, - что до тролля донести мысль и то легче, чем до тебя. Здесь есть занавеска. Просто задерни ее, если стесняешься меня. Я помоюсь после тебя. Не засиживайся, иначе они что-нибудь заподозрят. Гарри ворчит себе под нос и, быстро сдернув с себя штаны, стремительно залазит в ванную, отгородившись от Тома занавеской. Он ужасно стесняется своего тощего тела с торчащими коленками и, несмотря на то, что Том больше с ним не разговаривает, все равно заливается краской, пока трет себя мочалкой. - Ах да, Гарри? Тот напряженно застывает. - Что? - Не трогай синий бутылек, я... Там кое-что для твоей тети. Гарри определенно не хочет знать, что он приготовил для тети Петуньи, но его глаза против воли прилипают к бутыльку с шампунем. - Надеюсь, это не смертельно, - вздыхает он, продолжая мыться. Том тихонько смеется за занавеской. - О, можешь не сомневаться. Отчего-то Гарри сомневается, но эти беспокойные мысли быстро покидают его голову, когда он вспоминает, что полотенце висит слишком далеко, чтобы его можно было достать прямо из ванны. Он с безнадежным видом смотрит за тем, как вода, булькая, уходит в слив. Том тоже это слышит, потому что прерывает тишину: - И долго ты собрался сидеть там? Вода почти слилась. Поняв, что тянуть дальше невозможно, Гарри высовывает голову из-за занавески, подслеповато щурясь. Том смотрит в его сторону, скептически выгнув бровь. Он выглядит до странности неуместно верхом на унитазе с прилипшими ко лбу волосами - Гарри любит посидеть в горячей воде, и вся комната словно в дымке от пара. - Можешь дать мне полотенце, пожалуйста? - робко просит Гарри. Том, фыркнув, направляет на него волшебную палочку, которая, естественно, у него всегда с собой, и в следующий момент Гарри обдает потоком теплого воздуха, из-за которого он не может вдохнуть. Еще чуть-чуть и он запаникует, но все прекращается так же резко, как и начинается. - Готово, - говорит Том, вставая. - А теперь выметайся. Моя очередь. - Что... - недоуменно начинает Гарри, но осекается, притронувшись к своим волосам. - Ты высушил меня? Ох уж это волшебство. Восторг борется в нем с возмущением. Том сдергивает с себя свитер и рубашку, в которых, должно быть, ему было очень жарко последние десять минут. - Я бесконечно удивлен, что до тебя дошло так быстро. - Ну ты и заноза, - ворчит Гарри и умудряется выпрыгнуть из ванны прямо в пижамные штаны так, что Том и моргнуть не успевает. - Не подглядывай за мной. - Нужна мне твоя тощая задница, - безразлично отзывается тот и, в отличие от него, нисколько не стесняется, раздеваясь догола. Гарри поспешно отворачивается, пусть и плохо видит в запотевших очках. Том скрывается за занавеской и включает душ. Гарри готов сменить его пост на крышке унитаза и проскучать минут... сколько там обычно моется Том. Он надеется, что достаточно быстро, чтобы тетя Петунья не заинтересовалась, почему он торчит в ванной комнате так долго. Его внимание вдруг привлекает палочка, небрежно оставленная на краю раковины. Гарри на короткое мгновение замирает, не веря своим глазам, а затем представляет, как Том моется, держа в руке волшебную палочку, и действительно находит это странным. С другой стороны, черт их разберет этих волшебников, может быть, они в самом деле моются как-то так. Том ведь высушил его при помощи волшебства. Странно, что он не может помыться таким же образом. Украдкой кинув взгляд на занавеску, за которой плещется Том, Гарри осторожно поддевает волшебную палочку пальцем. Проводит по всей длине, чувствуя резной узор. Затем, осмелев, вовсе берет ее в руку, кидая в сторону ванны пять настороженных взглядов в секунду. Волшебная палочка. Гарри наполняет привычный трепет, который отзывается в нем щекочущим чувством в груди. Снова метнувшись взглядом к занавеске, а затем к закрытой двери, Гарри склоняется к палочке и тихо-тихо шепчет: - Люмос. Палочка дергается в его руке, а на ее конце быстро мелькает и гаснет слабый огонек. Гарри едва не роняет палочку на пол и ловит ее двумя руками, крепко прижимая к животу. Сердце барабанит в его груди, и он в ужасе от своей выходки. Он в полном восторге.***
Проходит не так много времени, прежде чем Гарри учится замечать даже невидимого Тома. Воздух едва заметно рябит, словно в сильную жару, когда тот перемещается, а еще Том определенно не знает, какие из половиц скрипят и куда лучше не наступать. Дурсли тоже что-то чувствуют, Гарри ловит их рыскающие встревоженные взгляды, когда из коридора доносится очередной скрип. Он прячет улыбку в чашке, исподтишка наблюдая за тетей Петуньей, которая то и дело резко вскидывает голову и, позабыв про еду во рту, прислушивается изо всех сил. После обеда Гарри ловит Тома во внутреннем садике. - Дурсли скоро поймут, что ты в доме. Он говорит это без тайно грызущего его поначалу страха - нет ничего веселее, чем наблюдать за теряющими всякий покой родственниками. Том замирает, отчего воздух перестает рябить, и Гарри на секунду даже кажется, что он ошибся и разговаривает с пустотой, но затем рядом раздается его недовольный, с нотками удивления, голос: - Как ты понял, что я здесь? Гарри не может скрыть довольства собой. - Я очень внимательный. Том фыркает, воздух снова ходит ходуном, выдавая его движения. - Это чары выдыхаются, а не твоя внимательность, - ворчит он из-под мантии. Его слова мало что объясняют, и Гарри пропускает их мимо ушей, вместо этого с любопытством разглядывая тонкий слой снега под ногами. Обернувшись, он прослеживает цепочку собственных следов, но следов Тома нигде не видно. - Ты умеешь летать? - интересуется он. - Что? - Твоих следов нет, - указывает Гарри на снег. Том какое-то время молчит. - Да, Гарри, я умею летать. Его голос звучит саркастично, и Гарри сразу догадывается, что дело не в этом. - Нет, правда, как ты это сделал? Из-под мантии-невидимки высовывается рука с зажатой резной палочкой. Том буркает какие-то волшебные слова, и следы Гарри, ведущие к дому номер четыре, испаряются. - Вот так. Когда изумленный Гарри поднимает глаза, руки уже нигде нет. - Круто! - Ага. И прямо сейчас твой двоюродный братец пялится на нас в окно. Гарри снова резко разворачивается к дому и действительно замечает в окне бледную рожу Дадли с широко распахнутыми глазами, которая быстро исчезает из вида. Гарри дергается в его сторону, но невидимые пальцы ловят его за плечо. Гарри с досадой представляет, как Дадли мчится к тете Петунье, чтобы наябедничать. - Он расскажет тете Петунье. Скажет, что я разговариваю сам с собой. Том на удивление спокоен. - Не беспокойся об этом. Я о нем позабочусь. Это звучит крайне кровожадно, и Гарри неуютно ежится. Он понятия не имеет, что творится за закрытыми дверьми в комнате Дадли, но что-то подсказывает ему - ничего хорошего. - Что ты с ним делаешь? - осторожно спрашивает он. - Дадли выглядит запуганным. И он перестал доставать Гарри, что тоже весьма подозрительно. Том самодовольно хмыкает. - О, ничего такого. Всего лишь пара безобидных заклинаний. В комнате Дадли явно творится что-то без преувеличения ужасное. Гарри отыскивает его окно взглядом, и то зловеще темнеет, а оконная рама, словно живая, начинает извиваться точь-в-точь как змея. Стоит удивленно моргнуть, и видение пропадает. Гарри обязательно бы спросил у Тома, причастен ли он к этому (очевидно да), но его отвлекает неизвестно откуда взявшаяся сова. На секунду зажмурив глаза, Гарри застывает, не отрывая от нее восхищенного взгляда. - Том, гляди, там сова! Усевшаяся на голую ветку поблизости, сова дружелюбно ухает и моргает сначала одним глазом, затем другим. К лапке у нее привязан какой-то сверток. Гарри отчего-то уверен, что без волшебства здесь не обошлось, к тому же Том наверняка ее ждал - он даже не заботится о том, чтобы замести за собой оставленные на снегу следы, когда шагает к сове. Довольно забавно угадывать его движения по летающему свертку, который он отвязывает от лапки. Сова снова ухает и клюет куда-то в пустоту, судя по приглушенному чертыханию Тома, прямо в его макушку. Из-под мантии высовывается рука, что-то протягивает сове, и та, подхватив это клювом, вспархивает с ветки, оставив Гарри с восторгом наблюдать за ней. - Она что-то принесла тебе! - вообще-то это должен быть вопрос, но Гарри пока не справляется со своими эмоциями. Он никогда не видел сов вживую, особенно тех, которые бы смотрели на него так ласково. Том шикает: - Да. Не ори так. - Прости, - смирно отзывается Гарри и с любопытством вглядывается в пустоту. - Так что она тебе принесла? - Кое-что. Не твое дело. За последнюю неделю Гарри привык к тому, что Том грубиян и колючка, поэтому не собирается сдаваться. - Это что-то волшебное? - Может быть. Говорю же, отстань. - Да ладно, - Гарри наугад хватается за мантию и тянет ее на себя, заставив Тома раздраженно зашипеть. - Дай посмотреть. Ну одним глазком. Их яростная борьба кончается тем, что Гарри юрко ныряет под мантию и тоже становится невидимым. Под ней жарко, даже чересчур, наверняка из-за пышущего гневом Тома, который не вытолкнул его обратно только потому, что Гарри сорвал бы с него прикрытие. Они стоят впритык, и Гарри с упоением оглядывается - с этой стороны мантия скользкая, тяжелая и мерцает. Том коротко дергает его за прядь волос. - Ты невыносим, - говорит он. - Если твои магглы заметили, что ты исчез, сам будешь с этим разбираться. - Да-да, - нетерпеливо отмахивается Гарри и устремляет взгляд на сверток. - Так что там у тебя? Том закатывает глаза, но показывает ему сверток. - Эй! - изумленно вскрикивает Гарри. - Он был меньше! - Ты можешь хотя бы на минуту притвориться, что ты умный? Гарри, я волшебник. А теперь тише. Гарри виновато ерзает под мантией и умудряется провести пальцем по бумажной обертке, прежде чем Том одергивает его. - Прости. Так что же внутри? - Какой любопытный, - Том глядит на него слегка свысока, но по большей части он снова дразнится, распаляя его нетерпение. - Там волшебная книга, которую тебе все равно нельзя читать. Доволен? Гарри сопит. - Почему мне нельзя читать волшебные книги? - Ты не поймешь. - Я умею читать. - Если бы ты не умел читать, я бы тебя ударил, - Том ловит его за руку, когда он собирается выбраться из-под мантии. - Серьезно, Гарри. Не трогай ее. Я наложу на нее проклятье. Если до этого времени Гарри держался, то теперь близок к тому, чтобы все-таки обидеться. - Можешь не утруждаться, я не настолько хочу ее читать. Пальцы смыкаются на нем сильнее, когда он предпринимает еще одну попытку выбраться. Голос Тома смягчается. - Постой. Я наложу на нее проклятье не из-за тебя, а из-за твоих магглов. Не похоже, что их интересуют книги, но твой двоюродный братец бывает раздражающе любопытен, а эта палочка из рук вон плохо накладывает дезиллюминационные чары. - Что такое дезу-иллюма-ни-ционные чары? - с трудом повторяет Гарри волшебную тарабарщину, но Том никогда не объясняет ему, только улыбается. - Тебе нравится это, - выпаливает Гарри, так и не дождавшись ответа. Брови Тома выгибаются. - Что? - Казаться таинственным. Он надеется вывести его из себя, но Том наоборот становится до неприличия довольным. - О да, - соглашается он. - Мне это нравится. Гарри не успевает ответить, дверь в дом номер четыре вдруг распахивается и наружу высыпают Дадли и тетя Петунья в наспех накинутом на домашнее платье пальто. - Ма! - кричит Дадли обвиняюще, тыча пальцем в то место, где притаились под мантией-невидимкой Гарри и Том. - Клянусь, он был там, а потом исчез! Смотри, там есть следы, которые не ведут к дому! Гарри опускает глаза и действительно обнаруживает, что они с Томом натоптали целую кучу следов на одном месте прямо посреди садика. Тетя Петунья, поджав губы, цепким взглядом пробегается по чистому полотну снега перед крыльцом прямо до истоптанного участка. Дадли в изнеможении дергает ее за пальто. - Я же говорил тебе, ма, он настоящий черт! Одержимый! А что, если он нас перережет во сне? Я не хочу умирать, - хнычет он, повиснув на тете Петунье, которая неуверенно шагает в садик и останавливается всего в нескольких шагах от того места, где затаили дыхание Гарри и Том. Вытянув руку, она опасливо зачерпывает воздух пальцами всего в каких-то дюймах от них. - Гарри? - зовет она тихонько, а затем, словно разозлившись, хлестко кричит: - А ну выходи, где бы ты ни был! Дадли продолжает хныкать у нее под мышкой. Дыхание Тома касается гарриного уха. - Она думает, что в доме завелась нечисть, - говорит он едва слышно, и тетя Петунья снова принимается зорко вглядываться сквозь них. - Не шевелись. Медленно подняв палочку, он шепчет: - Асцендио. Его рука плотно прижимается к гарриным губам, заглушая ошеломленный возглас - их ноги вдруг отрываются от земли, и они неспеша парят в сторону крыльца, осторожно огибая притихшую тетю Петунью с Дадли. Сам того не ведая, Гарри цепляется за Тома покрепче, словно он может свалиться по пути и все испортить. Сверток каким-то чудом оказывается зажат между ними. Ладонь исчезает с его лица только тогда, когда они оказываются на крыльце. Пока тетя Петунья снова угрожает подрагивающим голосом, словно могла почувствовать пролетевшее мимо волшебство, Том сдергивает с него куртку, выталкивает из-под мантии и шепчет на ухо: - А теперь спроси, что она тут делает. Гарри пялится на узкую спину и прижимающегося к ней Дадли. - Тетя Петунья? - зовет он удивленно. - Что вы делаете? Вскрикнув, она резко разворачивается, а Дадли так и вовсе взвизгивает, обхватив ее сильнее. - Гарри! Он молчит отчасти из-за растекающегося по венам веселья, отчасти из-за растерянности. - Спроси, что случилось, - подсказывает шепот сбоку. - Что-то случилось? Почему Дадли плачет? Тетя Петунья затравленно глядит по сторонам, но затем берет себя в руки и снова поджимает губы с сердитым видом. Торопливо просеменив к дому, она обрушивается на него: - Где ты был? Он моргает и оглядывается на дверь. - У себя в чулане? Это его железное алиби перед ней - тетя Петунья крайне редко заглядывает туда к нему внутрь, будто ей противна одна только мысль об этом. Ничего не ответив на это, она со свирепым лицом скрывается в доме. Дадли, впрочем, отстает от нее и, остановившись в дверях, мстительно оглядывается на Гарри. - Ты чокнутый, - шепчет он, захлебываясь словами. - Я видел, как твои следы исчезли. Это все ты. Мама все равно обо всем узнает... - Дадли Дурсль, - звучит вдруг за его спиной, заставив крупно вздрогнуть и затрястись. - Ты умрешь сегодня в восемь часов вечера, если сейчас же не заткнешься. Мелкие глазки Дадли сбиваются в кучку от страха и впиваются в Гарри, губы которого плотно сомкнуты. Глядя на трясущееся, словно желе, лицо, Гарри коротко говорит: - Бу, Дадли. И тот молча сигает в дверь, едва не падая от страха. Топот его ног затихает где-то в недрах дома номер четыре. Самая настоящая улыбка растекается по гарриным губам. Он застенчиво признается: - Это было здорово. Спасибо, Том. Том лишь несильно пихает его в спину, гоня обратно в тепло дома.***
Следующие несколько дней Том повсюду таскается со своей волшебной книгой. Гарри подозревает, что он даже не спит, - ночью слышно, как тетя Петунья тихонько крадется в спальню Дадли и, приоткрыв дверь, сюсюкает: - Дадлик, ты спишь? Почему у тебя включен свет? В ночи повседневный шум стихает, а отдельные звуки, напротив, выходят на первый план, словно в доме номер четыре исчезают все стены и преграды, и Гарри с уверенностью может сказать, что Дадли не отвечает, а тетя Петунья заходит внутрь и какое-то время топчется в комнате. Он гадает, что же она делает и что делает Том. Сидит за столом, пытаясь сосредоточиться и очень раздражается присутствию тети? О, скорее всего. Гарри тихо прыскает в подушку, представив его недовольное лицо. Наконец шаги тети Петуньи говорят, что она вышла за пределы комнаты. Щелкает выключатель, и комната наверху наверняка погружается во мрак. Гарри слышит, как дверь в спальню Дурслей закрывается. Через несколько минут после этого выключатель в комнате Дадли щелкает вновь. Гарри улыбается. Тетя Петунья встает с кровати примерно через сорок секунд после этого. Ее шаги звучат очень тихо, кто-то, увлеченный чтением, едва ли заметит это. Коротко скрипит дверь. Густая тишина просачивается даже к Гарри в чулан. Затем выключатель щелкает опять. Гарри ничего не может поделать со своими губами, которые разъезжаются по лицу еще шире. Он задерживает дыхание, чтобы не рассмеяться, услышав щелчок снова. Тетя Петунья наверху шумно выдыхает и, не скрываясь, спешит к себе в спальню. Ночь прорезает ее встревоженный голос: - Вернон, проснись. Вернон! В комнате Дадли что-то... что-то! Дядя Вернон невнятно бормочет. Гарри может представить себе узкое бледное лицо тети Петуньи, обрамленное огромными бигудями. - Свет включается сам по себе, я только что... - она сбивается на заговорщицкий шепот, и Гарри не может разобрать отдельных слов. Зато он различает звук, с каким грузное тело дяди Вернона ворочается в кровати. - Наверняка это с проводкой ерунда какая-то. Я посмотрю завтра перед работой. Возмущенный шепот тети Петуньи заставляет его с недовольным сопением подняться. Шаги дяди Вернона не перепутать ни с чьими другими - бах-бах-бах - по полу шлепают его босые ступни, заглушая семенящие следом шаги тети Петуньи и щелкнувший выключатель. Через несколько мгновений дверь в комнату Дадли закрывается, и дядя Вернон пыхтит: - Тебе показалось, Петунья. Ложись спать. Они препираются какое-то время и все-таки уходят. Следующие минут десять в доме царит полная тишина. Гарри улыбается во весь рот, краем уха улавливая почти невесомые шаги Тома, когда тот спускается по лестнице, минуя скрипящую ступеньку. Спустя еще пару секунд дверь в его чулан распахивается, образуя чернильную дыру в бледной перегородке. Подтянувшись на кушетке, Гарри дотягивается до шнурка над головой. Тускло вспыхивает лампочка, и дверь в чулан захлопывается. Скинувший с себя мантию Том взбешен. - Твои чертовы магглы! - шипит он разъяренной гадюкой, всем весом плюхаясь на кушетку и отдавливая Гарри ноги. - Клянусь, я прокляну эту идиотку на месте, если она хоть носом сунется сюда. Гарри кажется, что он в любом случае проклянет ее за завтраком, даже если она побережет свой нос этой ночью, - Том ненавидит его чулан, а теперь вынужден сидеть здесь, согнувшись в три погибели. Том говорит, что его чулан похож на гроб и что находиться долго в нем невозможно. Гарри говорит, что никогда не видел гроб такой причудливой формы, в котором, ко всему прочему, могут поместиться сразу двое. - Ты можешь сесть поближе к свету, - предлагает он, глядя на заостренное от злости лицо Тома, вцепившегося в свою волшебную книгу. - Тут темно. Том его игнорирует, но через минуту в чулане зажигается волшебный огонек. Люмос. Гарри изнывает от желания снова подержать эту красивую резную волшебную палочку, которая послушалась его в прошлый раз. Гарри пытается быть к Тому как можно ближе, когда тот колдует, чтобы волшебство напитало его тоже. Кто знает, может, в следующий раз ему самому удастся зажечь этот яркий комочек света. - Тогда, - неуверенно добавляет он, глядя на причудливую кожаную обложку книги, - если тебе не нужно, я выключу свет? Магический огонек все равно светит ярче лампочки, к тому же парит прямо над книгой. Том ровным тоном произносит из-за книги: - Как хочешь. Он все еще до чертиков зол, но достаточно сдержан, чтобы не срываться. Гарри впечатлен его выдержкой - Том последние дни стал еще более дерганным и совершенно невозможным. Судя по залегшим теням под его глазами, он действительно не спал с тех пор, как получил волшебную книгу. Какие же секреты она в себе хранит, раз Том так усердно в нее погружен? Гарри задается этим вопросом, а затем, убаюканный мягким голубоватым светом, шелестом страниц и чужим присутствием, засыпает. Когда он открывает глаза, Тома нигде нет. Сонно похлопав глазами, Гарри зевает и нащупывает поблизости очки. Он зачем-то выбирается из чулана, хотя чувствует, что сейчас лишь ранее утро. Что-то словно тянет его в гостиную, и он подчиняется этому зову. Том обнаруживается на диване. Его босые ступни торчат из пустоты - мантия наполовину сползла с него, оставив видимыми ноги и половину туловища с головой. Уткнувшийся в ворох диванных подушек Том до странности очарователен. Гарри, кажется, никогда не видел его спящим до этого. Несмотря на сон, Том крепко сжимает волшебную палочку в пальцах и наверняка проснется, если Гарри попробует тронуть ее. Тот чувствует бесконечное разочарование и, чтобы унять зуд в пальцах, наклоняется за валяющейся рядом с диваном книгой. "Магические связи: ритуалы, заговоры, зелья" - гласят золотые буквы на обложке. Гарри завороженно проводит по ним пальцем, и они исчезают, а затем возникают вновь, когда он касается их. Спохватившись, он вспоминает про проклятье, которое Том грозился наложить на книгу, но с ним ничего не происходит. Гарри решает, что Том просто случайно заснул и выронил книгу, не успев ее заколдовать. Прижав ее к себе, он поправляет мантию-невидимку, скрывая под ней Тома. Гарри смешит мысль, какая суматоха поднимется, если дядя Вернон сядет прямо ему на лицо. Возможно, он это заслужил. Под ним Гарри имеет в виду Тома, конечно же. Иногда он все-таки непревзойденный засранец - эй, это из-за его пакости в ванной комнате Гарри наказали почти на весь день.***
Сочельник, и Том пребывает в крайне дурном настроении. Гарри находит его в гостевой комнате, или второй спальне Дадли, откуда сочится запах горелой пластмассы. Толкнув дверь, он робко заглядывает внутрь, находя Тома посреди испорченных игрушек. На нем нет мантии, а из его палочки то и дело вырываются искры, заставляя сломанные ролики без одного колесика плавится перед ним. Гарри торопливо прикрывает за собой дверь. - Том? - зовет он. Тот кидает на него угрюмый взгляд. - Что? - Что ты делаешь? - помявшись, он втискивается на пустой клочок пола и садится напротив. - Ты чем-то расстроен? Том фыркает. - Я не расстроен. Я бесконечно зол. Том всегда говорит, что он бесконечно зол, когда расстроен. Гарри думает, что ему просто нравится драматизировать. Возможно, даже сильнее, чем Дадли, который, разбив коленку, делает вид, что всерьез умирает от потери крови. - Что случилось? Какое-то время Том мрачно молчит. Затем, повернувшись, достает откуда-то из-за спины свою волшебную книгу и швыряет ее перед собой, словно она в чем-то провинилась. - Эта книга бесполезна. Озадаченный, Гарри не сразу находит слова. Кажется, Том первый человек на его памяти, которого так сильно расстроила книга. - Э-э. Почему? Оторвав взгляд от распространяющих вонь роликов (хорошо, что тетя Петунья запекает курицу в этот самый момент и не ощущает других запахов), он исподлобья смотрит на Гарри. - А потому, Гарри, что я надеялся найти в ней ответ на волнующий меня вопрос - как же мы с тобой связаны, поскольку очевидно, что наша связь имеет какое-то магическое обоснование. Гарри осторожно молчит, с трудом выдерживая его тяжелый взгляд. Его горло пересыхает. - И? - И здесь нет ответа. Том звучит так, словно за этим кроется скорый конец света. Гарри решает, что сейчас задохнется от вони, и подскакивает, пробираясь через завалы к окну, чтобы открыть створку. Может быть, он просто сбегает от Тома подальше. - Если здесь нет ответа, - глотнув чистого воздуха, с сомнением делится Гарри, - значит есть в другой книге. Брови Тома изгибаются в непонятной эмоции, губы явно перемазаны в досаде, и следующие слова отдают неприятным послевкусием: - Ты поразительно умен, Гарри. И вновь колкости, будто Гарри в чем-то провинился. Большую часть времени он совершенно не понимает, чего от него ждет Том. - Сколько, по-твоему, мне нужно еще книг? Две? Пять? Семь? - Я, - тихо мнется возле окна Гарри, - я не знаю. Но Том словно бы забыл про него, уставившись перед собой. - Да, верно. Они нужны мне. Глупо было надеяться, что я найду в одной хоть что-то. Но я не могу себе позволить... Надо думать. Думай. Думай. Гарри глядит на сидящего на полу Тома, который снова выглядит так, будто вынужден тесниться в деревянном домике на улице Магнолий - скрюченный, напряженный, с крепко зажатой в руке волшебной палочкой. Его взгляд невидяще блуждает по комнате, и что-то беспокойное ворочается у Гарри внутри. Вещи цепляются за его ноги, словно пытаются удержать, но он все равно продирается к Тому, не сводя с него глаз. Не думая, он обхватывает его голову руками и прижимает к своему животу. Палочка больно упирается куда-то в его ногу. Том затихает, но это молчание предгрозовое. Гарри торопливо, с сожалением выговаривает: - Ты не можешь спросить у своего наставника? Вдруг у него есть книги? С сожалением - Гарри очень жалко Тома в этот момент, и он сам не знает почему. Он только хочет удержать его рядом с собой, пусть он вредный и частенько говорит всякие гадости, которые сам же потом подслащивает. Говорящий сам с собой Том такое же тревожное зрелище, как и натравливающий змей Том. Что-то злое сгущается в нем, и Гарри это пугает. - У него есть книги, - приглушенно отзывается Том, не пытаясь отстраниться. - Много книг. Так много, что ты и представить себе не можешь. Только все важные книги, Гарри, запрятаны глубоко и надежно. - И ты совсем-совсем не можешь попросить наставника дать их тебе почитать? - Я слишком незначителен. Пока что. Гарри опускает взгляд на темную макушку. - А ты... ты не можешь, ну, взять так, чтобы он не увидел? Том шевелится и задирает голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Он дышит размеренно и ровно. Затем его губы изгибаются. - Ох, Гарри, - его руки обхватывают Гарри в ответ. - Я всегда беру то, что мне нужно. Это ничего не объясняет, но Гарри занят совсем другими эмоциями - это первое настоящее объятие в его жизни.***
- Ты живешь хуже, чем я в приюте, - ворчит Том, пытаясь втиснуться на кушетку поудобнее. - О, ну спасибо, - едко замечает Гарри. - Я думал, ты живешь у наставника. Том только хмыкает и снова оценивающе оглядывает его красное от смущения лицо и руки. - Они подарили тебе зубочистку и салфетку? Серьезно? Гарри... - Я знаю! - отчаянно восклицает тот, забывшись. - ...это унизительно, - заканчивает Том, и на короткое мгновение они затихают, пытаясь понять, направляется кто-нибудь из Дурслей к чулану или нет. - Они запирают тебя здесь каждое Рождество? Гарри мнется и сует зубочистку и салфетку на полку к пластмассовым солдатикам. Кто знает, возможно, подарок Дурслей пригодится ему в будущем - не особо щедрый, но все же полезный. - Нет. Я просто не хотел, чтобы ты сидел здесь один. Том фыркает. - Я бы сидел в комнате наверху. Ты мог бы подняться ко мне. - Ага, а потом Дадли упал бы в обморок, и я бы сидел на голой воде весь следующий год. Снова поймав внимательный взгляд, Гарри тушуется и быстро переводит тему: - Тем более мы можем дождаться, когда Дурсли уйдут спать, и пробраться на кухню. Они все равно не съедят все, тетя Петунья столько всего наготовила. Отрежем кусочек, а ты снова увеличишь, как в тот раз. Том пожимает плечами, да так равнодушно, будто у самого живот не бурчит от голода. Гарри чувствует укол вины - сам-то он съел свою порцию праздничной еды перед тем, как затащить его в чулан. Том, откинув голову на стенку, прилипает взглядом к елочному шару, висящему на гвозде. За плотно прикрытой дверцей раздается звон посуды и тонкий смех тети Петуньи. - Я бы уничтожил их. Голос Тома настолько ровный, что Гарри кажется, будто он ослышался. - Что? - Эти магглы относятся к тебе ужасно, - чуть поворачивает тот голову. - Они подарили тебе зубочистку. И держат тебя в чулане. Гарри, даже в приюте у меня была своя кровать и окно. И я получал нормальные подарки на Рождество. Да, какой-нибудь глупый комплект нижнего белья, что-то, что я бы и так получил, но не хренову зубочистку. Гарри снова смущен и расстроен. Зачем Том говорит ему это все? Чтобы он снова не мог уснуть ночью, мучительно мечтая о другой, нормальной жизни? Гарри Поттер, мальчик, у которого есть своя комната с окном. Гарри Поттер, мальчик, у которого есть друзья. Гарри Поттер, мальчик, который носит одежду не с чужого плеча. - Ну прости, Том, у меня нет наставника, который бы забрал жить к себе, я всего лишь маггл. Ответом ему служит молчание, и Гарри шумно сопит, пытаясь унять обиду. В самом деле, Том не виноват в том, что ему повезло больше, чем Гарри. Он волшебник, а Гарри нет. В конце каникул он уедет к наставнику, где у него наверняка есть своя комната с большим окном и большой кроватью, а Гарри останется здесь. Иногда он так чудовищно завидует ему. - У тебя есть друзья? Успев задуматься о чем-то своем, Том переводит на него растерянный взгляд. Его губа дергается словно в отвращении. - Друзья? - Да, - кивает Гарри. - Среди волшебников. Том не любит говорить о своей волшебной жизни, и остается лишь догадываться почему - потому что не хочет расстраивать Гарри, у которого никогда подобного не будет, или потому что его жизнь на самом деле не такая уж хорошая, какой Гарри ее представляет. Немного поглядев на него, Том отворачивается обратно к елочному шару. - Нет, у меня нет друзей. Мне они не нужны, - жестко обрывает он расстроившегося было Гарри. - Волшебники не жаждут дружбы, им интересно, что ты из себя представляешь и что можешь дать. Что можно взять. Волшебники вовсе не добрые. Но некоторые из них сильные. И все они однажды узнают. - Узнают что? Зловещая усмешка растекается по лицу Тома, в его паучьих пальцах мелькает бледная волшебная палочка. - Меня. Гарри совершенно не впечатлен. Отвернувшись, он жалуется: - Ты такой самовлюбленный. Том закатывает глаза, и тень мгновенно пропадает с его лица. - Я удивлен, что ты знаешь это слово. Где ты его услышал? По телевизору? - Отстань. - Что насчет тебя, Гарри? Скажи мне, у тебя есть друзья? В его голосе легкая насмешка. Не удержавшись, Гарри дотягивается до елочного шара и толкает его пальцем, заставив раскачиваться туда-сюда. - Да. Ты мой друг. - О. Том кажется удивленным, как будто искренне не ожидал такого ответа. Теперь это он отворачивается и совершенно очевидно испытывает неловкость. - Ладно. Спасибо. Вообще-то его не так уж легко сбить с толку, и Гарри каждый раз радуется этому так же сильно, как и волшебству. - Спасибо? Том раздраженно дергает рукой и едва не попадает волшебной палочкой себе в глаз. - Да? Что я должен сделать? Расплакаться? Я думал, главная плакса здесь ты. - Эй. Спустя паузу он неохотно добавляет: - Ладно, прости. Ты не плакса. - А ты придурок. - Разве? Я думал, я твой друг. Гарри изо всех сил пытается удержать растягивающийся в улыбке рот, но без толку. Он пихает Тома в бок, и от неожиданности тот едва не сваливается в щель между кушеткой и лестницей. В отвращении уставившись на паутину, которую смахнул своей ладонью, Том вытирает руку о покрывало, видавшее такие виды, что ему не страшна какая-то там паутина. - Это было неуместно. - Было неуместно подставлять Дадли подножку на лестнице, - парирует Гарри. - Тетя Петунья могла заметить твою ногу. Я вот заметил. - А я заметил, что тебе это понравилось. Гарри мнется. Ну да, Дадли смешно плюхнулся прямо рожей на пол и его нос моментально распух, что тоже было слегка забавно. Но, с другой стороны, он мог сломать себе шею и ему было больно и страшно. Дуболомный дядя Вернон единственный не верил, что в доме происходит что-то не вполне естественное. Когда Том при помощи палочки выдрал у него из рук газету и отлевитировал ее в мусорку, он только в ступоре моргнул, а затем встал и закрыл окно. Будто сквозняк был способен на такие сложные манипуляции с его газетой. Тетя же Петунья, наоборот, шарахалась от любого звука, а ее любимый Дадлик, более всех других испытывающий гнет Тома на себе, вовсе превратился в зашуганное дрожащее желе на ножках. Не то чтобы Гарри совсем уж не нравилось это. В какой-то мере он испытывал злорадство, ну конечно. И все-таки это было слегка чересчур. - Мне не понравилось, это... ну... Немного, - Гарри делает вид, что не заметил усмешки на лице напротив, его интересует другое: - Почему ты так его изводишь? Дадли, конечно, никому не нравится, но тебе-то он ничего не сделал. Том пожимает плечами. - Он тупой болван, и это злит. - Меня ты тоже считаешь тупым болваном. Теперь Том мнется. - Мне не хочется делать тебе больно, - хмурится он. - Хотя ты бесконечно раздражаешь. Посмотрите-ка, этот засранец не стал отрицать, что считает его тупым болваном. - Вау, - в притворном восхищении поворачивается к нему Гарри. - Том, неужели ты только что назвал меня своим другом? Насторожившись было, Том расслабляется и отвешивает ему подзатыльник. - Удивительно, как ты осмелел. Гарри возвращает на место свалившиеся на покрывало очки. - Осмелел? - Разумеется, - снисходительно отзывается Том. - Когда мы только встретились, ты мне и слова поперек сказать боялся. - Ты мог уйти. Том заинтересовывается. - Правда? А сейчас я не могу уйти? Вся уверенность улетучивается из Гарри в один момент. Мог ли Том?.. Конечно. Но он старался об этом не думать, чтобы не будить свивающуюся кольцом тоску в груди. Да, иногда Том пропадал черт знает где в доме номер четыре, в котором вообще-то не так много комнат, чтобы можно было пропадать черт знает где (но Том ведь волшебник). В другие дни Том только и делал, что пытался его обидеть ядовитыми замечаниями, как будто снова за что-то разозлившись на него. Или тетя Петунья думала, что виновник волшебных пакостей - Гарри, а терпеть незаслуженное наказание тоже не является его любимым занятием. И тем не менее Том был его другом. - Можешь, - опустив глаза, тихо соглашается он спустя паузу. - Когда ты уедешь обратно к наставнику? Том задумчиво глядит на него, поглаживая волшебную палочку пальцами. - Через неделю. Неделя. Слово горько оседает на языке Гарри. Неделя. Так много и так мало. Они должны сделать столько всего. Лучше Тому наделать как можно больше волшебных пакостей, пусть даже Гарри за них накажут - он собирается отсмеяться за долгие месяцы вперед, когда у него больше не будет причин веселиться. - Ты расстроен, - замечает Том вслух, и в его голосе сквозит довольство. - Хочешь, чтобы я остался? Гарри вскидывается. - Конечно! - Ш-ш, - мягко шипит он, его глаза мерцают в слабом свете лампочки. - Я нравлюсь тебе, правда, Гарри? Тот запинается. - Да. Конечно. - Я действительно твой друг? - Да! - начинает злиться Гарри и снова качает шарик на гвозде, пряча свое смущение. - Я же сказал. Голос Тома вовсе спадает до шелестящего шепота. - Что бы ты сделал ради меня, Гарри? Его темные глаза словно гипнотизируют, Гарри не может оторвать от них зачарованного взгляда. - Я... Я... Я не знаю, - он не замечает, как и сам начинает шептать. - Что ты хочешь? Том наклоняется к нему ближе, и тени сгущаются на лице. Его губы изгибаются в неуловимой вкрадчивой полуулыбке. Елочный шар продолжает раскачиваться, стукаясь о перегородку. Гарри ощущает странное покалывание в затылке, мурашки бегут по его шее и плечам. Вместо глаз у Тома - провалы в черепе с горящими внутри огоньками. Затем он резко откидывается назад, подставляя лицо свету, и видение исчезает. Его палец дразняще щелкает Гарри по щеке. - Того, чего у тебя нет. Ты такой очаровательный, Гарри. Даже жаль уезжать. Покраснев, Гарри отстраняется. Надежда переполняет его. - Ты же вернешься? У тебя ведь будут еще каникулы? - Может быть, - едва слышно отзывается Том, снова остановив взгляд на все еще судорожно подергивающимся елочном шаре. - Может быть. Это не отказ, но и не прямое согласие, и Гарри огорчается. Он помнит, что Том вовсе не хотел появляться здесь на каникулах, просто так получилось. Какая-то волшебная связь призвала его сюда. И все-таки надежда переполняет его - может быть, волшебная связь вернет к нему Тома еще раз. Пожалуйста. - Гарри, - отвлекает его от размышлений голос Тома, он вопросительно смотрит на вытянутую ладонь. - Дай мне свою зубочистку. - Зачем? - Просто дай мне. Гарри в замешательстве передает Тому зубочистку и с открытым ртом смотрит, как та увеличивается в размерах, зеленеет и обрастает хвойными иголками. И вот в руках Тома уже не зубочистка, а целая еловая ветка, настоящая, красивая и такая восхитительно волшебная. Том протягивает ветвь обратно, и Гарри подрагивающими пальцами трепетно сжимает ее и жадно разглядывает. Она выглядит так, словно Том только что сорвал ее с живой ели, и Гарри даже утыкается в иголки (колючие!) носом, но те лишь слабо пахнут древесиной, совсем как зубочистка. - С Рождеством, Гарри, - отзывается Том. И пусть Гарри планировал в качестве рождественского подарка выклянчить подержать в руках волшебную палочку, этот подарок ничуть не хуже. Сам он приготовил для Тома глупый рисунок, ведь ему, кажется, нравятся его рисунки. А палочку Гарри еще успеет потрогать так или иначе - у них впереди целая неделя. Он улыбается. - С Рождеством.