ТОМ
Гарри подавляет дрожь. Когда он вырезал это имя? Огоньки продолжают парить над головой, и он поднимается, готовый двигаться дальше - туда, в глубину, где падает и разбивается капля. Огоньки следуют за ним, одаривая холодной теплотой, замогильной нежностью. Гарри оставляет выцарапанное имя позади. Свод пещеры высоко над головой, но чем дальше он идет, тем ниже и ниже тот становится, пока не упирается в макушку. И хотя Гарри все детство провел в тесноте чулана, клаустрофобия наступает ему на пятки. Это лишь заставляет его двигаться быстрее. Неожиданно сужающийся коридор оканчивается огромной пустотой - именно так кажется Гарри в первые секунды, когда свод пещеры вновь недосягаем, а впереди вдруг простирается целое озерцо. Гладь воды бледно поблескивает в свете люмосов. Капающий звук становится громче. - Эй! - кричит Гарри. Эхо на секунду оглушает его, а вода идет едва заметной рябью, отзываясь на вибрации его голоса. После все вновь стихает. Он один здесь. Гарри приближается к озерцу и только сейчас замечает мучавшую его жажду. Встав на колени возле кромки воды, он опускает в нее сложенные ковшиком ладони. Нож на время выпущен. Зачерпнув, Гарри делает небольшой глоток. Вода обжигает его рот. Пресная. Напившись, он встает и обходит озерцо от одного края до другого и обратно. Огоньки безропотно следуют за ним, безмолвные компаньоны. Здесь только вода, больше никаких ответвлений. Остановившись, Гарри глядит на гладкую поверхность. Что, если выход под водой? Он снова опускает в нее кончики пальцев. Ледяная. Кроме того, Гарри совершенно не умеет плавать. Он поворачивает обратно и снова идет туда, откуда пришел, зная, что ничего не найдет. Боже, как же он устал.ТОМ
Он встает прямо на выцарапанное имя, дойдя до тупика. У Гарри нет ни единой идеи, что ему делать дальше. Лоб упирается в холодный камень, закрываются веки. Через какое-то время сквозь звук капающей воды ему мерещится шум волн. Нахмурившись, Гарри открывает глаза и прижимается к стене ухом, тут же с шипением дернувшись, когда камень касается окровавленной раны на виске. В ту же секунду пещеру вдруг сотрясает нарастающий грохот. Гарри не может сказать, дрожит ли он сам или все остальное, но в какой-то момент он падает, а в стене перед ним образовывается проход правильной прямоугольной формы. Все резко стихает, и Гарри внутренне немеет. Выход. Проход ведет его на выход. Торопливо поднявшись, Гарри оставляет нутро пещеры позади. Он выходит в открытую часть, туда, где камень под подошвами мокрый и темный, а впереди виднеется тяжелое серое небо и беспокойные волны. Гарри сразу узнает вид из своих снов. Огоньки гаснут за его спиной.***
Он выбирается из пещеры, ступая по кромке обрывистого края. Волны облизывают его подошвы, и несколько раз Гарри едва не срывается вниз. Море поглотит его без остатка. Он изо всех сил впивается пальцами в выступы скалы, сдирая кожу до крови. Когда он добирается до побережья, руки и ноги дрожат от слабости, а тело колотит от холода. Брызги промочили всю одежду. Гарри обхватывает себя руками. Не оглядываясь, он упрямо идет вперед, проваливаясь во влажный песок. Темное море сливается с горизонтом. Серость придавливает Гарри со всех сторон, так же, как и во снах. Вдруг ощутив укол беспокойства, Гарри резко оборачивается. Позади него тянется лишь цепочка оставленных им следов, да темнеет отвесная скала, откуда он спустился. Гарри помнит чернеющую фигуру, преследующую его в этом месте. Он не сомневается, что эта фигура - Том. Сейчас он один. Гарри оглядывается по сторонам, только теперь осознав, что бесцельно бредет вдоль берега. Какое-то время он смотрит на накатывающие волны и вслушивается в плеск воды. В отличие от своих снов он может оторвать взгляд от горизонта и уйти. Он так и делает. Трава под ногами темная, дикая и густая, склонившаяся от тяжелых капель. Гарри отбрасывает со лба прилипшие мокрые волосы. Туман простирается далеко вперед, отчего кажется, будто мир стерся, возникая лишь тогда, когда гаррина нога ступает дальше. Действительно ли дом пустил его наружу? Промокшие кроссовки влажно хлюпают. Шум волн стихает позади. Сколько времени Гарри уже идет? Впереди него лишь высокая трава. Когда он случайно набредает на протоптанную тропинку, Гарри останавливается, чтобы перевести дух и размять окоченевшие пальцы. Развернувшись, он прослеживает взглядом убегающую тропинку, но та скрывается за травой. Гарри шагает вперед, следуя за ней. Тропинки всегда куда-нибудь выводят. Он идет так долго, что в конце концов туман слабеет. Гарри обнаруживает это не сразу, в основном его взгляд направлен вниз, под ноги. Им овладевает монотонность сознания. Когда трава под ним оказывается примятой и даже стоптанной, он останавливается и поднимает глаза, выдернутый из бездумья. В нескольких шагах от него стоит палатка. Палатка имеет тусклую расцветку в широкую красно-белую полоску и заброшенный вид. Края приоткрыты, приглашая внутрь. Гарри коротко смотрит по сторонам. За этой палаткой он видит еще одну, а из-за той - следующую. Туман скрадывает остальное, но Гарри чувствует, что пространство впереди больше не пустое. - Эй! - кричит он. - Здесь есть кто? Есть-кто-кто-кто. Эхо проносится вдоль пыльных пустых палаток. Куда все подевались? Дрожа, Гарри забирается в полосатую красно-белую палатку. Внутри она кажется больше, чем снаружи, и вмещает три зоны - двухэтажную кровать, диван и стол со стульями. На диван накинуто цветное лоскутное покрывало. Гарри накидывает его на плечи. На столе он замечает еду - хлеб, сыр, немного напитка в кувшине, который на пробу оказывается тыквенным соком. Он съедает все. Если хозяин палатки явится, Гарри просто объяснит, кто он такой и что здесь делает. Действительно - кто он такой? Что он здесь делает? Я - Гарри Поттер, волшебник с атрофированной магией. Я ищу Тома Реддла, чтобы убить его. Слишком уставший, чтобы двигаться дальше, Гарри садится на диван. Последнее, что он замечает, прежде чем его веки смыкаются, это часы возле кровати. Когда он открывает глаза в следующий раз, то понимает, что уснул. Взгляд скользит правее. Прошло три часа. Хозяев до сих пор нет. Гарри не ощущает, что поблизости вообще кто-то есть. Он обнаруживает, что развалился на диване. Шея затекла. Мокрая одежда до сих пор не высохла, но Гарри, кажется, видел сухие вещи, раскинутые на одной из кроватей. Без колебаний он скидывает с себя холодный влажный свитер, футболку и джинсы, заменяя их странного фасона рубашкой, хотя другие джинсы выглядят привычно, пусть и несколько велики ему. Обувь Гарри приходится оставить, поскольку другой здесь нет. Больше в палатке нечего делать. Гарри решает, что ждать кого-либо бессмысленно, и выходит. Туман исчез, но небо все такое же серое. Обойдя палатку, Гарри замирает. Его взгляд теряется в бесконечном ряду - десятки, сотни палаток, тусклых от пыли, вытянутых, с раскрытыми чернеющими входами и повисшими разноцветными флажками. Словно люди разом покинули палаточный лагерь, оставив все свое добро. Гарри проходит дальше. Трава здесь вытоптана множеством ног. У кое-каких палаток стоят пустые стулья, где-то чернеют кострища, лежат метлы. Чем дальше он продвигается, тем беспокойнее становится вид - опрокинутая мебель, разбросанная еда, на которой копошатся муравьи, оборванные тросы. Некоторые палатки сожжены. Что здесь произошло? Гарри заходит в несколько из них. Почти все они изнутри больше, а одна вовсе огромная, с тремя отдельными комнатами, куда ведут деревянные двери на петлях. Неужели... неужели палаточный лагерь принадлежал волшебникам? - Эй! - снова пробует Гарри. - Кто-нибудь! Никого. Запустение тянет свои пальцы из палаток, слабый ветер треплет верхушки, хотя в остальном лагерь кажется застывшим во времени. Людская паника пропитала это место. Гарри находит удобную сухую обувь по размеру. Накидывает на себя чужой тяжелый плащ. Он ест еще раз, хотя еда черствая и несвежая. Он задается вопросом, как давно люди - волшебники? - бежали из лагеря. Он бормочет себе под нос: - От чего же вы бежали? Гарри надеется найти палочку, волшебные книги, что угодно, лишь бы почувствовать волшебство, но ничего нет, кроме измененных пространств внутри палаток. Кое-где земля выжжена. Разве он уже не ходил здесь? Темнеет. Гарри останавливается посреди всего этого и осматривается еще раз. Похоже, он заблудился, пока бессистемно заходил в разные палатки. Он решает заночевать в одной из них, где удобная на вид кровать и теплое одеяло. Он стаскивает с себя плащ, но не выкладывает ножи. Один из них Гарри кладет под подушку. В палатке пахнет тревогой. Гарри медленно вдыхает и выдыхает этот запах. Он долго не может заснуть - ночь успевает опуститься над лагерем, а затем из-под кровати выскальзывают болотные огоньки. При виде них у Гарри щемит в сердце. Он вытягивает руку, прикасаясь к одному из них. Как могут они дарить ему свет и тепло, когда он давил их в кулаке, ненавидя? Гарри закрывает глаза, глубоко вздохнув. Сон к нему не приходит. Тогда он достает аккуратно сложенную вдвое фотографию, трепетно переложенную в карман найденных джинсов. Края пообтрепались, и фотография все равно намокла, как бы Гарри ни пытался защитить ее от влаги. Он осторожно проводит пальцем по сгибу, разглаживая его. Сгиб проходится прямо между застывшей тетей Петуньей и его мамой, которая улыбается и машет ему рукой. Гарри проводит по ее лицу кончиком пальца. Горечь подступает к горлу. Завтра с утра он выберется отсюда.***
Гарри просыпается на рассвете. Холодный и влажный, воздух забирается к нему под одеяло и не дает согреться, даже несмотря на то, что он все еще в одежде. Сонно моргнув, Гарри не сразу верит тому, что проснулся в палатке, а не в доме. Только выйдя наружу, он наконец доверяет глазам - палаточный лагерь вновь тонет в густом тумане. Передернув плечами, Гарри находит себе перекусить, хотя едва съедает треть - он никогда не ел много, а последнее время его жизнь сошла с ума. Так ли важно, сколько ты съел, если вокруг творится чертовщина? Ножом он отрезает кусок хлеба и заворачивает его в найденный платок, прежде чем сунуть себе в карман. Единственное, о чем Гарри жалеет, так это о том, что здесь нет ни единой бутылки, чтобы прихватить с собой воды. Бесконечные палатки тянутся во все стороны. Это не тягостная одинаковость Литтл Уингинга, каждая палатка отличается от предыдущей внутри и снаружи, и в глаза сразу же бросаются детали - где-то обвис флажок, у кого-то изнутри торчит ковровая дорожка, у некоторых возле входа на стулья накинуты пледы и свитера, вязаные чьими-то заботливыми руками. Где-то Гарри замечает игрушки. Здесь жили семьи. Ему становится не по себе. Удивительно, каким все, несмотря на различия, становится похожим друг на друга, когда люди бросают нажитое и бегут. Гарри останавливается возле сожженной палатки, от которой дальше тянутся самые кричащие следы бегства и драки. Вчера он прошел мимо, сосредоточенный на том, чтобы осмотреться и найти подходящую одежду. Сейчас он идет прямо по следам, уверенный, что они выведут его из лагеря. Так и есть. Изрытая земля, разбросанные стулья, даже чей-то оставленный ботинок - словно хлебные крошки, они указывают ему путь, выступая из тумана. В какой-то момент Гарри доходит до границы лагеря. Дальше только темнеющая чаща. Добравшись до нее, он оборачивается. Лагерь, словно руины позабытой цивилизации, отчужденно глядит ему вслед. Гарри шагает между деревьев. Ручка ножа холодит кожу. Он понятия не имеет, куда направляется. Что-то просто заставляет его двигаться, словно тянет за ниточку, тянущуюся прямо из пуповины. Может быть, это тлеющее внутри него волшебство. Чаща негустая, но стволы деревьев толстые и темные, мрачно обступающие его со всех сторон. Гарри вновь преследует чувство, будто кто-то глядит на него. За время, проведенное в доме, он привык к этому, но то, что его по-настоящему напрягает, это гробовая тишина. Не та естественная тишина, что ютится внутри пещер; не та разумная тишина, питающаяся его страхом в стенах дома. Эта тишина жуткая, словно все живое умерло в одночасье. Гарри вдруг замечает, что сам пытается не издавать ни звука. И все же он ужасающе громок - ветки хрустят под ногами, шелестит трава, цепляясь за одежду, воздух со свистом покидает легкие, кровь шумит в венах, оглушающе бьется сердце. Неудивительно, что все вокруг прислушивается к нему и следит. Деревья внезапно кончаются, и он переводит дух, оказавшись на опушке. Туман к этому времени рассеивается, и, хотя солнцу не под силу пробиться сквозь тяжелое затянутое небо, Гарри чувствует, что сейчас примерно полдень. Как же хорошо снова видеть небо. Бесконтрольный трепет охватывает его, и он долго смотрит вверх. Когда его глаза скользят вниз, Гарри замечает темнеющий вдалеке двухэтажный каменный дом. Что-то екает внутри, и он торопится к нему. Дом, как и палаточный лагерь, как и все вокруг, выглядит брошенным. Гарри останавливается на расстоянии десяти ярдов , не понимая, отчего потемневший от времени, с заколоченными дверью и окнами, дом кажется ему таким знакомым. Вокруг нет ни забора, ни посаженных розовых кустов, ни даже чертовой дорожки, ведущей к покосившемуся крыльцу. Сколько же времени прошло с тех пор, как тут в последний раз кто-то был? Гарри вглядывается в заколоченные окна. В отличие от дома номер четыре, хищно скалившегося в ожидании, этот дом тих и печален, лишь три окна на верхнем этаже не закрыты фанерой. Неожиданно взволнованный, Гарри делает шаг к нему, прежде чем снова останавливается как вкопанный. Даже не догадка - предчувствие догадки прошивает его насквозь. Непослушными пальцами он вытаскивает из кармана фотографию и торопливо разворачивает ее. Мама приветливо улыбается и переступает с ноги на ногу. Гарри поднимает фотографию на уровень лица, накладывая ее на брошенный дом впереди. Тот же силуэт, то же крыльцо, только не заколочены окна и крыльцо недавно покрашено. Гарри видит сходство даже в нечетком изображении за спиной своей шевелящейся мамы и бездвижной тети Петуньи, отсеченной от сестры резким сгибом. Часто заморгав, Гарри переводит взгляд на дом в своей реальности. После переворачивает фотографию.1973 год. Лили и Петунья. Паучий тупик.
***
- Эй. Гарри вздрагивает, быстро оборачиваясь на звук чужого голоса, и так теряется при виде незнакомого мужчины, что только нелепо открывает рот. Запертый в сломанном пространстве, в объятьях страха и неизбежности, ночами он мечтал увидеть живого человека, но теперь не может выдавить из себя ни звука. В руках у мужчины волшебная палочка. И направлена она прямиком на Гарри. Он моргает, потрясенно пялясь на волшебника, облаченного в черную мантию, похожую на то, что носил Том. Темные глаза недружелюбно буравят его. - А ты еще кто такой? - бросает волшебник сквозь зубы. Он высок, худ и брезглив. Гарри уверен, что выглядит как бродяга, хотя мужчина сам похож на бездомного с неопрятными длинными волосами и впавшими щеками. И они оба влезли в заброшенный, забитый досками, дом. И если Гарри вошел внутрь, оторвав одну из досок и просочившись в прикрытое фанерой окно, то какого черта здесь уже делал этот тип? - Я... - начинает Гарри и тычет пальцем себе за спину. - Простите, вы живете тут? Я думал... - Я задал тебе вопрос, - обрывает его мужчина хлестким голосом и щурит источающие подозрительность глаза. - Ты не маггл, иначе бы не увидел дом. И ты не волшебник. Недосказанность виснет между ними, но Гарри едва замечает - слова бьют его наотмашь. Он отступает, замыкаясь, и перехватывает нож удобнее - боже, неужели он действительно собрался драться с волшебником? Глаза незнакомца опускаются на нож. Он держит волшебную палочку, как плохой парень из телевизора держит пистолет, - одной рукой, встав полубоком. Это выглядело бы нелепо, если бы Гарри не знал, на что способно волшебство. - Я волшебник, сэр, - глухо возражает он. Бровь мужчины вздернута в насмешливом презрении. - Неужели? Собираешься наслать на меня Сектумсемпра ножом? Гарри охватывает взволнованная дрожь при звуке заклинания. Он незаметно отступает, пытаясь избежать прицела волшебной палочки, но ее кончик неизменно преследует его, куда бы он не передвигался. К тому же здесь слишком тесно для маневра - они пересеклись в тесном коридоре второго этажа, глядя друг на друга из разных спален. Гарри мог бы быстро захлопнуть дверь, но ее здесь нет. К тому же спальня пуста, нет даже кровати. Совершенно пустая комната, в которой не за чем спрятаться. Если он попятится, а незнакомец войдет следом, Гарри окажется в ловушке, загнанный в угол. - У меня нет волшебной палочки. - Какая жалость. У кого бы ты ни украл палочку на замену, лучше тебе сразу ее вытащить. - У меня нет палочки, сэр, - повторяет Гарри. - Ни замены, ни истинной. Это заставляет мужчину замолчать на некоторое время. Напряженно вглядываясь в Гарри, он хмурится. - Назовись. Гарри мнется. Какое мужчине дело до его имени? Раз на то пошло, Гарри тоже не особо-то рад его видеть. Не здесь, в забытом доме его матери. - Гарри Поттер. - Что... - мужчина выглядит пораженным. - Поттер? Кончик волшебной палочки опускается на короткое мгновение, но после с новой яростью наводится на него. - Нет. Не может быть. Что ты здесь забыл, отвечай сейчас же. Первый импульс Гарри - скрыть правду, соврать, спрятаться. Что-то мелькает в лице мужчины, или жадный проблеск узнавания, или уязвимость на мгновение разглаживает жесткие морщины у рта, однако Гарри говорит: - Я не знаю. Я забрел сюда случайно. Это дом моей матери. Я не уверен, но фотография... - Фотография? - резко перебивает его мужчина. Фотография - самое ценное, что есть у Гарри сейчас. Сжав зубы, он лезет в карман и вытягивает ее. Мужчина опускает палочку, косо глядя на него. Вытянувшись вперед, как кобра, он стремительно выдергивает фотографию из его пальцев и отстраняется. Между ними вновь безопасное расстояние тесного коридора. Пыльная выцветшая ковровая дорожка сбилась толстыми складками под ногами. Развернув фотографию, мужчина вглядывается в нее, и Гарри видит надлом. - Не может быть... Лили. Что-то нежное, болезненное проступает сквозь огрубевшие черты. Долгое мгновение, не в состоянии вдохнуть, он смотрит на фотографию, прежде чем вновь поднять глаза и впиться ими в Гарри. - Поттер, - шепчет он, словно разговаривая сам с собой. - Ты ее сын. Гарри мнется на месте, оглушенный осознанием, что кто-то знает его мать, что она действительно существовала. Все мутнеет перед глазами. - Вы ее знали? Волшебник долго молчит. - Да, - наконец говорит он; его тон холоден. Гарри вытягивает руку. - Верните фотографию, - твердо говорит он и, когда волшебник не шевелится, напряженно добавляет: - Сэр. Тот смеряет его взглядом, полный неожиданного отвращения. Пальцы беспрестанно мнут фотографию, словно не готовы ее выпустить, и волшебник снова глядит на нее, смягчаясь. В конце концов он отдает фотографию Гарри, и тот незаметно испускает облегченный выдох. - Так значит, ты сын Лили, - снова говорит мужчина и, поглядев по сторонам неживого коридора, внезапно отворачивается; полы мантии взметаются. - Иди за мной. Здесь небезопасно. Он третий живой волшебник, которого Гарри встречает, и он не похож ни на Тома, ни на Уолтера. Гарри хочет держаться настороже, зная, что волшебникам нельзя доверять, но он не может сопротивляться нарастающему внутри почтению - волнению второсортного, ущербного плебея перед патрицием. - Сэр, я... - Молчи. Ни звука. Они спускаются по скрипучей лестнице, разгоняя клубки пыли, мантия волшебника развевается за ним, нервно подергиваясь в такт быстрым шагам. Гарри не в силах оторвать от чужой спины взгляд. Дом не занимает его переживаний - он знал лишь далекий образ матери, чтобы чувствовать ее призрачное присутствие здесь, в пустых комнатах. Краска на двери облупилась и потускнела. Не останавливаясь, волшебник хлестко взмахивает палочкой, и дверь исчезает. Гарри вздрагивает, замедляясь, но волшебник его не ждет, поэтому он торопится следом. Как только он выходит на прогнившее крыльцо, дверь снова появляется, ржавые гвозди криво торчат из приколоченных досок. Гарри отворачивается от дома. Волшебник стремительно движется, и из-за мантии кажется, будто он плывет в густой траве - мазутная грязная клякса. Гарри шагает следом за ним. Три ступеньки вниз, и он оставляет чужое прошлое позади. Мужчина заворачивает за дом, скрываясь в рощице. Сразу за ней - проселочная дорога, а дальше угрюмо теснятся каменные дома. Гарри поражен, когда они выходят к городу - поверх крыш вдалеке он видит высокие трубы заводов, которые, впрочем, не отравляют небо черным дымом. Прежде чем Гарри успевает что-либо сказать (хотя не то чтобы он собирается это делать), волшебник в мгновении ока оказывается рядом и больно вцепляется в его предплечье. Замкнутое лицо его сквозит острым предупреждением, когда он подносит палец к плотно сжатому тонкогубому рту. Ни звука. Гарри кивает. Не отпуская его, волшебник тянет их в тесный зазор между домами, и грязный камень со всех сторон давит хуже, чем в пещере. Палочка волшебника наготове, и они практически бегут по отделанной булыжником мостовой. Что это за город? Все выглядит так, словно время приостановило здесь свой ход несколько веков назад. Дышать тяжело, будто воздух стал плотнее. Гарри понятия не имеет, куда они идут, пока волшебник не открывает дверь одного из дома и не заталкивает его внутрь. Дверь захлопывается с глухим стуком, и хотя тьма поглощает их, дышится здесь свободнее. Гарри слышит, как волшебство срывается с палочки мужчины, и в камине в то же мгновение пляшет огонь, а старомодные абажуры скупо дарят свет. Окна глухо занавешены, и пахнет пылью - со всех сторон в доме громоздятся книги. Гарри никогда не видел столько книг за раз, может, лишь в библиотеке, куда заходил, чтобы воспользоваться интернетом. Он не успевает как следует оглядеться, волшебник вдруг хватает и прижимает его к стене. Цепкий взгляд проникает Гарри в мозг, и он обмякает, пока привычное ощущение вторжения не зажигает в нем вспышку злой паники. - Нет! Волшебник, моргнув, отступает и в замешательстве опускает глаза на руку. Гарри с дрожью замечает, что полоснул его ножом. Кровь густо просачивается сквозь разрез и капает на пол. Зажав рану, мужчина кривит губы. - Мальчишка, - выплевывает он и, отвернувшись, шагает в комнату, заваленную книгами. Какое-то время Гарри стоит на месте, пытаясь подавить озноб и собраться с силами. Значит, все волшебники это могут - лезть в чужую голову? Выдохнув, он стискивает зубы и встает в дверях. Поленья в камине сухо трещат. Волшебник не смотрит в его сторону, хватая разные пробирки со стола в углу комнаты. Гарри не может избавиться от обвиняющего тона, когда говорит: - Вы пытались прочитать мои мысли. Мужчина небрежно оглядывается на него. - Ты темная лошадка, Поттер. Я не собираюсь выслушивать твою невнятную ложь, которую ты наверняка подготовил. Как только я залечу порез, мы продолжим. Между строк Гарри читает - не вздумай бежать, не выйдет. Он кивает, хотя мужчина стоит к нему спиной. Он не собирается сбегать. Какой в этом смысл. - Вы знали мою маму, - снова говорит он. - Да, - так же коротко отвечает мужчина и разворачивается к нему лицом; его взгляд физически трудно выдержать, но Гарри упрямый. - У тебя ее глаза. Только после этих слов он опускает лицо. Тетя Петунья говорила ему то же самое. Сжав фотографию в кармане, Гарри меняет тему: - Как вас зовут, сэр? - Северус Снейп, - после короткого раздумья отвечает тот. - Это ваш дом? - Да. Гарри замолкает, растерянно оглядываясь. В центре комнаты стоит потертый диван, да за ним притулилось едва заметное кресло. Он медленно обходит комнату, глядя на рассохшиеся шкафы, полные книг с пустыми корешками. Глаза Северуса Снейпа неотступно следуют за ним. - Почему ты явился именно сейчас? - Сейчас? - непонимающе переспрашивает Гарри. - Сейчас. Во время истребления. Гарри останавливается за диваном. Он так долго не разговаривал ни с кем разумным, что не может собрать мысли в кучу. - Не знаю, - наконец сдается он. - Я был заперт очень... очень долго. Сколько времени прошло с тех пор? Гарри мрачнеет от этой мысли. - Можешь не утруждать себя слезливой историей, я все равно узнаю, кто ты такой и куда делась твоя волшебная палочка. Однако я позволю ответить тебе на вопрос, с какой целью ты выбрался сюда. Гарри поднимает глаза. Раз. - Чтобы убить Волдеморта. Два. Снейп белеет. Три.