***
Ирука открывал дверь в свою квартиру и тихо молился, чтобы Куренай не было дома. Зайдя за порог, он быстро осмотрелся и сразу понял, что так и есть: дверь в ее комнату открыта, свет не горит. В последнее время соседка Ируки часто ночевала у своего парня – их отношения постепенно перерастали в более серьёзные, так что Умино не был удивлён её отсутствием. Он пересёк комнату и зажёг торшер, покрытый абажуром из цветного стекла с изображением рыжего попугая в тропическом лесу, и комната залилась приглушённым тёплым светом. Ирука и Куренай нашли этот необычный светильник в антикварном магазине «Всё по 5$», там же, где и большую часть мебели для своего жилья. По-отдельности разномастные предметы обстановки смотрелись эксцентрично и где-то даже аляписто, но всё вместе каким-то образом сочеталось и создавало уют. – Мне здесь нравится. Так… – Оригинально? – посмеялся Ирука. – В хорошем смысле этого слова. Чувствуется индивидуальность. Как будто в одном месте собрали всё самое лучшее в стиле семидесятых, – отметил Какаши. – Это всё влияние моей соседки. Я всегда говорю, что ей нужно было родиться в ту эпоху. Она большая поклонница «The Beatles», Джими Хендрикса, и прочего подобного, – поделился Ирука, сбросив с плеч тёплый кардиган. – Хм. А я вот и в тебе вижу что-то от Хендрикса, – поддразнил Какаши, цепляясь взглядом за многослойные цепочки и тонкий шарф вокруг его шеи. – Может быть, – согласился Ирука, осмотрев себя. – За минусом клёшей. – И слава Богу, – усмехнулся Какаши. Ируке не пришлось ходить далеко, чтобы открыть холодильник – кухню и гостиную разделяла только столешница с тремя стульями. Открыв дверцу, он изучил содержимое. – Можно поесть начос, – предложил он, вспоминая пакетик чипсов из тортильи, оставленный в кладовой. – Есть готовая курица – я мог бы порезать её и приправить чем-нибудь. А, и ещё, – Ирука порылся где-то у задней стенки холодильника. – Мой друг Котецу – мексиканец. Его мама часто присылает домашнюю сальсу и моле, – он достал баночку и прижал её к груди в подобии нежного объятия. – И он всегда отдаёт парочку мне. Это охренеть как вкусно! – Звучит заманчиво. Может, тебе чем-нибудь помочь? – спросил Какаши, наблюдая, как Ирука старается удержать в руках «пирамидку» из контейнера с курицей, банки с сальсой и упаковки сыра. – М-м-м, можешь пока порезать авокадо, – предложил Ирука и махнул в сторону вазы на столешнице. Он положил перед Какаши разделочную доску и нож, и вместе они принялись за дело. – Слушай, а как ещё раз там этого рэпера, которого ты слушал в машине? – Ирука выложил слой начос на большой противень. – P.O.S. – Может включишь его? Колонка во-о-он там, – он указал движением подбородка – в каждой руке по горсти нарезанной курицы. – Понравилось, значит? – с ухмылкой спросил Какаши. – Я под впечатлением. Текст реально крутой. – Рэп со смыслом – лучший рэп. Пока Ирука посыпал кусочки тортильи сыром и выставлял температуру духовки, Какаши занялся колонкой. – Но знаешь, что может сделать рэп ещё лучше? – намекнул Хатаке. – Травка, – сам же и ответил он, демонстрируя Ируке незаконченный на озере косячок. – А есть вообще что-то, что можно испортить травкой?! – Алкоголь, например… – Да уж, – усмехнулся Ирука. Какаши щёлкнул зажигалкой, сделал затяжку и отвернулся, чтобы выпустить дым в сторону. Не забывая о том, что бумага мгновение назад была во рту Какаши, Умино забрал её у него, зажал между губ, а затем подтянулся на руках и сел на столешницу. Он вдохнул, выдохнул и вернул косячок, прежде чем стащить с волос резинку и раскинуть локоны по плечам. – Боже, у меня так когда-нибудь скальп отвалится, – пробормотал Ирука. Он зажмурился и хорошенько промассировал кожу головы пальцами, растворяясь в сиюминутном облегчении. Открыв глаза, он обнаружил, что Какаши замер и попросту глазеет на него. И хоть он моментально сообразил посмотреть в другом направлении, было слишком поздно. Ирука уже заметил. Как и то, что щёки его приобрели лёгкий, едва заметный оттенок розового. – Ну что, Какаши, – протянул Ирука, намеренно выделяя его имя и наслаждаясь тем, как оно звучит – словно создано, чтобы оказаться на кончике его языка. – Давай, поведай мне что-нибудь о себе, – он вновь потянулся за косячком. – Спрашивай. – Ммм… – Ирука затянулся и заглянул Какаши за спину, словно там прямо в воздухе витал миллион вопросов, и нужно было выбрать один. Парень решил остановиться на чем-нибудь попроще для начала. – Ты живёшь один? – сдавленно спросил он, прежде чем выпустить остатки дыма изо рта. – Нет, – Какаши потянулся за травкой. – У меня есть сосед. Его зовут Тензо. – Где-то учится? – В архитектурном, – щуря глаз со шрамом, он сделал глубокую затяжку. Ирука снова не решился копать дальше, и потому был рад, когда Какаши сам продолжил. – Он – наследник длиннющего рода плотников. Как и его отец, и дед. Они специализируются на древесине. Тензо мечтал продолжить семейное дело, но родители захотели, чтобы он получил высшее образование. – Не понимаю, почему люди этого поколения так уверены что учёба в колледже – единственная возможность обеспечить себе достойное будущее, – Ирука снова запустил пальцы в волосы: от линии их роста и выше, зачесывая большую часть налево. – Рабочие профессии тоже важны! – продолжил рассуждать он. – Особенно с нынешней механизацией труда. Если человек потеряет навыки ручного производства, то всё: пиши пропало. Станем рабами капитализма. В этом и есть его суть, так ведь? Лишить нас любой власти и заставить расписаться в беспомощности, – фыркнул он, потеребив пирсинг в носу. Руки так и тянулись к колечку, поставленному на смену гвоздику только вчера. – Чёрт, Ирука, ты всегда под кайфом становишься таким философом? – спросил Какаши, насилу отрывая взгляд от привлекательного украшения на чужом лице. – А кто сказал, что это вообще как-то связано с травой?! Какаши усмехнулся и уставился в пол. – Ну да. Держу пари, что ты такой же умный, как и краси… – Какаши умолк, сообразив, что только что чуть не сказал. Ирука перестал дышать. «Красивый. Он собирался назвать меня красивым. Господи, ГОСПОДИ!» Какаши сделал последнюю затяжку и протянул ему остатки. Косячок стал совсем крошечным, – пальцы молодых людей соприкоснулись в попытке не уронить его. Ирука сосредоточил всё своё внимание на этой задаче, и потому упустил момент, когда Какаши стал приближаться. А когда всё получилось, и он, наконец, поднял глаза, губы Какаши встретились с его губами. Ирука резко втянул носом воздух. Косяк полетел из рук в неизвестном направлении, но ещё никогда в жизни ему не было настолько плевать… Он немедленно устроил одну руку на затылке Какаши, другую – на его талии, а затем притянул его к себе так, чтобы Хатаке остановился между его ног. Ируке казалось, что дух начинает покидать его тело, но ему так хотелось удержаться в этом моменте! В отчаянной попытке хоть как-то заземлиться, он вцепился в чужую одежду и волосы пальцами. Губы Какаши были неистово жадными, пирсинг врезался Ируке в подбородок в процессе, и он разрывался от желания отстраниться и бесстыдно облизать металлический шарик. Когда их языки впервые встретились в лёгком, почти невесомом касании, из горла Ируки вырвался мягкий дрожащий стон, немедленно поднявший жар между телами до температуры возгорания. Но потом, словно этот тихий звук заставил что-то в его голове щёлкнуть, Какаши неожиданно отстранился. Ируке показалось, что его окатили ледяной водой, жестоко швырнули с небес на землю. – Блять. Прости, – пробормотал Какаши, медленно отступая назад. На лице отчетливо читалась боль. Ирука недоумённо уставился на него. Простить? Да за что? За несколько секунд в раю? – Ч…чего? Всё хорошо… – попытался выговорить он. Да не просто хорошо – божественно. Неужели Какаши всё еще сомневается в том, что нравится ему? Как же может такое быть, что всей тонны намеков оказалось недостаточно? Ну что ж, значит сейчас Ирука просто возьмёт и всё объяснит на пальцах! – Какаши, я… Но тот лишь оборвал его. – Не стоило мне этого делать. Прости меня, Ирука. Мне пора. Ирука не успел даже слезть со стойки, как Какаши уже схватил ключи от машины и пулей унёсся прочь. Ну и какого хрена здесь только что произошло?..Часть 4
4 февраля 2022 г. в 19:15
Так Ирука и поступил – просто ждал. Две недели снова пролетели без единого слова от Какаши. Умино тоже ничего не предпринимал, упорно игнорируя иногда (каждую секунду каждого дня) возникающее желание нарушить данный себе зарок.
Он сидел за кухонной стойкой, потягивая пиво – открыл баночку в честь успешной сдачи экзамена по химии. Обычно в такие моменты наступало умиротворение: семестр почти закрыт, впереди выходные. Только сейчас разум беспрестанно возвращался в тот вечер, когда Ирука решил проколоть нос; к протянутой, раскрытой и ждущей руке Какаши.
Ирука испуганно подпрыгнул, выдернутый в реальность громкой мелодией рингтона своего мобильного.
На короткое мгновение по коже пробежал жар – неужели? – но всё быстро прошло, стоило только разглядеть буквы на дисплее. Он выругал себя за глупость и ответил на звонок.
– Hola Ko. Como estas? / (Привет, Ко. Как дела?)
– Todo bien. Que haces?/ (Всё хорошо. Какие планы?)
Ирука фыркнул.
– Nada. / (Никаких). Только зашел домой с экзамена.
– Cómo estuvo el examen? / (Как прошёл экзамен?)
– Super fácil. / (Супер легко). Я, можно сказать, перестарался с подготовкой.
– Ну, говорил же тебе. Так что, чем займёшься вечером? Может, хочешь со мн…
Котецу перебил звонок по другой линии.
Ирука отнял телефон от уха. Увидев, кто звонит, он выронил трубку из рук.
– Да блять, – выругался Ирука, в неуклюжей попытке поднять мобильный. Наконец, схватив его, он затараторил, – э-э-э, Ко, у меня тут вторая линия. Я потом перезвоню!
Ирука быстро сбросил Котецу и принял новый входящий.
– Алло?
– Йо, Ирука.
– Привет…
– Я тут собирался свозить одну из приютских собак на озеро. Хочешь со мной?
– Когда? – спросил Ирука. Хотя, если это очередное внезапное решение Какаши, по типу поездки в Пеорию, вопрос не имеет смысла.
– Сейчас.
Ну конечно.
Ирука критически оглядел свою одежду.
– Дашь мне десять минут собраться?
– Да хоть пятнадцать, – сказал Какаши, прежде чем положить трубку.
Спустившись вниз, Ирука с удивлением обнаружил Какаши у черного джипа Cherokee. Хатаке стоял, прислонившись к автомобилю спиной, его объемная бирюзовая толстовка с белой молнией и завязками в сочетании с бледной кожей смотрелась просто потрясающе.
Ирука начал было высматривать в его руке сигарету, иначе с какой стати ему ждать вот так снаружи? Но при ближайшем рассмотрении никакой сигареты не нашлось, и,более того, когда Ирука направился к пассажирскому сиденью, Какаши проследовал за ним.
«Он что… собирается открыть для меня дверь?» – в панике подумал Ирука. Но Какаши открыл заднюю дверь, предоставив ему заняться передней самостоятельно. Оказалось, Ирука так зацепился за шальную мысль, что не сразу заметил внушительных размеров бульмастифа на заднем сиденье.
– Мне придётся придержать её, иначе займёт сиденье и заодно тебя обслюнявит, – объяснил Хатаке, цепляясь за собачий ошейник.
«Идиотина Умино», – отчитал себя Ирука, теряя последнюю надежду на то, что пришёл на свидание. И стоило так заморачиваться с одеждой?..
Он, наконец, открыл дверь, сел и постарался заставить себя успокоиться до возвращения Какаши.
– Ты бывал раньше на Мейпл Лейк? – спросил Какаши, спешно забираясь обратно в машину. Он должен был неуклюже рухнуть на сиденье, но каким-то образом это вышло у него изящно и бесшумно.
– Да, и не раз. Мне нравится кататься там на байдарках летом.
– О, ну конечно, – обронил Какаши, заводя автомобиль.
Ирука собирался спросить, на что это он намекает, но был оглушён рвущимся из динамиков рэпом. Рука Какаши дёрнулась к магнитоле, чтобы, как подумал Ирука, переключить радиостанцию, однако вместо этого он лишь слегка убавил звук и принялся негромко подпевать. Ошеломлённый, Ирука безудержно рассмеялся.
– Никогда бы не подумал, что тебе нравится рэп!
– Я вообще много чем могу удивить тебя, Ирука.
Ну, вот опять. Этот лёгкий флирт, от которого просто на стену лезть хочется. Ирука всмотрелся в лицо Какаши в попытке найти хоть мельчайший знак, хоть одно крошечное выражение интереса, но на нём не было написано ровным счётом ничего, как и всегда.
– А что с твоим пикапом? – спросил Ирука в попытке отвлечься от размышлений.
– Он не мой. Брал напрокат в транспортном департаменте колледжа, потому что сюда ограждения не помещались.
– А эта машина? Тоже арендованная? – пошутил Ирука, с подозрением косясь на сигаретные бычки в пепельнице. Если Какаши курит… Он едва сдержался, чтобы не поморщиться.
– Машина моя. И я не курю, – отметил Какаши, почувствовав замешательство собеседника. – Бросил полгода назад.
«И что, он не прибирался в машине больше шести месяцев?» – Ирука брезгливо огляделся в салоне. На вид вроде бы не грязнее и не чище чем в любом другом автомобиле…
Тут к щеке Ируки прижалась слюнявая челюсть, вслед за ней уха коснулся шершавый язык. Парень дёрнулся вперёд, больше от шока, чем отвращения.
– Булл! – рассмеялся Какаши, бросив взгляд в зеркало заднего вида. – Где твои манеры? Сначала нужно позвать парня на свидание! – он открыл заднее окно, чтобы Булл могла высунуть туда голову и отвлечься на мир снаружи. – Не обращай внимания, она ужасно невоспитанная, – парень повернулся к Ируке. – Но я работаю над этим в свободное время. Люди редко забирают из приютов таких здоровяков, боятся не справиться. В приюте Булл вечно отвлекается на других собак, поэтому я вожу её к озеру, учу, как правильно ходить на поводке. Как только сообразит – станет идеальным питомцем. Она ведь очаровашка.
Ирука таял: сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди с напором водопада. Какаши, верно, и представить себе не мог, каким очаровашкой был сам.
Вскоре, они добрались до места назначения.
– Так вот почему ты пришёл на наш семинар? Интересуешься обучением животных? – решил спросить Ирука, выходя из машины. Он задавался этим вопросом со дня их первой встречи.
– Бинго, – ухмыльнулся Какаши, застегивая Булл в амуницию. – Я хорошо ладил с собаками с детства, ну, правда, никаких техник и особых подходов – чисто интуитивно. Но из твоей презентации я узнал много нового, – его глаза сощурились в тёплой улыбке. Ирука немедленно покраснел. – Ну а тебе какие животные больше всего по душе?
– Все китообразные, – ответил Ирука, нервно почесав затылок. – Особенно дельфины.
– И почему я совсем не удивлён? – спросил Какаши риторически. Булл выпрыгнула из машины, и он закрыл за ней дверь. – Ты и выглядишь как пловец, – непринуждённо добавил он.
Ирука просто опешил.
Да неужели? Он ни разу не замечал, чтобы Какаши пристально его рассматривал, но комментарий определённо относился к его телу, как же иначе?
– Я и есть пловец. Что-то вроде талассофила.
– Это что, какой-то динозавр? – усмехнулся Какаши. Мелкие камушки с каждым шагом негромко похрустывали под их ногами.
Ирука тоже не сдержал смешка:
– Нет же! Так называют людей, которые не смыслят жизни без воды. В испанском мы зовём их «playero».
– Так бы сразу и сказал. Звучит гораздо сексуальнее, чем талассозавр.
– Талассофил! – поправил Умино, а по затылку уже бежал жар. Он не знал, что кружило голову сильнее: шутливая задиристость Какаши или слово с корнем «секс», попавшее в одно предложение с чем-то напрямую связанным с Ирукой Умино.
Когда они вышли на лужайку у воды, Какаши закрепил вокруг талии поясную сумку с собачьими угощениями. Булл хорошо справлялась с тренировкой и прилежно слушалась Какаши. Он вознаграждал её, когда она действовала правильно, и игнорировал, когда что-то шло не по плану: основные принципы позитивного подкрепления. Презентация Ируки, кажется, действительно пошла на пользу.
Немного понаблюдав за ними, Ирука сел у самой кромки озера и сразу же ощутил знакомое желание зайти в воду. Оно неминуемо возникало всякий раз, будь то даже ледяной водоём температурой десять градусов по Цельсию. Пару мгновений спустя он уставился перед собой расфокусированным взглядом, размышляя, что, чёрт возьми, с ними происходит. Может, Какаши просто нерешителен? Или его и вправду не интересует что-то большее, нежели дружба?
Они слишком редко виделись. Мучительно редко для зарождающихся чувств Ируки, но при этом достаточно часто для того, чтобы поддерживать дружеское общение.
Парень рассеянно пощипал траву у своих ног. Как тогда объяснить неоспоримую химию, возникшую между ними? То, какой пожар разгорался внутри от мельчайшей пойманной искры? Это точно было взаимно. Ирука никогда не тянулся к человеку, если тот не тянулся в ответ, совсем как магнит.
Словно в подтверждение, Ирука ощутил притяжение: это Какаши вошёл в его магнитное поле и присел на траве рядом.
– Булл просто отлично справляется. Не могу заставить себя в это поверить – не хочется её отпускать, – вздохнул он, с трудом просовывая руку в карман своих запредельно узких джинсов. – Ты куришь?
Ирука собирался ответить что-то типа «а разве мы это уже не обсуждали?», когда увидел в руке Какаши кое-что потолще сигареты. О. Марихуана. Давненько он таким не баловался, но почему бы и нет?
– Ага, – он потянулся было к косячку, но Какаши отвёл руку прежде.
– Ты колебался. Только не говори, что раньше не пробовал. Я не хочу развращать тебя.
Ирука выхватил косяк вместе с зажигалкой и тут же поджёг. «Если он не прекратит так выражаться, то, видят боги, я за свои действия не отвечаю», – подумал парень. Он выдохнул длинную струю дыма и, немного закашлявшись, передал косяк Какаши.
– Так почему не заберешь её к себе? – выдавил он. – Я про Булл.
Какаши затянулся, прежде чем ответить.
– Во-первых, у меня очень маленькое жильё. А во-вторых… Мастиффы любят хозяев сильно, но умирают рано. Обычная продолжительность жизни – восемь лет. Булл уже пять.
Он протянул бумажный сверточек Ируке, и тот немедленно впустил в лёгкие дым, обдумывая услышанное.
– И часто ты отказываешься от любви, потому что боишься её потерять? – прямолинейно спросил он, сосредоточив внимание на лице Какаши.
Впервые его выражение изменилось – глаза немного расширились. Но моргни Ирука, и это бы упустил. Он улыбнулся, втайне очень довольный собой. Неужели задел-таки за живое?
– А ты часто делаешь безосновательные выводы?
О да. Задел! Слова Какаши были немного резкими, но голос его не стал холоднее. Ну, может, разве что на градус-другой... Ирука решил не допытываться дальше. Только не тогда, когда наметился какой-никакой прогресс. Посему он просто пожал плечами и упал в траву, подложив руки под голову. Едва он оказался в горизонтальном положении, небо медленно завращалось перед глазами.
Ох, и хорошо же его взяло.
Какаши опустился на локти рядом, кажется, тоже довольный тем, что оба их вопроса остались без ответа. Теперь они просто молчали. Единственным нарушающим тишину звуком было чавканье – Булл жевала палку где-то неподалёку.
– А ты когда-нибудь задумывался о том, что человек может стать единственным видом в истории, ответственным за собственное вымирание? – неожиданно спросил Какаши, наблюдая, как утка приземляется на водную гладь.
Ирука расхохотался, хотя ничего смешного в словах Какаши по сути не было.
– По правде, я частенько об этом думаю, – признался Ирука. Проехавшись стопами по траве, он пристроил лодыжку на колене. – Когда я впервые услышал о глобальном потеплении, неделю не вылезал из кровати. У меня была самая настоящая, блядь, депрессия. Я почувствовал себя ничтожным. Я могу прилагать усилия, пытаться что-то изменить, но этого всё равно так мало… Тогда… В чём вообще смысл? Для чего стараться?
– Ага, планета всё равно погибнет, – согласился Какаши.
– С планетой всё будет в порядке, – отмахнулся Ирука. – Без нас ей будет даже лучше. Она приспособится к новому состоянию и продолжит вращаться. А человечество нахрен сгинет, захватив все остальные виды в придачу.
– Что ж, выживает сильнейший, – отметил Какаши.
– Бред. Сила бесполезна без умения адаптироваться. Тут скорее… выживает самый гибкий. То, как мы подстраиваемся и приспосабливаемся к изменениям, проживаем опыт и переносим все ёбаные невзгоды жизни и определяет наше благополучие.
Говоря всё это, Ирука не ведал, что сердце Какаши пропустило уже несколько ударов.
– Не понимаю, как люди могут быть настолько безразличны к изменениям климата, когда все факты прямо перед носом, – продолжил ни о чем не подозревающий Ирука.
– Никого не волнуют факты, – отмерев, сказал Какаши. – Их недостаточно. Было бы достаточно – мы бы уже наблюдали огромные изменения вокруг. Дело в другом… – Какаши сделал паузу, прежде чем продолжить. – Многие люди часто, нет, регулярно делают то, что им вредит. Абсолютно осознанно. Видишь связь? Когнитивный диссонанс, получается.
– Воу-воу, в ход пошёл твой суперпсихологический вокабуляр? – поддел Ирука, посмотрев на него с улыбкой.
– Да отстань! – Какаши рассмеялся, несильно толкнув ногу Ируки своей, в результате чего лодыжка последнего соскользнула на землю. – Я серьёзно, вообще-то.
Ирука вытянул ноги в траве и устремил взор в облака. Он знал, что Какаши не шутит, пусть по лицу и не скажешь. Догадывался, что он искал своего рода ответ на вопрос, выходящий за рамки этого разговора. Подумав об этом, Ирука тщательно подобрал слова, прежде чем рассуждать дальше.
– Может, всё дело в том, что человек – единственный вид с самооценкой? Мы не рождаемся со знанием своего места в этом мире, не знаем, чего заслуживаем и за что следует бороться, – Ирука вздохнул, желая звучать внятнее, но это было чертовски сложно под кайфом.
Он сел и слегка наклонился к Какаши.
– Только подумай: в природе существует иерархия – всё тесно переплетено, выбрось одну составляющую – остальные посыплются как домино. У каждого вида есть своя цель, функция, место. И есть мы – люди. Мы берём от этой иерархии всё. Еду. Безопасное укрытие. Даже, мать его, воздух. А что даём взамен? Ничего! Если отбросить процесс одомашнивания, мы абсолютно бесполезны.
Ирука понял, что его речь теряет связность, и он съезжает с первоначальной темы. В надежде привнести хоть крупицу здравого смысла, он всё же продолжил.
– Так что… Не знаю даже. Быть может, всё это и правда как-то связано. Но наш путь по жизни не предопределён. Мы сами его выбираем. Некоторым людям может быть сложнее в этом плане, кто-то может вообще не найти свой путь, но хочется думать, что любые попытки засчитываются там, наверху… Хотя это, наверное, зависит от того, во что ты веришь.
– А во что веришь ты? – спросил Какаши, припечатав Ируку пристальным взглядом.
– Эмм… – начал Ирука, взволнованный (и немного заведённый) под безраздельным вниманием Какаши. – Ну, меня воспитывали католиком, но я перестал причащаться уже давно. Не пойми неправильно, Иисус был Великим Учителем, и всё такое, я просто не понимаю самой организации религии. Это, – Ирука повел рукой поверх крон деревьев, – моя церковь. Первый собор Божий. Природа священна, и я здесь чтобы служить ей так, как она сочтёт нужным. Или… Или я просто нахрен обкурился и понятия не имею что несу.
Они оба долго хохотали, и Ирука понял, что впервые слышит настоящий, искренний смех Какаши. Все предыдущие были поверхностными и почти незначительными, но этот… Звук его смеха был настолько прекрасен, что Ирука до глубины души польстился тем, что стал его причиной.
На обратном пути с озера Ирука смотрел в окно, пряча глупую улыбку, её просто невозможно было стереть с лица. Что-то изменилось сегодня. Он не знал, что именно, но было очевидно – Какаши начал раскрываться, пусть и совсем немного. Раньше Ируке казалось, что из него придётся тащить хоть что-то честное клещами, но на деле всё оказалось гораздо проще и естественнее. Как наблюдать плотный бутон розы, медленно распускающийся в самом начале цветения.
Ируке было достаточно и этого, но он всё же решил попытать удачу. Парень оторвался от разглядывания пейзажа и, кусая губы, посмотрел на Какаши.
– Может, зайдешь ко мне? Я мог бы чем-нибудь тебя угостить, – выпалил он, мысленно готовясь к отказу.
Переместив руки на руле, Какаши негромко вздохнул.
– Да, хорошо. Поесть было бы неплохо. Только сначала отвезём Булл.
Ирука тут же снова отвернулся к окну, потому что глупая улыбка вернулась, во сто крат шире, чем прежде.
Какаши был прав. Он полон сюрпризов.