“You're beating walls now you just won't quit You play with shapes but they just won't fit. I know you love me, you don't know what you like”
Он громко подпевал и улыбался сам себе, его длинные волосы, собранные в высокий хвост, взлетали и падали в такт движений головы. «Как же охуенно быть пьяным, свободным и беззаботным», – думалось парню. Музыка гремела, пульсировала, проникая в каждую клеточку тела и вытягивая оттуда всё напряжение. Ирука окинул взглядом зал: цветные вспышки стробоскопов мелькали то тут, то там, освещая и снова пряча незнакомые лица. Где-то в толпе показался некто очень похожий на Дейдару: он самозабвенно плясал с невысокой красноволосой девушкой. Когда Умино собрался было уже направиться к ним, то также увидел прямо за Дейдарой серебристо-серую голову. Какаши. Народ поднял руки в воздух и дружно захлопал в ладоши – песня достигла кульминации:“Come here baby I love your company We could do it and start a family…”
Ирука застыл как каменное изваяние. Его взгляд скользнул вниз по телу Какаши и обнаружил пару рук, обвивающих узкую талию. Из-за плеча Хатаке выглянула черноволосая голова, чужие губы приблизились к его уху, чтобы сказать о чём-то, известном только их двоим. Обито. Всё вокруг, казалось, потеряло цвет и тошнотворно замедлилось. Толпа подпрыгивала под бит, но Ирука так и стоял, словно приклеенный к полу, не в силах сдвинуться с места. Он даже не дрогнул, когда кто-то рядом случайно ударил его плечом. Как раз когда вокалист повторил строчки перед динамичным проигрышем, Какаши тоже увидел его.“Come here baby I love your company We could do it and start a family We could do it, it’s right romantically”
Несколько секунд они смотрели друг на друга в полном ступоре. А потом всё понеслось как в ускоренной перемотке вперёд. Руки Обито поползли вверх по груди Какаши. Ируке показалось, что внутри что-то оборвалось и рухнуло. Котецу коснулся его спины и, кажется, спросил, в порядке ли он, но Ирука ничего не слышал, не мог ни о чём думать – гонка гитар и барабанов слишком сильно кружила голову. Он повернулся к Котецу и впечатался в его губы, вовлекая в грязный, развязный поцелуй. Но в тот момент, когда Котецу стал целовать в ответ, Ирука вырвался и стрелой полетел на выход.***
Какаши чувствовал ладони Обито, бродящие по его туловищу, чувствовал, как его тянут назад, но упрямо не поддавался. Размышляя, стоит ли просьба не трогать его очередной склоки, он посмотрел в сторону и обнаружил Ируку, неподвижного среди беснующейся толпы и смотрящего прямо на него. Мириады мыслей промчались в голове Какаши, но в первую очередь он подумал, что нужно запретить законом выглядеть так. Волосы Ируки были объёмно начёсаны на макушке и далее уходили в высокий хвост, винтажная черная шёлковая рубашка с полупрозрачными кружевными вставками дразнила просвечивающими фрагментами голой кожи. Заверщающей деталью провокационного и невероятно сексуального образа выступала свободная, кричаще-красная бандана на шее. Он был чертовски прекрасен. Но когда руки Обито нашли себе место на груди Какаши, лицо Ируки исказилось болью, а сразу после этого… Он уже целовал, хрен знает кого, прямо в губы. Тело Какаши преисполнилось яростным желанием оторвать их друг от друга. Он сделал шаг вперёд, просто не мог остановить себя, и… Ирука неожиданно умчался прочь, постепенно теряясь в толпе. Хатаке высвободился из захвата Учихи и рванул за ним.***
Стоило Ируке вдохнуть прохладный ночной воздух после духоты концертного зала, как ему стало дурно. Он завернул за угол, чтобы прочистить желудок на свалке в переулке – Лонг-Айленд неумолимо подбирался к горлу. «Какого чёрта. КАКОГО. ЧЁРТА??!» – парень осторчертело вдарил по мусорному баку, о который опирался. Отступив на несколько метров назад, он упал на колени, после чего постепенно осел на землю и прижался спиной к кирпичной стене. Всё вышло из-под контроля. Он вышел из-под контроля. Уставившись на тротуар между согнутых коленей, Ирука провёл дрожащими пальцами по своим бёдрам. Бешеное сердцебиение и сбитое дыхание успокоить было невозможно, да он и не пытался. Почему Какаши так легко делал его таким беспомощным, как удавалось ему безо всяких усилий разваливать Ируку на части? Это нечестно, несправедливо! Парень задрал голову и уставился в тёмное небо. Горло болезненно стиснулось, и, со скрежетом проехавшись подошвой ботинок по гравию, он весь съежился и не сдержал сдавленного всхлипа. Ничего нового, он просто снова страдает по Какаши, просто уже на другом участке грёбаного тротуара… Утерев слёзы костяшками пальцев, Ирука достал из кармана разрывающийся мобильный. Блять, Котецу… Он проигнорировал звонок и перевёл телефон в режим вибрации. Ничего, Ирука сам как-нибудь доберётся домой, ибо смотреть в глаза Котецу сейчас стало бы непосильной задачей. Он чувствовал себя конченым трусом, ублюдком за то, что поцеловал своего друга, когда на самом деле совсем этого не хотел. Телефон запрыгал по тротуару с новым вызовом. Когда на экране показалось имя Какаши, Ирука с трудом сдержал порыв раздолбить трубку о кирпичную стену. Вместо этого, он подтянул колени к груди и дал слезам выход... Какаши прижимал телефон к уху одной рукой, другой – сжимал в кулаке густые волосы на макушке. Только лишь ненавистные гудки, ничего больше. Хатаке немного помотался у входа в концертный зал и попробовал набрать снова. Голосовая почта. Проклятье, Ирука! Если бы только Какаши прошёл немного дальше и свернул в переулок, то обязательно нашёл бы там Ируку, безжизненно припавшего к стене. Если бы телефон Ируки не стоял на вибрации, Какаши услышал бы, как он звонит.