I’ll Fall, If You Do

      Какаши поднимался по лестнице своего родного дома, мягко ступая по ковровому покрытию. Он остановился перед дверью в комнату отца и тихонько постучал:       – Папа, мы с Рин вернулись и принесли ужин.       Немного подождав и не заслышав ни звука, Какаши толкнул дверь и прошёл внутрь.       – Папа? – позвал он, едва различая чужие очертания в темноте. Окна были плотно зашторены.       Какаши засомневался: может, не стоит будить отца? Но часы показывали шестой час вечера, и мужчина совсем ничего не съел за весь день…       Парень пересёк комнату и приоткрыл занавески, впуская немного света. Яркие солнечные лучи казались странно неуместными здесь. Лишними. Из помещения словно пропала бо́льшая часть воздуха, а оставшаяся удушала спёртостью и затхлостью. Какаши всё еще смотрел в окно, сжимая ткань занавески в руке, подсознательно страшась обернуться.       Но он сделал это и взглянул на теперь уже освещённую фигуру своего отца. Он был накрыт одеялом по грудь, как если бы спал спокойным, глубоким сном. Лицо мужчины выглядело очень бледным, совсем как у его сына. За исключением того, что губы тоже потеряли цвет.       – Папа!.. – Какаши оказался у его кровати в два быстрых шага и слегка встряхнул его плечо. Но реакции не последовало.       Взгляд Хатаке-младшего опустился на одеяло. Оно больше не напоминало мягкое тёплое облако, охраняющее сон. Ткань свисала с тела мужчины, подобно вуали. Какаши знал, что как только заглянет под неё, пути назад уже не будет.       Дрожащими руками он потянул за уголок: сначала медленно, но затем, как только мельком увидел то, чего так боялся, Какаши резким движением сорвал полотно полностью.       Простыни превратились в одну большую кровавую лужу, разлитую из глубокой раны на запястье. Другая рука сжимала пустой пузырёк от антидепрессантов.       – Нет, – слабо выдавил Какаши, не желая верить в произошедшее, не находя сил осознать то, что видит своими глазами. – Нет, – повторил он уже громче.       Он взял руку отца в свою и прижал к груди, тут же испачкавшись кровью.       – Нет, нет-нет-нет-нет-НЕТ! – надрывно вторил он, паника безумным вихрем набирала обороты. Она вцепилась в его грудную клетку и беспощадно выворачивала её наружу.       Какаши стенал, его тело дрожало, как если бы он оказался голым на улице в суровый морозный день.       – НЕ-Е-Е-ЕТ! – он кричал во всё горло, слёзы неудержимо бежали по лицу.       Какаши резко открыл глаза, сразу ощущая ненавистный тонкий слой холодного пота, покрывавший тело всякий раз, когда кошмары прошлого принимались преследовать его во сне. Он приподнял голову с подушки и едва не ослеп от убийственного рикошета в черепной коробке, за которым последовала тупая боль в заднем проходе. Морщась, он поёрзал в постели с полным ощущением, что несколько часов назад его переехал поезд.       Бросив быстрый взгляд на голую спину Обито рядом, Хатаке заставил себя сесть. Комната описала полный круг, и к горлу моментально подступила тошнота. Спотыкаясь по пути, Какаши попытался добраться до ванной, но вынужденно остановился на кухне, где его и вывернуло прямо в раковину.       «Блять, БЛЯТЬ», – парень ругался про себя, едва слыша собственные мысли за звоном в ушах. Пищевод изошёлся спазмом ещё пару раз, прежде чем Хатаке смог ощутить малейшее облегчение.       Где-то позади послышались тихие шаги, а затем звон ключей и мягкое приземление кошелька на кухонный стол.       – Ебать-колотить. Что с тобой случилось? – за спиной Какаши раздался голос Дейдары – он остановился как вкопанный, растерянно созерцая картину маслом.       – Обито случился, – прохрипел Какаши, сплюнув в раковину.       Дейдара сорвался с места, захватив с собой пачку бумажных полотенец.       – Да сколько это ещё может продолжаться? В прошлый раз все видели твои синяки. Тебе нужно куда-нибудь с этим обратиться. Это уже самое настоящее насилие, Какаши.       – Нет. Я сам это позволяю. По обо… обоюдному согласию.       – И чё?! – рявкнул Дейдара. Сердито уперев одну руку в бок, он всучил Какаши полотенца. – Тем более! Разрешая использовать себя как мальчика для битья, от горя не избавишься. Что за ебанутую терапию ты себе придумал? И можешь не залечивать мне, что вы двое – просто любители БДСМ.       Какаши вытер рот, заставляя себя взглянуть, наконец, на Дейдару. На нём красовалась светло-серая туника с высоким воротом, толстые чёрные чулки и коричневые ботфорты на плоской подошве. Губы блестели едва заметным оттенком красного, ресницы удлинены тушью, а волосы распущены длинными волнами. Весь его облик так разительно отличался от повседневного, что Какаши сразу догадался – он вернулся домой после выступления.       Но пусть человек перед ним и не был похож на обычного Дейдару, Какаши всё же находил в нём что-то знакомое. Хатаке пробрало тоскливое дежавю: конечно, что-то подобное носила его мать, и даже волосы Дейдары были столь же бесконечно длинны, что и у неё.       Какаши любил её волосы. Ему всегда казалось, что с ними её облик приобретает некую статусность, даже могущество. Но парень также помнил, как именно ему пришлось сбрить шикарную шевелюру подчистую, когда под действием химиотерапии она начала заметно редеть.       Хатаке согнулся над раковиной и его снова скрутило. И ещё раз. Желудок уже был пуст, но рвотные позывы продолжали заставлять беспомощно раскачиваться у мойки со стеклянными глазами полными горьких слёз. Он всё ещё был пьян.       – Пойдём-ка, дорогуша, – заворковал Дейдара, приобняв Какаши за талию. – Четвёртый час утра. Пора в кроватку, – он закинул одну руку Хатаке себе на плечо и попробовал вести за собой, но тот только повалился на него как подкошенный. Не схватись Какаши свободной рукой за край раковины вовремя, они бы оба просто рухнули. – Ну же, солнышко, мне нужно, чтобы ты постарался, – прокряхтел Дейдара под весом второго парня. Он шлепнул пару раз ладошкой по голому животу Какаши. – Давай, покажи мне, на что способны эти мускулы.       Когда Хатаке удалось собраться с силами, они проследовали в спальню Дейдары, на удачу расположенную также на первом этаже. Дей сбросил с кровати всю кучу декоративных подушечек и откинул одеяло, чтобы затем помочь Какаши под него забраться.       Пока Дейдара переодевался ко сну, Какаши понемногу растворялся в тепле и комфорте. Физическая усталость, наконец, одолела муки больного разума. Оказавшись в постели, которая не принадлежит Обито, он смог расслабиться. Почувствовать себя в безопасности. Тонны тяжести словно свалились с его плеч.       Следуя за водоворотом размытых образов и обрывистых мыслей, Какаши почти уже уснул, когда на переднем плане его сознания появился он. Ирука. Какаши хотел видеть его, несмотря на события прошедшего вечера. Хотел слышать его голос, его смех. Хотел отдаться в его бережные руки. Хатаке знал, что все раны на его теле сошли бы, притронься к ним Ирука. Коснись он губами его синяков, проведи мягко пальцами по царапинам. Потому что именно такой была его натура.       От столь нежного видения душа Какаши заболела сильнее, чем измученное за ночь тело.       – Дей, – скрипуче позвал он, медленно отключаясь.       Дейдара вопрошающе промычал, ныряя под одеяло рядом с ним.       – Кажется… – начал Хатаке, уже сквозь дрёму. – Кажется, я в… влюбля… юсь… «Влюбляюсь в Ируку», – хотел добавить он, но имя растаяло на губах – заснул.       Дейдара в изумлении смотрел за тем, как лицо Какаши расслабляется, а дыхание выравнивается. Ему не нужно было переспрашивать, чтобы понять – речь не об Обито. А о ком же тогда?..       Блондин осторожно убрал со лба Хатаке прилипшие волосы и запечатлел там лёгкий поцелуй.       – Надеюсь, ты не забудешь свои слова к утру, малыш-крепыш, – хмыкнул он. Перевернувшись на бок, Дейдара погасил свет настольной лампы...       Позднее Какаши очнулся ото сна в плюшевых объятиях огромной игрушечной зебры, чья грива щекотала его ноздри.       – Что за… – едва не выразился он, окончательно открыв глаза и смекнув, что находится в комнате Дейдары. – Какого х...?       Сейчас бы еще вспомнить, как он здесь оказался…       Подавляя отголоски головной боли, парень сел в кровати.        Рядом был обнаружен мирно сопящий в розовой масочке для сна Дейдара. Обратив внимание на собственную наготу, прикрытую одними только красными трусами, Какаши невольно запаниковал: «Нет. Не может такого быть. Я бы ни за что не переспал с Дейдарой…»       Из всех соседей Обито, только Дейдару Какаши мог назвать кем-то вроде друга. Но даже с учётом этого, они не были настолько близки.       Быстро выбросив глупости из головы, Какаши свесил ноги с края кровати и увидел на тумбе свою одежду, сложенную аккуратной стопочкой. Одевшись, он улыбнулся и сделал мысленную пометку чем-нибудь угостить Дейдару в благодарность за его заботу.       Даже не заглянув в комнату своего… в комнату Обито, Какаши ушёл. Добравшись до машины, он взялся за дверную ручку и тут же шарахнулся, как если бы та была раскалённой. Воспоминания прошлого вечера нежданно-негаданно обрушились на него лавиной: Ирука целовал другого.       Тугой комок собрался в груди, и Какаши до боли сжал ключи от автомобиля в руке. Скользнув в салон, он яростно захлопнул за собой дверь.

***

      Ирука проснулся под звуки неистовой долбёжки во входную дверь. Удары замечательно попадали в ритм мучительной пульсации в висках. Яркий солнечный свет только поддавал «остроты» ощущений – парень натужно сощурился.       А стук всё не прекращался.       Куренай уехала на выходные, а значит, открывать придётся Ируке, ибо кого бы там ни принесло – уходить они, судя по всему, не собирались.       Поднявшись, Умино на слабых ногах проковылял по гостиной, мимо бутылки рома и пустого стакана на кухонной стойке. Черт побери, сколько же он выжрал вчера, когда вернулся домой? Ещё и один… Совсем на него не похоже.        Тук-тук-тук-тук-тук. Бам. Бам.       – Блять! – громко выругался Ирука, неуклюже врезавшись пальцем стопы в ножку кофейного столика. – Да иду я!        Всё еще витая в прострации, он распахнул-таки дверь.       – Я весь внимание, – раздражённо выплюнул Умино, особо не рассматривая кто его ранний гость.       Какаши мог ожидать чего угодно, но точно не того, что Ирука встретит его в таком виде. Его волосы, хоть и всё ещё завязанные, спутались и растрепались, самые непослушные пряди выпали из вчерашнего хвоста. Но больше всего Какаши потряс оголённый торс и свободные домашние штаны, держащиеся на бёдрах на одном лишь честном слове.       Он предполагал, конечно, что Ирука держит себя в форме, но это… Какаши, мягко сказать, не был к этому готов. И с каким бы подобием плана он сюда не направлялся (честно говоря, почти ни с каким), всё пошло прахом. Давний талант Какаши сохранять бесстрастное выражение лица в любой ситуации сейчас пришёлся как нельзя кстати.       В ожидании хоть какой-то реакции, он молча наблюдал, как Ирука медленно, но верно вникает в происходящее.       Умино издал раздражённый смешок и отступил с намерением захлопнуть дверь прямо перед его носом, но Какаши вовремя вернул самообладание, чтобы остановить его.       Ирука отпустил ручку и остервенело толкнул дверь, открыв её нараспашку.       – Ну чего тебе? – спесиво вопрошал он.       – Кто это был? – с ходу выдал Какаши.       Ага. План? Нет, не слышали.       – Что-что? – вытаращился на него Ирука. Он понятия малейшего не имел о чём речь, да и начхать ему было, честно говоря.       – Вчера на концерте. Кто это был? – повторил Какаши.       Ирука едва продрал глаза, у него даже не было времени просто подумать о прошедшем вечере, не говоря уже о том, чтобы вспомнить, что там происходило. Он ненадолго замолк, напрягая память, и… Ох, Котецу. Точно, он поцеловал Котецу на глазах у Какаши!       Вместе с осознанием сего факта в Ируке пробудился гнев.       – Да какое, блять, право ты имеешь заваливаться сюда и спрашивать у меня такое? – сорвался он. – Это не твоё дело, Какаши!       «Моё, если к тебе прикасается кто-то кроме меня», – подумал Хатаке, вместе с тем прекрасно понимая, что Ирука прав – он, Какаши, ведёт себя совершенно неразумно. Но озвучь он эти мысли вслух, и от и без того болезненно-очевидного уже никак не скроешься: он на самом деле хочет Ируку. И не только физически.       – Почему ты не сказал, что с кем-то встречаешься? – вопреки здравому смыслу продолжил наседать Какаши.       – О-о-о! Смотрю, тебе тоже нравится, когда от тебя что-то скрывают! Классные ощущения, не правда ли? – распалялся Ирука.       Какаши собрался было возразить, но прикусил язык, когда Умино продолжил говорить:       – А кто вообще сказал, что я встречаюсь с ним? Может, это просто секс на одну ночь?       Кровь Какаши закипела от ревности.       – Он здесь? – делая шаг вперёд, процедил Хатаке, преисполненный стремлением выволочь мерзавца из постели Ируки за патлы и швырнуть на асфальт.       – Только попробуй войти в мою квартиру без приглашения. Церемониться не стану – врежу тебе и буду прав, – пригрозил Ирука, решив не обнадеживать Какаши честным ответом на его вопрос.       Они смотрели друг на друга в упор в обжигающей тишине. Две грудные клетки вздымались от ускоренного сердцебиения, тяжело дыша напротив.       Хатаке не мог определиться, чего ему хочется больше: навалять Ируке за его дерзость или трахнуть его здесь и сейчас. Или чтобы Ирука трахнул его. Взгляд в сотый раз неуправляемо пополз вниз, на долю секунды остановившись на ничем не прикрытых выступающих бедренных косточках второго парня. Член Какаши дёрнулся в штанах, намекая на то, что и без того немногочисленные варианты его желаний сократились…       Ирука не упустил его замешательства.       – Любуешься? – с насмешливо-высокомерной уверенностью осведомился он.       Какаши бросило в жар, у него словно придверной коврик из-под ног выдернули. Это был откровенный вызов, коих никто и никогда не бросал ему вот так – прямо в лицо! Раньше ему не приходилось сталкиваться с личностью, что с лёгкостью могла его подавлять. И как же это раздражало!       – Да пошёл ты нахуй, Ирука, – отчеканил он, прежде чем развернуться и броситься вниз по лестнице.       – Ах, на хуй, значит? Ну да, вижу, ты бы от этого не отказался! – прекрасно понимая, как по-детски звучит, выкрикнул ему в спину Умино и с грохотом захлопнул дверь.