***
Итачи завязал вдвое резинку на затылке и выпустил из пучка более короткие пряди у лица. Застегнув тёмно-сливовую рубашку до самого воротника, он накинул сверху серый хаори и удовлетворённо взглянул в зеркало. Несколько лет назад Учиха узнал о новом бренде Японской одежды и сразу же в него влюбился – стиль выпускаемых вещей сочетал в себе как намёк на нечто древнее и самурайское, так и лёгкий оттенок современности. Он успел приобрести почти все вещи из линейки, а штаны момохики так и вовсе купил в каждом цвете. В этот раз его выбор пал на чёрные. Какаши с Ирукой позвали Итачи на недавно стартовавшую в галерее искусств выставку. Приглашение поступило в последнюю минуту, но Итачи привык к спонтанности Какаши – тот редко планировал что-то заранее, только, разве что, сюрпризы для Ируки и Наруто. Итачи согласился пойти. Ему всё равно больше нечем было себя развлечь – не проверять же эссе студентов в субботний вечер, это можно отложить на потом. Умино-Хатаке вызвались забрать его, хоть он и мог спокойно дойти пешком или доехать на метро. С ними было комфортно – Итачи никогда не чувствовал себя лишним. Его всегда восхищало, как, купаясь в безумной любви друг к другу, каждый из четы умудрялся сохранять независимость. Привязанность Кисаме только сначала казалась ему трогательной. Пока не превратилась в удушающую. Учиха вздохнул. Он выключил свет в ванной и прошёл ко входной двери. Три года прошло с тех пор, как он съехал от Кисаме. С тех пор Итачи закончил аспирантуру, начал преподавать политологию (со специализацией в теории ненасилия) и переехал в просторную квартиру в центре – поближе к кампусу. Пару лет назад Кисаме прекратил работу в Аквариуме и перевёлся в другое место в Калифорнии. Итачи очень надеялся, что теперь он счастлив. С тех пор Учиха даже и не пытался снова с кем-то встречаться. И не то чтобы не было вариантов – очень даже были, отсутствовало скорее… желание. Все эти заварушки с отношениями просто больше не интересовали его. Он обулся и ласково почесал за ушком Шисуи – чёрный кот не переставал виться у него под ногами. Когда тот тихо мяукнул, Итачи попрощался с ним и отправился в путь.***
На выставку они приехали с опозданием, и всё благодаря Какаши. По словам Ируки, пришлось отдирать его от просмотра сайта местного собачьего приюта. Когда ушёл Паккун, Хатаке долгое время был просто безутешен, но теперь они, наконец, готовы были снова завести щенка. Итачи раньше не понимал переживаний друга, ибо никогда не был собачником. А потом сам потерял Сусаноо и в полной мере ощутил душераздирающее горе, следующее за смертью питомца. Вступительная речь художника закончилась ещё до их прибытия. Когда трое зашли, наконец, в галерею, вокруг было уже достаточно многолюдно: народ суетился и оживлённо переговаривался. Каждый двинулся в свою сторону – туда, где казалось интереснее. Внимание Итачи сразу заняли картины: работы смешанной техники, в основном абстракция. Сильнее прочего его поразило полотно с тянущейся за края рамки верхней частью деревянной марионетки. Композиция даже… немного пугала. Отчаяние и печаль, метания разбитого сердца и гнев – вот, о каких чувствах говорила эта и другие работы маленькой серии. Итачи даже отшатнулся назад, пронизанный силой эмоций. Кем бы ни был творец – у него, несомненно, большой талант. Итачи прошёл дальше и остановился у холста, что показался ему странно знакомым. Как если бы он уже видел его раньше, хотя, конечно, нет. В противоположность предыдущему полотну, это вызывало покой и желание рассматривать его подольше. Учиха подступил поближе и сощурился, чтобы рассмотреть название на маленькой карточке. Крошечные буквы трудно было увидеть даже в очках – его зрение стремительно падало. «Вспоминая ночи с тобой», – наконец, смог прочитать он. На долю секунды Итачи даже смутился. Как будто это «с тобой» относилось к нему. Он распрямился, разгладил хаори на груди и двинулся в центр помещения, к скульптурам. Казалось, теперь ему нужен небольшой перерыв от картин - давно уже искусство не вызывало у него столько эмоций. Во втором зале галереи Итачи ждала, очевидно, главная достопримечательность выставки – гигантская скульптура свернувшегося калачиком дракона. Он выглядел таким правдоподобным, таким живым, что, казалось, вот-вот задышит. Рядом со сложенными чешуйчатыми крыльями Итачи заприметил шевелюру Какаши – серебристая голова казалась крошечной на фоне внушительных размеров прекрасного мифического существа. А затем слух Учихи уловил знакомый звук – лёгкий, мелодичный… и немного наигранный. Дейдара мог смеяться по-разному, но так он обычно делал это, стараясь развести кого-то не слишком смышленого, но очень им очарованного. Обернувшись, Итачи не удивился, увидев Дейдару, что хлопал ресницами рядом с мужчиной в костюме и держал руку у того на предплечье. Обрабатывать несчастного незнакомца особо и не нужно было – один только сногсшибательный образ Дейдары делал за него всю работу. Весь в черном: от ботинок на каблуках, к обтягивающим кожаным штанам и до прозрачной блузки под блейзером с бархатными лацканами. В сочетании одеяние напоминало вызывающе сексуальную версию смокинга, что могла смотреться столь утончённо только на нём. Светлая чёлка отросла и сравнялась с основной длиной волос, сейчас убранных в гладкий высокий хвост. Глаза подведены черным и осыпаны золотистыми блёстками в уголках, веки растушеваны тёмно-дымчатым. И если Итачи надеялся увидеть настоящее произведение искусства этим вечером, то таковое прямо сейчас было перед ним. – Беги, спасай его, – подшутил невесть откуда нарисовавшийся рядом Ирука. Итачи ответил низким грубым звуком, лишь отдалённо напоминающим смех. – Дейдара – последний человек на свете, которому нужно спасение. И как только он сказал это, взгляд Дейдары устремился в его направлении. Итачи испытал странное удовлетворение, когда голубые глаза расширились, а губы растянулись в ослепительной улыбке. Он направился прямо к ним, с удивительной лёгкостью цокая каблуками по паркету. – Привет, прелесть, – сказал Дейдара, расцеловав Ируку в обе щеки. – Выглядишь как всегда невероятно. А где твой кавалер? Или сегодня ты весь мой? – Где-то там, залипает на дракона. Он просто потрясающий, Дейдара. – Ох, спасибо, – фальшиво отыгрывая скромность, отмахнулся тот. Он перекинул хвост через плечо, и затем обратил своё внимание к Итачи. – Ни за что бы не подумал, что увижу тебя здесь. – Сюрприз, – бесцветно откликнулся Учиха. – Прошу меня простить, пойду-ка я выловлю Какаши. Уверен, он уже налакался бесплатного вина… Ирука удалился под красноречивое молчание. – Ну и как они уговорили тебя прийти? – Никак. Просто не сказали, что это твоя выставка. – А если бы сказали, ты бы пришёл? – Не знаю, – прямолинейно сказал Итачи. – Ну, хоть честно, – хмыкнул Дейдара. – Раз уж ты здесь: что думаешь? На долю секунды в голубых глазах промелькнула неуверенность. Неужели Дейдаре до сих пор не всё равно на то, как Итачи оценит его работу? – Всё прекрасно, – искренне похвалил последний. Дейдара фыркнул: – Так а думаешь-то что? – подчеркнул он. Итачи внутренне возликовал. О, да. Ему далеко не всё равно… – Картины… Просто животрепещущие в своей абстрактности, местами даже слишком. Детали скульптур выполнены искусно – не знаю, как тебе удалось передать движение через что-то твердое и неподвижное, но мне определённо нравится это сочетание. Статуи, которые ты выбрал сгруппировать в инсталляции, на первый взгляд будто никак не перекликаются между собой. Удачный контраст, чтобы заставить обратить внимание на каждую по отдельности. – На первый взгляд? – Да. Если присмотреться – прослеживается игра образов и контекстуализация названий. В общем и целом, статуи тесно связаны. Дейдара просто просиял. – Кажется, ты единственный, кто это понял. Боже, люди, всё же, такие зануды… – Но это не мешает тебе с ними флиртовать, – сказал Итачи, прежде чем успел остановить себя. – Ой, ладно тебе, это же просто работа. Он хотел купить статую, но, сам знаешь – я ломаю их все после показа. Пришлось втереть ему одну из картин за хорошенькую сумму, – в глазах Дейдары отразился хитрый блеск. – А что, ты ревнуешь? Так не переживай, я буду счастлив осыпать тебя своим вниманием все оставшиеся полчаса до закрытия… ну, и после него. Если позволишь. Рядом с Дейдарой появилась женщина, что осторожно придержала рукой его локоть. – Вы нужны нам для пары финальных продаж. – Подойду через секунду, – блондин кивнул ей, прежде чем снова повернуться к Итачи. – Подаришь мне вечер с тобой? – Дейдара. Учиха сам не знал: предостерегал он или же просто благоговейно лепетал. – Просто выпьем и поболтаем, – сказал Дейдара с улыбкой, явно намекающей на большее. – Ну, давай, я же знаю, что хочешь. Итачи точно знал, что этого делать не стоит, но собственный язык предал его и согласился: – Но мы пойдём, куда я скажу. – Да пожалуйста. А теперь сиди смирненько и смотри, как я гребу бабки лопатой, – подмигнул Дейдара.***
Итачи привел Дейдару в своё любимое место неподалёку от Китайского квартала. Это был очень старый крошечный японский ресторан, которым из поколения в поколение владела одна семья. Проходя мимо по улице, местечко можно было и не заметить, и Итачи это несомненно нравилось. К тому же, они готовили лучший каре райсу из всех, что он пробовал (за исключением того, что готовила Микото). Учиха толкнул дверь, и их встретил звон маленького золотистого колокольчика. Когда он сообщил Какаши и Ируке о своих планах на вечер, Хатаке имел наглость прямо у него на глазах дать пять мужу, даже не скрывая, что всё происходящее было их коварным планом. – Мы тут единственные не пенсионеры, да? – спросил Дейдара, опускаясь за маленький столик, в кресло. – Обязательно так громко говорить? – одёрнул его Учиха. Он предпочёл присесть на стул. – Ну, я просто заметил. Если ты всегда проводишь так свободное время, то нет ничего удивительного в том, что ты до сих пор один, малыш. – Это никак не связано с тем, куда я хожу, – поправляя на себе одежду, сказал Итачи. – Мне просто никто не интересен. – Разве то, что ты здесь со мной, не говорит об обратном? – Ты просто отвратительно уверен в себе. – И тебе это нравится, – заметил Дейдара, когда официантка подошла к их столику с чайничком чая и двумя чашками. – Итачи-сан, – поклонилась женщина. Прервавшись на мгновение, Учиха заговорил с ней по-японски. – Ты всё еще вегетарианец? – уточнил он у Дейдары. – Ага. – Саке или сётю? – О-о-о, сётю, – игриво откликнулся Дейдара. Итачи сделал заказ, и официантка удалилась на кухню. – Я взял паровые гёдза с начинкой из тофу и ассорти овощной темпуры. – Звучит просто божественно, – Дейдара подул на кипяток и сделал глоток чая. – А ты божественно выглядишь, как и всегда. Годы тебе к лицу. – Хм, – протянул Итачи, тоже приступая к чаю. – И мне нравится твой образ, – вытянув палец, отметил Дейдара. – Тебе бы почаще так одеваться. Ты будто бы… Стал собой, что ли. Итачи невольно осмотрел себя. В последнее время он стал выбирать подобные вещи чаще и получал море комплиментов. Многие, наверное, думали, что так он пытается выделиться, заявить о себе, но, по правде говоря, мужчина просто перестал париться насчёт того, чтобы вписываться в рамки западной моды. – А меня не похвалишь? – промурлыкал Дейдара. Уголок его рта изогнулся в ухмылке. – Ты и так знаешь, что выглядишь прекрасно. – Ммм, но я бы хотел услышать это от тебя, котёнок. О, как бы Итачи хотел, чтобы это давнее, до боли знакомое обращение не вызывало у него мурашки. Он отпил ещё немного чая и бросил на Дейдару взгляд поверх чашки. – Куда делся твой Сасори? Дейдара откинулся на спинку кресла с раздражённым вздохом. Контраст его шикарного наряда с потёртой и выцветшей красной обивкой выглядел практически комично, но Итачи нравилось. – Смотрю, лёгкие светские беседы ты так и не полюбил, – хмыкнул блондин. – Ладно. У Сасори был самый настоящий комплекс превосходства. Он ни во что не ставил мои работы, и если другие их хвалили, заставлял чувствовать, что это незаслуженно. Но когда он получал признание – о, я должен был аплодировать стоя. Я… принимал его претенциозность за уверенность в себе. Думал, это так сексуально… Уже потом мне стало ясно, что он просто грёбаный сноб. Мы до хрипоты спорили об истинной сущности искусства и никогда друг с другом не соглашались. Обычно эти перепалки заканчивались потрясающим сексом, но только на этом же далеко не уедешь. Никогда бы не подумал, что это скажу. Это я, получается, повзрослел, или как? – А вот это ещё надо доказать. Дейдара закатил глаза. – Тем не менее. Я устал от этих американских горок и хотел бы быть рядом с кем-то, кто поддерживает мою работу, а не опускает её, чтобы поднять себе самооценку. – Мм, – задумчиво протянул Итачи. – А Кисаме? Что у вас стряслось? – Он хотел детей. А я нет. – Фу, Боже, да кто в здравом уме захочет? – Дейдара поморщил нос. Итачи насилу сдержал расплывающуюся улыбку. – И всё что ли? – спросил Дейдара, когда понял, что больше Учиха ничего говорить не собирается. – Только из-за этого? – Это очень серьёзная причина расстаться, Дейдара. – Да, но… – Он хотел вернуться в Калифорнию, а я отказался уезжать далеко от Саске. Итачи не собирался перечислять каждый пункт, как сделал это в разговоре с Какаши несколько лет назад. Потому что всё, чего ему не хватало в Кисаме, было в Дейдаре, и последний не постесняется ткнуть его в это носом. – Ну а если Саске сам переедет? Об этом ты думал? – Это уже его выбор, но своими руками создавать между нами расстояние я не буду. К тому же, он никуда не собирается. Их отношения с Наруто стали довольно серьёзными, а Наруто ни за что не захочет оставлять своих папочек. – Хех, тут ты прав, – посмеялся Дейдара. – Случись чего, Ирука бросится за ним на край света, ну, и Какаши тоже – он становится мерзким подкаблучником во всём, что хоть как-то касается его мужа. Но кто ж станет его винить, когда он урвал себе такой бриллиант? – Всё еще страдаешь по замужнему мужчине? – поддразнил его Итачи. – Да ты просто жалок, – он щёлкнул языком. – Ой, и что это я слышу от того, кто отменил свадьбу из соображений удобства? Эти слова здорово ранили Итачи. В них было больше правды, чем он готов был признать. Официантка расставила по столу заказанные блюда. Итачи попытался отвлечься от дискомфорта: он взял палочками кусочек тыквенной темпуры с тарелки и отправил себе в рот. – Ты же знаешь, как тяжело я переживал разлуку с тобой? – развернув тканевое полотенце на коленях, спросил Дейдара. – Нет, не знаю, – холодно ответил Итачи. – Мне казалось, у тебя отлично получилось двигаться дальше. – И это ты мне говоришь? Чёрт, да я иногда сомневался в том, что вообще когда-либо тебе нравился – таким равнодушным ты стал за одну секунду. Хотя, нет, ты всегда такой. Тебя удавалось вывести на эмоции, только когда ты кончал со мной, и… – Дейдара, – предостерёг его Итачи. – Не здесь. Блондин фыркнул: – То, что я сразу начал встречаться с другим, совсем не означало, что я забыл тебя, – он плавно окунул гёдза в соус, – скорее даже наоборот. Он трахал мне мозги, и это помогало хоть как-то отвлечься от мыслей о тебе, – объяснил он, прежде чем немного откусить. – Не мог бы ты следить за языком? – Вот видишь! О чём я тебе и говорю, Итачи, – указав на него палочками, сказал Дейдара. – Мне не нужно было бы подвергать себя цензуре, если бы я действительно нравился тебе таким, какой есть. Когда ты сердишься на меня – никогда и голоса не повысишь, хорошо, если отчитаешь, и то равнодушным тоном. Да что вообще нужно сделать, чтобы заставить тебя почувствовать хоть что-нибудь? Итачи хотел подскочить с места, схватить Дейдару за грудки, подтащить к себе и поцеловать – крепко и безрассудно. Но он устоял перед этим порывом. Вместо этого он вздохнул и поправил очки на переносице, а затем тихо и быстро заговорил: – Меня не было бы здесь сейчас, если бы ты мне не нравился, потому что я не трачу время впустую: будь то моё собственное или чужое. Меня воспитывали в строгости, и иногда влияние отца так или иначе проявляется в моём поведении. Но я над этим работаю. Прошу прощения за то, что иногда могу быть немного… суровым, – Итачи тяжело сглотнул. Дейдара проморгался в удивлении, облизнул губы и продолжил говорить: – Немного?! – рассмеялся он. – Да ты ни на секунду задницу не разжимаешь! Ну, бывали, конечно, моменты, когда это было очень даже приятно, хм-м, – тише добавил он, задевая каблуком заднюю часть голени Итачи. Тот, неожиданно для себя, густо раскраснелся. – Ах, вот и оно, – промурлыкал блондин. – Обожаю заставлять тебя краснеть, – он, как ни в чём не бывало, хрустнул зажаренной зелёной фасолью. – Оставайся со мной ночью. Итачи быстро поднял глаза на Дейдару и адресовал ему безжалостный прищур: – Мне не нужны случайные связи. – А кто-то предлагает? Можем даже лечь раздельно, если у тебя сегодня настроение «супер-ханжа». Но я бы предпочёл спать с тобой. – Ты всё равно возвращаешься в Нью-Йорк утром, – возразил Итачи. – Могу отложить поездку. – Дейдара, я не стану ввязываться в отношения без обязательств снова. В прошлый раз из этого ничего не вышло, поэтому даже начинать не хочу. – Так и не надо. Давай встречаться. По-настоящему. – Что, моногамно? – Итачи изогнул бровь. – Ну, а ты как-то по-другому разве согласишься? – Нет. Но я не могу вынуждать тебя переступать через себя ради меня. Тогда не смог, а сейчас уж тем более. – Тебе и не придётся, я отошёл от полигамных отношений еще с Сасори. Правда, потом он изменил мне со своим старым пердуном-наставником… Во взгляде Итачи промелькнула вспышка гнева. Так вот, что было изображено на картине с выставки… – Спасибо за беспокойство, котёнок, – Дейдара нежно улыбнулся ему. – Я уже давненько это пережил. Да и мы вроде как начинали говорить о нас… – Я не перееду в Нью-Йорк, – твердо сказал Итачи. – Я не против переехать в Чикаго. Я же теперь знаменитость, малыш. Могу позволить себе отправиться куда захочу – работу отыщу в два счёта. Думаю, найдётся местечко, где мне смогут выделить студию под преподавание. Твой университет, например, м? Только представь, – кокетливо проговорил Дейдара. – Честно говоря, я давно мечтаю об этом. Все, кого я люблю, здесь – рядом. Рин, Ирука… ты. Итачи посмотрел на него со всей серьёзностью, как бы предупреждая не бросать слов на ветер. – Скажи, что не думал обо мне все эти годы, и я оставлю тебя. Итачи молчал. Что бы он ни сказал в попытке всё отрицать, было бы ложью. Дейдара опёрся локтями о стол и придвинулся ближе. – Когда я увидел тебя у Ируки на тридцатом дне рождения, мне стоило огромных усилий продолжать, как ни в чём не бывало, веселиться, потому что, честно говоря, в душе я просто погибал. Тяжело было осознавать, что я всё еще что-то к тебе чувствую, и видеть, что это взаимно. Но ты был с этим пресным, заурядным мужиком, который тебе в подметки не годится, что я мог с этим поделать? – Кисаме – хороший человек. – Я уверен, что это так, и понимаю, что именно поэтому ты его и полюбил. Но он когда-нибудь заставлял твои извилины шевелиться, вдохновлял тебя? Итачи, у тебя, не побоюсь этого слова, гениальный мозг и душа художника. Вспомни те ночи, когда мы не спали, потому что заслушивались Рьючи Сакамото. Ты работал над своими статьями, а я лепил скульптуры. Я до сих пор иногда включаю Сакамото за работой. Сердце Итачи сжалось при мысли о том, что Дейдара помнит его любимого композитора. И не просто помнит – тоже любит его так сильно, что слушает до сих пор. – Вспомни, как в дождливые дни мы сутками торчали в музеях, обсуждали и критиковали каждый экспонат. Раньше мне казалось, что моё видение мира – и есть абсолют, теперь я знаю, что был полным придурком, когда речь заходила об искусстве. А ты всегда умел проникнуть в мой разум и заставить видеть вещи иначе… Просто заставить видеть. Тогда это выводило меня из себя. Да я презирал тебя за это, а потом… Потом это стало моим источником свободы и вдохновения. Дейдара прервался, чтобы сделать глоток сётю, и когда взгляд Итачи остановился на его губах, весь мир снова покатился по наклонной. – Мои лучшие работы вдохновлены тобой и напрямую с тобой связаны. Спроси ты меня об этом пару лет назад, и я бы сквозь землю провалился, но не признался, а ведь это правда. Ты… – Дейдара прикусил губу. – Ты – моя муза. Он опустил кисть на стол вверх ладонью. – Дай руку. Итачи уставился на его ладонь, прежде чем выполнить просьбу. – Чувствуешь? – Нет, – грубо бросил Учиха. Дейдара прижал два пальца к точке пульса на его запястье. – Лгунишка. Твоё сердце бьётся так же быстро, как моё. Дейдара проскользнул пальцами дальше под его рукав и легонько огладил его кожу, мгновенно вызывая толпу мурашек. – Я читал каждую твою статью, посмотрел все интервью и документальные фильмы с твоим участием, прослушал все подкасты, – признался Дейдара, водя подушечкой пальца круги по запястью Итачи. – Я… Можно сказать, помешался на тебе, малыш. – О таком обычно стараются умалчивать. – Да Господи, чего мне стыдиться? Ты же просто невероятно умный и талантливый, и именно это привлекает меня в тебе. Я едва сдерживаюсь сейчас – так сильно хочу поцеловать тебя. Итачи смотрел в его небесно-голубые глаза, обведённые угольно-чёрным и золотым. Нутро сжалось от волнения и возбуждения. Казалось, целая вечность прошла с тех пор, как он был очарован кем-то так сильно. В последний раз такое у него было… Вообще-то, как раз-таки с Дейдарой… Что если всё это время именно Дейдара был тем самым? Озарение оказалось настолько ошеломляющим, что Итачи опешил, но впервые во всей своей тщательно продуманной жизни поддался импульсу. Он встал, метнулся к стойке, где быстро выписал чек, и также быстро вернулся к их столику, чтобы выволочь Дейдару из-за него за руку. – Пошли. – О Бо-оже мой. Полегче, котик, слишком горячо! Как только они оказались на улице, Дейдара припечатал Итачи к стеклу ресторанного окна (к счастью, завешенного занавесками изнутри) и обезоружил его рьяным, жадным поцелуем. – Я уже весь горю, – выдохнул он Итачи прямо в ухо. – Чувствуешь? – блондин нарочито вызывающе потёрся о него бёдрами. – Вот, что ты делаешь со мной. Всегда делал… Ты сводишь меня с ума, Итачи. Учиха застонал, прежде чем оттолкнуть его. Схватив Дейдару за руку, он потащил его за собой по улице. – Можешь идти быстрее? – прошипел Итачи через плечо. – Детка, я на четырехдюймовых каблуках. Потороплюсь – сломаю лодыжку. Куда идём-то хоть? – Ко мне. Больше никакого секса по отельным койкам – я отведу тебя домой. Дейдара высвободил свою руку и остановился. Итачи обернулся и увидел, как его спутник стаскивает свои каблучищи посреди оживлённой улицы – немедленно врезавшийся в него прохожий не преминул отпустить в его сторону пару ласковых. Блондин спрятал обувь в сумку и достал оттуда пару высоких чёрных Конверсов. – Как знал, что пригодятся. Запрыгнув в кеды, он снова протянул Итачи руку и сразу же переплёл их пальцы между собой. – Знаешь что, котёнок?.. – промурлыкал Дейдара ему на ухо, проведя по мочке языком. – Под этими кожаными штанами на мне совсем ничего не надето… Итачи выругался, а затем сорвался на бег.