«Носит майку с принтом Спанчбоба под рубашкой; была хэдом клуба самообороны, пока его не закрыли из-за его участниц, докапывающихся до первокурсников с фразой «Первое правило бойцовского клуба?!»; пыталась наспор побрить чуб профессора Уингфилда.
Блядь. — Что, нечего ответить, малышка? — Тоталли «блядь». — Ну чё там, инженерное, один-один? — и переводчик, будучи человеком тщеславным, умудрился карикатурно увеличить своё ухо в три раза. И всё ради того, чтобы услышать как Кохаку, словно овечка, проблеет своё «Да…». — Да… Да иди ты на хуй, Сасагири! — Кохаку была готова это огромное коричневое ухо фараона друга оторвать. — Кидая гранату, новобранец, помни… Кулак Кохаку растёт в размерах у пацанов на глазах. Растёт. Растёт. И растёт. Кулак Кохаку-чан такой большой… Прямо с её голову… Ах… Почему вкус свежей крови на завтрак?! © Сенку Ишигами.***
— Просто сознайся в том, что у тебя есть пирсинг в языке! — Сенку, отстань. — Сознайся. Это не так сложно. — Сенку. — Высунь его. Пожалуйста. — Да почему трахнул лук Бьякуя, а страдать должна я?! И зачем Сенку вообще в это ввязался. Нормально же жил. Ни в одном фестивале университета участие не принял за все свои годы обучения. А тут бац! И ищет теперь, как придурок, некого человека с проколотым языком; шрамом, полученным в детстве, потому что крутанул карусель и забыл отойти, стопроцентным табелем и посещением. Вот последнее для Ишигами было крайне интересно. В топы студентов заглядывать он привычки не имел, однако подозревал, что первое место по успеваемости занимает он сам, а потому второй человек с такой натуральной имбой казался ему загадкой ещё той. Вряд ли это кто-то из его друзей — Рюсуй сам не знает на кого, в итоге, поступил; Хром с его «Дурацкая, блин, физика, блин!» мотает сопли на кулак каждый семестр; Кохаку на таро гадает, какому преподу очко продаст в этот раз. Выбор не то что никакой — выбор хуйня полная. Из инженерного отличников по пальцам пересчитать можно, а тех, кто ни единой пары не пропустил, и вовсе не водится в этих краях (их ёбнутыми называют), да и нелогично это — искать игрового персонажа по последней характеристике. То ли дело выискивать по отличительной черте «Имеет проколотый язык», верно? Сработала неплохая методика исключать факультеты. В факультете Сенку люди действительно походили на тех, кто бы мог иметь пирсинг языка. Но придётся, к сожалению, родной фак вычеркнуть. Отпадает 100%-ная посещаемость. Даже нервозный Хром позволял себе прогуливать, дабы посетить презентацию дамы своего сердца. Так что оревуар, ами. Далее — бизнес-школа. … Очень смешно. Далее — педагогический. Вполне возможна абсолютная успеваемость, да и студентов с синдромом отличника у них жопой жуй. Но! Ебучий пирсинг. 90% учащихся в педе выглядят как монашки из мема «В твоём случае суицид не грех», другие 10%, что походят на тех, кто одной ногой в тяжёлом люкс-эскорте, на самом деле не имеют хорошей успеваемости. Далее — язычники. Ой, то есть, ну, эти… Лингвисты и где они обитают. Вообще без понятия, кстати, как у них обстоят дела с этим. Вот по этой причине Сенку и поймал Луну. — Луна, сознавайся. Я выведу тебя на чистую воду, — сказал он, приближаясь к девушке всё ближе и ближе, широко расставив руки, словно маньяк. Представьте себе эту картину: пустая лекционка, лукоголовый человек в белом халате на кэжуал прикидчик и розововолосая девушка в узком платье, постоянно поправляющая на себе заколку. Напоминало фильмы с низким содержанием сюжета. Или наоборот со слишком высоким. То ли любительское порно, то ли научная фантастика с элементами хоррора. Выбирайте. — С-Сенку, я… — её глаза забегали, щёки краснели и краснели под острым взглядом чужих умных глаз. — Высунь язык, — мягко, чуть ли не бархатно попросил Сенку, — пожалуйста. — Т-ты хочешь меня поцеловать?.. Сенку встал к Луне максимально близко, как в Роблоксе. И так же тупо. — Нет, не хочу. — Ты знаешь… Умные парни правда в моём вкусе, а ты, к тому же, симпотный до одури, но… — Гм-м. — П-прости, поцелуй был бы сейчас неуместен… к-красавчик… — Ок. А язык покажешь? Луна зажмурила глаза и стыдливо высунула кончик языка наружу. — Мало, Луна. Надо больше. — Да в смысле?! Это какая-то шутка?!.. Да иди ты в задницу, понял?! Я не понимаю твоих намерений и не желаю! — О, спасибо, разглядел. Пирсинга действительно нет. — Я же говорила! — девушка медленно испускала дух из всех возможных отверстий. — Ишигами, ты такой сигма-без-баб… — но тако-о-ой, ска, класснючий… — А есть у тебя подружки, у которых язык проколот? — Ой, даже не знаю, — покачала головой переводчица. — А те, которые хорошо учатся, но дерзкие? — Кирисаме сойдёт? А для чего тебе, кстати говоря? — Кирисаме?! — у Сенку над головой загорелась лампочка. — Почему бы и нет! Ну точно! Луна медленно и очень комично моргала, уставившись на парня круглыми глазами. Точнее, одним круглым глазом. Чёлка мешала. Затем резко побагровела, нахмурила тонкие брови и качнула широкими бёдрами в сторону, как бы намереваясь ими сбить Сенку с дороги нахер. — Ах вот ты какой мужчина, Сенку Ишигами?! — аж запыхтела она от злости. — Знаешь, я в тебе сильно разочарована! Стоило (ну да, бывшему, ну и что?!) бойфрэнду Кирисаме-чан отбыть из страны, как ты позарился на неё — на чужую женщину! Ужас! Просто тихий ужас! — Сестра, надень свой хиджаб и веди меня к подружке! — лишь указал пальцем вперёд Сенку. — Ты просто отвратителен! — Что ты. Я просто хочу помочь своему факультету. — У Кирисаме сегодня нет пар, к твоему сведению! Нам придётся идти в женскую часть общаги! — Отлично. — Нет! — Я вполне могу попросить Кохаку. Спасибо за услугу, Луна. — А-а-а-а! А если Кинро будет ревновать или застанет эту кошмарнейшую сцену измены?! — Я думаю, это как раз-таки Кирисаме будет ревновать, — Ишигами ну очень подозрительно оттянул ворот рубашки от горла, а глаза отвёл в сторону. — Тебе чё, Кинро нравится? — Луна умудрилась задать этот вопрос с ракурса «Didn't I do it you». Вот насколько Сенку был suspicious. — Ага. Выхожу за него замуж завтра. Веди уже. — Но он в Брита… Слы-ышь, а чё по сарказму? — что, Ксено уехал, и его стрёмный профессорский сарказм в его приспешника переселился? — А я знаю, что ты через игровую почту несколько семестров подряд писала мистеру Снайдеру на мыло, что влюблена в него. — Откуда ты… — Господи, не-е-е-е-ет! — Игровая карточка с тобой была слишком очевидна, — чересчур драматично вздохнул Ишигами. — Ну, так, погнали к Кирисаме? — Погодь! Что там ещё про меня написали, блин?! — Ничего особенного. — Отведу, если расскажешь! — Расскажу, если отведёшь. Луна медленно опустилась на колени. В Бога она не верила, а вот в то, что Сенку — прямой как рельса уебан — вполне. — Отведу, мой господин… — щеку рассекла чёрная, потому что тушь от Фаберлик, слеза. — Спасибо большое. И да. У девушки над головой образовались три вопросительных знака от этого плоского «и да». Характерный мемный звук вопроса. Сердце отстукивало кринжовое «ту-дум», «ту-дум». На лице пребывала то ли эмоция скорби, то ли банального ахуя. — Вторая твоя характеристика уже не такая интересная, — в мире мыслей Луны этот человек очень пафосно приподнимал брови, жмуря глаза, вытягивал губы трубочкой и кивал вбок, ухмыляясь. На деле же рожа у Сенку была такая, что даже кирпич не такой кирпич по сравнению с «этим». У страха глаза и член велики, слыхали? — В общем, не знаю, как энтертейнмент клаб это узнал, но теперь весь наш факультет в курсе, что ты неплохо пишешь фанфики с ОЖП, NC-17, Марти Сью. Браво, фикрайтер Луна. — Т-твою ж мать, ребята… — переводчица потела как никогда в жизни. — Ссылку хоть на это позорище не кидали? — Нет. — Слава Богу… Кстати, если ссыль всё же кинут, и у меня другого пути не будет, кроме как вырезать весь наш ВУЗ, не будьте жадинами, киньте лайков… — Кину жалобу. — Награду бы. — Кину две жалобы. — В топ авторов бы. — Луна. — Чё? — Ни на что не намекаю, но к Кирисаме бы. — А-а, ну, конечно, рушить чужую семью… Как я могла забыть. OST «Форсажа». Сенку, Луна, женская общага. И Кирисаме, которая просто хотела покоя, чая с лимоном и бывшего назад в Токио.***
— А можно было мне карточку ещё поуёбищнее? — Сплюнь, далбич! Сглазишь! Типичный разговор Рюсуя и Кохаку, пока Хром понуро плёлся сзади как чей-то раб. Компанию им ещё составил Ген, что иронично, ведь он их враг. Но всем давно известно, что людей общее горе сближает, а горе у них было всегда. И сейчас — не исключение. Разгадывая одну карту за другой, бизнес-инженерный сквад пришёл к мёртвой, как дединсайд Хьёга, точке. Каково же было их удивление, когда они увидели, что Ген на этой точке разбил лагерь и вовсю хуярил шашлык. Шли ноздря в ноздрю, ловили, значит, людей… И оп. Сидят вместе, ищут хрен пойми кого. Рюсуй по-лошадиному вытянул рожу после того, как Ген спросил: «Эм, а есть тут кто с проколотым языком?». Ему попался тот же персонаж, что и Ишигами. О-хе-реть. — Так вот как судьба рабо… — Нанами забылся, представив себе Сенку в свадебной фате и Гена в дедовском фраке. Хром и Кохаку одновременно дали забывшемуся дебилу под дых. Да, Хром шёл за 3 метра позади. Да, он успел. Вот она — сила прокторов спора! — Эй-эй-эй, что за огонь по своим вы здесь устроили? — Не твоё дело, Асагири! — Кохаку дёрнула извернувшегося от боли Рюсуя за плечо и взвалила себе на спину. — Слышь, жадина-говядина, а мы же правильно сделали, что врезали тебе? — шепнула она ему на ухо. — Прости, если минус орган, бро. — Мы, типа, должны следить за честностью вашего с братом спора в целом, да? — согласился с вопросом Хром. — С-суки… Но да, вы чертовски правильно сделали… — Фу, он блюёт радугой, Хром! Бросай его нахуй! — Есть, мэм! Ген скривил лицо. Ничего не понятно, не интересно и к тому же странно. Рюсуй покатился по полу страдающей колбаской. Нет ничего хуже для капитана корабля, чем быть выкинутым за борт салагами. — Ну чего вы бьёте человека с такой богатой душевной организацией? — Из богатого в Нанами только его папаша. — О-о-оу! — завыл Хром. — Раунд! — Ой, Рюсуй-чан, а у тебя, случаем, язык не проколот? — Ген ткнул в парня в бок кроссовком. — П-пошёл в жопу со мной таким ласковым тоном разговаривать, чёртова сирена из переводческого! — брызжа слюной, возмутился тот, лёжа в радужной луже. — Ты мне не братанчик-Сенку! — Он жёстко намекает Гену на Сенку? — тихо спросила Кохаку у друга-проктора. — Думаю, да, — с серьёзной миной выдал Хром и зарядил кулак на второй удар. Короче, загасили Рюсуя эти двое, загасили. Захуярили пирата. Воспользовались моментом, не упустили шанс, показали возможности, расставили приоритеты, задавили авторитетом, убрали конкурента. Ген пожал на ситуацию плечами. Они снихуя напали на своего лучшего друга. С кем не бывает. Пойдёт-ка он отсюда. — Так, к кому я могу пойти, хотя бы приблизительно, чтобы выйти на сообщество людей с пирсингом? Ха-ха, звучит до ужаса абсурдно. — К Кирисаме… — еле шевеля губами, промолвил умирающий Рюсуй. — Что? Я не услы… А дальше Рюсуй не понял, что происходило. Сорри, его абьюзили за всё хорошее, за жизнь в шоколаде. Единственное, что он ещё продолжал держать в голове — это сообщение Сенку, который кратко дал знать, что направляется к некой многотитечной отличнице с дредами. Всё. Конец. Чёрный экран. И мисс Франсуа, что, вроде, куратор у переводчиков, которая зачем-то… …Пожалела его?***
Сенку не помнит, когда в последний раз был на женской части общаги. И был ли здесь вообще. Всё вокруг казалось ему совсем другим, словно в портал в неизвестный мир упал. Что радовало — шок от того, что он попал скорее в тренажёрку для UFC бойцов, нежели в женское общежитие, спал так же быстро, как и образовался — Кирисаме вполне радушно встретила знакомого на пороге и молча пустила его к себе в комнату. — Чай? Кофе? — спросила она, важно шагая вперёд. — Покрепче. — К сожалению, покрепче не будет. — Тогда кофе. Без молока, но с сахаром. Спасибо. Ещё минуты две — и чашка с кофе оказалась в руках у Сенку. На маленький столик девушка поставила блюдце с кубиками сахара и любезно предложила витаминные конфеты. Вот это сервис. Сенку как будто попал в частную больницу с огромным бюджетом, а не припёрся в гости к рандомной студентке с абсолютной бухты барахты. Они оба уселись на диван. Кирисаме пила чай, Сенку, как додик, держал в руках кофе. У девочек в комнате было довольно просторно. И, судя по всему, они всё здесь обустроили для своего комфорта собственноручно: занавески были слишком милыми, чтобы быть дефолтными, от университета; такой хороший кофейный столик тоже не мог быть «родным» для обыкновенной общажной комнаты; лютые девчата даже обои, кажись, переклеили. А так, планировка была плюс-минус та же: диванчик посередине, две кровати — одна двухъярусная, одна одиночная, — стол для работы в углу, ну и кухонка. Возможно, для кого-то прозвучит дебильно, но то, что студенты называли «общажной комнатой», на деле являлось двумя комнатами. Сенку вспоминает себя и Рюсуя. Они обосновались в так называемой комнате общежития подобно дикарям без племени. Нанами кинул какую-то ебучую палку в рандомное место комнаты, словно копьё, и сказал: «Короче, я располагаюсь здесь. Кто против, тому пизды за мой счёт». А Ишигами тупо завалился туда, что первым попало в поле зрения. За рабочий стол была драка двух индюков. Когда дело дошло до интеллектуально-словесной перепалки, мсье богатей позорно слился в туман. Так что, к моменту, когда к ним добавился Хром, опций было не ахти. Чувак даже не знал, что у него мог быть выбор… Внимательная Кирисаме заметила, с каким любопытством гость разглядывал интерьер комнаты. — Кинро помогал нам, — осведомила она. — Оно и видно. Очень красиво. Диалог особо не шёл. Сенку повертел в руках чашку кофе перед тем, как звонко поставить на блюдце. Девушка всё так же монотонно потягивала зелёный чай. — Слушай… Не сочти меня странным… — Про наши с Кинро отношения ничего говорить не собираюсь. — Я не за этим пришёл. У меня такой вопрос, который и по телефону задать можно, честно говоря, — фактанул Сенку и хлопнул себя по лбу. — Извини, что отвлекаю всякой ерундой. — Я не против визитов. Какой у тебя вопрос? — Есть пирсинг языка? Кирисаме замерла, сжав в ладонях белую керамическую чашку. — У кого? — У тебя, — ответил Сенку. — У ме… Стуки в дверь. — Ты ждёшь кого-то, Кирисаме? — Вообще-то нет, — ебать, видели бы остальные, как обычно уверенная Кирисаме напряглась. — Я сейчас, — она выставила указательный палец вперёд. А пока Кирисаме шла к двери, некто постучал в неё ещё три раза — громче, чем до того. Ишигами откинулся на спинку дивана, вытянув длинные ноги. Тон хозяйки комнаты был невозмутим, стоило знакомому мужскому голосу эхом отразиться от стен небольшой комнатушки, следовательно, переживать Сенку не о чем. Парень боялся, что соседки Кирисаме нагрянут как раз во время визита, начнут расспрашивать о всяком, и не отделается он от них даже под предлогом рожающего в Калифорнии Ксено. Голос второго гостя казался ему отдалённо знакомым, и это раздражало — совсем малость. Довольно высокий, интонированный, подача манерная. Будет ещё Ишигами голову ломать, где же он мог слышать этот «ангельский голосок» прежде, а как же. А впрочем… Медленно подплывая к мирно беседующей Кирисаме, Сенку осмелился показаться входной двери. Он лениво выглянул из-за плеча девушки, как вдруг его встретила пара невероятно наглых серых глаз. И у Сенку в извилинах прокручивается, словно проектором, сцена его прокторства, упоротый рисунок на рубежной работе и локти, обмазанные в синей пасте и соплях. — Так у тебя зажила рука? — спросил Сенку ехидно. Простите, простите, не смог сдержать стервозности. — Ген. — Ага, — Ген в доказательство сделал вид, будто упирается двумя ладонями в невидимую стену и толкает её. — Ты что, мим на полставки? — Не путай произведения, Сенку-чан. Я просто хотел показать, что годен! — Простите, не признал. Асагири вошёл в комнату девушек, виляя бёдрами и разведя руки в стороны, точно в это тощее тело Эльза вселилась и хуебесит. Кирисаме задумчиво перевела взгляд со второго гостя на первого. — Ребята, вам тут мёдом намазано? — Есть такое, — ответили парни в одноголосье. — Обычно я не впускаю мальчиков сюда. Это не этично и не одобряется правилами общежития. — О-ох, это так мило с твоей стороны, что ты решила пренебречь правилами и открыла нам дверь! — Асагири. Я впустила Ишигами-куна из уважения к нему, его вкладу в научное сообщество, а также из уважения к его отцу. — А меня?.. — А тебя я впускать не хотела. Ты сам зашёл. Ещё и так, кхм, эффектно. Сенку прыснул со смеху. Гнусавое «Ку-ку-ку» в свой адрес слышать Ген не мог, потому очень красноречиво дал клоуну с газоном на репе поджопник ещё на первом «ку». — Ну и ну, — Сенку потёр свой задок. — Плоский как Земля. — Что ты только что сказал?.. О да, Ген был тем самым человеком в красных трусах, когда разъярённый бык вышел убивать, убивать, убивать. Сказать перед Сенку, что из общества шароёбов, что ты за партию плоской Земли? Ну ты огузок, мля. — Ну зад рил плоский, — подлил масла в огонь Асагири, хитро сузив глаза. — Какое зло я тебе сделал, тупой бараний ты шашлык?! — Парни, только без драки. Ген, не провоцируй Сенку. Сенку, не ведись на глупые провокации. — Он первый начал, я тут не при делах. — Ну прямо ясли «Гу-гу, га-га», Сенку-чан. Нет, этой роже, делающей вид, что она плачет, подтирая воображаемые слёзки кулаками, хотелось вмазать и Кирисаме. Сенку в экстазе представлял, как в физиономию Гена летит невъебенно огромный кирпич. Упс, чуть не словил оргазм. Ммм, страдающий болтун из переводческого… И, что вообще неожиданно, вновь стуки в дверь. Тут Кирисаме реально напряглась. Третьего гостя она вряд ли потянет. — Я сейчас… — Удачи, сис. — Не поубивайте друг друга. — Не обещаем, — Сенку и Ген выглядели как два маленьких брата, которые вот-вот попиздятся. В дверях показался некто. Да, именно некто, потому что перекочевавшие в полупотасовке на кухню парни не слышали голоса нового гостя, не видели, что там происходит и в принципе пребывали в полном неведении. Кирисаме ушла открыть дверь и… тишина. Скрип двери явно был. И чуткий Асагири заверяет, что он слышал ну очень удивлённый вздох Кирисаме на новоприбывшего. Дуэту соулмейтов, которые никогда об этом не узнают, показалось действительно подозрительным то, что девушка не проронила ни слова. Они уж было хотели посмотреть, кто же там завалился к одинокой старосте переводческого, но Кирисаме, с не присущей ей эмоцией сильного беспокойства на лице, гаркнула на обоих, чтоб не высовывались и, очень быстро подбежав к ним, закрыла кухонную дверь на ключ. Ебать. — Это чё… — прихерел Ген, — у нашей красотули любовник?.. — Даже если так, не наше дело. — Ой, ё-о-о… Кинро, мужик, соболезную. — Давай сидеть тихо, — предложил Сенку, — и не подводить Кирисаме. — Во мне горит дружеская солидарность. Мир так несправедлив к моей лп-шке. — Ты его в большинстве случаев и терроризируешь, идиот. — Кстати, — улыбчиво начал Асагири, — а ты чего тут забыл-то? — Media Literacy fest. — А-а-а, тоже подозреваешь, что Кирисаме-чан — персонаж с карточки? — В смысле «тоже»? — нахмурил брови Сенку. — А у тебя что написано? Могу я глянуть? — Чё-то про пирсу в языке, суперуспеваемость и… — Чёрт, да у нас одна карта! — резко сменился в выражении лица умник. Когда Сенку эмоционально загорался, как спичка, в его глазах отражалось вселенское воодушевление. Такое, какого мало у кого не встретишь — он был подобен маленькому мальчишке, которому наконец-то подарили конструктор на Рождество вместо мешка угля. И это… Да, пожалуй, Ген засмотрелся. Самую малость. — Так ты тоже подозреваешь Кирисаме в этом? — Ну-у… да-а?.. — Это так волнительно! Ген в себя улыбнулся. — Уж не знаю, с кем Кирисаме там беседует, или не беседует, но… глядя на неё и на Кинро, у тебя в голове мелькала мысль, что, бинго, эти люди созданы друг для друга? — Я слишком плохо их знаю, — легко пожал плечами Ишигами. — Я вот о чём думаю, — вздохнул Ген и продолжил тихим шёпотом, — если это правда, что «Родственные души будут сводиться и сводиться вместе самой судьбой, ведь такова эта немыслимая хренотень», то я ведь могу дождаться возвращения Кинро обратно в Токио? Чисто гипотетически. — Почему бы и нет. Кирисаме здесь, а раз утверждение о многократной встрече подобных людей, по-твоему, верно, рано или поздно эта грёбаная сломанная теория вероятности подтолкнёт его к ней. Ну или её к нему. — Но это только если оно верно? — Да. — А почему ты назвал это «сломанной теорией вероятности»? — Да потому что подобного рода кутерьма с соулмейтами сводит промахи к абсурдному минимуму. — Объяснишь? — Асагири зачем-то вытянул ладони вперёд а-ля Майкл Джексон и его «Дай 2 гривнi». — Ну смотри, — без какого-либо сопротивления приступил к объяснению Сенку, — представим, ты идёшь в кино на фильм с Райаном Гослинго… — А я иду, типа, на фильм, где он в главных ролях или я иду с ним свидание? — Заткнись. — Пон. — На свидание ты с Киану Ривзом пойдёшь, пока он рыдает с бокалом в руках. — Ха-ха-ха… — бля. — Короче, ты самый стереотипный педик в мире и ты едешь на своём красном кабриолете на «Барби». Какова вероятность, что именно в это время, в твоём кинозале окажется твоя родственная душа? Условие: ты его уже встречал. И вкус его ты ощущаешь. — Тяжело… Но, наверное, довольно большая, раз он — моя судьба, все дела. — Именно. Шансы, что он попадёт на показ вместе с тобой, утраиваются, если не хуже. Это ли не странность во плоти? А теперь, допустим, какова вероятность, что поглазеть на «Барби» вместе с тобой придут Ксено и Стэнли? Ген глупо захлопал глазами. — Согласен, — признал Сенку, — хуёвый пример. — Учитывая, что это они, вероятность нашей совместной «Барби» — стомиллиопроцентная… — Фразочки тыришь?! Кирисаме грозно ногой пнула дверь, намекая не орать как полудурки. Ген со страху подпрыгнул в сторону Сенку, а Сенку обосрался и боднул его в лоб. Перерыв на крафт зелья и дальнейший хилл. — Думаю, если бы замута с соулами не существовало, — Ген старался говорить как можно тише, пока со лба торчала херова Фудзияма, — фиг бы я вообще попал с моим чуваком на сеанс… — Это как до опупения пересекаться с Кохаку. Или с Гинро. Или ещё с кем-то. До тех пор, пока мы — не их родственная душа, это будет казаться нам абсурдным. — Никогда об этом не задумывался. Спасибо, о спонсор моих будущих бессонных ночей. — Фигня с общим вкусом — она словно читкод, позволяющий хакнуть вероятность в твою сторону. Точнее, не прямо в «мою». Определённо не в «мою». — И поэтому ты… решил хакнуть её в ответ? Сенку посмотрел на Гена — слегка удивлённо. — Да, — сказал он неуверенно, — наверное. Но скажи, это ведь удивительно? — То, как теория о родственных душах урезает нам тропинки в попытках вывести именно твоего идиота к тебе в центр лабиринта? Да, довольно прикольная штука. — То-то, — Ишигами улыбнулся как довольный кот из мема. — Но то, как ты допёр до создания «Вкусовщины» — самое гениальное, что может быть. Вот этого Сенку никак не мог ожидать. Ген дал ему по сердцу с развороту, въехав в грудину пяткой. — Типа, это ж обалдеть! — продолжил переводчик завороженно, и Кирисаме кинула предупреждение для особо одарённых в очередной раз. — Сенку-чан, бля, как можно было додуматься… да что там додуматься — быть в пяти минутах от создания препарата, удаляющего побочный вкус?! Ой, что-то моя староста бушует за дверью… — Оно снесёт вкус, который не имеет отношения к твоим физическим рецепторам, — только и мог поддакнуть тот. — Я просто подумал, что чужой вкус отвлекает. И… финиш. — А когда в свет твоя «Вкусовщина» выйдет, что будешь делать? — На переводы тебя позову. Что же ещё. Ген, который, оказывается, умеет быть довольно милым, неловко замотал головой. — Ты отказываешься? — Нет, вовсе нет! — Асагири быстро моргал глазами, когда стеснялся. Любопытная привычка. — Имею в виду, сам её принимать будешь?.. Я читал новости, в которых разбирали то твоё выступление. В нём ты задел и свой опыт, что повлекло теории о том, что у тебя кто-то есть. Не жалко ли будет тебе… расставаться со вкусом любимого человека? — Не жалко, — механически ответил Сенку. — Он мне мешает жить. — А мне не мешает, — тихо произнёс Ген. — Это же так забавно… — немного с грустью. — Видимо, тебе повезло. — Видимо. — Когда всё будет готово, по правде говоря, планирую стать первым подопытным. По телу Гена побежали мурашки. Вот он — Сенку Ишигами, о коем судачит весь университет. Вся страна. А в скором — весь мир. Самоуверенный, гениальный, абсурдный до невозможного в своей самоотверженности. — А не страшно тестить на себе? — сморщился Ген. — Просчётов не будет. Побочек тоже. — А если что-то пойдёт не так? — Смотри строку диалога выше. — Дохера умный четвёртую стену ломать, мистер Крутой? Что-то в Сенку Гена привлекало. И много чего отталкивало. Вызывал противоречивые чувства. Асагири старался не думать много. — Что, сдрейфил? А ты не такой ненормальный, как о тебе базарят у нас в инженерном, — усмехнулся гений хуев. — Да нормальный я. Я просто на приколе всегда… — Ну-ну. — Ну лан, чутка с ебанцой, но у меня есть справка, что я здоров, честное слово! Что-то в фразе Гена заставило Сенку рассмеяться. У Ишигами вот Асагири противоречивых чувств не вызывал. В основном вызывал эмоции положительные. Если не выкобенивался. — Ты куда больше не в себе, чем я, — Асагири от греха подальше отошёл от собеседника. Мало ли. Заразится хворью какой, тоже облучится. — На себе экспериментировать. Ужас. — А ты бы сдрейфил? — продолжал улыбаться молодой учёный. — А я уже зассал. Second conditional не будет, девочки. — Печально. «Печа-а-ально». — Чё те печально, хуесос? — быканул на Сенку Ген. И вновь. И вновь курятник развели. — Печально, что именитый долбоёб из переводческого — такое ссыкло! — Ты меня выводишь на участие в споре, гений? — Я этого не говорил. — Хех… — #манипулятор #кукловод #манипуляция #интересы. — Что за херня, братан? Ты как это сделал? Ген оглянулся по сторонам. Милая кухонка у девчат, ничего не скажешь. И яйца в холодильнике очень милые. И как же мило они будут смотреться у Сенку на голове! — Оп-ля! Омлет с луком! — Асагири с вскриком «I like your cut G!» шлёпнул Ишигами прямо по его гениальной головёшке. Эпичный треск скорлупы. Жидкий белок, стекающий вниз по лицу, и желток, размазавшийся по волосам. — Забираю свои слова обратно… — Сенку злобно запыхтел, — Асагири, ты — ебанутый! Безмозглое, блядь, существо! — Зато у меня нет какой-то хуеты в волосах! — заржал Ген, и Сенку прямо в этот хохочущий круглый рот, просящий писюна по самые гланды, запихнул багет с полки Кирисаме. Некогда счастливое Геново «Ха-ха-ха» превратилось в «Экхкххха», затем — в «gulp gulp gulp». Из узких зенок аж слёзы потекли. Вот насколько профессионально его рот изнасиловали французским багетом. И угораздило же Гена в ту же секунду среагировать и засунуть в отместку в рот врагу хлебный мякиш из своего рта. То ли (французский, ибо багет) поцелуй, то ли мама-птица кормит своего птенца. Романтично. Париж отдыхает. Ген начал атаку яйцами. Пародируя шефа из «Кухни» и его знаменитое «Где мои яйца?!», он запулял неудавшегося бойца батальона хлебного мякиша сырыми яйцами, заставив того спрятать голову в руках, лечь на пол жопой кверху. Повезло Сенку-чану, что очко его не на виду у Гена… Иначе — багет за багет. Девственность за девственность. Асагири уже хотел, как Обама, наградить самого себя медалькой за своевременные военные действия в сторону сообщества «Самый умный, нахуй», но… Но Сенку открыл нижний шкафчик. Так. Ген застыл. Сенку достал из него молотый кофе. Так-так-так. Кое у кого оттянули шиворот и за толстовку засыпали кофея, чтобы бдил. Ходил, оглядывался. — А-а-а-а! Фу-у-у! Это так неприятно, чувак! — А яйца когда тебе об голову бьют — райское наслаждение! — Скажи спасибо, что не тухлое! И не с васаби. Ага. — Что тут у вас происходит?! — не выдержала в конце концов Кирисаме. И сердце её тоже не выдержало. Ёбаные рэкетиры. Сенку с ног до головы обмазан в соплеобразной жиже, позируя лампочке с потолка своими крошками на одежде. Не человек, а ходячая гренка. Хоть прямо сейчас в сковородку клади и жарь. А Ген — вообще отдельный артхаус. Он выглядел как маленький забулленный индус, которому труселя на затылок натянули. Из всех щелей сыпется кофе, из джинс торчит кусок багета. Ну красавчики пацаны. Джапан’с гот талент! — О-о-о, Боже!.. — Кирисаме закрыла лицо руками. — Мы всё объясним! — Сенку всё объяснит! — решил кидануть Ген. — Мы с Геном всё объясним. — Мне плевать, кто кому что объяснит, — сквозь зубы, багровея, произнесла девушка. — Живо взяли тряпки и убрались на кухне. А если тряпок не найдёте, будете мыть друг другом. Или языками вылизывать, вы поняли меня? — Лизать пол девочек?.. For free?! Сенку дал Гену подзатыльник. — Вы поняли меня? — Да, мэм… А затем произошло то, от чего сердце готово было остановиться уже у Гена. Если Сенку — человек-гренка, то вошедший на кухню секси-мужик — человек-инфаркт. Время остановило свой ход. Кровь в венах — свой ток. Кинро гневно жестикулировал — как же он хочет, нахуй, поубивать долбоящеров! Кирисаме быстро и очень оперативно к своему милому подбежала. — Не злись на них, зайчик, я уже их поругала! — Кирисаме обняла его двумя руками за талию, но злое лицо Кинро продолжало орать: «У-У-У, СУКА!». — Птенчик, не надо… Кинро кротко поцеловал Кирисаме в лоб, убрав свои очки на голову. Зелёными глазами, однако, парень продолжал сверлить в размытом дуэте разоривших кухню его женщины дыру. Не сводил взгляда до последнего, заставив обоих стоять в позиции «руки по швам». Затем поставил Кирисаме в сторону, словно она не весила ничего. И молча въебал с ноги сначала Гену. Потом впечатал Сенку его симпатичной мордой в холодильник так, чтобы магнитик из путешествий «RIO!» на ней отпечатался и не сходил до кончины. Дав всем пиздюлей, очкастый абьюзер на минималках просто отряхнул ладони. Как так вышло, что за сегодняшний день абсолютно все друзья сошлись в драке? Ведь где-то там, за три-девять земель, Кохаку и Рюсуй тоже срутся насмерть. Причина — Рюсуй оказался шпионом из бизнес-школы, который хотел принести победу с фестиваля своему жадному факультету. А ещё, он жесть как захэйтил Кохаку за разделённые взгляды в любви. Да, кому скажешь — не поверят. Троп «от любовника до ненавистника», получается. Кохаку назвала Рюсуя никчёмным бабником. Рюсуй сказал Кохаку, что он lover, not a fighter… И чисто по рофлу засосал мисс Франсуа, что просто шла на обед. Кохаку вообще ничего не оценила. На этом и разосрались. Один Хром в кои-то веки счастлив. Наконец-то он не предатель… Возвращаясь к кухонным воинам: — Ты где пропадал, родненький ты мой?! — сверхдраматично прокричал Ген своему лучшему другу под звуки шипящего ливня, доносившиеся из динамика телефона Сенку. У них всё схвачено, а вы что думали. Сенку прикладывал к своему «Рио» замороженную курицу. Ген к побоям привык, на нём как на собаке или как в «Спанчбобе», всё за один кадр зажило. Кинро, тем не менее, будучи человеком плюс-минус адекватным, сердечно принёс свои извинения Сенку. Он думал, на нём, как на Гене, всё сиюминутно затянется. — До свадьбы заживёт, забей, — просипел Ишигами, внутренне подыхая от дебилизма вокруг. Это ещё им повезло, что переводчик одумался следовать первоначальному плану шантажировать Кирисаме тем, что расскажет Кинро о её «любовнике». О-о-о, иначе это был бы позор века! — Как успехи в фестивале, Сенку, Ген? — поинтересовался староста педагогического. — Никак, — ответил один Сенку. А Асагири таки обнял лучшего друга, по которому так сильно соскучился. Естественно, его объятия приняли с большой охотой. Команда «Дружба» не треснула по швам, ура! Стоит признать, что было не понятно, кто по кому в период разлуки сох больше — Гена сжали в тиски как антистресс. Он был похож на лягушечку, у которой резиновые глаза из орбит выпрыгнули. Вот насколько его горячо любили. А Кирисаме в это же время слышала, как хрустят рёбра Кинро. Асагири обнимал своего товарища насмерть. — Так где ты пропадал, мой хороший?! — из носа переводчика потекли сопли. — Улаживал кое-какие дела, я же говорил. — Ну не держи интригу! Не испытывай нас, Кинро-чан! — Скажем так: я ездил свататься. Одна из причин. Сенку удивлённо взглянул на Гена. Ген в шоке взглянул на Кирисаме. Кирисаме в полном ахуе посмотрела на Кинро. — Я же говорил, помнится, — Кинро смущённо почесал щеку пальцем, — что дед Кирисаме, Ибара-доно, вообще наш союз не одобряет, ну я и… — Вы настолько далеко зашли?! — Мы настолько далеко зашли?! — продолжала охуевать Кирисаме. — Мои родители знают о Кирисаме, семья Кирисаме знает обо мне. — Это да, — девушка, переваривая, кивнула. — Вот только моя родня мои отношения полностью поддерживает, а её семья… считает меня недостойным кандидатом, так сказать. — Но проблема здесь не в тебе, Кинро. Кто бы там ни был, Ибара никого не одобрит. Как и мой брат. — Я пытался! — развёл руками Кинро, сдавая. — Не буду же я тебя просить выбирать между мной и семьёй! — П-почему бы и нет?! — Ген, тащи попкорн. Сериал на России1. — Я ща, Сенку-чан! — И я выберу именно тебя, Кинро, — уверенно произнесла Кирисаме, заглядывая своему любимому мужчине в глаза. Тут мог бы быть очень красивый поцелуй, но ей надо было срочно отобрать у двух гостей зёрна попкорна и отодрать Асагири от микроволновки. Кинро поцеловал Кирисаме сам, нежно убрав большим пальцем с её лица волосы. Подобно диснеевской принцессе, Кирисаме оттопырила ножку от восторга. Челы банально решили испытать на себе ряд романтических действий в «Симсе». — Ах, любовь, любовь… — покачал головой Ген. — Сенку, засосёмся? — Ну уж нет. — Так, значит, ты не ездил в Англию, бро? — обратился к Кинро Ген. — Ездил. Навестил маму. Потом на остров — к семье Кирисаме. — Ясно. А драмы нагнал нафига? — Чтоб поволновался, — подмигнул Кинро. — Месть за очки. — Сучий потрох. А когда ситуация плюс-минус разъяснилась, и бòльшая часть друзей помирилась, стали известны результаты фестиваля медийной грамотности: как и в прошлые годы, выиграл педагогический. Почему? Да потому что ёбаный Кинро был записан как участник со своим дурацким шрамом с детства, когда катал Гинро на карусели; стопроцентными успеваемостью и посещением и проколотым языком. Кирисаме, видите ли, имеет кинк на дерзких парней с пирсингом языка. Ну Кинро и проколол — по глупости. А позже додумался просветить возможных членов энтертейнмент клуба в содеянном. (Просто поговорил с ними пару раз, еле ворочая языком). Никто душнилу из участников игры не отгадал. Душнила отгадал себя сам.