***
Знакомо ли вам чувство, когда вы проснулись в доме совершенно одни, хотя совсем этого не ожидали? И все комнаты такие тёмные, такие холодные, даже запаха другого человека не уловить. Вы остаётесь наедине со своим природным духом, которому так странно аккомпанирует запах сырого дома, словно лишь некоторое время назад в вашей лачужке приостановили ремонт. И многих в такие моменты сразу откидывает назад — в детство, — когда они едва ли размыкали глаза после сна, а уже были сбиты с толку, застаны врасплох неопределившимся и неопределённым одиночеством, свалены с Луны и так далее. Сай почувствовал себя впавшим в детство. На тридцатом году жизни красться на цыпочках, осторожно заглядывая в каждый закуток, спасибо не спрашивая «Мама?..» — вот уж чего программист, заснувший с ноутбуком на животе, не мог ожидать от себя никак. Он просто внезапно для себя заснул — не умер и не впал в кому. На час-два — не на десять поганых лет. Куда делись Ген и Кинро? Соседи покинули стены общежития, оставив след хаоса после себя. Час был поздний, даже Асагири в такое время предпочитал не посещать вечеринки по причине «уже лень, блин». И оставили исчезнувшие студенты после себя шлейф идущего со спальни беспорядка: выдернутые «с мясом» ящики тумбочки, как если бы кто-то о-ч-е-н-ь в спешке что-то искал; раскоканный горшок кактуса Сая (это кто тут такой широкий?!); разбросанную по полу обувь и узел спутанных шарфов, упавших из незакрытого гардероба. Но что удивило Сая даже больше, чем бардак: Кинро, судя по раскиданным ботинкам, которые представляли из себя потерянных разношёрстных родственников, ушёл в разных туфлях. Как интересно. Обычно собранный, совершенно не бардачный Кинро ушёл в разного цвета туфлях, выкинув домашнюю белую майку на порог, как дешёвая мещанская стриптизёрша. То ли дело Ген. Аккуратно куда-то оперативно смылся, не забыв прихватить ключи и телефон. (Кинро просрал ключи и свой кнопочный ещё в спальной комнате). И как будто никакой Асагири Ген и не проживал в их общажной комнате вовсе. Означало только одно: Ген намылился поздно ночью в некий пункт назначения, Кинро побежал следом, потому что… А почему? Задача не из лёгких. Жаль, что на такую интригующую тусу не позвали. Ай-яй-яй, товарищи! А может Сай тоже хочет рвануть хер знает куда со своими лучшими(!) друзьями в два ночи! Нанами решил выйти на поиски двух закадычных на лестничную площадку. Решил. И вышел бы, если бы не, сюрприз, пьяная в зюзю Кохаку, валяющаяся снаружи, прямо на пороге в их комнату! Рюсуй видел фильм, который начинался точно так же… — Кохаку!.. — от неожиданности вскрикнул Сай. Спала студентка мёртвым сном. В пальцах по-прежнему крепко сжимала бутылку крепкого вискаря, выпитую наполовину. Из кармана джинс торчала сплюснутая коробочка сока. Пьянчужка всё выхлюпала. — Кохаку… Коха-ку, — Сай похлопал девушку по щекам. Есть реакция. Она лениво и очень недовольно разлепила свой левый глаз. — Ты чего в мужской части спишь?.. Кохаку посчитала, что это обращаются не к ней, потому просто упала мордой в пол и снова задрыхла. Нанами с опаской оглянулся по сторонам. — Может, внутрь зайдёшь, а?.. — спросил он, бережно поднимая Кохаку за красные локти. Один локоть разбит. Кохаку зашипела, изворачиваясь, как кошка, и замахала на Сая руками. А когда она заехала словно впитавшей алкоголь и пот ладонью ему по лицу, мужчина твёрдо решил, что студентку лучше действительно затащить в комнату. Потому что с каждой секундой Кохаку становилась всё агрессивнее, на глазах собирая буквы в неясные хромые кучки слов. — Всё будет хорошо, Кохаку, — подбадривал то ли себя, то ли демонёнка внутри алкоголички Сай, — просто сделай один шажок внутрь, пожалуйста… Кохаку висела на плече у Нанами, как банное полотенце. Он её неловко похлопывал по пояснице, грузно дуя щёки, вытирая свободной рукой пот со лба. Кое-как, ногой, мужчина открыл дверь в комнату общежития, но Кохаку наотрез отказалась волочь свои ноги-макаронины внутрь. Красные губы безнадёжно слюнявили его плечо. Ворот перемазан в туши и в оранжевом тональном креме. Ух, увидел бы сейчас его видок Рюсуй… Сай ещё раз оглянулся по сторонам. Пустив адресованное пустому призраку общежития «Мне так жаль…», он со сдавленным «Хы-ы-ыть!» приподнял Кохаку, оторвав её ноги в одном кеде от пола. Сай внёс Кохаку в комнату, словно невесту, и ему стало не на шутку дурно. Кохаку, богема, лежала у несчастного преподавателя на руках. Красный рот её мямлил обзывательства, как понял он. И оставил её лежать на диване. Ноги у Сая уже гудели от непривычной физической нагрузки и от того, что, как циркуль с ножками под тупым углом, умудрился открыть ногой дверь. — Ну и дела, — Сай оглядел студентку с ног до головы. Синяя заблёванная футболка, задравшиеся до трусов мешковатые джинсы и вечно торчащий в разные стороны хвостик на затылке. Ну царица! И жалко как-то стало Саю Кохаку… Особенно хотелось раздосадовано покачать головой, когда девушка вместо того, чтобы разложиться на диване, оттопырив конечности еврейской звездой, наоборот собралась в одну кучку. — Покемон… — неосознанно сказал Нанами и всхрюкнул. Кохаку всегда такая уверенная, яркая, аж глаза слепит. А сейчас эта удивительная особа дрыхнет без задних ног, пьяная, у него на скрипучем диванчике в прихожей. Надо бы из уважения — а из уважения ли — оттащить её на свою койку, что ли. Пусть отоспится, бедная, раз умаялась и обтошнилась до потери пульса. Кстати о пульсе!.. Сай прощупал у Кохаку на запястье признаки жизни и очень сильно им обрадовался. Труп в комнате он бы точно не пережил. Интересная ночь его ожидает, когда эта проснётся. Надо обязательно спросить, почему именно на их пороге она решила поставить точку спавна. И не дай Бог внезапно смывшиеся Кинро и Ген сейчас занимаются чем-то менее рискованным, чем тыкать палкой в полуживую бухущую в стельку Кохаку…***
Несколькими часами ранее. — Бля, Сенку, я сейчас кони двину… — признался Ген. — Терпи, казак, и без тебя тошно. Вы когда-нибудь лежали со своим другом под кроватью раскаченного мужчины-тяжеловеса под бразильский фонк в ушах? Ген по своему опыту может сказать, что другого музыкального сопровождения к ним с Сенку быть не может. Уже в который раз они в горшке, сука. Тут нужен либо гуфи кринж-музон, либо жёсткий фонк с ковбеллами помощнее. О, Аллах Всемогущий, в гареме у султана и то выжить легче. Сначала они с Сенку, как в «Роббери Боб», подглядели отображающийся у Цукасы маршрут, даже шли за ним по пятам, пока красная сирена в доме не заверещала. Вот Цукаса бы ахуел с этих двух теней меньше него самого в три раза. А когда студенты сообразили, что Шишио собрался спать, радости их не было предела. Они шмыгнули под его кровать, еле сдержав гнусавое хихиканье двух шакалов. Психоз? Нет, блядь, хихоз. Минусы? Нет. Плюсы? Хи-хи да хе-хе. И лежали они под кроватью Цукасы до опупения. Тяжеловес прогнул фанеру кровати (не койки! Чел купил себе кровать на стипендию, пацаны!), так что, Сенку надеется, не-секси задница Цукасы давила ему на и без того сплюснутое лицо сквозь слой из дерева кровати и застиранных простынь. Прятаться в лекционке конечно было куда легче. Кинро и Кирисаме были слишком заняты инвестированием в фонд демографии в стране, дёргаясь то у стола лектора, то у первого потока. Ну почему Сенку и Гену так не везёт?! — Вечно мы прячемся где-то как крыски-и… — шёпотом заныл Асагири, начинающий сожалеть о том, что его французская мама примерно двадцать один год назад сочла его отца «ничё таким». — Зачем мы здесь, Сенку-чан, зачем?.. — Ты лежи, а я вылезу наружу, когда он заснёт, и сделаю кое-какую штуку. Потом мы сразу же выползем к свободе, обещаю. — В позе человеческой многоножки?.. — нащупал ладонь Сенку Ген. — Всё как ты любишь, скунсик, — Ишигами в ответ крепко сжал чужие прохладные пальцы вместе. Ген уставился на тёмную фанеру перед глазами. Опять они с Сенку засели в какой-то беспросветной в прямом смысле заднице. Опять они находятся плотно друг к другу. И опять они рискуют собственной шкурой ради рофла, делят один диагноз хихоз на двоих и исполняют танец «Хэлоу, мир, манера крутит мир» на чьих-то мозгах. Сегодня Цукасе крупно не повезло… Особенно сложно Асагири далось не заснуть. Как ни крути, час уже поздний, кругом темно, звенящая тишина давит на извилины. И в этой икебане Сенку очень сосредоточенно лежал, без конца в голове высчитывая что-то. Ген это знал наверняка. Ишигами всегда что-то считал в голове. — Интересно, как там Кохаку, курочка моя… — в один миг погрустнел Ген. — А что с ней? — не понял грусти Сенку. — Любовные муки терзают нашу красавицу, ой-ой-ой… — Пффф. Переживёт, — закатил глаза Ишигами, — это ж Кохаку. Тем более, это она при нас такая хорни и смелая и всё на свете. Так-то Кохаку скромная девушка, которой явно не до любви сейчас. — Не понимаешь ты женщин! — да и людей в принципе. AUtism is gold. — Кохаку — скромная одинокая женщина, — настоял на своём Сенку, — и поебать ей на эту вашу романтику. — Ага-ага, по глазам сиротка, по пизде разбойница! — Да чё это вообще означает?! — Она внутри очень грустная, она хочет любви, страсти, секса, в конце концов!.. — Э-э, ты понятия не путай. Себя-то с Кохаку не мешай. — Извини, брат, попутал. — Так и быть. Прощаю. — Да нет же!.. — и всё же возмутился Ген снова, — Кохаку на деле правда люб… Цукаса перевернулся на другой бок. Он подумал уже, что мыши под кроватью завелись, ибо это крысиное непрекращающееся «шу-шу, му-шу» под ним сопровождалось ещё и тихими резкими писками. Это Ген повизгивал слегонца — Сенку тыкал ему в бок указательным пальцем. Ишигами просто бесила рожа Гена, ставшая похожа на бабкину из мема «Я не договорила!», которая держится за убывающий катер. Хотелось в этот набирающий скорость катер запрыгнуть и Сенку, схватившись за сердце, когда за дверью в спальню, где дрых похуюрист Цукаса, послышались два низких мужских голоса. Вот теперь стало реально не до шуток. В одном из голосов Ген узнал Хьёгу. Хьёга, бля, со своей палкой-ебалкой под названием синай после последнего их трэш-свидания в кошмарах Асагири приходить будет. Во втором же голосе Сенку, к пребольшому сожалению, распознал Модзу. Так Цукаса был не боссом ля финаль, ля финита, а обычным рядовым мобом? Бру-у-у-ух, надо срочно делать ноги. Опять. — Как пришли, так предлагаю и уйти, — шепнул на ухо Сенку Ген. И снова Асагири что-то на ухо ему шепчет, лёжа на полу. Да-а, вот это зызнь, Щииищигами. — То есть предлагаю подождать, пока голоса Хьёги-чана и его нового бойфрэндика утихнут, и мы дадим дёру через кухонное окно. — Что-то мне подсказывает, что эти двое до утра будут на кухне сидеть, пиво пить. — Ты понятия не путай. Себя с Рюсуем-то не мешай. — Так и бы… Да нет же! Долой рофл! Надо искать другой путь. — Цукаса спит, как пидорас, может ты сделаешь по-шурику, что ты там задумал, — я тоже сделаю, если успею, — и мы смоемся?.. — Надо подумать. — Да нассы ты ему уже полный рот мочи! — Блядь, Ген! Цукаса сел на кровать и очень громко вздохнул. Спасибо за предупреждающий. За сигнальную ракету. За письмо с анонсированием. — That was personal, — сглотнул Ген, и сердце в груди заколотилось, как свободолюбивая птица. — Молчи, — шикнул на сообщника Сенку. Цукаса пукнул, сренькнул, опять возмущённо вздохнул и накрылся одеялом с головой. Правда одеяло для такого большого человека было слишком коротко, одни голые пятки этого адвоката Дьявола и торчали. — Пером пощекочи его пятки и погнали отсюда, — скосил глаза на чужие округлые пальчики ног Ген. — Ой, мама… — у-у-у, ма-а-ама-а-а, у-у-у-у! — Мы что, в мультиках от Уорнер Бразерс? — От Brazzers, бро, — ПОКАЖИТЕ МНЕ ХОТЬ ОДИН НЕ ОТСОСАННЫЙ ЧЛЕН! — Меня кринж берёт с каламбуров, — закрыл тему Сенку. — Лучше б я реально просто ему под дверь нагадил, мы сделали бы пару селфи и больше никогда не были бы аферистами в сетях. — А я говори-и-и-ил, — с хитроумной рожей протянул Ген. — Что, любишь быть правым, синхронист? — А кто ж не любит? — Забудь о собственной правоте, раз уж спутался со мной, — постучал кулаком по лбу Гена Сенку. — Мы официально делаем ноги. Хватит адреналина на сегодня.***
— Почему-у-у мне не везё-ё-ёт в любви-и-и-и?! Сай явно свернул куда-то не туда в своей жизни. Кохаку кричала навзрыд, выплакивая слова о том, какая она неудачница, а мужчины вокруг поголовно козлы. «Так и знал, — с внутренней злобой подумал Сай, — она сохла по Рюсую, потому что он к ней так рьяно шары свои подкатывал!». Бедная Кохаку. Бедная бейби-горилла. Пока девушка, сидящая на одноярусной койке Нанами-сенсея, депрессивно размазывала сопли по лицу, потягивая грустные нотки, Сай продуктивно думал о том, какой ногой въебёт своему младшему брату: левой или правой. Чисто по-братски. Ничего личного, правда. В то время, как другие старшие братья строго наказывали своим младшим: «Не водись с кем попало, ночью на улице не ошивайся» и так далее, Сай был чисто: «Не покидай галактику (по желанию)». Иронично, ведь сам Сай когда-то покинул их с Рюсуем галактику… Да здравствует Индия, страна со спасающими жопы айтишников со всего мира программистами-ютуберами с ублюдским акцентом! Рюсуй же думал, что его непутёвый старший брат покинул Млечный путь или типа того. Какая, нахуй, Индия? Ты шашлыка из говядины больше всех в летнике сожрал, Сай, ёпта! Сай неловко приобнял Кохаку за плечи, стараясь лишний раз не дышать. От Кохаку несло крепкой спиртягой, рвотой и яблочным соком. Было не по себе, честно признать, даже лишний раз смотреть на неё: из-под опухших красных век девушка умудрялась псевдособлазнительно стрелять глазками. А когда настрадавшаяся от говна жизни Кохаку начала жаловаться на свои одинокие деньки неоправданно громко, словно её тут режут, Сай просто взял да закатал её в ковёр, ибо ему казалось, что уж как-то чересчур агрессивно она на него быковала, обнажая сильные бицепсы. Блядь, теперь это выглядит ещё подозрительнее. Будет вполне справедливо, если после такого финта этический комитет выебет Нанами в жопу, а потом уволит голышом. И чтобы больше ближе чем на сто метров к университету имени Риичиро Инагаки не подходил, волк он в овечьей шкуре хренов! Не то чтобы Сай себя накручивал — просто Кохаку, закатанная в рулет из индийского ковра, выглядела как донер, который перевязали Кинровским чёрным карате-поясом. Кохаку у нас теперь подарочек… Нанами замотал головой, хлопнул себя по щекам. Вишенкой на тортике же стал скотч на кривящемся рту девушки. Тот самый знаменитый скотч, которым они Хрому тоже, когда объясняли правила его прокторства, рот заклеили. Эх, были времена… Осталось пнуть Кохаку в таком положении под койку, позвонить копам и вуаля! Поздравляю, вы в тюрьме! У Сая к миру на данный момент есть лишь одна претензия. На какую иконку можно кликнуть, чтобы удалить из папки воспоминаний момент с тем, как Кохаку отстегнула одну застёжку на лифчике сквозь футболку? У студентки (молоденькой?) в голове творилась сплошная бурда из эмоций из воспоминаний. Нанами даже подумать страшно, что за секси Мадса Миккельсена она там себе вообразила после половины Jack Daniels на пустой желудок. Извините, какой ещё пустой. Кохаку же пила коробочный со-о-ок! Вскоре Кохаку немного отрезвела и сама охуела. Прикиньте, вас закатали в ковёр, как в лаваш, и некий тридцатилетний программист-маг пырит на вас битый час не менее обалделыми глазами. Сай отклеил скотч со рта девушки. — Знал бы ты, как сильно я втрескалась в этого тюбика Кинро перед тем, как переключиться на твоего брата, Сай… — первым делом призналась разгорячённая Кохаку, острым взглядом впиваясь в перепуганные карие глаза напротив. Герой с очкошным зрением засел где-то в пучинах сердца Кохаку на их совместном мидтёрме по критическому мышлению. И она даже ладонь клала ему на стул, когда тот садился… Началось как прикол, а закончилось, как «несмотря на милое личико — алкоголичка» у дверей препода с PhD степенью. Какая же ты дура, Кохаку.***
У Сенку и Гена отступить через кухонное окно не вышло. Через входную дверь ползти тоже себе дороже. Номер дохлее, чем пытаться пропихнуть Ксено взятку, чтобы вредный профессор балл поднял повыше, и студент не отхватил ретейк, несчастный он бедолага. Сенку до сих пор помнит, как один студент заработал по профильной физике 49,7 баллов, а для удачного завершения семестра без ретака и дыры в кошельке надо 50. «Округлить — дело трёх секунд, доктор Уингфилд поставит мне 50!..» — думала ходячая легенда, но решила подстраховаться и всё-таки лично попросить у профессора округлить. Ну он и округлил. Не в пользу студента. Ровно 49 баллов. Уингфилд, сукин ты сын… Легендарного студента, к слову, Кохаку зовут. И она уже в третий раз пытается закрыть у мсье Пидорасика злополучную физику. С тех пор она разглашает без умолку весть о том, что у Ксено недотрах, иначе эту выходку с округлением в пользу своего садизма или в угоду Сатане не объяснить. Вот такой вот флэшбек накрыл с головой Сенку, пока они с Геном вновь выбирались из ануса системы. Плохо жить, когда кровь в венах не бурлит, не бьют и не режут. Скука смертная. А коленки всё равно дрожали. Хьёга долго наискивал что-то в холодильнике, наклонившись раком перед Модзу, который наблюдал картину маслом. Ну прямо висит груша, нельзя скушать. С низким, но довольным «О-о-о!» Хьёга достал с нижней полки дверцы холодильника две жестяные банки с пивом. Пивозавр Модзу уселся на табуретку, протягивая соседу ладонь. Ну и какого, спрашивается, хуя три машины для убийств живут вместе? Хьёга, Модзу и Цукаса — соседи Кинро, Гена и Сая, и это удивительно — что каждый из Генсквада до сих пор жив, трогает траву и в состоянии встречать рассвет с четырьмя конечностями, одной головой и двумя ушами! При учёте-то ежедневных драк чемпиона Токио по карате годзю-рю со вторым даном, Кинро (у него там пиздецкая биография позади — знают его друзья, тупо «Убить Билла» из Лондон-сити), и увёртливого Асагири, которого под прущий камаз сбрось — выживет и отомстит ведь за всё хорошее, за мёд без ложки дёгтя. Бои без правил, несанкционированное кумите без намёка на татами воспроизводились в шатких четырёх стенах общаги. А Сай всегда был слишком в космическом двенадцатихуи от гачимучи за верхний ярус, потому рассудить педерастов был не горазд. Вопрос на засыпку: как злой Хьёга и его экзотический питомец из «Амонг ас» ещё не подложили к комнате придурков динамит?! У Асагири порой язык чесался растрепать лохушке Мозе, как Кинро его сестру в попу а, а, а. Ген — противная муха, хитро потирающая лапки. У Сенку с Геном было по флэшбеку в головах. Только это и помогло переводчику и его боссу — в прошлом — доползти по-пластунски до туалета трёх столпов Синтоляндии. — Чё-т Цукаса рано спать ложится, — с характерным «пшиком» Модзу открыл жестяную банку. — ЗОЖник — он и в нашем соседстве ЗОЖник, — ухмыльнулся Хьёга. — Со школы такой. — Ты Цукасу со школы знаешь? — Со старших классов. Поступали вместе. — А в итоге он в юридическом, ты в айти. — Этот сволочь слишком хорошо знает свои права ещё с щеглиных лет, — Акацуки негромко отпил. — Бля, я должен был догадаться, что он не поступает в компьютерные науки или типа того. — Надо с ним связь держать, брат, — протянул холодную банку другу Модзу. — Как обычно, мы воруем, он отмазывает. — Оно, браток. И они стукнулись банками. Жаль не яйцами. А пока дуэт злодеев чокался, чокнулись и Сенку с Геном, но не банками, а просто. Хотелось волосы на двухцветной башке рвать. Ну какой олень поставил на полку туалета такой сильно пахнущий диффузор?! Ясно, кто где, а Сенку и Ген в манговой коме. И всё бы хорошо, но глазастый Модзу в последний момент заметил промелькнувшую белую пятку Сенку. — Это чё за хуе… — студент протёр глаза кулаком. Никакой пятки. — Чё? — вопросительно кивнул на друга Хьёга. — Забей, — Модзу на всякий случай сверил градус пива на этикетке. Вот Асагири и его верный белопяточник и в уборной. Надо бы дверь закрыть, а желательно ещё и запереть. — Ах-ах-ах, — проскрипела дверь. Сенку схватился за сердце. Ген схватился за седеющую голову. Кирдык-башка, босс. И вообще, «Босс, я устал». — Опять дверь в тубзик стонет, — усмехнулся Модзу. — А хули она как порноактриса? — Да сквозняк, наверное. У Асагири план на ближайшее будущее — крепко обнять Ишигами за шею и заплакать. Выхода нет, скоро рассвет, ключ Ген просрал, пока полз в туалет. До чего паршиво, аж в рифму. Единственная надежда на Сенку. Было бы славно, если бы самый светлый ум в университете докумекал до чего-то более остроумного, чем пытаться протиснуться в очередное сомнительное окно. А он, извините, здравствуйте, не тигр Виталий из «Мадагаскара 3», чтобы в цирке через огненное кольцо на палец прыгать с другом на ручках. — Ну, лезем через туалетное окно, во-он оно, сверху, — смешно вытянул шею Сенку. Ах, да. Мы не в Финляндии. — А как лезем-то, Сенку? — Как-как… — Ишигами красноречиво упёрся взглядом в унитаз, надеясь, что до того допрёт. — Ой, бля-я, — Ген закрыл рот ладонью, как в меме, — а где их крышка унитаза?.. — Откуда мне знать? Спроси у тройки тяжелозадых игроков. — Ох зря я тогда с тобой в майнкрафт играл, чувак… — Лезь быстрее, пока пиво не прошло через тонко- и толстокишечный стадии процесса пищеварения. — А обязательно даже в сортире интеллектуально выёбываться? — Лезь на ободок унитаза, придурок ты синхронный! — вантузом пришугнул Гена Сенку. — Чё, прямо в ботинках? — Ну хочешь, у Хьёги оставим? — Не-е-е-е-е-ет!.. — А это чё за фигня?! — Модзу поднял с пола ключ-не-ключ с увесистым брелоком. — Дай посмотреть, — скомандовал Хьёга, языком пытаясь словить последние капли тёмного алкогольного, и вытянул вперёд ладонь. Подозрительно знакомый брелок упал на пальцы Хьёги. Где-то он его уже видел, и странно неприятное чувство побуждает внутри вид этой связки ключей. Ни у одного нормального человека, думал он, хмуря брови, не может быть такого спектра отмычек. Да-да, именно отмычек. Тяжеленная связка включала в себя спиленную и заострённую женскую заколку, профессионально подогнанную под отдалённый вид ключа; хрен знает откуда и для каких целей присобаченный к металлическому кольцу огромный золотой ключ, блядь, Буратино — расписной такой, работа мастера — всего с двумя крупными зубцами; маленький ключик от музыкальной шкатулки с гравировкой «What Makes You Beautiful», какой кринж; вновь неоправданно гигантский ключара (сука, он от сундука сокровищ или клада с гардеробом фокусника?!); классический ключ от общаги; маленький домофонный ключ с магнитом; типичная отмычка номер раз, два, три и так далее. Что за набор самопровозглашённого взломщика? В конце взгляд Хьёги упал на любопытного вида брелок. Ногтями аж мозг почесать захотелось, до чего процесс думки завёлся. Где-то видел его, но у кого?! Что-то парню подсказывало, что сейчас он нереально тупит и что будь сейчас на этом месте читатель, он бы непременно закидал его тухлыми помидорами. Брелок с мемом «ARE YOU HOMOSEXUAL???» в стеклянном сердечке? Хмммм. Ладно. Сейчас дым из ушей пойдёт. Вернёт-ка Хьёга свои раз в год открывающиеся глаза обратно к ключу от комнаты общежития. — Брат, ты чё? Думай дальше, я верю в тебя, но не от всей души! — ударил себя кулаком в грудь Модзу. — Да пошёл ты, — закатил глаза Акацуки, оттягивая угол губ. Ключ от соседней квартиры? Хах, вряд ли куратор Хьёги — профессор Нанами — или уж тем более его святейшество Кинро могли бы иметь в арсенале подобный набор преступника. Заточенная женская заколка… Подумать только! Сраный вор! Ключ от магического сундука… Подумать только! Ёбаный волшебник! Вывод только один. Какого хуя, Асагири Ген? …Но где и… как?..***
Первый курс университета стал для Сая его собственной точкой невозврата. Якорем в море, как бы сказал его двинутый на корабельной тематике младший брат. Это был год, к которому Сай неизменно возвращался в мыслях. Вёл беседы, уходил в нехитрую философию и внутренне рассуждал, не теряя природного спокойствия. Он обрёл своё собственное равновесие в этой бездонной роще воспоминаний. Саю стукнуло тридцать, а его всё оттягивала и оттягивала цепкая резина к одному лишь дню, не давая увильнуть. К старым-добрым восемнадцати годам. К нераскрытому потенциалу и мутному блеску в глазах. А затем эта самая клейкая резина переставала растягиваться и тащила тушу со всего маху назад, в «восемнадцать», ровно с такой же силой, с какой он, набрав воздуха в щёки, пытался убежать. И один лишь день с убывающим годом менял маленького человека внутри него. «Она» же в тот навсегда замерший день видела в нём человека Большого и Невероятного. «Она» видела в нём мужчину. Сай не помнит, какое время года это было. А это и не имело значения — и так, и так Нанами сидел дома, в своей квартире. Типичной студенческой жизни с развязными деньками и весёлой пьянцой в глазах у него не было. Отец знал робкий характер сына и одобрял его опаски, считая, что безопасность Сая, его мораль и непопорченный ум должны стоять превыше всего. Так и вышло, что Сай снимал квартиру один. Это были его собственные четыре стены, самый новороченный для того времени ноутбук… да всё, что угодно, лишь бы дитё высоты постигало! В какой-то момент времени даже смотреть в окно стало особенно уныло. Вот вроде бы есть всё у человека, а одновременно и ничего. Дедлайны по проектам закрывались шустро, профессора хвалили, порой даже приписывали скромные имя и фамилию студента к своим в строчке исследований. Приписывали в последнюю очередь, ну и он не то чтобы тащил всю работу на себе. «Кодить — моё главное хобби…» — с этих слов Сай всегда начинал свою речь, если ему давали микрофон, чтобы поделился с такими же первокурсниками как и он сам какой-нибудь мотивирующей идеей. «Нет, вы не поняли, кодить — это моя с-т-р-а-с-т-ь, но только если это идёт в моё личное удовольствие», — всегда хотел бы добавить он, и добавил бы, будь чуть-чуть посмелее. Как такому вообще можно давать речь. Голос дрожит, глаза бегают, руки потеют. Не тому светлый ум в головушку вложили, не тому! И сел как-то раз Сай кодить как-раз таки в своё эгоистичное удовольствие. Сел писать код к игре, что давно томилась под крышкой котелка, да вот руки не доходили, впадлу было, кот-собака померли с хомячком, и все остальные присущие уставшим от жизни прокрастинаторам отмазки. Прошёл семестр. Кое-какие задроты из университета, заметившие, что Нанами ходит на пары какой-то уставший, но всем на зависть вдохновлённый, что ли, решили сокурснику помогать в этом нелёгком деле. Предлагали услуги дизайна, интересовались деталями незамысловатого, как сам Нанами считал, сюжета, охуевали с самых быстрых пальцев Сая на Диком Западе (зачёркнуто), тестили на оплошности, помогали с кодом (по возможности (по желанию)). А когда результат вышел оправдывающим старания, даже очень… Сай удовлетворённо кивнул, глотнул из кружки чай и выдал: «Удаляем, пацаны». У задротов сердце в пятки ушло. Какое «удаляем»?! Закапываем его, братцы! На вопрос «кто кодил как боженька?» скажем, что уснули одной мужицкой оравой, как Менделеев, код приснился, далее скриншот глаз и погнали. «А, стоять, — Сай оттарабанил по столу мелодию. Застывшие в позе убийц перед ударом в затылок тупым предметом переглянулись. — Знаете, что, ну… было бы хорошо?.. Имею в виду, в идеале?». Отражающийся в квадратных очках Нанами экран размылся. Парень очень быстро проскроллил данные вниз. «Сетевой режим», — произнёс он со всей серьёзностью. Бля. «Ёбнутый», — покрутил пальцем у виска айтишник «Икс». «Да пошёл в пизду», — округлил глаза айтишник «Экс». «Давайте скажем ему, что майнкрафт просто существует», — выдал базу айтишник «Якс». Предполагалось, что после такого финта парни пожмут друг другу руки, плюнут, засосутся (зачёркнуто), трахнут Сая в жопу за клоунаду (зачёркнуто трижды) да разойдутся по общажкам. Но не вышло кидануть братка-то. Пришлось участвовать, ибо был в идее Нанами какой-то шарм, хоть смысл и явно отсутствовал, как и у Сая отсутствовало уважение к своему труду. Так и начались деньки куда более весёлые. Саю даже начало казаться, что прикольнее уже не будет. Заниматься своим любимым делом, ещё и не в одиночку, доставляло ему удовольствие, какое и не снилось его отцу. Но как же, подорви его крипер, испепели его гаст, Нанами ошибался… Бригада разработчиков под названием «Кукуруз», потому что Сай всем за честный труд заплатил кругленькую сумму и дал по початку, открыла бесплатный доступ к игре на два месяца. Его коллеги протянули дружное «Ура-а-а-а!», подбрасывая своего охуевшего босса в воздух, все они аж плакали от счастья, обнимались, фотографировались на память у экрана, как у могильного камня врага, по очереди. А потом разразились хохотом, потому что Нанами реально подарил всем по кукурузе. Пачка долларов — для уверенности. Почему, тимлид, почему?! Сай улыбался так широко, как никогда. И, пожалуй, он даже описать не сможет, как же сильно билось сердце в его груди. Кровь в ушах гудела, Сай заходил в свою первую, выстраданную кровью и потом игру. «Сетевой режим… Мы сделали это! Интересно, кто-то будет играть в неё кроме меня? Ха-ха-ха!» — таковы были первые его слова, когда загрузочный экран сменился вступительной катсценой. Его команда даже записала эту фразу на диктофон. Сай чувствовал себя космонавтом, первым в мире полетевшим в космос. — Улыбнись, бро, тебя снимает скрытая камера! — прозвучало сбоку. Сай еле успел выставить два пальца для фото. В итоге на проявившейся фотографии были: он в зелёной клетчатой рубашке, размытый экран с игрой и первая строчка игрового чата от ChaiTeaMeansTeaBro: «Ух, нифига, прикольненько тут!».***
Первая неделя игры была на удивление успешной. Пк-гейм и гей-комьюнити радушно встретили эту нерофельную игру от рофельной анонимной команды разработчиков «Кукуруз». А вы могли бы ожидать чего-то серьёзного, многообещающего от банды с таким названием? Вскоре эта изюминка стала проходным билетом на какое-никакое поле игровой индустрии. Интернет локально гудел о бесплатной игре с кратким, но взрывающим мозг сюжетом, остроумными квестами и интригующими пасхалками. Например, если в чате ввести определённое совершенно безобидное слово, оно может зацензуриться звёздочками. Игрокам эта штука очень сильно запала в душу, и они стали строить теории, распространять игру твитами и постами где возможно, что, дескать, разработчик оставил им секретное послание путём цензуры выборочных слов. А затем в ход пошли мемы по игре. И казалось бы, Сай, мужик, расслабь булки и пиздуй ловить звезду! Но нет. Он обходил её стороной. Было неловко, что его игру так активно обсуждают. И одно лишь ему в этом свалившемся из ниоткуда хайпе грело сердце: Первый человек в игре, который написал обрадовавшемуся разработчику в чате: «Ух, нифига, прикольненько тут!». Сай даже, посовещавшись с пацанами, дал игроку награду «Первый игрок. Лови кукурузу!!!». Опять же. Кто бы мог подумать, что на этом его история не закончится. Игрок с любопытным ником оказался девушкой, которая прошла игру залпом, спамила тем, что авторы суки, она плакала на титрах полчаса, а потом слёзно просила не банить, ведь она метит пройти игру во второй раз. В конце девчушка разошлась и кинула всем рикролл, чтобы жизнь малиной реально не казалась. Сай написал ей в личные сообщения игры, не раскрывая того, что он разработчик: «Игра, так-то, на один раз». «Это Вам на один раз. А я ещё хочу». «Ок. Прошу прощения», — ответил он. «Интересно, автор не против, если я моды на эту игру грузану?». «Игра свежая, модов нет». «Как нет? А я во что УЖЕ играю?». «Откуда?» «Есть моментик. Так автор не против? На таро не гадаешь, чел?». Ёбаный в рот, игра только вышла, её скоро снесут, а люди уже что-то с ней делают! Сай стал усердно, но как можно тактичнее выпытывать у игрока, что за мод, откуда и зачем. В ответ он получил, что чувиха просто сделала своему персонажу сиськи. Ах, это была шутка. Всего-навсего оружие. Ещё часом позже он выяснил, что сама девушка на два года старше него, четверокурсница в сфере компьютерных наук. Ну а Сай в ответ раскрыл ей свой возраст, деятельность, поманив пальчиком под названием «Я создатель твоей любимой игры, детка», и она чуть не загавкала. Узнал, что у неё ебанутое трудно произносимое имя. Что она из Индии и жрёт тушёную капусту с сахаром прямо сейчас не на спор, а по личным, вдумайтесь, господа, соображениям. Сай вдумчиво почесал репу. Спросил, какие у неё хобби, но испугался, что это со стороны может выглядеть как флирт. На хард спидах добавил в игру фичу удаления сообщения у себя и у собеседника и с довольной мордой удалил этот позор. Соси хуй, WhatsApp! Грузовик едет с плакатом «Этот пидор удалил сообщение». Ну кто так делает, Нанами? Ах, на этот позор ещё и ответили… «Кодить — это моя страсть, но не заставляйте меня, пж, я только игры в этой жизни люблю D:», — ответила ему та. Опа. Интригующе вышло. Сай с предвкушением потёр ладони — думал, что ещё можно такого у неё спросить, раз уж всё равно опозорился. Упс, прообщался всю ночь напролёт с девушкой. С д-е-в-у-ш-к-о-й! Он, Нанами Сай! Это победа! В эту ночь Сай засыпал долго. Хотелось крайне тупорыло пялиться в потолок, потому что сердце кульбиты отстукивало. Вот это женщина! Всю ночь мемы по профессии обсуждали! (Потом у неё разболелась голова от перегруза кампатирной информацией). Интересно, а завтра напишет? …Написала. А дальше что? А дальше — долгие и невероятно захватывающие диалоги неделями напролёт. Настолько, что аж игру на съедение игрокам решил ещё на месяц-другой оставить. Мудлеты с надписью «Разговор с приятным человеком» оставляли беседы с этой особой. Сай делился с ней, и ни с кем другим, как прошёл его день, рассказывал о вебсайтах в разработке, чем завтракал, с чего в голос проорал. И она делилась с ним своим днём. Говорит, что погода очень жаркая. Что сдала экзамен по английскому плоховато, потому что сосед по потоку во время аудирования разразился туберкулёзным кашлем именно когда надо было писать в бланк ответ — чует её сердце. Ну, или это она в уши долбится просто, она хз. Удачи тому пареньку. А Нанами её в ответ поддержал, мысленно ставя галочку в пункте «Быть с ней заботливым». Ох, как кринжово. Но выбора нет. Нравится она ему до скриншотов сообщений. Один раз даже Рюсую этот бред влюблённого пидораса скинул, и мелкий закидал его онлайн-помидорами. Решено было начать действовать. Знакомы они уже прилично, Сай в голове давно греет мысль о том, что девушка классная, поддерживает его интересы, и вообще у него аж пальцы по клавиатуре не попадают в последнее время. Бегать с ней в игровом мире было весело. Общаться в голосовом чате — прекрасно, великолепно, да лови ты уже кукурузу, ChaiTeaMeansTeaBro, заебала! Сай хихикает, у него хронический хихоз! И да здравствует игровая фича с цензурой определённых слов! Так Сай ей и признается в любви, полный вперёд. Мило, просто, со вкусом. А прошлое послание они с командой удалят, тем более их игровая аудитория уже догадалась, что там была зашифрована самая обыкновенная благодарность боссу: «Спасибо деду за победу, а *** благодарим за незабываемый опыт, початок и one_hundred_bucks! Аве ***! Аве тимлид!». До имени анонимного героя игроки, к сожалению, так и не добрались. Но оставленным главному разработчику письмом остались в действительности довольными. «Да кому там этот разраб в любви признаётся?! Ромео хуев!» — воскликнули все, кто в игре в «тот самый день» хотел сказать обыкновенное «я тебя люблю». — «* **** *****», серьёзно? — вспыхнуло оповещение от собеседницы, что оберегала беспокойные мысли Сая уже не один месяц знакомства. И Сай подорвался с места, ноги запутались в шнурах приставок, он еле дожил-добрался до своего ноутбука, и на глаза уже лезла широкая от предвкушения улыбка. Мало того, что он был рад рассказать о своих честных чувствах, так ещё и гордость за неё — родную — распирала. Пришло десять звёзд с двумя проблемами. Она… да она молодец! Ха, красотка! Девушка расшифровала послание практически сразу после того, как Нанами предупредил её, что ей оставлено кое-что, спрятанное в звёздочках. Холодные руки тряслись, потели, как если бы давал самую важную в жизни речь. Сай долго думал, что же ей написать. — Ты как так быстро отгадала?! — решил первым делом восхититься он. — Ты сказал, мне оставлено закодированное послание. И я осмелилась подумать, что это признание в любви. ВОТ ПРИКОЛ. — Ты разочарована? — ??? Я в ахере. Я по рофлу написала «* **** *****», — пауза перед следующим сообщением. — Да блин. — Что будем делать? — Я очень надеялась, что это признание, и я его получила. Спасибо, Сай, за самый приятный инфаркт в моей жизни _: (´ཀ`」 ∠): _ — Ты сейчас серьёзно?! — Сай готов был обнять экран ноутбука. — Да конечно! Честно говоря, я даже некоторых твоих сообщений скриншот делала… Имею в виду, ты мне нравился всегда очень... — Ты тоже скриншотила?! — А что, парни тоже так делают?! — Не знаю, но я так точно делал! — МЫ КРИНЖ. — УРААААААААААААААААААА! — В жопе дыра (◕‿◕✿) — А как мы будем с тобой встречаться дистанционно? Молодой Нанами только в этот момент, казалось, начал ощущать вкус жизни. А потом… он начал ощущать и вкус, который реальный, пищевой, но сам Сай еду, которую чувствовал чётко и ясно у себя на языке, не ел. Он приехал к ней в Индию первым же рейсом, бросив все дела. И ничего уже для него не имело значения. Был только лёгкий мандраж и прозрачный флёр сна, не спадавший всю его некороткую дорогу. Словно всё это происходило совершенно не с ним — с каким-то другим Саем из другой реальности. Это была его личная свобода. Она выглядела, как он себе и представлял: смуглокожая, высокая, с круглым миловидным лицом и чёрными, как смоль, прямыми волосами. Возможно он уже видел её в далёком сне. И лето здесь было такое же жаркое, как она ему описывала. Была одета буквально в свой собственный скин из игры, то есть чувиха обещание своё сдержала. И как же Сай этого опасался. Потому и взял с собой в рюкзаке приличный комплект одежды для неё. «Позорный скин» включал в себя чёрный лиф, тканные красные шорты в крапинку, капроновые чулки и туфли на платформе. Из аксессуаров — понтовые солнечные очки в стиле «свэг», которые позже убрала на голову. Не проститутка из ГТА, но и не монашка из «Чёрной Лагуны», а хотя постойте… — Очень красивая, — еле выдавил из себя совсем молодой Сай, потому что банально стеснялся. И потому что действительно красивая. Всю поездку готовил себя к тому, чтобы перво-наперво задать свиданию дружелюбный тон, похвалив внешность. Назвав, к примеру, Афродитой, как Рюсуй любил кадрить своих девочек. А вышло так, что чуть язык не проглотил. Да не умер Сай в конце «Драйва»! — А ты-то какой! — с восхищением воскликнула она, держа в руках уже наверняка горячую коробку яблочного сока. — Тебе так идут рубашки! — Э-э, спасибо, — неловко почесал затылок Сай. — Долго ждала? — Не особо. Будешь сок? Сай отрицательно замотал головой. — Тогда я буду, — неожиданно широко для такого маленького лица улыбнулась она и захлюпала. «Хлюп, хлюп, хлюп». Сай чувствует вкус горячего яблочного сока. «Хлюп, хлюп, хлюп». А ведь он даже не задумывался о возможном родстве их душ. И знал бы кто, как он сейчас счастлив.***
А знакомо ли вам чувство, каково это — когда вам на стол ставят бутылку дорогого вина, официант шепчет вам на ухо: «Вам, мадемуазель»? Однако затем кривится лицом, сухо сообщая: «Какая-то ошибка, не вашему столику. Прошу прошения». Убирает от вашего застывшего довольного, но такого глупого лица бутылку, несёт на круглом подносе прочь… …И разбивает её вдребезги. Сай провёл со своей девушкой целый день. Прилетел он рано утром, так что к десяти часам они уже успели перекусить, впериваясь взглядами в тарелки друг друга. Ощущать вкус чужой еды — это так странно. «Но всё равно круто», — буквально продолжила мысль Сая она. Он специально слегка подглядывал в лист меню, когда замечал, как её карие глаза то и дело ползли к десертам. — Я оплачу, — осведомил он тихо, хотя прекрасно знал, что дело не в этом. — За то, что я жареной сладкой капусты вкусить желаю, я заплачу тебе сверху, — покачала головой она. — Буду стараться воздерживаться от… — Не надо! — вскрикнул Нанами внезапно громко, и чуть ли не каждый посетитель в кафе обернулся на прорезавшийся мужской голос. — Я… я приму! — начал он уже тише, — я всё приму! Раз ты это любишь, значит это так вкусно! Значит, что есть в этом что-то! — Ха-ха, я не думаю, что тебе понравится! Сай подозвал официанта к себе и, гордо отряхивая со своих плеч невидимые пылинки, как бы невзначай заказал себе и ей две большие порции сомнительного десерта. А когда они дождались своего блюда, лишь издалека напоминавшего рахат-лукум (какая ошибка!), Нанами подумал, что он слегка драматизировал, когда в первый раз услышал, что за чудо индийской кулинарии его родственная душа уплетала за обе щеки. Она внимательно следила за тем, как вилка с капустой летит ему в рот. За тем, как позже некогда гордое лицо морщится, глаза жмурятся, а ноздри раздуваются. Она элегантно всхрюкнула. — Тебя же сейчас вырвет!.. Бонус-факт: даже после чистки зубов и языка вкус никуда не уходил. Сая не стошнило, хотя очень сильно хотелось. Ходил весь зелёный, сам как капуста, а его индийская девушка его изо всех сил поддерживала, хлопая то по спине, то по плечам. Время перевалило за полдень. Они вместе посетили рынок, где на спор украли друг другу что-то, ибо лут и рофл ради рофла в реальной жизни никто не отменял. Нанами вот спёр для своей любви колготки. Это было легко — компактные, лежали в ворохе таких же колготок, легко нащупать и в карман положить… красивые такие, с дыркой на попе… — В-вот блин, — у него глаза на лоб полезли, — не считается теперь, да? — Засчитала бы, если б хотя бы мой размерчик был. К сожалению, Сай, ты украл мне какие-то детские колготки на ваш японский утренник. — Что-о-о?! — А я тебе, кстати, трусы попыталась спереть. И как ты... вообще нашёл здесь колготки? Она задумчиво вытащила из кармана спортивных штанов, какие ей Сай приволок, нереальные паруса. Зовите Рюсуя, Персей задышит, зацветёт новыми красками! — Не считается, — пожали друг другу руки они и вернули украденное на прилавки. Спойлер: им потом-таки дали пизды какие-то злые индийские женщины. И каждый час у них пролетал как-то так. Когда она ела что-то, Сай не ел ничего. Просто закрывал глаза и ощущал. Как будто бы знал наперёд. — А потом что было?! — уже умывала пол в слезах Кохаку, по-прежнему закатанная в перевязанный поясом ковёр. Она не донер, чуваки, а письмо. Крокодильи слёзы текли вниз по щекам, уже скапливаясь в приличную лужу. А Сай осторожно промакивал дорожки слёз на её лице салфеткой, тяжело вздыхая. — Ну… — на мгновение он растерялся, но потом быстро пришёл в себя, — я думаю, тут и так всё понятно. — Не-ет, только не говори-и-и… — Да, Кохаку... она умерла, — Сай грустно, для одной Кохаку прямо сейчас, улыбался, — такое случается в жизни. — Мне та-а-а-ак жа-а-аль! Уа-а-а-а! — в конец разрыдалась Кохаку. — Прости. Я не хотел делиться с тобой грустным. Просто ты поделилась со мной, кажется, сокровенным, и я… — Можно я тебя обниму?! Развяжи меня! Развяжи-и! — Да что ты теперь?!.. Э-эх, Кохаку… — Нанами же уже зрелый, имеющий докторскую степень и стаж работы за плечами, совершенно расслабленно погладил Кохаку по мокрым волосам. — Я знал её всего день, не надо за меня так переживать. — Это пиздец! — Это жизнь, — настоял мужчина, продолжая Кохаку по голове гладить. — Прости, Сай, но можно мне узнать, ну… блин, ладно, не моё дело! А-а! Прости меня ещё раз, я тупица! — студентка упала лицом в пол, продолжая плакать прямо туда. Размазало девчушку так размазало — то ли с градуса, то ли реально как-то грустно он ей всё рассказал. Чёрт, надо было тщательнее подбирать слова! — Ах, это… — Сай увёл взгляд в сторону. — Примерно под конец дня произошёл несчастный случай, — затем посмотрел на реакцию Кохаку, — было темно, её сбил скутер, ну и… да. — Она умерла сразу? — Я успел с ней поговорить, — на время он замолк. Девушку фраза полоснула прямо по сердцу. — Точнее, она сказала мне одну важную фразу перед тем, как я осознал. Что больше никогда не почувствую её вкус. — Что она тебе сказала?.. Ой! Если не хочешь говорить, не говори! — аж отказалась от собственного любопытства скисшая Кохаку. — «Продолжай нашу с тобой страсть», — вдруг с гордостью произнёс Нанами, развернув плечи, так по-доброму улыбаясь, — «разрабатывай игры. Чтобы ты сам любил это». У Сая именно от её последних слов уже как десять лет слёзы порой наворачивались. Но ничего, он-то знает, что она непременно бы сейчас им гордилась.