***
— Это ключи Асагири, — Хьёга, приглядываясь, сощурил глаза. — Ха! — ловите его челюсть пацаны! Она феерично падает на пол! — Какого чёрта?! Это реально грёбаный ключ Гена! Модзу подле него принял на кухонном диванчике позу «Нарисуй меня как одну из своих француженок». — Мужик, я сейчас серьёзно. — Хочешь сказать, твинк с херовым осветлением был у нас дома, и мы этого не заметили? — он выгнул бровь в претензии. — Ещё скажи, что Ген сейчас прячется где-то здесь. И что не один, а с усатым мексиканским мужчиной. — С мексиканским вряд ли, — внезапно угарнул Хьёга, — а вот с таким же тощим япошкой, как и он сам… — Батюшки, фембоев в нашем доме я ещё не видел, — нет, ну это инфаркт, братья. Затем Модзу, уже зевая с этого недоконспирологического разговора, подошёл к морозильнику. — Я льда возьму? — Не возьмёшь, — буркнул под нос Хьёга. — Почему? — парень открыл морозильную камеру, и ответ застал его сам. — …Ты опять обратно в формочки воду не залил. Блядь, братан! — Сорри. — Моя сестра бы тебе за такой криминал одно ребро отбила. — И сделала бы себе из него Адама? — ухмыльнулся Акацуки, подперев ладонью щеку. — А если серьёзно… если у Кирисаме образуется так называемый «Адам», ты ему сколько глаз из двух на жопу натянешь? — Нисколько — до тех пор пока это не Кинро. Терпеть не могу эту рожу. Модзу звучал на редкость серьёзно; недоумевающий Хьёга удивлённо вскинул на этого не-приколиста свои светлые брови. — А тебе-то что очкарик сделал? — максимально не понял он. Будет забавно, если и на этом фронте у них с товарищем окажется один враг. — Да еблан какой-то. Ночью бесится, утром просто бесит, — парень раздражённо захлопнул морозильник. — Если Кирисаме не шутила насчёт её симпатии к нему, отвечаю, братан, я проверю его второй дан на подлинность. И мне насрать, будут ли рыдать его упоротые соседи по очкам за четыреста евро или да. — Ты чё, хороший брат, что ли? — Акацуки покачал головой. — Меня только это сейчас удивляет. — Да мы с ней всегда сами по себе, но, согласись: Кинро, который твой брат в законе — это пиздец на палочке. — М-да. Как минимум, ты Кирисаме не враг. — Если он её соулмейт, я всю нашу планету из галактики нахер вынесу. — Цукасу хоть пощади — он просто спит, — саркастично закатил глаза Хьёга. — Смерть во сне звучит лучше, чем колотое ранение шампуром в спину, Хьёга, — каждый раз, когда Модзу вспоминал их неудачный пикник, его тянуло неистово и очень по-гиеньи ржать. — Ты Цукасу… ха-ха, чуть на шашлык не… ха-ха-ха! Бля-я! — Будем считать, он сам насадился на мой шампур. — Угу, и сам предварительно обмазал его майонезом перед этим. — Как он выжил? — Чудеса! — над головой пассивно-агрессивного Модзу чуть не пролетела Губка-Бобовская радуга. Ну конечно. «Между двумя мужчинами искра проскочить не может — только радуга». Хьёга уже подумывал забить жирный болт на ключи Гена. Если надо, сам вернётся, в конце-то концов. А там уже и хоть до посинения Асагири допрашивай, когда, где, как и откуда. Вот только… Бу-у-у-ум! Модзу комично широко раскрыл глаза, постепенно покидая образ утончённой французской женщины. «Чё за полигон в туалете?» — так и застряло в его глотке. «Бу-у-у-ум-бу-у-ум!» — раздалось вновь, сотрясая стены. (Какой гений в бильярд с их раковиной играет?!). А потом «шандара-а-ах»! — Это из нашего туалета демонические звуки доносятся?! — Модзу ошалело взглянул на друга. — Хьёга, твой бывший не шутил, когда сказал, что динамит к твоей заднице подложит?! А если честно, то смешно. Очень. До слёз, сука. — Щас и посмотрим, — сквозь вскипающую внутреннюю злость сказал Хьёга. У кого что, а у Акацуки тем временем нешуточно желваки на скулах гуляли. Холодный пот через поры пробивался, и кулаки чесались что жесть — по белому аккуратному личику синхрониста, мозолистые, скучали. Нещадно хотелось впиться своим острым взглядом наглеющему уроду в его пару беспечных пресерых пуговок. Встряхнуть, как старое полотенце, и вышвырнуть к чёртовой бабушке, чтоб забыл дорогу назад. Раздражало. В кипяток с головой окунало, когда происходило непредвиденное. Вывод один: о-о-ох, кому-то сейчас пиз… — Да-а, чувак! — отозвалась «по ту сторону» голова Сенку. — А я говорил тебе: «Не предлагай невозможного!». Ген в уборной трёх столпов ММА старался истерить на немом. — Д-да меня глазомер подвёл, понял?! В-всего лишь глазомер… ха-ха-ха, — Асагири утёр потные щёки рукавами. — Ты вообще никак, да, дружочек? Ни туда, ни обратно? Во-об-ще застрял, да?! — Ага. — А… а если маслом?! — Не смей, чел. — Я стяну с тебя одежду и чтобы ты проскользнул, натру масл… — Я тебе не Цукаса, Ген! Очнись уже! Артхауса картине добавляло то, что свои реплики орал Ишигами буквально на улицу, потому что умная голова его пребывала снаружи — в то время как (даже такое худое) тело свисало из окна беспечным сосисоном в туалете. Да что с ними двумя по жизни не так?! Окей, ладно, опять же допустим, у Гена есть некая беда с хихозом — Геннадий, Вы приколист? — И всё в таком духе. У него все колодные подавно крыты. А Сенку-то куда лезет? Куда с такой задницей, к которой у Гена всегда были… нет, не претензии. Нет, не вопросы. Как бы грамотнее выразиться… — А можно у твоей жопы отдельно номер спросить? — вообще просто так задался вопросом Ген. — Нет, нельзя, — отрезал тот, и «вопрос» мигом иссяк. Как и мотивация двигаться дальше окончательно изжила себя в понимании Асагири. — Если тебе интересно, Сенку, то я, пока пытался тебя изо всех сил пропихнуть дальше, угодил ногой в унитазную воду. — Какой кошма-а-ар, кинь спойлер: тебя ещё не смыло в канализацию, как Джереми? — Какая, нах, Ксено Дауни Джуниору канализация?! У Джереми гроб и крест! — А ничё, что одного Джереми из тринадцати… Или сколько их там? Смыл я самолично?! — эпичности фразы Ишигами не хватало сверка молнии сверху. — В смысле?! Хочешь сказать, ты тоже убил Джереми?! А как же наши разговоры о криминальном на крыше? А как же твой взгляд на меня-убийцу?! Бро-о-о-о!. — уже неиронично страдал Ген. — За что-о-о?! — Да нечаянно! И мы со Стэнли его решили просто в аквапарк пустить, чтобы Ксено не… а, посрать, не плакал, всё верно! Я тебе даже больше скажу: все, кто не Ксено, хоть раз в жизни покушались на жизнь Джереми, но прямо «убить» его удалось лишь единицам! Так что поздравляю, Асагири, ты, я да Стэнли — кошмарища! — Ты как нечаянно рыбу убил, чудовище?! — всё не мог угомониться Ген. — Химикат в аквариум уронил, что. — МЕНЯ ЩАС НА АТОМЫ РАЗОРВЁТ! — Чел, это физически невозмож… — Эфо фифисефки нефосмофно! — изобразил курицу Ген, и торчащая в сторону улицы башка Сенку прямо-таки орнула. — Кстати, а ты знал, что я уже как минут пять с твоей задницей разговариваю? — Да ты заебал. Нет, по правде, столько всего было произнесено головой Сенку снаружи… Сам Сенку — ноль. Его задница — один. Один-ноль в пользу анархии. Теперь Ген переименует Сенку в своей книжке контактов в «Двоичного полудурка». — Мы вам не мешаем там?! — кашлянул в кулак Хьёга. — Алло, пидорасы! Вы там не охуели?! F. U. C. K. Модзу предупреждающе постучал в дверь. — Асагири, я твой противный голос из миллиона услышу, понял?! — нет, не предупреждение. Прямая угроза. Хьёга начал выбивать дверь плечом. Ген определённо слышал этот километровый спартанский разбег. — Подопри дверь стиралкой! — в панике закричала задница Сенку. И Ген послушно подпёр. Пыхтя и кряхтя, он пододвинул стиральную машину к двери бушующих хозяев и умер. На этом «Вкусовщину» можно феерично завершить. Всем спасибо за внимание. Красивая надпись «The End». Вот только Ген воскрес во имя своего застрявшего Винни Пуха. Пальцы Асагири крупно дрожали. Глаза больно щипало от пота, а одежда противно липла к телу. Ещё и Сенку, профессиональная он затычка, заткнул собой и без того малюсенькое окно туалета — воздуха катастрофически не хватало. Ген и сам ощущал себя как Джереми на суше. Ещё чуть-чуть, ещё немного — и предсмертный брейкданс на полу под Леди Гагу! — Так душно, а ведь Кинро нет с нами… — под разъярённые крики хозяев комнаты Ген медленно оседал на пол. — Я не умру в туалете… Ни за что. Пидорасы, я не покину беседу. Хьёга был в натуре танком. Почему танк не в ангаре — а чёрт его знает. Почему Цукаса так крепко спит — тоже. Но даже со стиральной машиной в придачу Акацуки был близок к тому, чтобы в соло снести запертую и накрепко перекрытую дверь. А может, даже вынести всю их уборную в соседний дом, ибо бульдозер ты, Хьёга, бульдозер… Ген захотел напоследок пнуть Сенку. Чтобы было, знаете. В дверь неожиданно постучали. — Штирлиц? — хором охренели Модзу, Хьёга, Сенку и Ген. Ещё и так комично точно постучали три раза! «Тук-тук-тук»! — Дятел, бля… — искренне негодовал со своих ночных гостей Модзу. — Я открою, — произнёс Хьёга с наигранной выдавленной мини-улыбочкой, и трое остальных в этот момент поняли: «Даже если это курьер с пиццей, ему определённо пизда». Модзу по-джентльменски, в полупоклоне, пропустил своего друга с повесткой вперёд. Давай, Акацуки. Заяви ему с серьёзной рожей «По голове себе постучи!» и реально постучи! У Сенку и Гена появилось немного времени откачать друг друга. Модзу, судя по всему, такой мотивацией навестить буквальных взломщиков как у Хьёги не горел. Настроение, что ли, нормальное? Хьёга, демонстративно громко топая ногами, открыл дверь — задолбавшемуся ему западло было с очередным ночным додиком разбираться. Пусть лучше так труханёт и бежит к мамке под юбку. — Ха-ха-ха… — нервно пустил смешок он. — Да они издеваются! Весь мир, должно быть, сейчас над ним издевается! На пороге в комнату общежития Цукасы, Хьёги и Модзу стоял не кто иной как Кинро, мать его, Akshually-евич. И стоял он, пафосно растолкав руки по карманам, в разных тапках-ботинках, непривычно не зализанный и как-то стрёмно-домашний. «Стрёмно-», потому что Хьёга его, мягко говоря, недолюбливал. — Доброго времени суток, соседи, — Кинро пеленгаторно хозяину комнаты кивнул. — Простите, что так поздн… — Пошёл на хуй. Хьёга эпично захлопнул перед носом болвана дверь. Разговор окончен. Нахуя припёрся? Но Кинро, не смевший сдаваться без боя, постучал ещё раз. Опять это чёткое «тук-тук-тук». Да он задрал. — Штирлиц? — опять дружно почесали головы Модзу, Сенку и Ген. — Кто? — даже не спешил открывать Акацуки. От души — уже хотелось дать синаем по морде каждому и спать. Но глубоко в душе наш злодей на час надеялся, о-ч-е-н-ь наделся, что это всё-таки курьер «ДоДо» пиццы. Ну не Кинро, ёб твою мать! Ну пожалуйста! — Я, — твёрдо произнёс глубокий голос за дверью. — Кинро, убери эффекты с голоса и уходи дрочить в одиночестве. — Нет. — Что? — Ой. — «Ой» будешь говорить, когда на стул без подушки сядешь. — Мы что, на зоне?! Хьёга слегка приоткрыл дверь на пару секунд и показал Кинро средний палец в рожу. — Пошёл. В. Задницу. И закрыл. — Э-э-эй! — возмутился Кинро. — Я же не бесцельно по соседям шастаю в такое время суток! — Соли нет, наркоман! — Акацуки! … — Акацуки! — не терял надежды Кинро. Хьёга же как никогда мечтал потеряться. — Хьёга, я!.. — мозг визитёра из ниоткуда изо всех сил пытался сгенерировать дельную мысль, — …я хочу… — но если он скажет, что хочет забрать Гена отсюда, ведь тот стопудово у них, то фигушки ему ближайший месяц дверь откроют! Разве что на похороны пригласят, чтоб увидеть, как плачет! (Лол, Кинро тогда даже не представлял, что к его лучшему другу идёт бесплатное приложение-Сенку, наполовину застрявший в окне). Чудо свершилось. Ура магии дружбы! Хьёга на самую малость приоткрыл дверь, многозначительно соседу кивнув, мол, «Чё надо?». — Х-хочу сказать кое-что, — так и не придумал ничего Кинро. — Если ты скажешь что-то, с чего я охренею больше, чем с твоего бойфренда в нашем сортире, я тебе ещё и дастархан накрою, придурок, — оу щит, оу фак, Акацуки выглядел, как человек, которым болеет рак. Бро говорит азиатским родителям, что им надо учиться лучше. Бро даёт дамаг крапиве. Золото пытается победить всех, чтобы выиграть Хьёгу. Этот бро даёт боль месячным и всё в таком духе. — Я люблю тебя, — без капли сомнения произнёс Кинро. Хьёга таращился на Ромео (хоть бы Кинро уже насмерть отравили или типа того), как Ксено таращится на Кохаку со шпаргалкой в прозрачных колготках. — Заходи, хули, — широко раскрыл дверь перед Кинро Хьёга. На лице его при этом ни мускул не дрогнул. И Кинро, важно поправляя воротник на шее, вошёл. Модзу всё слышал. Модзу там на атомы чуть не разорвало.***
— Интересно, а чё нас не убивают? — Не знаю, Ген. — Какова вероятность, что Хьёга забыл? — Одинакова с исходом, если б тебя взяли переводчиком в NASA. — Уо-оу! — Чему ты радуешься? Это «ноль», Ген, оч-ко! — Ауч! — Ген стал грустным пингвином. Не поверите, коллеги, но Сенку благополучно втянули за ноги обратно на Родину. Этот туалетный утёнок со звуком «чпуньк!» вскользнул назад в старый-добрый сортир, тоже искупался где не надо и макнул Гена «куда не надо» за компанию, а чтобы глазками не хлопал, душегуб фигов. Для профилактики, так сказать. Это кто ещё был жесток с Джереми?! — Давай глянем, что за движ? — не без энтузиазма предложил Асагири. — Ты тут так вход забаррикадировал, что даже не знаю… — Да ладно, ща вместе таким же макаром и расчистим! — Ты думаешь, сейчас самое время выходить? Хьёга так быстро остыл? Да быть того не может! — Кинро нас должен спасти! — широко улыбнулся Ген. — Ты когда на подмогу его успел позвать, Флэш без Энерджи? — Сенку вдумчиво свёл брови ближе к переносице, рассчитывая варианты. — Удивляешь… — и вариантов было у него в мыслях немного. — Д-да давным-давно, ха-ха-ха! — в напряге хохотнул Асагири. — И не надо так сильно думать! — Ну-ка-ну-ка… — Элементарно поставил таймер на сообщение «НА ПОМОЩЬ! МЫ В КОМНАТЕ ХЬЁГИ, МОДЗУ И ЦУКАСЫ! СИЛЬНО ОБИЖАЮТ!!!». Просто подумал, что если к этому моменту не вернёмся обратно по комнатам, значит, с нами что-то случилось. Некогда хмурое выражение на лице Ишигами прояснилось. Сенку даже свойственно одному ему ухмыльнулся. — Да-а-а, Ген… — увёл смешливые глаза в потолок он. — Ну это же мы с тобой! — ну а Ген, смотря на сообщника, после такой большой дозы стресса легко рассмеялся. — А у нас никогда ничего не идёт по плану! Появилось резкое желание Гена обнять. Просто положить свою чисто товарищескую ладонь ему на плечо, притянуть к себе, взглянуть ему в его чисто братские глаза и сказать: «Я такой чуши за собой прежде не замечал». «Что же ты во мне с таким упорством меняешь, Асагири Ген?». …Оу. Уже как-то не по-товарищески и уж тем более не по-братски прозвучала последняя фраза. Тем временем на кухне: — Я люблю тебя ещё с первого курса, Хьёга-сенпай, и я не лгу, — естественно солгал Кинро. На разговор был мысленно наложен самый отвратительный эффект падающей сакуры и рандомная песня японской женщины. Модзу на ненормального красноречиво покрутил пальцем у виска. Сегодня Кинро в образе девочки-хентай. — Не ломай комедию, очкозавр, — Акацуки недовольно скрестил руки. — Мне Ген сто лет тому назад сказал, ты в отношениях с ним. — Я?! — Кинро врал паршиво, но он правда старался. Пожалуйста, дайте этому мальчику шоколадный Оскар! — Да я одного тебя глаза закрываю и вижу! — «Неистовый зверь, мой повелитель…» — пел фальшивые серенады Ген внутри него. — Кхм. Ты любовь с ненавистью бы не путал. — Не путаю! Клянусь учительской лицензией! Ну нафига он ею поклялся, а?! Модзу посмотрел в упор сначала на Хьёгу, затем на Кинро. Потом снова на Хьёгу и снова на Кинро. На своего мужчину и на… Да, Модзу на коне. — А докажешь любовь на практике? — без задней мысли сказанул рот Модзу, вообще, видать, не сблютуженный с мозгом. У Хьёги чуть шары из орбит не вылетели от такой братской подставы. — Слышь, Модзу… — процедил он сквозь зубы. — Ты бы так не шутил… — Запросто, — равнодушно пожал плечами Кинро. На такой блеф, пожалуй, даже Ген способен не был. Это было просто невероятно ужасно. У Кинро мороз по загривку от самого себя бегал; кровь в жилах холодцом стыла. Проверьте пульс у Кинро. И чайник поставьте. Для Модзу. На такое театральное представление надо смотреть с чашкой «Эрл-Грея» в руках и со зловещей улыбкой на устах! Кинро резко схватил Хьёгу за воротник, и последний никак не ожидал того, что его со всей дури прибьют к стене, как картину. Хватка у Кинро в пальцах была мёртвая. А зелёные глаза были живые-живые, что аж слюну без конца приходилось сглатывать. Обычно пофигистичный и собранный Хьёга немного тупорыло уставился на шалуна. Проверьте пульс у Хьёги. В принципе, нечто подобное уже было у Кинро в жизни. Сенку как-то раз «закабэдонил» его, и ничего кроме «гав» у Кинро из горла не просилось. Чего не сказать о Хьёге. Этот под него не прогнётся. Интересно, а перед Сенку Акацуки бы встал в позу «супремаси» или?.. — Ты чё творишь, Акшуалли? — максимально покривился лицом Хьёга. — Я не буду под человеком, который выглядит как вот «это»! ☝️🤓 — Знали бы вы, как вы достали меня с этим мемом, идиоты! Не похож я на «акшуалли»! — Чёрт! Кинро вышел из роли! — Но тебя я, так и быть, прощаю… — вновь вошёл в роль мистер Акшуалли ☝️🤓. — От себя не убеж… Фу, Кинро! — глазами Хьёга уже начинал искать помощь. — Модзу! Модзу, ёб… А Модзу чуть ли не покатывался на полу от гогота. Парень просто бился в истерике. Это был самый смачный «чмок» в жизни Хьёги. Такой слюнявый поцелуй в щеку Хьёга получал только от бабушки. Бабушка-Кинро был красный как рак, несчастный и готовый расплакаться. Поцеловал Акацуки в щеку? Бывает! Больше не в клубе гетерастов! Хьёга же, кстати, последним двум минутам предпочёл бы на месте сдохнуть. Один Модзу был счастливый. Ну и Сенку с Геном, которые кое-как выбрались из туалета и застали наиприятнейшую сердцу картину заслуженного Хьёга-буллинга, Хьёга-харрасмента и определённого Кинро-иди-на-хуй-действа. — Парни, вы чего? — материализовавшийся из ниоткуда Сенку почесал лоб. — А, пофиг. Ген, пошли. Хьёга чувствовал, как ослабляется чужая крепкая хватка у него в грудках. — Пошли… — Ген, думая о чём-то своём, почесал затылок. — А, пофиг, Кинро, пошли. Кинро не почесал ничего. Напоследок хлопнув Хьёгу по щеке, а Модзу вообще шепнув на ухо нечто дикое (у чувака с выкинутой фразы аж глаза кровью налились), он рысцой побежал за друзьями. …И тишина. Звук кардиограммы сдохшего человека. Хьёга посмотрел на Модзу. Модзу с вытянутой рожей покосился на Хьёгу и произнёс: — Эта либидовая бомба сказала, что перепутала тебя с Кирисаме. Оба туповато моргнули. Кинро умел одним выстрелом убивать абсолютно всех зайцев на поляне. «Вдвойне оскорбительно, нахрен!» — подумали Хьёга и Модзу, пытаясь утрамбовать в голове произошедшее за ночь. Даже сны при температуре «тридцать девять» не такие бредовые, как их последние три часа жизни. — А можно потише, пожалуйста?! — Цукаса наконец-таки проснулся, чем и вовсе забил последний гвоздь в общий братский гроб. Открыл дверь, значит, сделал замечание и завалился обратно спатеньки. — А ещё на соседей своих бочку катите… — и затем звуки слоновьего храпа. Пожалуй, ещё по пиву Акацуки с Модзу сегодня пропустят. А лучше — по текиле. Помогите забыть. SOS!***
Кинро стал героем их ночи. Стал неистовым зверем, их повелителем, местным решалой, заимел плюс сто к карме; и только одно было в ситуации Сенку и Гена обидно: подмышку Цукасы так и не лизнули. Нахуя припёрлись? На полуразряженный телефон Ишигами пришло сольное сообщение от Рюсуя: «Обратно в нашу комнату можешь не возвращаться. Педик». Последнее было личным. У Сенку заметно побледнело от заявы лицо; захотелось своему лучшему другу хорошенько зарядить по лего-маллету булыжником. Заметив напряжение в лице своего бывшего сообщника, Ген с лёгкой манерностью в голосе произнёс: — Если так сложились обстоятельства, мы могли бы… пустить Сенку переночевать к себе, не так ли, дружочек Кинро?.. — Gen's rizz is kinda… — Почему бы и нет, — согласился «дружочек». — Пусть ночует. Мы как раз с Акацуки соседи, тут идти два ша… Но дверь в их с Геном комнату почему-то не открывалась. — Э-эм, а давайте шевелиться быстрее, пока ваши соседи нам счёт за их туалет не выставили? — Сенку с волнением наблюдал за тем, как Кинро, сквозь зубы ругаясь, нервно дёргал за ручку двери. — Да я стараюсь! — он толкнул дверь ещё раз. — Чёрт! Там Сай сон-туториал про взлом пентагона видит, что ли?! — Какого хрена… Он вас изнутри закрыл или как?! — Он вроде спал, да и зачем ему это! — побагровел Кинро. — Я запер дверь на ключ — закрыл Сая, — потому что… а вдруг его студенты ночью его украдут?! Но сам ключ я, кажись… — последнюю часть фразы он в нос пробубнил, — у Акацуки в комнате и забыл… Ой. — Так, чуваки, без паники! — и Асагири встал в позу самоуверенного фокусника, у которого только что завершился сложнейший номер. — У меня же тоже есть ключи! — Ты взял с собой ключи?! Ай, молодца, Ген! Довольный как слон Ген принялся шариться в карманах, горделиво задрав нос. Шарился минуту. Две. Три. Пятнадцать… — А вот это уже не смешно… — с угасающей надеждой в голосе сказал Кинро. Асагири просто не мог поверить в то, что ключей нет. Такая увесистая связка, такое количество тяжеленных брелоков! Ну не мог же такой чуткий парень не заметить, как набор профессионального взломщика покинул карманы его джинс, едва не сняв с него своим весом штаны. Ген что, сдаёт планку? Теряет хватку? Стареет в двадцать один?! — Всё, достаточно, — Сенку с лицом всемирной печали положил на плечо Гена свою ладонь. — Все карманы вывернул. Даже я вижу, что ключей нет. Асагири-капут. — Д-да как так?! — Сай, если что, на звонки не отвечает, — предупредил Кинро грустни и бедни. — Дверь попинал я прилично, therefore, now we are just a gang of bums guys. I'm just Ken… Anywhere else I'd be a ten… — Что будем делать? Какие планы? — Могу рискнуть позвонить Кирисаме. — А я думал, твоя женщина спит в такое время, а не сторожит телефон. — Ключевое слово — «рискнуть», Ген! И, во-вторых… Кинро обвёл сканирующим взглядом двух бойцов туалетных войск: не пролезшего в милипиздрическое окно и даже не пытавшегося. — С каких пор вы двое так дружны?.. — вскоре выдал с подозрением он. — Хз, так вышло, бро, — буквально в один тон жахнули Сенку и Ген, и Кинро там умер насмерть. Первые колокольчики прозвенели в его суматошной голове. И как бы крохотные они не превратились спустя некоторое время в свадебные колокола! Кинро решил пока поспешных выводов не делать. Лучше тихо ожидать, верно? Тем более, что Сенку и Ген вместе — да даже в дружеском тандеме — выглядели в его понимании примерно как ведущие общий быт Кайли Дженнер и Тимоти Шаломе. Совершенно ведь из разных вселенных! — Так ты звонишь Кирисаме, или я ищу нам с Геном бомжацкий ночлег? — «Нам с Геном», Сенку? — одними уголками губ улыбнулся Кинро. — Серьёзно? — Ага. Или, погоди, хочешь сказать, акция «Потерпи Гена и получи в подарок Кинро» уже не актуальна? — Да верно всё, верно. Всё ещё иду с ним в одном наборе. — Самая херовая акция в твоей жизни, — прокомментировал Ген. — Получить в подарок Кинро звучит как… — Тш-ш-ш! — Кинро судорожно замахал руками. — Кирисаме моя подняла трубку! Именно в этот момент Сенку почувствовал себя бездомным котёнком. Ген вообще почувствовал себя кривым котом в костюме банана, который то смеётся, то плачет. А у них много общего… — Угу, ага, угу… — покивал, помычал, поугукал в телефон Кинро. — Спасибо, милая. Люблю тебя. Да. У меня всё хорошо. Нет. Да. Э-э… Чел. — Это надолго, — положил локоть на голову Сенку Ген, недвусмысленно ухмыльнувшись. Моделька в «Роблоксе» просто существует, пацаны. — Какие планы на ночь, бро? — Не спать на улице, — угрюмо ответил Сенку. — И убери с моей головы локоть! — Не-а. Минут через пять Кинро с виноватым еблом повернулся к друзьям. «Ой», — сказал, как после лютой анальной кары. Только это сравнение на ум и шло — герой и личный неистовый зверь закончился. Всё понятно — минус мачодачахатахаус от Кирисаме. Да здравствует бомже-ложе! Ура сну на картонках и делёжка батона с бездомной собакой! Ген уже готов к этой уличной борьбе за жизнь, нах! — Мы запишем тебя в пидоры, Кинро-чан, но пока только карандашом, — зловеще произнёс Ген. Сенку зачем-то дал Гену «пять». Кинро, совершенно не понимающий, как после такого героического триумфа в локации «Мортал-Хьёга» его ещё и кинули, просто бессильно закатил глаза. — Вы уж простите, но мне не хватило совести сказать Кирисаме, чтобы она пустила нас к себе, — сказал он позже, деловито кашлянув кулак. — Во-первых, это бы вызвало у неё кучу вопросов; во-вторых, её соседки бы нас на ашлянфу пустили за такую бес-пар-дон-ность! — Ой, Кинро, да всем похуй. — Да что мы — не сможем одну ночь выстоять на ногах, в конце-то концов?! — Ты кричи ещё громче — тогда точно никто из нас стоять не сможет. Никогда, — важное уточнение от Сенку. — Лично я в коридоре ночевать не собираюсь. Лучше позвонить знакомым и объяснить ситуацию. — Ты предлагаешь нам покинуть общагу, Сенку-чан?! — Нет, бля, Бьякуя нас дистанционно телепортнёт к нему на хату! — Ура-а-а-а, папа-Бьякуя дома! — возликовал Асагири. Извините, не определился с эмоцией. Асагири, чё заюзал. — Вот только… один ли он там… — а вот тут Сенку надо было хорошенько подумать. Всполошить в мозгах лишённые смысла телефонные разговоры старика, вознёсшегося на крыльях любви к той, чьё имя до сих светится в интернет-статьях с заголовками «Инвестировала в пенсионный фонд Японии», «Дождалась мужика из космоса», «Поёт, как будто её жених Бьякуя Ишигами» и прочая белиберда. Правды там, кстати, больше, чем рофла. — А я не пон. Если у твоего отца свиданка, нам что, нель… — скоро поняв, что к чему, Ген немедленно захлопнул свой ротик — «ам». — Именно, Ген, — с серьёзной миной кивнул Сенку. — Ген, а у тебя есть знакомые в городе? — на всякий случай спросил Кинро. — Какие-нибудь родственники или… На что Асагири вредно цокнул языком и сказал: — Только мать. Ебать. С козырей пошёл. — Остановилась в местном отеле, так как бизнес-делишки к дяде Эйфелю пока не пускают, — объяснил Ген, уже в голове себе представляя тысячу и один подъёб в сторону него и его друзей. И, вот серьёзно, Бог с ним — с Асагири. У него-то к издёвкам с детства закалка — да он, мать вашу, и есть божество рофлов, панчей, самоиронии и такого же филигранного самоотсоса! Короче, и швец, и жнец, И НА ДУДЕ ИГРЕЦ. (Похабные смайлики, много похабных смайликов). — Ого, Ген… А твоя мама разрешит нам у неё остаться? — всё лелеял свои надежды на сон не у дверей silly Кинро. — Скажи честно, чувак, ты готов принять факт того, что ты ходячий мем-акшуалли, порою выглядишь, как будто до тридцати лет будешь жить с мамой и валить свои неудачи в личной жизни на проклятый вагинокапитализм? — Что за хрень я только что услышал?! — схватился за голову Кинро. — Тогда привыкай, — едко сумничал Ген. — Ибо в нашем доме только так и общаются. — О-о-оу, — (большие зелёные глаза Кинро комично моргнули за толстыми стёклами очков). Видали? Кинро встал за лупой. Кинро стал залу… — А ты, Сенку? — и Ген, о-о, не-е-ет, повернулся в сторону друга. — Готов к мамочкиной прожарке, мой верный лукоголовый друг с твинк-энергетикой? Таро говорят, шо ты за спонсорство в свой проект любой хуй отсосёшь! — А-а-а! Остановите это безумие! — …Да святи́тся имя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое, да будет воля Твоя… — скривив губы и сложив ладони в жесте мольбы, Кинро пал на колени. И распался на песчинки. И ветер унёс эти песчинки. — Щука съела ацетат, получается цитрат; через цисаконитат будет он изоцитрат… — тем временем читал свою молитву Сенку. — Ребят… Перебарщиваете. — А ты нас своей легендарной матерью заранее не пугай, — Кинро строго пригрозил Гену пальцем, на что Ген ему его чуть не откусил. — Ай, ой! Ген, падла! — «щука съела ацетат»… — Уважаемые Ген Кейдж и Кинро Такахаши, — предупредительно перевёл взгляд с одного бойца на другого Сенку, — соизволите ли вы показать мне путь до дома женщины, способной унизить нас силой мысли? Или я погнал. — Это чё, была отсылка на «Мортал Комбат»?! — искренне угарнул и заодно восхитился Ген. — Но не понял, а почему я Джонни Кейдж?.. — Тебе вечно по морде дают, а ты выёбываешься. — Справедливо, окей. А Кинро — Кенши, потому ч… — Потому что тоже слепой, всё верно. И любит мстить. — Алло там… — вообще перестал сечь фишку Кинро. А он в последнее время и вовсе теряет социальную хватку — особенно если дело касалось юмора. Особенно если дело касалось Гена. Особенно если Ген и Сенку были вместе. Как будто в другом мире сразу очухивались, и никакому Кинро Акшуалли Такахаши в их вселенной не было места. Да что там — другой человек не имеет и права втиснуться в их пуленепробиваемый шар взаимного утешения и подъёбчика!.. …А хотя, знаете… Ну и хрен с ними.***
Покинуть территорию общежития ночью оказалось проще простого — всё дело скорее было в морали, поселившейся в голове у чопорного и шибко воспитанного Кинро. Нырнули, значит, под турникет, кое-где прогнулись, гуськом прошли под шлагбаумом; на сидя сопящего охранника над лапшой быстрого приготовления просто не надо смотреть и желательно не показывать фак при уходе — делов-то куча. Куда сложнее студентам обычно даётся в общежитие вернуться, нежели свалить. И что делать после того, как ты получил небольшую дозу адреналина, было не совсем понятно. Кинро впервые ушёл из общежития в такой поздний час. Да что там… В такое время он в принципе впервые оказался на улице. Ещё и к матери Гена в гости наведываются. Как интересно всё-таки выходит, не правда ли? Об отношениях со своей семьёй Ген особо не рассказывал, а Кинро не имел привычки спрашивать. Но по редким полуфразам от лица Асагири смел предполагать, что не всё было гладко в их отношениях: Ген, как он понял, является своеобразным мостом между родителями, не желающими видеть друг друга. Однако, всё равно интересующимися судьбами друг друга, стремящимися знать, как идёт у этого типа работа, всё ли в целом хорошо у этого человека, лично видеть которого, естественно и опять же, не хочется. Последнее и то было скорее догадкой Кинро. Ген лишь буквально несколько раз сказал что-то вроде: «Я им почтовый голубь Курлык, по их мнению, или у меня какая-то личная скидка на «Авиасэйлс?!», пока раздражённо обувался в одни каникулы. На пороге стояла его ручная кладь. В кулаке Ген держал билет на самолёт в Америку. И да. Ген никогда не уезжал на каникулах «домой». — А ты хоть предупредил свою маму, что мы идём к ней? — недоверчиво спросил Кинро, уже полагая, каким будет ответ. — Неа, — Ген быстро метнул взгляд в сторону друга, — эффект неожиданности, — и увёл взгляд обратно. — За такой эффект неожиданности мне бы моя мать без слов дала прямой билет в дурку, Ген. — Тревожная миссис Широгане бы в спешке заложила дом и депортировала мужа с детьми в Канаду, потому что подумала бы, что ты с ней с дурной вестью — в поздний-то час. В Лондон! — Ой, не напоминай. Один раз было, а на всю жизнь обалдел. «Чи-во, блядь?» — еле удержался, чтобы не сказать Сенку. — Твоя мама очень хорошая женщина, Кинро. Но её оперативность в этом плане пугает, — Ген задумчиво скривил губы. — Сенку, ты не против, что мы с Кинро болтаем о его личном? — У Кинро спроси, я-то тут при чём? — смешно округлил глаза Ишигами. — До тех пор, пока Асагири не говорит ничего плохого, а он ничего плохого всерьёз и не скажет, всё нормально, — Кинро поднял большой палец вверх. — И да. Твоя мама нас, если что, не прогонит?! Асагири! — Не прогонит, ору. — Ген, я серьёзно! — А я тебе серьёзно говорю — не прогонит, — смеясь, закатил глаза Ген. — Тут беда вообще в другом: не уйдёте ли вы из её номера сами. — Да что ты нас, блин, пугаешь, блин?! — аж задохнулся в претензиях Кинро, — дебил, блин? Б-блин. — Блин. — 🥞. — Ты как это сделал, Сенку?! Сенку в натуре гений ломать четвёртую стену. Ген эту фишку давно заценил, но не понял. Кинро эту фишку и не заценил, и не понял, и вообще он напуган. Помогите. — А долго идти до отеля, прости? — Прикиньте, нет. География сегодня на нашей стороне, — самоуверенно ухмыльнулся Асагири. — Моя мама не могла заселиться в отель не уровня «люкс». — Погоди… — Сенку, бля, чуть не остановил время на своей реплике. — Ты хочешь сказать, что ты даже не уверен, находится ли миссис Асагири в данный момент там? Ты просто… предполагаешь? — Как бы выразиться. Моя гипотеза, бьюсь об заклад, верна. — Смени гипотезу на аксиому или другое доступное тебе слово, пока не поздно, и я заберу ту реплику обратно. Время пошло! — Чел… Я слишком хорош в мамологии, — изящно провёл пальцами по своим головам Ген. — Я сейчас расплачусь, — осведомил Кинро. — Меня щас на атомы разнесёт, — чел, это физически не возможно. Сказал Сенку. — Хорошо, допустим, ты знаешь… то есть, очень хорошо предполагаешь, — ибо теория вероятности сосёт у куантитативного короля Асагири, — где именно сейчас находится мать. Но как ты, чёрт возьми, найдёшь её номер?! — Зная Гена, мы будем стучаться в каждый, и миссис Асагири найдёт нас по кипишу, — закатил глаза Кинро. — Потому что только её сын может так сделать. — А вот и нет, не угадали, — вновь улыбнулся Ген. — Она живёт в четырнадцатом номере, потому что это её любимое число! — Я тебя ненавижу. Даже без знания биографии. — Взаимно, Сенку-чан. Но потом про себя всё равно расскажи… — А если там с нумерацией какая-то лажа? Я в отелях сто лет не был, но если там какой-нибудь «четырнадцать-А»?! — Кинро в панике. Помогите Кинро. — У меня всё схвачено, друзья! «Я твой рот ебал: ((» — как раз кстати пришло сообщение от Рюсуя. «Сильное заявление, — ответил Рюсую Сенку. — Домой пусти, маньяк». «Пользователь Rui$ui_Nananananami закинул Вас в ЧС». Ясно. В четырнадцатый номер так в четырнадцатый номер. Сколько там раз за дружбу Сенку и Рюсуй закидывали друг друга в чёрный список и забывали оттуда друг друга потом вытащить? Раз миллион? — И да, я пошутил, — хохотнул Ген, следя за реакцией своих друзей. — Я уже позвонил в отель. И знаю точно, где живёт эта женщина. — Да ты что-о-о. А как же «эффект неожиданности»?! — медленно вскипал от этого паршивого приколиста Кинро. — Ну… моя мама по-прежнему о нашем визите даже не догадывается, так что всё окей. Я позвонил в отель, представившись Асагири Джен, — забывчивой полупьяной женщиной, запамятовавшей, в какой номер ей идти блевать. — Ага, и голос спародировал? — покачал головой Сенку. — Так и было, вообще-то. — Хочешь сказать, ты редкое талантище? — теперь Ишигами многозначительно выгнул бровь. — Да ну не-е-е. — Рофлишь? — абсолютно не своим голосом произнёс Ген. И, вызывая к памяти, это совершенно точно было голос миссис Асагири! Сенку захотелось от умений Гена нешуточно оскальнуться. Твою мать, какой же восхитительный чевапчич. — …Меня только что флэшбекнуло в твой неуместный пранк над мистером Уингфилдом голосом того же мистера Уингфилда по телефону, — аж съёжился от разблокированной травмы Кинро. — Больше так не делай. — Что за пранк, сообщники? — Потом расскажу тебе, Сенку-чан, — отмахнулся Ген. — Времени полно-о! — М-м, понятно. А как насчёт отельного ресепшна, гений? — Сенку захотелось смеяться. Ну не может даже у такого профессионального критического мыслителя всё быть схвачено! — Как что? Идём на таран, — самонадеянно ухмыльнулся Ген. Пожалуй, Кинро заранее упадёт в обморок. Возьмёт в кредит. Оформит на будущее.***
Какой там у Рюсуя бизнес-план имелся? Закончить университет, а потом туда-сюда — и миллионеры? План-то имбовый, спору нет, но как же жаль, что этот божественный сэмпл не ко всем ситуациям в мире подходит. Так называемого Рюсуевского «туда-сюда» не происходило. Происходил только лютый КинСенГен-доёбмент. Короче, трио мафиози чуть не вывела из отеля охрана. Ну как чуть… Уже начала выводить. Ген дёргал локтями и угрожал конституцией как мог, но захват позади был слишком крепок. Из его щедрого рта сыпалось всё, начинаясь от «Liberté! Égalité! Fraternité!» и заканчивая «Ма-ама» — пе-ервое слово…». Кинро там под впечатлением активно запоминал глазами обстановку суперлюксового отеля, пока его, как шкаф из «Икеи», выносили низкорослые мужички в униформах — хоть богатым воздухом подышал, и на том спасибо. Ну и Сенку особо не сопротивлялся и предпочёл вывести себя за стеклянные двери сам, типа, не при делах вообще, впервые видит этих двух бомжей с общажным роллтоновским духом. Бро реально сказал: «Самостоятельная работа». Неужели последний шанс на ночь не на улице будет столь феерично упущен? Блестящие люстры, высокие потолки и злопроклятый ресепшн, что, озираясь, перешёптывается между собой — всё это будет последним гонгом в раунде их неразгульной жизни? Да ну, не верят… Дайте ребятам шанс! Дайте ещё хоть немного драматично поплакаться в жилетку штатного понтового охранника! «I'm just Gen… Anywhere else I'd be a ten…» — вырисовывались в воображении Асагири розовые витиеватые буковки с ну просто омерзительным глянцем. (Читать строчки песни голосом Райана Гослинга, Района Гостиницы, Романа Гослинского и так далее). А безумие в лице трёх студентов, резко ворвавшихся в отель, уже прервала некая-пренекая дамочка в струящемся халате. Она проводила спокойным взглядом первого парня, самостоятельно покинувшего помещение, и окончательно похоронила свои глаза на втором — он ещё сопротивлялся, всё ещё раскидывался громкими изречениями в адрес охраны. И её это, судя по тонким вскинутым бровям, позабавило. — Они ко мне, — твёрдым тоном произнесла женщина позже. — Простите их, я обязательно компенси… А дальше Ген позволил себе провалиться в густой туман перед глазами. Как он и думал. Мать в соло вывезла.***
— Так… С Геном и его боссом я уже знакома, спасибо… А третий мальчик, Бог ты мой, кто? Сенку, Ген, Кинро, который не Бог, а лох. Все они сидели на диване гостиничного номера, одинаково расположив ладони на коленях. По-японски раздеться перед госпожой и выложить в стопки одежду не вышло — была бы смена жанра. У всех как на подбор глаза были пуговками, и миссис Асагири не могла не умилиться этим перепуганным мальчишеским взглядам напротив. — Эт Кинро, ма, — по-подростковому шмыгнул носом Ген. — Я уже тебе про него рассказывал. Мама, казалось, от слов сына воспряла духом ещё больше. — А-а-а… По телефону, помню-помню, — хитро улыбнулась она. — Ну, рассказывайте! — хлопок по коленям. — Какими судьбами, парни? Почему бомжуем? — На комендантский час не успели, — соврал Ген. — А что мы — неженки одну ночь на картонке поспать? — Э-э, да зачем так страдать, если можно было просто прийти к тебе. — Ты б хоть позвонил перед этим, — псевдонедовольно покачала головой женщина. — Теперь перед твоими друзьями неудобно. Мальчики, вы мартини пьёте? Просто в минибар из еды только льда завезли, прикиньте. — Мама, ну какое мартини?! — А что, кто-то из вас несовершеннолетний? Как странно… — Не в этом дело! — O-oh, putain. Les gars, c'est juste un martini. Pas de tequila sournoise ni même de vodka. — Mère! Женщина оглядела друзей своего сына с ног до головы и вновь чрезмерно приветливо, максимально сощурив глаза, улыбнулась. — Ах, какое счастье, что у такой беды как Ген есть друзья… — Не такая уж он и беда, — первым начал Кинро. — Он очень хороший друг и… — и резко заткнулся. — И? — уже не то успела подумать шальная императрица. Кинро зачем-то взглянул на Сенку. — Это законченное предложение, — сказал за Кинро Сенку и пихнул его локтем в бок. Какого чёрта, акшуалли?! — М-м… А союз в конце для уверенности поставил? — Аха-ха… — у Кинро на лбу тем временем образовалась одна огромная капля пота. — А если серьёзно, то вас с общежития выгнали, я правильно поняла? — миссис Асагири вальяжно откинулась на спинку кресла напротив дивана раскаяния, закинув ногу на ногу. — Зная Гена, он бы никогда просто так не явился ко мне. Уж тем более, в четыре часа утра. Адольф, имей совесть! — Ты всё равно не спала. Как знал, что шастаешь где угодно, но не у себя в номере, — в ответ закатил глаза Ген. — Дай-ка угадаю. Ключевое слово — «у себя». — Это два слова, держу в курсе, мать. — Я щас твоим друзьям наши позорные семейные фотоальбомы покажу. Будут знать, как ты под Гагу в моём халате в ванной отжигаешь. — Так ты уже им рассказала! Рубиново насрать! — Да Ген и до сих пор в ванной под Гагу отжигает… — неловко вставили свои пять копеек Кинро с Сенку. — О-о! Так вы насто-о-олько близки? — Они мои лучшие друзья, — обнял за плечи своих товарищей Ген, но в итоге опять какая-то гачи-пидорасня вышла. — Занятно. Но ты мне лучше сразу скажи, снимать ли мне твоим друзьям отдельный полноценный номер или мы будем жить как единая шведская семья. — Возможно только на следующую ночь… — Ну-ну. Таки выгнали с общаги нафиг? Сынок, хоть скажи мамочке за что! — Да не выгнали нас, — уже не знал куда деться Ген, — просто соседи… так сказать, в обиде на нас и не пускают обратно. — Опять «пранки» эти ваши? — Ага. Мы с Кинро думали, наш сосед на нас не обижается, а он оказывается всё-таки да, прики-инь. Мы вышли из комнаты, а он изнутри закрылся. Вот дебил. — Теперь не понятно, когда именно перестанет дуться, да? — Да. — Так нассыте ему под дверь. Чё вы как эти… — Н-но это и наша комната тоже!.. — возмутился Кинро громко. — Слишком крайняя мера, простите, не знаю, как Вас по отчеству! — А выставлять своих соседей на улицу — нормальная тема, мсье Кинро? — женщина мимолётно стрельнула в его сторону глазами и вновь вернула взгляд на Гена. — Тем более, какая вам разница, верно? Я сниму вам номер на ближайший месяц, а дальше… — Я не думаю, что эти двое имеют совесть обижаться целый месяц. Точнее, не имеют, — на этот раз встрял Сенку. — Так что спасибо Вам огромное за заботу, миссис Асагири. Но нам правда и одного дня достаточно. — И мартини не надо, пожалуйста, — добавил от себя Ген. — И льда, — вообще по приколу вкинул Кинро. — Желание друзей моего сына — закон для меня, — изящная недофранузская женщина раскинула руки. — Однако… ох и много же вы проблем этой ночью доставили мне, mes garçons. Будете отрабатывать. — Опять эти твои дурацкие шутки! — нахмурил свои короткие брови Ген, но такие же короткие бровки его матери ответно встали дугой, типа, охуел юмору учить, сосунок? — Простите, а как именно придётся отрабатывать? — голос Кинро встал поперёк переглядок мамы и сына; Сенку мысленно телепортировал себя на Марс. Одного Асагири было мало — нет, Асагири, возведённая в степень, пожаловала. — Отрабатывать будешь услугой, если вдруг понадобишься, — ответила женщина неспешно. — Призову тебя, моего личного камео, будешь мне в Париже краны винтить. — Э-э-э, простите, не сантехник… — забеспокоился Кинро. — Просто шутка, — миссис Асагири дурашливо отмахнулась. — И, да, на кого учишься, petit? Ген и Сенку посмотрели друг на друга, как Ксено на сдохшего Джереми. — На учителя… — Кинро в волнении поправил ворот. — Что преподаём? — Языки… Теперь ей надо срочно доебаться до Сенку. Ишигами понял это по тому, как медленно женщина разворачивала свои острые колени в его сторону, оставив Кинро со своим кризисом наедине. — А ты у нас, значит… — Сенку Ишигами, — сразу ответил Сенку. Чё там по молитвам? — Ой, да знаю я! Чуть в твой шайтан-проект три миллиона не всрала! Мне куда интереснее другое… — Мама! Про Сенку в Википедии почитай, пожалуйста, а про Кинро на универском сайте! — возмутился Ген. — Мы спать хотим! — Ла-а-а-адно, бляха-муха, — она вредно цокнула языком и запахнула на себе халат. — Идите. Спите. Как по команде, Ген мигом вскочил на ноги, взяв своих друзей за руки, и повёл их в сторону спальни. — Твоя кровать теперь наша! А диван — твой! — объявил Ген твёрдо и закрыл за собой дверь. Мама ещё долго смотрела закрытой двери вслед. Настолько, насколько позволяли её активно бегающие в голове мысли, кричащие о том, что… — Ах, кажется, поняла… — и устроилась, закинув ноги на подлокотники, поудобнее.***
— Ген, расскажи мне о себе. Сон не шёл. Не в беспокойную гудящую голову после столь насыщенного денька, который всё никак не закончится. Сенку пусто смотрел в потолок, деля одну кровать с Геном и Кинро. И Ген, лежащий посередине, делил с Сенку одну бессонницу на двоих. Кинро задремал почти сразу, стоило его голове коснуться подушки. Видимо, слишком сильно его непутёвые друзья вымотали его за вечер. — Мне нечего рассказать о себе, Сенку, — произнёс Ген шёпотом, чуть устало взглянув на собеседника. — Лучше ты о себе расскажи. — Нет, — настоял Сенку, — сначала ты. — О-о-ох… Ишигами достаточно убедил себя, что выслушает трёп Асагири, даже если у него окажется самое скучное детство из всех, что могут быть на Земле. Что посмеётся, если Ген в своей манере отступит в юмор, лишь слегка приоткрыв завесу личной тайны. И что поддержит, если там окажется ещё то дерьмо собачье. — Знаешь, я довольно любил своё детство, — и всё же, начал Ген. — Нет, я и до сих пор люблю его… Серьёзно. Многие моменты с возрастом забываются, но я действительно… — он нарочно выдержал паузу. — Пожалуй, я доставил своим родителям много проблем. — Почему ты так считаешь? Ген еле слышно усмехнулся. — У нас в семье никогда не было вопросов наподобие «Кого из родителей ты любишь больше?», Сенку. Но как только я начал чувствовать, что они больше не желают быть вместе, я начал пытаться. Усидеть на двух стульях. Понимаешь, о чём я? — Да, — кивнул Сенку. — Продолжай. — У тебя ведь один Бьякуя опекун? — Зато на него Эйфелева башня сверху не падала. И круассаном он во время завтрака не давился. — Ха-ха-ха… м-да-а уж… — Ген загадочно почесал подбородок. — Возможно, то, что я сейчас являюсь единственным своеобразным мостом между родителями, как бы сказать… является моей платой за то, что я пытался быть бесценным любимчиком и у того, и у этой… Жить и с отцом, и с матерью одновременно. Ну я конечно погнал, вот дебилоид. — Они ведь жили в разных городах-странах? Ген, как ты мог жить с ними двумя одновременно? — О-о, в этом и заключается моя дурь в голове, — Асагири тихо засмеялся. — Мама всегда возила меня с собой: в бесчисленные командировки, на жаркие курорты и даже на край Земли, чтобы мы с ней наслаждались тем сокровенным, что имели на тот момент. К сожалению, та часть детства кажется мне сейчас не более, чем смазанным сном, но я тогда, тогда-а-а, Сенку, искренне считал, что всё это было нужно, чтобы я забыл папу, а он забыл меня. Потому что вместе они уже не будут — даже видеться не хотят. Сенку примерно представлял, к чему именно ведёт Ген. — И это был первый раз, когда я сбежал от неё. Ах, чёрт возьми. Догадка вновь подтвердилась. В первый раз Сенку не был рад этому. — Папа был очень удивлён… Нет, шокирован моим приходом. Он только собирался улетать в Америку, — на этом моменте Ген не сдержался и хохотнул. — Он начал набирать маме, мол, что происходит? Почему малой не с тобой, дорогая? А я соврал, что она в курсе моего пребывания с ним. И что пусть больше ей не звонит. Даже слышать его голос не хочет. И это было, отчасти, правдой. Вот только конкретно в тот момент моя мама хотела только понять, куда я делся — и плевать, что её бывший муж опять начнёт бесить её своим голосом, снова попробует завести с ней разговор и вернуть назад то, чего она явно не хочет. — Неужели твой отец поверил тебе на слово? — семейство Асагири, вы там того-этого? Того-самого?! — Поверь, я умею звучать убедительно, — о, да, поверил. — И, пожалуй, не буду тянуть кота за яйца и просто скажу, что моя конспирология довольно быстро вскрылась. Но перестал ли я пытаться быть и здесь, и там? Оу-у, порой выходило даже так, что меня не было буквально нигде! — Ты ведь знаком с Ксено и Стэнли? — внезапный вопрос, верно. Сенку счёл прошлые слова Гена за наводку. — Что-то мне подсказывает, что примерно с твоего периода «тут-и-там» свистопляска с Ксено-Стэнли-дуо и началась. Или же… позволяла тебе быть в воде сухим, я правильно понимаю? — Ха… Умеешь же тыкать именно в синяк, Сенку-чан… — Асагири, зевнув, прикрыл веки. — Всё правильно говоришь: однажды я правда попал в так обозначаемое закулисье, и Стэн меня оттуда благополучно выволок. — «Стэн», Ген? Я не ослышался? Не переживающий за живых существ вплоть до уродской рыбы Ксено, а его пофигистичный супруг? — Ой, не смеши рейтузы, — саркастично, сквозь медленно наступающий сон, закатил глаза Ген, — Ксено тебе не эмпат, «любящий всех вплоть до уродской рыбы», а «ненавидящий всё и всех кроме его сучьего Джереми». Ах, да. И кроме мужа своего. На этом пока всё. Остальное мужика тупо не ебёт. Но такая черта действительно докидывает ему шарма, не так ли? — Ты мне зубы харизматичным Ксено не заговаривай. Он за свой злой сарказм душу продал, меня его судьба не особо-то и колышет, честно говоря. Всё равно Стэн из любой задницы его в соло вытащит. — Вот оно что. Тогда чья судьба тебя интересует? — предвкушающе оттянул уголок губ Ген. — Твоя, Ген, — вторил чужой приятной догадке Сенку. Сенку больше не мог смотреть в скучный потолок. Достаточно. Он в принципе перестал ценить «скучное», хоть и приятное в своей стабильности. С приходом Гена в его жизнь начали иметь место краски, целые смеси красок: отвратительно сине-зелёные, как вода фонтана, в которой он в своё время чуть не захлебнулся, пытаясь понять, откуда его родственная душа нахлебалась тинной воды; благородно бордовые, как лица всех тех, кого они с Геном заставили кринжануть по-полной на своём пути; глубокие чёрные, как беспросветная аудитория, в которой они стыдливо прятались, или как узкое пространство под кроватью гачи-Цукасы. Длинный путь собирался по коротким нитям, оставленным бегущим в темпе вальса Геном. Если собрать всё проведённое с ним время вместе, воедино, то можно с уверенностью сказать: «Я знаю этого человека давно». «Этот парень мне далеко не чужой». Сенку помнит их совместные переводы, помнит свой прокторинг для покалеченного после череды неудач Гена, помнит кучу всего, что, как Ген и говорит, со временем забывается. А вот Сенку возьмёт и не забудет. Всем назло. И Сенку перевёл свой взгляд на Гена; он ещё долго не будет сводить его с Асагири — такого притягательного в своём юморном сумасшествии, неповторимого. Незабываемого. Написанного Джимом Керри в союзе с Алленом Делоном. — Мы с мамой держим взаимную обиду друг на друга, — вскоре заключил Ген, осторожно вздыхая. Задумчивый Сенку встрепенулся. — Она искренне не понимала, какого хрена я так желаю поддерживать с отцом связь, хотя сама, видите ли, боится видеться с ним лично, потому что, ох и ах, окажется, что не разлюбила!.. Такая тупость, а я в ней жи… — поймал живой, преданный взгляд Сенку на себе, потому и замолчал. — Погоди, — сказал тот тихо, — ты сказал, что вы с матерью держите друг на друга взаимную обиду, так? И, уж извини, Ген, но твою маму я понять могу сполна — ты без предупреждения сбегал из дома, скрыв тот факт, что пребываешь у родного отца, а не, допустим, с тобой что-то произошло. — Понимаешь ли, мой дорогой Сенку, я даже в объяснительную для Ксено вставил свою кое-какую хрень. Ха-ха, ну, помнишь, когда мы с Кинро и Саем пытались помирить Снайдера и его крест без нолика. — Чё-чё-чё, — с этого момента поподробнее, ковбой, — какая ещё хрень? Напомни-ка, что ты там ему в объяснительной написал?.. — Про неудачный выход из шкафа. Игра слов, все дела. В кабинете мистера Уингфилда же кто-то сидел в тот момент, и… — Так это был я… — уже готов был снова орнуть, как американский орёл, Ишигами. — ЧТО?! Кинро от резкого вскрика Гена аж громко всхрапнул, но довольно быстро улёгся обратно. Не бьют и не режут. Классно. Какая удача. — Так это ты скрипел в том шкафу и… Боже, Сенку! Что ты там делал?! — Контролировал, чтобы Кинро профессионально выпал из окна, конечно же, — Ишигами прозвучал издевательски. — А ну-ка, теперь отмотай к своему неудачному выходу из шкафа. Каминг-аут перед мамаситой накрылся тазом? — Ещё каким!.. У моей гомофобной мамы накопилось, и я остался без двух стульев, на которых хотел усидеть, прикинь. Ну а потом произошёл Стэн. Потом мама меня пустила обратно, но наши отношения приобрели чрезмерно подъёбный характер. — Ёлки-палки, да ты заманал, француженка а-ля багет приняла то, что ты голубой, как Сабзиро, или я убираю радужный флаг с твоего имени в книге контактов?! — Комси-комса… — Я тебя щас убью, кстати. — Ну она сказала, что постарается закрыть глаза на то, что спалила меня с чуваком-скейтером за шуры-мурами, — кокетливо захлопал глазами Ген. — Однако она я-я-явно недовольна тем, что её единственный сыночек, вот такой вот гарсончик, оказался геем. Ой-ой-ой! Уиу-уи-иу… — Пиздец. Ну я и спросил на целую книгу. — Понравилось? — ухмыльнулся Ген, шутливо погладив Сенку большим пальцем по щеке. — Ещё будешь вопросы задавать? — Ага, — совсем не в шутку ответил Сенку, накрыв чужую ласковую ладонь своей. — Мне с тобой очень. — «Очень»? — Просто «очень», Ген. «Очень хорошо», — имел в виду, но не сказал он. Прибережёт. Для следующего возможного откровения.***
Несмотря на то, что Сенку уснул довольно поздно — рано утром, если точнее, — это не помешало ему посетить пары в одиннадцать часов утра. Рюсуй на его звонки не отвечал — видно, что хуй клал. Обижался этот тип всегда горячо, как и любил своих друзей всегда страстно, но, к счастью, обиды его зачастую тянулись недолго. Так что можно спокойно ожидать момента, когда Рюсуй сам преподнесёт Сенку в его духе дерьмово заваренную лапшу и скажет: «Го жрать, заебал». А до тех пор… у Сенку маловато тех, с кем можно качественно провести время. Этим утром Ишигами проснулся не один, и это был разъёб для него. Будильник на мобильнике заверещал, он еле разлепил глаза, а Ген лежит с ним в обнимку-облипку, обняв его торс своими длинными руками. Сенку уже хотел спихнуть Асагири с себя, но что-то помешало. «Что-то». Скорее всего, помешал Кинро, лежащий сверху на них двоих для завершения бутерброда ля-хомосекшуалитэ. И Сенку был крайне удивлён увидеть Кинро во дворе университета после завершения своих пар. — А дела старосты разве не задерживают тебя как минимум до пяти вечера? — спросил Ишигами, встав позади друга. Кинро, некогда сидевший на асфальте, лениво взглянул на подавшего голос и сделал некий жест рукой. На жест «отъебись» не похоже. Хотя если «отъебись», то резонно. Очень даже. Было скорее похоже на то, как профессиональный курильщик Стэн стряхивал с конца сигареты пепел. — Взял дэй-офф, — ответил Кинро хмуро. Сенку подобрался ближе к собеседнику. Как бы шестерня в мозгах ни давала попятную, да — тот действительно вальяжно раскуривал сигарету. Можно реально ожидать очередного затмения Солнца. Рядом с ними не было ни души. Заасфальтированная местность предусматривалась для возведения новых университетских клубов вне стен, и ход к этой неигровой локации знали только сами свеже одобренные клубы, кое-какие громкие лица из университета и, пожалуй, такие порою проворные ребята, как Сенку. Универ никогда не терял возможность расшириться; Сенку и, видимо, Кинро никогда не упускали возможности посидеть там, куда нога обыкновенного студента прежде не ступала. Тишь да гладь. Красота. Хоть прямо тут хорони. — Кинро, я может и лезу не в своё дело, — медленно занял место рядом с другом Сенку, — но с каких пор ты вообще куришь? Несмотря на опаски Сенку Кинро приветливо пустил его в своё пространство, слегка собрав ноги. — Не то чтобы я имел такую дурную привычку, — парень выпустил лёгкую струю дыма изо рта. — Хьёга любит в туалете ловить всяких свежаков, похожих на стереотипных ботанов, и продвигать им прелести курения. — Дилер? И какое он удовольствие с этого получает? — усмехнулся Сенку. — Неужто деньги? — Просто забавляет смотреть, как кто-то вроде меня давится дымом, кашляет, бьёт себя в грудь кулаком и… благодарит странного хулигана за первую пробу. — Обалдеть, чувак. И с тех пор ты бросить не можешь? Кинро, ты чего? — Я же сказал, что не имею такой дурной привычки, Сенку. Ты стал как Ген! Слушаешь вполуха, потом задаёшь ну просто курьёзные вопросы! — Кинро снова в напряге затянулся. — Так или иначе. Я попробовал выкурить свою первую в жизни сигарету, но что-то пошло не так: я не умер, раздувшись, как красный шар. — И с тех пор ты не можешь бросить курить. — Блин, ты специально меня достаёшь, что ли? — спросил Кинро уже растерянно. — Ну да. Я ещё миллион раз у тебя спрошу это, — Сенку похлопал друга по плечу. — Раз это у тебя не привычка, тогда смею предположить, что… — Всячески пытаюсь избавиться от стресса. Сенку вперился взглядом в почти что новый спичечный коробок в руках Кинро. Зажигалки не имел. Видимо, действительно спонтанно решил закурить. — А чё стрессуешь-то? Не стрессуй, — выгнул бровь Ишигами. — Всё юморишь… Твоё общение с Геном идёт тебе на пользу, — Кинро произнёс это с язвой в голосе. — Ты стал удивительно смешнее. — А раньше, типа, не был? — Прости, друг, но ты был как я. Настолько не смешной был?! Офигеть. Сенку покидает беседу, пидорасы. — А что у тебя случилось-то? — Ишигами всмотрелся в напряжённое лицо Кинро, но в ответ получил лишь полный упрёка взгляд в глаза. — Кинро, да иди в задницу… Ты слишком загадочно куришь для такого пра-виль-но-го человека. — А ты решил за эти дни священником сделаться, а, Сенку? — Кинро нереально загадочно, Сенку ща на атомы разнесёт, повертел в руках сигарету. — Исповеди нравится слушать? — Ага, значит, ты слышал наш с Геном ночной разговор. — Не стану лукавить — слышал частично. Но постарался поскорее заснуть, ибо я никогда не лезу в чужие разговоры — даже когда они происходят со мной в одной кровати. — Только не говори, что из-за этого и стрессуешь. Я просто спрыгну с крыши универа. — О-ох, нет, — засмеялся Кинро. — В кои-то веки ошибаешься. Ген меня волнует, конечно, но не до такой степени. — Смею предполагать, что что-то с Кирисаме. — Верно предполагаешь. — И смею предположить, что я не имею права задавать вопросы. Кинро красноречиво показал Сенку большой палец вверх. Ну и хуй с ним, Сенку-то видел их с Кирисаме любительское порно в лекторской аудитории в 4к HD. Наверняка Кирисаме что-то типа беременна, и они с Геном потом с дебилофэйсом будут делать вид, что они в ахуе. И что не участвовали в процессе. Пассивная недоебля под столом считается? — Позволь на этот раз услышать тебя, Сенку, — внимательным взглядом обвёл друга Кинро. — Да-а? — Есть ли что-то, что ты хотел бы мне сказать? — Кроме беспокойства за Кирисаме — нет. — Хм-м. Ты в этом уверен? — А ты желаешь чего-то конкретного? Кинро молчаливо потушил сигарету. — Давай так, — начал Сенку вкрадчиво, — я тебе раскрываю секрет, ты мне раскрываешь секрет. Честно? Сделка звучала неподдельно интригующе. Вот только стоит ли она спойлеров? — Хорошо, — нахмурил брови Кинро. — Я собираюсь жениться на Кирисаме. — А. И всё? А я-то думал… — мы все в курсе, спасибо. — Очень быстро жениться, потому что мы с ней ждём ребёнка. — А… — И, опережая твои осуждения, спешу сказать, что жить нам есть где, работа у меня есть, и я её ни за что в жизни одну не оставлю! — Кинро звучал даже слишком убедительно, чтобы ответить ему вообще что-то. Потому Сенку в его понимании сейчас летит в другую галактику, к третьим звёздам, кружится в бесконечной спирали под звук: «М-М-МИ-И-И-ИША-А-А-А-А!». И драматичная музыка. — Впечатлил? — спросил Кинро с беспокойством в глазах. — Ты на серьёзных щах хочешь услышать мой фиговый секрет?! Да он даже в сравнении с твоим стоять не может! — Ну почему фиговый… Я буду хранить его в тайне, пылинки с него сдувать!.. — Да иди-ка ты, — Сенку сощурил свои глаза в лёгком смешке. — Не обязательно мой секрет оберегать. Разве что — от Гена. — Так это секрет от Гена? Сенку расслабленно вытянул ноги вперёд, сфокусировав взгляд на пустующей серой местности. Одна и та же мысль с недавних пор крутилась на кончике языка подобно волчку, но с языка учтивый к деталям Сенку её не спускал, надеясь, что всё это было ошибкой: допустимые мысли, слова, движения. У него же никогда ничего не бывает не через задницу! — Я думаю, мне действительно нравится Ген, — произнёс Сенку с подозрительным спокойствием на душе. И нет, он ни в коем случае не связывал теорию общего вкуса со своим чувством. Банально не видел во вкусовом феномене смысла. Всё произошло не так, как могло бы произойти в лучшем его исходе. Вместо Гена его выслушивал Кинро. И сам Сенку едва ли чувствовал волнение, когда говорил это. — «Нравится»? — переспросил с кривой ухмылкой на лице Кинро. — В каком таком смысле? — Думаю, я правда влюблён в него, Кинро, — без лишней утайки сказал Ишигами. Пожалуй, Сенку уже нечего терять в этой жизни.