Тайна крови

Месяц спустя

Первые две недели после встречи с Оливией на рынке у меня были проблемы со сном, а точнее, я просто напросто не могла уснуть. В голове вертелось множество вариантов того, что можно было бы сделать, дабы избежать гибели родителей и других проблем. Да, я виню себя в их смерти. Да… Если и удавалось засыпать, но мне снилась та сумасшедшая бабка и её поместье. — Госпожа Эсмилир, — трясёт за плечи Ричард, — проснитесь! Открыв глаза, схватила подушку и чуть ли не ударила ею Окделла. — Это я! — перехватил мое запястье. Очередной кошмар. День за днем, но, я не помню что конкретно снилось, лишь отрывки. Снова в холодном поту. — Вы почему не спите? — Бессонница мучает, — усмехнулся, — решил прогуляться по Лаик и услышал ваши крики. — Спасибо, — отпиваю воду, — что разбудили, — выдыхаю. — Засыпайте, пока можете, — приподнялся, — спокойных снов вам. — И вам, Ричард, — проводила юношу с улыбкой. С целью восстановить режим сна и избавиться от кошмаров, стала пить отвар, от которого появилась слабость. Ничего страшного, пройдёт. Через полтора месяца состоится день святого Фабиана, а значит выпускной унаров из Лаик. Признаться честно, даже не верится, что время так быстро пролетело и уже вот-вот мы разъедемся по разным уголкам. Смотря на этих юных особ, не могу ими не восхищаться. Каждый из них изменился в лучшую сторону: кто-то стал более уверенным и спокойным, более мудрым, стал больше общаться с другими, сдержанным. Унары повзрослели. Без ребячества не обходилось, молодые люди частенько устраивали розыгрыши друг над другом. Куда же без этого? Мне не хочется покидать эту весёлую и уютную компанию. Я достаточно сильно привязалась с ребятам, даже к Арамоне. Нравится здесь. Но, мы должны развиваться, а не стоять на месте. Интересно, кто, а главное кого, выберет себе в оруженосцы? Савиньяк-старший сказал, что хотел бы взять брата, но Арно против того, чтобы ему кто-то помогал. Хочет достичь предначертанных высот сам. Молодец, хвалю. — Слушай, — жует яблоко, — а может, Колиньяра взять? — Давай, — киваю, — выпрошу у Фердинанда право требования, выберу Окделла и все вчетвером махнем в Талиг! — махнула рукой, — пусть они к проклятому змею поубивают друг друга! Дуэли и стычки во дворце каждый день! Мне уже здесь осточертело их разнимать! — Брось, — закатывает глаза, — будет весело! — Ага, — поджала губы, — извещать об их смертях будешь сам. — Эсмилир, — расхохотался, — чем тебе не нравится Эстебан? Хороший воин, дисциплинированный, ответственный, умный, а главное — отлично владеет навыками боя! — Он на подсознательном уровне меня выводит из себя, — кидаю в него подушку, — как и ты! Вы одинаковые! Только, Колиньяр помладше! — Выдохни, дорогая, — округлил глаза, — ты чего такая взвинченная с самого утра? — Я только успеваю что, — выдыхаю, — Ричард, прекратите! Эстебан, успокойтесь! Ричард! Эстебан! Ричард! Эстебан! Господа унары! Подрались в библиотеке… — Будем считать, что это особое проявление их чувств друг у другу. Колиньяр прекратил свои нападки и речи о том, что мы созданы друг для друга. Он извинился за своё поведение, действия и слова, пообещав, что впредь не будет забывать о субординации. Я была права, Эстебан понял, что ошибался и вся эта «любовь» лишь гормональный выплеск. Расстроило ли меня это? Немного. Натура я влюбчивая, хоть и не показываю такого. Однажды, настанет день, когда появится тот самый человек, который растопит моё ледяное сердце. Возможно. А так, в основном все было тихо и мирно. Без каких либо приключений, тайн и интриг. Но, пугало одно, Герман почему-то шарахался от меня и избегал общения. — Можно? — в покоях появился мэтр Шабли. — Да, — киваю, — проходите, профессор. Усевшись в кресло, мужчина шумно выдохнул. Явно чем-то обеспокоен. — Вы изучаете характер и повадки унаров уже четыре с половиной месяца, — смотрит в окно, — они вам доверяют. Расскажите, какой он — Ричард Окделл? — Открытый и светлый юноша. А почему вы спрашиваете? — Кардинал Сильвестр запретил брать юного Ричарда в оруженосцы. Его слова прозвучали как гром среди ясного неба. — Как? — прошептала. — Вот так. На дне Святого Фабиана сын Эгмонта останется без покровителя, а после вернётся в родовое поместье. Наш кардинал считает, что Ричард может поднять бунт, оказавшись в Олларии, убить короля и свергнуть власть. — Бред. — Фердинанд второй очень удобный, верно? Если у Ричарда действительно получится осуществить задуманное, то нам неизвестно, кто займет место короля. Политика… — Я не думаю, что у него есть такие планы в голове! Ему всего шестнадцать лет, профессор, — возмущаюсь, — Окделл — ребёнок. — Даже младенцы могут быть опасными. Никто из нас не может знать, о чем думает наследник Окделлов. — Это несправедливо. Он один из лучших учеников! Почему кардинал так беспощадно поступает с ним и его жизнью? Ричард не виновен в том, что сделал его отец. — Я пытался донести до него то же самое, — нервничает, — не получилось. Передайте письмо Ричарду, — протягивает, — он должен знать. — Хорошо, — забираю, — может, стоило поговорить с ним как-то иначе? — У вас тоже не получиться повлиять на решение кардинала, дорогая Эсмилир. Во-первых, он считает вас слишком молодой, для того, чтобы вы лезли в политические игры. Во-вторых, он правит за короля. В-третьих, он не очень любит урожденных людей Чести и ему абсолютно наплевать на ваш род, фамилию, титул. — Надеюсь, — прислушиваюсь, — вы никому не говорили об этом? — намекаю на себя. — Нет, — мотнул головой, — это ваша история, и только вы можете решать когда и кому её рассказывать. Ваш отец тоже не любил славиться этим. — О человеке говорят поступки, — опустила взгляд, — а не его происхождение. — Его слова, — поднимается, — вы выросли на моих глазах, Эсмилир. Мне известно о вашем пылком нраве и характере. Ради себя, не натворите глупостей, пожалуйста. Вы знаете, что даже за попытку мятежа вас могут казнить. — И я не думала… — Напомните это Ричарду, — вышел из комнаты. Отличный день и потрясающие новости. Дайте утопиться. Через минуту зашел виновник моего плохого настроения. — Я вам не мешаю? — Нет, — пытаюсь улыбнуться. — Госпожа, вы не могли бы меня подстричь? У самого получается плохо, всю шею себе изрезал, а Валентин стрижет смешно, — засмущался. — Идёмте. Спустившись в ванную комнату унар, Окделл поставил табуретку и начал раздеваться. Хорошее тело, даже очень. Наклонившись, зачерпнул воды ковшиком и намочил волосы. — Холодная, — прошипел. — Более теплая была в другой бочке, — обрабатываю станок, — как же вас стричь? — Ну, — сел на табурет, — уберите длину, да и виски с затылком. — Хорошо, — расчёсываю. — Вы меня не пораните? — Постараюсь, — закатываю рукава. Я молча положила на его колени полотенце и письмо. — Что это? — удивился. — Информация. Прежде, чем яростно скомкать бумагу, Ричард несколько раз прочёл текст. — Не дергайтесь. — За что? — процедил сквозь зубы. — Инициатива всегда наказуема, — состригаю волосы, — таковы правила. — Которые придумали Оллары? — Тише, — шепчу, — даже у стен есть уши. Не создавайте себе лишних проблем. — Люди создают их мне! Окделл еле сдерживал свои эмоции и досадное чувство обиды. — Почему он так решил? — Он у власти, — взглотнула, — новое дворянство стоит выше, чем люди Чести. Уже четыреста лет… — Я исправлю это, — поворачивает голову в мою сторону, — буду умнее, чем отец. Моментально развернула его, закрывая рот ладонью. — Вы понимаете, — склонилась над ухом, — что даже за эти слова вас повесят? Жить надоело? — Нет, — убрал мою руку. — Без истерик вернитесь в родовое поместье к матушке и сестре. Вам есть что терять, Ричард. — Вы же сами понимаете, — еле слышно продолжил, — это не может продолжаться вечно. Нас считают пережитками прошлого. — Мне понятны ваши претензии, но, лучше откажитесь от своей идеи. Мы не знаем, кто займет место короля, возможно, будет ещё хуже. Вы не единственный, кому Оллары подпортили жизнь. — Вы человек Чести? Из какого дома родом? — Это уже не играет должной роли. Он не отступится. Я знаю. — Подумайте о близких. Ваша мать потеряла мужа и чуть не сошла с ума. Представьте, что будет с ней, потеряй она вас. — Я вас понял. — Продолжим. Через двадцать минут мы закончили стрижку. Ричард оделся. — Мне очень нравится, — смотрится в зеркало, — спасибо. — Вам не за что меня благодарить. Минутку. Подойдя поближе к юноше, заметила недобритый висок. — Я аккуратно. — Что? — дёрнулся. Прядь моих волос зацепилась за пуговицу жилета. — Ай-ай, — запищала, выронив из рук инструмент. — Аккуратнее! — Не шевелитесь! Волосы запутались, — прижимаюсь к нему. — Я не вижу! — Что у вас тут происходит? Эстебан застыл в дверях подобно супругу, который уехал по работе и вернулся на пару дней раньше, застав жену с любовником. — Хотите помочь? — приподнимаю бровь. Подойдя к нам, оценил ситуацию и пришёл к выводу: — Надо стричь. — Стригите! — Уверены? — удивился Ричард. — А вы хотите, чтобы я осталась прицепленной к вам? — Ну, — рассмеялся. Колиньяр не по-доброму посмотрел на него. — Ну же! — Как вы так умудрились? — взял ножницы. — Стечение обстоятельств. Легким взмахом руки, Эстебан отрезал прядь моих волос. Чего так много?! — Спасибо, — скривилась, понимая, что придётся ровнять. — Ричард? — раздался голос Валентина. — Простите, — покинул нас. Окделл, не оставляй меня с ним один на один! Ричард! — Предатель, — одними губами. — Могу вас подстричь! — улыбнулся. Мы сегодня играем в парикмахерскую? Намочив волосы, самостоятельно накинула полотенце на плечи и с недовольным видом уселась на табуретку. — Ровно и чётко, — закатываю глаза. — Как прикажете, — пряди западали вниз. Когда меня в последний раз кто-то стриг, то это было в поместье у сумасшедшей старухи и под горшок. Криво, косо, какими-то кусками. А после того, как вши завелись, вообще налысо побрили. Теперь, я буду ходить с удлинённым каре. Благо, волосы у меня не вьются и не пушатся. Густые, прямые. — Непривычно, — оглядела себя, — спасибо. — Вам идёт, — положил инструмент, — вы мне напомнили одну девушку. — Кого же? — обернулась. — Мою маму, — взглотнул. Насколько мне не изменяет память, то герцогиня Колиньяр рыжеволосая женщина с кудрявыми волосами. — Я её запомнил именно такой, — опустил взгляд, — мне было четыре года, когда она умерла от воспаления лёгких. Спустя полгода, отец женился на Анне, но детей у них нет. — Мне жаль вашу матушку, — стало как-то не по себе от услышанного. Правда всегда шокирует. — Понимая, что умирает, она разрешила мне подстричь её, — улыбнулся, — с чёлкой мама выглядела очень забавно. В памяти всплыл кусочек той ночи, когда унары отравились. Поднявшись обратно, незамедлительно подошла к Колиньяру. Взяв полотенце, вытерла капли пота и крови, бегущей из носа. — Мам… Мама… — Не тратьте силы на разговоры. Еле как подняв руку, он обхватил мое предплечье. Его ладонь была настолько горячей, что обожгла мою кожу. Как же больно! — Вы такая, — прошептал, — холодная. — Анна так и не смогла заменить мне её. Даже не пыталась. — Почему же? — А кому нужны чужие дети? — в глазах лишь боль. — Тому, кто любит человека. — Отбросим грусть и печаль, — выпрямился, — не буду вам мешать. — Эстебан. — Да? — Вы в этом не виноваты. — Надеюсь, — облизнул губу, — слушайте, а вы верите в реинкарнацию душ? — Возможно, — усмехаюсь. — А давайте встретимся в следующей жизни? — подошёл ближе. — Эстебан. — В этой не получилось, — смотрит в сторону, — вы бессовестно меня отвергли. — Простите. — Разбили мне сердце вдребезги, — театрально протянул. — Могу помочь вытащить осколки. — Я серьёзно! — улыбнулся, — пообещайте, что найдёте меня. — Ладно, — соглашаюсь, — обещаю, я найду вас. — Мне даже почему-то захотелось назвать вас другим именем, — смутился. — Каким же? — стало интересно. — Аделина, — прикрыл глаза, — Адель. — Красивое. — Как и ваше. Эсми, Эсмилир. Как он меня назвал? Я никому не позволяю сокращать свое имя, потому что это ужасно режет слух, а из уст Эстебана звучит очень странно, но приятно. Эсми. — Я Эсмилир, — поправляю, задумавшись над происходящим. Почему я не разозлилась? — Простите. Пойду. — Мне стыдно за то, — коснулась его плеча, — что принесла вам душевные страдания. Извините за это. Так будет лучше. Приподнявшись на цыпочках, оставила лёгкий поцелуй на щетинистой щеке Колиньяра. Он шумно выдохнул, вновь прикрывая глаза. — Вы найдёте ту, которая вас достойна. Кивнув и улыбнувшись, вышел из ванной комнаты.